В некоторых публикациях, посвященных событиям в послевоенной Литве, описывается, что ГБ внедрила своего агента в руководство организации BDPS? Насколько это соответствует истине?
Да, это правда. С целью оттянуть часть воюющих в лесах партизан к более умеренным борцам, Снечкус и Гузявичус решили создать свое «партизанское антисоветское движение», превратить «в свою» организацию «Общедемократическое сопротивление», во главе которой встал наш агент, бывший генерал медслужбы профессор Маркулис (Меркулис), имевший агентурную кличку Орел. Маркулис находился на легальном положении и преподавал в Вильнюсском университете. В это время по указанию руководителя антисоветского сопротивления и организации LLKS Жемайтиса создавались партизанские округа, и вильнюсским округом, который они называли «Округ великой борьбы», командовал Куликаускас (партизанская кличка Зеленый черт). Маркулис, имевший сильное влияние на Куликаускаса, вел свою линию, убеждая партизанских командиров: «Зачем нам терять своих лучших бойцов в сражениях с русскими частями НКВД? Сейчас не время для открытого вооруженного противостояния, у коммунистов много войск, нас так быстро истребят. Мы обязаны сберечь нашу молодежь. Мы временно должны отказаться от террора и ждать, когда американцы нападут на Советы, и вот тогда, сохранив свои лучшие боевые кадры, мы поднимем восстание по всей Литве. Мы должны преобразовать наши лесные боевые отряды в «запасные», ждущие своего часа и общего приказа». Маркулис доставил Куликаускасу 6 000 чистых легальных паспортов, и тот приказом «демобилизовал» своих партизан до лучших времен, снабдив каждого новыми документами. Паспорта для людей Куликаускаса были изготовлены в нашем республиканском МГБ, так что мы знали, кто куда направился и чем занимается. А Куликаускаса из Вильнюсского края Маркулис выманил «на встречу с английским резидентом в Литве», и тут Куликаускас был схвачен, и за свои преступления, за массовые убийства, совершенные в годы немецкой оккупации, был приговорен к расстрелу. Маркулис долгое время оставался «свой среди своих», на него не падала тень подозрения, но он был «выведен из игры», когда мы узнали, что один из диверсантов, заброшенных с Запада, Лукша, смог доказать Жемайтису, что Маркулис — «агент НКВД», и тогда Маркулиса вместе с семьей наши чекисты вывезли из Литвы, чтобы не подвергать его смертельному риску. Кажется, Маркулис потом проживал в Ленинграде.
Внедрение своих агентов в подполье — это общеизвестный прием из тактики действия спецслужб, обычная агентурная комбинация.
Но вот в сборнике, посвященном действиям войск НКВД в послевоенной Прибалтике, я прочел информацию об одном интересном эпизоде. В лесах, в районе Паневежиса, была задействована чекистская опергруппа под командованием Мирковского, которая выдавала себя за банду «власовцев». С ними на связь вышел отряд литовских «лесных братьев» под командованием Новицкаса, и «власовская банда», не вызвавшая у повстанцев никаких подозрений, просто перебила отряд Новицкаса, а 20 человек были взяты в плен. Насколько часто органами ГБ Литвы применялась подобная практика — создание «ложных партизанских отрядов»?
Подобный метод борьбы с «лесными братьями» использовался крайне редко.
Но были особые случаи, что мы даже выбрасывали своих агентов в леса на парашютах, под видом «английских диверсантов», Лукша, кстати, на этой «наживке» и попался.
Операции, проводимые «псевдопартизанскими» группами, были связаны с большим риском, и не всегда были удачными. Приведу пример. В Лаздийском уезде, это на польско-литовской границе, местным райотделом ГБ в довольно серьезную банду, состоявшую из десяти бывших офицеров ЛА, был внедрен наш агент. В соседнем районе нами была создана «лжепартизанская группа», состоявшая якобы из молодых литовцев, дезертиров из Красной армии, и офицеры захотели объединиться «с молодежью». Был составлен план операции по обезвреживанию «офицерской» банды, и я стал настаивать на том, чтобы нашего агента вывели из банды еще до начала операции, но «московские кураторы» мое предложение отвергли, и я просто в резкой форме отказался участвовать в этой операции. Наша «дезертирская» и «офицерская» группы назначили встречу на озере, но все пошло наперекосяк, офицеры почуяли неладное и открыли огонь по «дезертирам», и в итоге всех офицеров перебили во время огневого контакта, и среди них погиб и наш агент Йочус… Начальник каунасского Управления МГБ полковник Яков Федорович Синицын после подошел ко мне и сказал: «Нахман, ты был прав»…
Как понимать фразу — «московские кураторы»?
По линии НКВД из Москвы в Литву был прислан уполномоченный по республике комиссар госбезопасности Ткаченко. Прибалтику курировали в разное время заместители Берии: Круглов, Кобулов, Питовранов. Это я перечислил только «птиц высокого полета», в генеральских званиях. Разработкой некоторых масштабных операций по ликвидации крупных отрядов «белоповстанцев» в определенный период занимался лично руководитель Управления ОББ НКВД(МГБ) СССР генерал Леонтьев.
Тут речь не шла о недоверии республиканским органам ГБ, просто так было принято.
Как говорится, «на вашей совести» — поимка ключевых фигур в Литовском партизанском движении, перечислю фамилии: Раманаускас, Лукша, Жемайтис.
Как это происходило? Что это были за люди?
Лукшу вы мне не приписывайте, мне лишней славы не надо, его поимкой и задержанием, кстати неудачным, в последний момент занялись «москвичи», и эта операция закончилась провалом. Лукша погиб, хотя был строжайший приказ — его брать только живым. Из всех перечисленных вами троих я лично брал только Жемайтиса и участвовал в разработке операции по задержанию Раманаускаса.
Майор Литовской армии Жемайтис, уроженец Польши, в Литву перехал в 1919 году, закончил офицерскую школу во Франции. В 1940 году, с приходом Красной армии в республику, Жемайтис дезертировал из ЛА, перешел новую границу с Германией и был принят на службу офицером в вермахт. В 1944 году Жемайтис носил уже звание полковника немецкой армии, командовал охраной всех концлагерей в Люблинском округе. Весной того же года он прибыл в отпуск в родные края и на службу к немцам не вернулся, дезертировал и остался в Расеняе, где организовал подпольную сеть LLKS, далее стал руководить формированием партизанских округов и со временем стал главной фигурой в литовском антисоветском сопротивлении. Брала Жемайтиса в лесном бункере в Расеняйском лесу именно моя группа, а выдал его местонахождение человек, которому Жемайтис доверял, как себе самому… Приказ был прямым «Взять живым!» — без оговорок и всяких «но…», и поскольку мы приняли во внимание вероятность того, что Жемайтис при задержании может застрелиться, решено было использовать спецсредства, в бункер закинули «огурчик» — химическую гранату, и задержание было проведено молниеносно. Вел дело Жемайтиса следователь Григорий Линев, и я присутствовал на допросах.
И когда на одном из допросов, припертый фактами и показаниями свидетелей, Жемайтис стал рассказывать, как он лично заталкивал в газовую камеру еврейских детей, прибывших транспортом в лагерь уничтожения из Шяуляйского гетто, я спросил его: «Вы же были образованный и интеллигентный человек, почему вы так ненавидели евреев?!» — и он ответил мне: «А почему вы воевали за Сталина?!» И вдруг дело Жемайтиса от нас забрали, в республику приехал адъютант Берии, полковник по фамилии Зацыкин, и увез с собой все следственные материалы и самого Жемайтиса в Москву, где (как нам потом говорили хорошо информированные люди из нашего большого начальства) Жемайтис трижды встретился и беседовал с самим Берией, который предложил Жемайтису должность заместителя председателя Совета министров Литвы по национальным вопросам, обещал жизнь и прощение «всех прошлых грехов» в обмен на публичное покаяние и осуждение антисоветского партизанского движения в республике. Зачем это нужно было Берии, какие политические дивиденды он хотел на этом нажить — трудно понять, но вскоре Лаврентий Палыч сам оказался на нарах в роли «врага народа», а Жемайтиса вернули в тюрьму, назад в Литву. После «возвращения из Москвы» Жемайтис замкнулся, прекратил сотрудничать со следствием. Суд приговорил его к высшей мере наказания.
А по вашему мнению, Жемайтис мог пойти на такую сделку с Берией?
Пишут же литовские историки, например профессор Труска, что первый заместитель Жемайтиса Раманаускас еще в 1952 году обратился к литовским партизанам с призывом прекратить вооруженную борьбу, сложить оружие и выйти из лесов в обмен на очередную, обещанную советскими властями еще в 1950 году полную амнистию.
Вильнюсский профессор Людас Труска, по моему мнению, самый компетентный и объективный ученый-историк в нынешней Литве, но здесь какое-то недоразумение.
Это ошибка, которая, видно, пошла «гулять» по разным публикациям историков, занимающихся событиями периода 1944–1953 годов в послевоенной Литве.
Заместитель Жемайтиса Раманаускас никогда не делал подобных заявлений.
С призывом к повстанцам прекратить вооруженное сопротивление обратился известный в Литве, уже арестованный органами ГБ католический епископ Раманаускас, однофамилец главного «лесного брата». Его обращение, которое условно можно назвать так: «Хватит воевать!» — зачитывали во всех костелах. Сам Раманаускас никогда на такое бы не пошел, не та у него была закалка и биография, чтобы идти даже на минимальный компромисс «с Советами», он был непримиримым врагом советской власти. Адольфас Раманаускас был учителем в Алитусе и лейтенантом ЛА, в свое время женился на дочери крупного помещика и в 1940 году занимал должность заместителя директора гимназии. Когда в Литву пришла советская власть, Раманаускаса сняли с должности, и после этого он работал простым учителем в Вильнюсском крае, в Друскининкае, где сразу организовал подпольную боевую организацию. С приходом немцев Раманаускас стал вырезать всех окрестных поляков, вода в Немане стала красной от польской крови, и сами немцы, желавшие спокойствия, «утихомирили» Раманаускаса и его озверевшую от крови и безнаказанности банду. Раманаускаса отправили в Ладзеняй, на родину жены, но там он сразу набрал новый отряд головорезов и первым делом вырезал всех евреев в местечке Меркинес, а потом продолжил свой кровавый путь…