[772]. Появление самолёта не было зафиксировано системой ПВО Закавказского фронта, и поэтому местные органы НКВД — НКГБ не организовали поисковых мероприятий, как полагалось по имевшимся инструкциям. Однако уже утром основная часть группы парашютистов (шесть человек) добровольно явилась с повинной в районный отдел НКВД. Вскоре был задержан и седьмой агент немецкой разведки — Г.Канделаки, который, зная о просоветских настроениях остальных лиц из группы, решил скрыться и самостоятельно выполнять задания разведки противника по созданию банд из числа дезертиров и бывших участников националистического подполья в Грузии в середине 1920-х годов.
Всех немецких агентов доставили в Тбилиси, где их допросили сотрудники НКГБ Грузинской ССР и Управления контрразведки «Смерш» Закавказского фронта. Наиболее подробные, а следовательно, наиболее интересные для чекистов показания дал старший группы Шота Александрович Ходжава. Для начала он сообщил полные установочные данные о себе. Оказалось, что Ходжава в 1938 г. окончил в Кутаиси педагогический институт, уже через год был призван для прохождения службы в Красную армию и до начала Великой Отечественной войны состоял на должности помощника начальника связи 952-го артиллерийского полка 386 стрелковой дивизии. В составе своей воинской части он принимал участие в защите Севастополя, но в силу сложившихся боевых обстоятельств 1 июня 1942 г. оказался в плену у немцев и содержался в лагерях военнопленных на территории Крыма.
Имея свои тайные замыслы, полевое подразделение абвера добилось у своего военного руководства решения о сосредоточении в лагере г. Бахчисарая бывших советских военнослужащих — уроженцев Закавказья и Северного Кавказа. Немецкие разведчики организовали именно в этом лагере предварительное изучение военнопленных и их идеологическую обработку в националистическом, сепаратистском духе. В этой работе активное участие принимали грузины — эмигранты, среди которых особой активностью отличались А.Орагвелидзе и Т.Картвелишвили[773]. Здесь следует отметить, что эти «идеологи» не просто изучали военнопленных, а целенаправленно выбирали тех, кто был бы способен участвовать в разведывательно-подрывной работе по заданиям германских спецслужб, включая и «Цеппелин», созданный в марте 1942 г. Главным управлением имперской безопасности (РСХА) для политического разложения тыла Советского Союза[774].
Справка: «Унтернемен (Предприятие) Цеппелин» взяло за основу своей деятельности план «Прометей», разработанный в начале 1920-х годов прошлого столетия и реализовавшийся в течение многих лет экспозитурой № 2 Реферата «Восток» разведотдела польского Генштаба. Этот план вместе с другими материалами архива ПГШ немцам удалось захватить в самом начале Второй мировой войны при оккупации польской столицы Варшавы. Немецкая разведка уже знала, с чем конкретно имеет дело, т. к. одной из наиболее активных групп «прометейцев» являлись грузинские эмигранты, имевшие связи в германских политических и военных кругах. Ещё в 1935 г. представитель Грузинского национального центра (он же редактор журнала «Прометей») Г.Гвазава совершил поездку из Парижа в Берлин, где установил контакт с неким доктором Лейббрандтом — представителем НСДАП по национальным вопросам СССР[775].
Именно в Бахчисарае, в лагере военнопленных, Ходжава и некоторые другие будущие агенты немецкой разведки были завербованы А.Орагвелидзе и Т.Картвелишвили при участии офицера СД и направлены в так называемый особый предварительный лагерь для агентов — уроженцев Кавказа, расположенный обособленно на территории концентрационного лагеря Пиркенау, в Освенциме (Аушвиц)[776]. Фактически под вывеской особого предварительного лагеря скрывалась разведшкола «Цеппелина».
Ещё до прибытия в разведшколу Ходжава создал небольшую, но достаточно сплочённую группу советских патриотов из числа военнопленных и рекомендовал своим товарищам, также, как и он сам, дать согласие на вербовку в качестве агентов германского разведоргана «Цеппелин». Именно так они и поступили и в дальнейшем обучались в аушвицкой школе, непосредственно подчинённой Главному управлению имперской безопасности в Берлине. После интенсивной подготовки в течение нескольких месяцев «военнопленные» из лагеря Аушвиц были направлены в Крым, а затем в Бердянск, в распоряжение особой команды «Цеппелина» при оперативной группе «Д» полиции безопасности и СД, руководимой штурмбанфюрером СС В.Курреком[777].
Находясь в Крыму, Ходжава и другие члены его группы пытались установить связь с советскими партизанами, но это, к сожалению, им не удалось. Более того, группа едва не провалилась, нарвавшись на предателя. Он донёс своему оперативному куратору из гестапо о неблагонадёжности ряда завербованных «Цеппелином» агентов. Немцы провели внутреннее расследование и, ничего не доказав, решили всё же рассредоточить близких к Ходжаве людей по другим подразделениям спецслужб, включая и дислоцированные в Германии. Однако в связи с тем, что план использования агентурной группы уже был утверждён в РСХА, через полтора месяца проверок всех вновь собрали в Бердянске и объявили, что предполагается их заброска в Грузию. Группе был присвоен псевдоним «Вера-1», и, как уже говорилось выше, 9 июля 1943 года их десантировали с самолёта на территорию Амбролаурского района Грузинской ССР. «Вера-1» получила задание легализоваться и устроиться на жительство недалеко от Тбилиси и приступить к выполнению плана главной команды «Цеппелина» на советско-германском фронте («Руссланд Зюд»), именуемой для непосвящённых штабом доктора Редера[778]. В части сбора военных сведений Ходжава и подчинённые ему агенты должны были устанавливать места дислокации воинских частей Красной армии, давать данные об их вооружении и передислокации, о политико-моральном состоянии советских военнослужащих, а также выяснить, имеются ли в Закавказье английские войска. Для оперативной передачи в разведцентр добытой информации в группе «Вера-1» имелись две радиостанции, которые чекисты получили в своё распоряжение после явки членов группы с повинной. Наряду с указанным разведзаданием перед группой «Вера-1» германская политическая разведка поставила задачу ещё более важную, по мнению руководителей «Цеппелина», а именно: вербовать антисоветски настроенных граждан для использования их в подготовке вооружённого восстания[779].
Сотрудники «Цеппелин-Зюд» указали Ходжаве, что ставку следует делать прежде всего на скрывающихся в лесах дезертиров, уклонистов от мобилизации, а также бывших членов меньшевистской и нацио-нал-демократической партии, находящихся в подполье в Грузии. В выработке плана восстания активнейшую роль играл М.Кедия[780], установивший тесный контакт с германскими спецслужбами ещё летом 1940 г.[781] Он с 1942 г. официально стал сотрудником «Предприятия Цеппелин», пользовался покровительством его руководителя обер-штурмбанфюрера СС Г.Грейфе и даже начальника VI (разведывательного) управления РСХА бригаденфюрера СС В.Шелленберга[782]. Именно М.Кедия предложил германской политической разведке установить для начала связь с якобы существующим подпольем в Грузии с территории как Северного Кавказа, так и со стороны советско-турецкой границы.
Т.Картвелишвили, связанный с М.Кедией и с «Цеппелин-Зюд», поручил Ходжаве организовать связь в Тбилиси с профессором медицины Г.Хечинашвили, у которого имелись обширные связи с бывшими членами антисоветских партий в Грузии. Через профессора Ходжава должен был начать подбор будущих руководителей повстанческих групп[783].
Всё, что контрразведчики узнали от старшего группы «Вера-1» и его подчинённых, натолкнуло на идею организации радиоигры с разведцентром «Цеппелин-Зюд». Соображения на сей счёт начальник Управления контрразведки «Смерш» Закавказского фронта генерал-майор Н.М.Рухадзе[784] доложил 23 июля 1943 г. начальнику ГУКР НКО «Смерш» генерал-полковнику В.С.Абакумову[785].
Справка: после создания органов «Смерш» (19 апреля 1943 г.) право проведения мероприятий, связанных с использованием захваченных агентурных радиостанций вражеских спецслужб, т. е. радиоигр, было закреплено только за военной контрразведкой. И лишь одна радиоигра («Монастырь» — «Курьеры» — «Березино») оставалась в ведении 4-го управления НКГБ СССР.
На основании полученных материалов начальник 3-го отдела ГУКР НКО «Смерш», тогда ещё полковник, Г.В.Утехин[786] представил руководству главка докладную записку с оценкой возможности завязывания радиоигры и описал её цели: «Учитывая возможность проведения агентурной комбинации в целях вызова через радиостанцию Ходжава других разведчиков немецкой разведки, выявления связей грузинских белоэмигрантов в Тбилиси и получения к ним явок, подставы немцам через радиостанцию Ходжава нашей агентуры прошу вашей санкции на включение этой рации в радиоигру под кличкой «Кавказ».
28 июля 1943 г. В.Абакумов дал своё согласие[787]. Так началась радиоигра с «Цеппелин-Зюд», которую через несколько дней уже именовали «Разгром». Изменение названия было признано целесообразным, поскольку прежнее название — «Кавказ» — прямо указывало на регион её проведения, что не соответствовало правилам конспирации. Да и слово «разгром» больше соответствовало намерениям оперативных работников по недопущению образования каких-либо повстанческих ячеек в Грузии, выявлению и аресту сепаратистских элементов среди жителей республики, готовых пойти на сотрудничество со спецслужбами врага и даже с оружием в руках помогать ему в создании «независимого грузинского государства» под протекторатом Германии. А что такие люди имелись — сомневаться не приходилось. К примеру, сотрудники военной контрразведки и НКГБ Грузинской ССР имели достаточно полную информацию о групповых переходах к немцам солдат и младших командиров 392-й грузинской стрелковой дивизии. Начальник особого отдела этой дивизии капитан госбезопасности Ш.Кучава в конце сентября 1942 г. доложил своему руководству, что «позорно сдались в плен» 1-й и 2-й батальоны 790-го стрелкового полка, общей численностью около 900 человек. В период с 12 по 16 октября 1942 г. из 805-го стрелкового полка этой же дивизии большими группами перешли на сторону противника 119 военнослужащих. Автор монографии «Грузинский легион вермахта» Г.Г.Мамулия утверждает, что «большинство пропавших грузин-красноармейцев сознательно переходило на сторону германского вермахта, надеясь на скорейшее освобождение своей Родины от власти большевиков»