Польская госбезопасность, кстати, очень толково работала, несколько серьезных литовских бандитов взяла на своей территории, один из них был известный палач, командир карательного батальона Семашко, арестованный в Варшаве. Мы потребовали его выдачи, но у поляков к нему был свой счет, они судили его сами, и Семашко был приговорен к смертной казни через повешение. В ГБ Литвы поляки передали нам пять томов допросов Семашко, и по информации, полученной от соседей, мы многих карателей взяли в Литве. На переходе через польскую границу в 1945 году, например, был схвачен Вилюс Вилавичус (Велявичус?), бывший комендант Девятого форта в Каунасе, садист и убийца, который каждый день лично убивал евреев и военнопленных. Приговоренных им к смерти сначала хлестал нагайкой, а потом добивал выстрелами.
Одного из известных палачей, Никштайтиса, я поймал на операции под Алитусом, за день до того, как эта сволочь собиралась уйти на прорыв «за кордон». Никштайтис участвовал в массовом уничтожении евреев, сам спрыгивал в яму, куда падали расстрелянные, шел по свежим трупам и тех, кто еще дышал, недострелянных жертв, добивал пистолетными выстрелами в глаз. Детей, женщин… Безжалостно добивал несчастных таким жестоким, варварским способом.
Я даже потом жалел, что взял его живым…
Кстати, у меня вопрос по Семашко. Правда ли, что его 7-й литовский полицейский батальон был в конце 1942 года в Сталинграде и сумел вырваться из окружения?
Да, 7-й батальон под командованием майора Семашко после проведения массовых расстрелов советских граждан в Виннице и Харькове был переброшен в Сталинград, незадолго до начала советского наступления.
Майор ЛА Йонас Семашко на прорыв из кольца окружения получил личное разрешение от Паулюса, прорвался еще в декабре, на участке, где оборону против наших держали румыны, которых за серьезного противника никто никогда не держал.
При выходе из окружения из 580 солдат и офицеров своего карательного батальона Семашко потерял 250 человек, но вышел навстречу войскам Манштейна. Вся эта «эпопея» была отражена в протоколах допросов пойманных после войны полицаев из этого батальона и в показаниях самого Семашко, которого за этот прорыв наградили Рыцарским крестом. Семашко и еще несколько офицеров из его батальона были удостоены личной аудиенции у самого фюрера и награду Семашко получил из рук Гитлера. В 1945 году из Курляндского «котла» Семашко выскочил, переодевшись в женскую одежду.
Но сколько веревочке ни виться… а свою заслуженную кару этот палач понес.
Вы сегодня неоднократно упоминали про установку, которую начальство давало перед операциями оперативникам спецгрупп ГБ — «Брать живым».
Но вот я просматривал архивные документы, сводки по операциям частей НКВД против литовских партизан, и тут и там можно прочесть такие доклады: «…во время операции убит начальник штаба партизан Южной Литвы полковник Виткус… застрелен командующим Жемайтийским партизанским округом Ашколис… уничтожен командир 3-го партизанского округа Зинкявичус… при проведении операции по задержанию убит командир Шяуляйского партизанского округа Вилейскис…» и так далее, и у меня возник вопрос. Кто принимал решение, кого «брать живым», а кого уничтожать на месте? Были какие-то предписывающие приказы, напрямую направленные на истребление командного состава партизан?
Постоянно требовали брать повстанцев живыми, невзирая о ком идет речь: о рядовом повстанце или о командире партизанского округа. Каждый «язык», каждый боевик, взятый в плен, мог дать необходимую информацию, позволяющую выйти на след других бандформирований или подпольных ячеек. Но тут надо учитывать определенные факторы. Если операцию проводил погранполк или «ястребки» вместе с местным гарнизоном НКВД, то требовать от каждого бойца, чтобы он в перестрелке не задел повстанца, скрутил его в рукопашной или стрелял бы из своего оружия не на поражение, а только по конечностям, — это нереально. Идет бой, все хотят первыми убить врага и самим выйти из боя живыми. Только когда работали наши опергруппы, обладающие нужной выучкой, чтобы нейтрализовать без лишних выстрелов хорошо подготовленного парашютиста-диверсанта или опытного партизана, то максимально прилагались все усилия брать всех живьем, такие операции сейчас называются «точечные», «хирургические». Но опять же, если группа попала в засаду, где-нибудь в глухом лесу под Мариямполем, не будешь же ты, находясь под пулями со всех сторон, кричать: «Сдавайтесь! Гарантируем жизнь!» Все по обстоятельствам, но, не дай бог, ты парашютиста живым не взял — голову с плеч снимали всей опергруппе… Обычно, когда в лесу окружался бункер с партизанами, по негласной инструкции оперативники дважды предлагали сдаться в плен без кровопролития. Если те не соглашались, то начинался захват со стрельбой.
Какие потери понесло литовское сопротивление в «Войне после войны»?
Есть данные видного литовского историка Арвидаса Анушаускаса и цифры из книги (сборника документов), посвященной действиям войск НКВД в 1944–1953 годах на всей территории СССР, но эти данные сильно разнятся между собой. Советские цифры в два раза меньше как по своим потерям, так и по потерям «лесных братьев» и гражданского литовского населения.
Я думаю, что самые точные сведения о потерях среди литовских повстанцев даны в книге Алексеева «Ответственность нацистских преступников», изданной в 1967 году в Москве издательством «Международные отношения» тиражом 29 000 экземпляров.
Из 38 000 литовцев, служивших у немцев, включая карателей из полицейских батальонов, 20 000 задержано органами ГБ, 14 000 убито в лесах во время боев с антисоветскими вооруженными формированиями, 3 000 не найдено, 900 человек приговорены к смертной казни за преступления, совершенные в годы войны, 100 человек покончили жизнь самоубийством во время задержания.
На совести «литовских партизан» 23 000 жизней простых литовцев, убитых «лесными братьями» в период за 1944–1953 годы.
Литовская ГБ имела тесные связи с органами сопредельных республик, скажем, с латвийскими или белорусскими отделами госбезопасности? Ведь отряд повстанцев из района Зарасай мог уйти в сторону Латвии, к Даугавпилсу, а преследуемая бандгруппа из Южной Литвы могла прорваться куда-нибудь к белорусскому Гродно?
Да, мы имели информацию от коллег из других республик, некоторые операции по захвату или ликвидации банды проводились сообща и на уровне спецгрупп ГБ, и при взаимодействии частей погранокруга, дислоцированных в разных республиках на западной границе Советского Союза. Обменом информацией, скажем, по английским агентам-парашютистам, с Москвой или с другими республиканскими управлениями ГБ занималось наше начальство, это был не наш уровень, мы «сошка мелкая», ОББ, и «в поле пахали». На одном таком обмене «погорел» начальник нашего 5-го отдела Каунасского управления полковник Олейник, бывший до войны учителем в Вильнюсе.
Он передал информацию по английским агентам своему другу, руководившему аналогичным отделом во Львове, и тот сразу повязал у себя на Западной Украине всю «английскую сеть». И тут их обоих снимают с должности за эту «самодеятельность», аресты не были санкционированы Москвой. Оказывается, проводилась тайная операция и «радиоигра», навроде судоплатовского «Монастыря», с целью дезинформации английских спецслужб, и поспешные действия львовского гэбиста «спутали все карты в большой игре» и подвели нашего агента, внедренного в Лондоне. Но Олейника вскоре восстановили в должности, и он нам сам всю эту историю рассказал.
Я лично не видел литовский фильм, снятый о партизане Йозасе Лукше, но хорошо помню замечательный фильм режиссера Витаутаса Жалакявичуса «Никто не хотел умирать» с великолепной игрой любимых всем советским народом литовских актеров: Баниониса, Будрайтиса, Норейки, Томкуса, Адомайтиса, Бруно Ои и других прибалтийских мастеров кино. Трагедия Литвы, судьба литовского народа, оказавшегося между жерновами гражданской войны, показана в этой картине очень пронзительно.
Кто был консультантом фильма?
Фильм получился довольно честный и правдивый. Режиссер Жалакявичус, работая над съемками этой картины, получил доступ в наши архивы МГБ, видел многие документы, отражающие события послевоенных лет, так что имел полное представление обо всем, что происходило в республике, да и сам режиссер еще юношей был свидетелем литовских событий, но кто конкретно был консультантом картины, я не помню.
Давайте поговорим о деятельности литовских полицейских батальонов в годы войны, так называемых «шуцманшафт-батальонов», ставших из стрелковых батальонов самообороны, объединивших в 1941 году разрозненные группы литовских повстанцев, обычными карательными подразделениями, истреблявшими мирных людей и советских партизан.
Это тема для отдельного и очень долгого разговора. Давайте перенесем его на следующий раз, я сегодня уже очень устал…
Интервью осталось незаконченным по причине скоропостижной смерти ветерана войны, полковника ГБ в отставке Н. Н. Душанского…
Интервью и лит. обработка: Г. Койфман
Иванов Леонид Георгиевич
Я — генерал-майор в отставке. Три восьмёрки: 18 августа — 8-го месяца — 1918 года. Ну, говорят — счастливый должен быть, коли так. Родился в селе Чернавка Тамбовской области. Мать родила как раз во время налета банды Антонова. Думали, что жив не буду. Но вот, вымахал… Знали бы бандиты, кого мать рожает!
Ну, семья бедная такая — крестьянская, можно сказать. И дед, и прадед — в деревне, работа — труд физический. Воздух. Еда простая: каша, картошка, хлеб… где там тюря… вот накидают кусочки хлеба, соль, лук и колодезная вода — все, вот тюря! Хлеб — это все-таки питание, а лук — дает остроту.
Я это к чему говорю? Гены у меня — такие самые! Тогда не пьянствовали так. Ни водки, ни наркотиков и так далее. Нагрузка, здоровый образ жизни. Это одна из причин долголетия, так я себе мыслю.