Несколько слов следует сказать и о монографиях, затрагивающих проблематику событий на Курской дуге в разрезе работы органов военной контрразведки. Прежде всего обращу внимание на работу В.С.Христофорова «Органы госбезопасности СССР в 1941–1945 гг.».[743]Раздела, специально посвящённого Курской битве, в монографии нет, что и неудивительно, ведь автором была заявлена очень объёмная тема. Выделить деятельность особых отделов НКВД и органов «Смерш», а тем более раскрыть мероприятия по контрразведывательному обеспечению советских войск при подготовке и проведении стратегических операций, было достаточно трудно. При этом, однако, замечу, что автор при описании Источниковой базы своего исследования указал на рассмотренные нами сборники документов, посвящённые событиям 1943 г., но, судя по тексту и ссылкам на страницах монографии, их не использовал.
В докладе уже упоминалось о фундаментальном 12-томном труде «Великая Отечественная война. 1941–1945». Передо мной была поставлена задача изложить деятельность военной контрразведки «Смерш». Рассекреченные для этой цели документы Центрального архива ФСБ России содержали и информацию за период подготовки и проведения операций Красной армии на Курской дуге. Отдельные примеры работы сотрудников Смерша были использованы при создании текста, включая и те, что содержались в опубликованных ранее сборниках документов[744]. Однако составить хотя бы общую картину контрразведывательного обеспечения войск, принимавших участие в Курской битве, не представилось возможным в силу ряда причин. К ним можно прежде всего отнести жёсткий лимит объёма издания и конкретно соответствующего развела.
Заканчивая доклад, хочу сделать некоторые выводы. Во-первых, можно констатировать, что цельной и объективной картины работы военной контрразведки в период подготовки и проведения Курской битвы на сегодняшний день представить нельзя. Во-вторых, рабочая модель, в основе которой лежит понятие «контрразведывательное обеспечение войск» в опубликованных ранее научных трудах, не просматривается. Отсюда проистекает фрагментарность излагаемого авторами материала и образования так называемых белых пятен. В-тре-тьих, авторам, пишущим о вкладе военных контрразведчиков в общее дело победы над врагом, явно не хватает новых архивных материалов. Что уж говорить, если даже рассекреченные для ряда изданий документы ныне недоступны. По крайней мере их нет на сайте ФСБ России, в отличии от рассекреченных материалов Министерства обороны РФ. В-четвёртых, мой опыт работы с материалами архивов ФСБ России позволяет утверждать, что существует реальная возможность в короткий срок рассекретить спецсообщения, направленные в военные советы фронтов и армий соответствующими управлениями и отделами «Смерш» в период подготовки и проведения Курской битвы. Эти доклады, в отличие от материалов, посылавшихся в ГУКР «Смерш», не содержат раздела об агентурно-оперативной работе военной контрразведки. Использование информации, направленной командованию за апрель — сентябрь 1943 г., позволит военным историкам и историкам спецслужб уточнить многие события того времени, развеять мифы, утвердившиеся в историографии советского периода и в иностранной литературе.
В кругах военных историков, изучающих Курскую битву, циркулируют ничем не подтверждённые сведения о скрытых в архивах материалах комиссии ГКО во главе с Г.М.Маленковым по изучению событий на Воронежском фронте и потерь 5-й гвардейской танковой армии. Если такая комиссия действительно работала, то однозначно можно утверждать, что в ней участвовали представители ГУКР «Смерш» и фронтового аппарата военной контрразведки. В связи с этим стоит изучить спецсообщения В.С.Абакумова председателю ГКО. И вообще было бы желательно рассекретить такого рода документы, исключив, конечно же, информацию об агентуре органов «Смерш».
В плане практической реализации высказанных предложений считаю целесообразным создать объединённую рабочую группу из представителей военно-исторических центров Министерства обороны, историков спецслужб и архивов ФСБ России и ЦАМО. Опыт работы над 6-м томом фундаментального двенадцатитомника «Великая Отечественная война» однозначно свидетельствует о правильности такого практического решения.
Статья 8. «Акулы» и Дроны под ударами советской контрразведки
За последние 20 лет по настойчивым просьбам историков отечественных спецслужб и по инициативе самой Федеральной службы безопасности России архивисты ведомства рассекретили достаточно много документов периода Великой Отечественной войны. Процесс рассекречивания коснулся в большей степени неких обобщённых материалов, информации и сообщений в вышестоящие инстанции. На основании закона от 1991 г. снимались все ограничительные грифы с материалов, связанных с имевшими место политическими репрессиями. Исследователям стали доступны многие архивные уголовные дела. Всё это не может не радовать.
Казалось бы, источниковая база для работы историков создана и постепенно, пусть и не слишком быстро, пополняется. Однако, на мой взгляд, наметился (если сказать мягко) некий перекос: конкретной информации о разведывательно-подрывной деятельности наших военных противников, включая преступную активность изменников родине, стало значительно больше, а об операциях советской разведки и контрразведки мы узнали мало что нового.
Указанное выше можно проиллюстрировать эпизодами противоборства советских органов государственной безопасности с военно-морской разведкой Германии в период битвы за Кавказ и наступательных операций войск Красной армии, Черноморского флота и Азовской флотилии по освобождению Крыма в период с начала 1943 г. и по 1944 г.
В 2005 г. в одном из журналов была опубликована статья И.Иван-никова «Тайная война немецких спецслужб на море», в которой рассматривалась деятельность «Нахрихтен беобахтер» (НБО) на южном фланге советско-германского фронта[745]. Затем, в 2008 г. в журнале «Родина», посвящённом 90-летию советской военной контрразведки, А.Сафонов представил свою статью об изменнике родине Б.Ильинском[746]. Три года спустя в Симферополе издали (сняв гриф секретности, изменив название и дополнив несколькими приложениями) «Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны»[747]. Этот сборник был подготовлен в Министерстве государственной безопасности СССР в 1952 г. и предназначался для оперативного состава, занимающегося розыском нацистских преступников, предателей и агентуры немецких спецслужб. В отдельном разделе содержалась информация об органах военно-морской разведки, включая установочные данные на официальных сотрудников, шпионов, диверсантов и лица из обслуживающего персонала.
В период с 2003 по 2015 г. увидели свет четыре тома (три из них в двух книгах) сборника документов «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне». Как член редакционной коллегии я предпринял меры к публикации в них материалов не столько о немецкой военно-морской разведке, сколько о противодействии ей со стороны органов «Смерш». Однако таковых, к сожалению, на то время было рассекречено немного.
Не останавливаясь на отдельных статьях на рассматриваемую тему, опубликованных в последние годы, нельзя пройти мимо книги Б.Никольского «Схватка за Кавказ и Крым. Борьба разведок 1942–1944 гг.» [748]
Подробную рецензию на неё историкам ещё предстоит написать, а здесь замечу главные, на мой взгляд, перекосы, во многом обесценивающие труд автора. Во-первых, Б.Никольский слишком увлёкся описанием судьбы и преступных деяний изменника родины — бывшего капитан-лейтенанта Б.Ильинского. Во-вторых, превозносится профессионализм, а отсюда и деятельность штатных сотрудников и агентуры органа германской военно-морской разведки — НБО. В-третьих, невооружённым взглядом видна чересполосица, фрагментарность в описании акций советской военной контрразведки и разведки ВМФ.
При всём этом автор книги не скрывает своего негативного отношения к отечественным органам госбезопасности и их деятельности в годы Великой Отечественной войны. На многих страницах даются уничижительные оценки аппаратам «Смерш» и разведке Черноморского флота. О какой объективности «исследования» можно говорить? Нет в книге ни одной ссылки на архивные фонды ФСБ России и её местных управлений. Исключением является цитирование выдержек, иногда довольно пространных, из протоколов допросов предателя Б.Ильинского и белоэмигранта А.Браунера. Да и эти материалы были ранее опубликованы историками-архивистами и журналистами. Автор не удосужился ознакомиться с монографией «Вместе с флотом», где приводятся конкретные факты, касающиеся контрразведывательной работы органов «Смерш» Наркомата Военно-морского флота[749]. Я уже не говорю о сборниках документов «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», где опубликованы и материалы, имеющие прямое отношение к разведывательно-подрывной работе «Нахрихтен беобахтер» (НБО) на Северном Кавказе, в прибрежных городах Азовского и Чёрного морей[750].
Ряд авторов, писавших об НБО, относят начало деятельности немецкой военно-морской разведки на оккупированной советской территории к началу 1942 г. На основе имеющейся в моём распоряжении информации можно уверенно говорить, что НБО приступила к работе уже в ноябре 1941 г. По крайней мере, среди хранящихся в архиве ФСБ России немецких радиограмм, дешифрованных 5-м управлением НКВД СССР, есть и телеграмма НБО от 22 ноября[751]