В дальнейшем радиоигра продолжалась из района Белостока вплоть до капитуляции Германии.
3 января 1945 года на территории Болгарии была начата радиоигра от имени агентов Неро и Дио, заброшенных германской разведкой воздушным путем. Агенты получили задание установить связь с действовавшими в Болгарии подпольными нацистскими и антисоветскими организациями и, оказывая им помощь средствами и вооружением, привлечь к диверсионной работе и сбору разведывательных сведений военного и экономического характера.
Агентов «сдали» местные жители, не особенно «рвавшиеся» в бой с русскими «братушками».
Перед советской контрразведкой ставилась задача использовать радиоигру для передачи дезинформации и вызова на территорию Болгарии германских агентов.
Чтобы заинтересовать противника, в разведцентр сообщили, что агентам удалось установить связь с двумя нелегальными националистическими группами, способными вести активную борьбу против Красной Армии, но нуждающимися в вооружении и боеприпасах.
23 февраля 1945 года противник сбросил с самолета в условленном месте пятнадцать тюков груза. В них оказались десять ручных пулеметов и двести тридцать дисков к ним, двадцать два автомата, тридцать винтовок, тридцать пистолетов, шестьдесят гранат, семьдесят килограммов взрывчатки, более пяти тысяч патронов, тридцать метров бикфордова шнура, два барометра, радиостанция с двумя комплектами батарей, двести тысяч болгарских левов, четыреста американских долларов и пятнадцать комплектов обмундирования. В записке начальника разведывательного центра Бауэра, найденной в упаковке № 7, сообщалось:
«Мы рады, что у вас все благополучно. Продолжайте в том же духе, но будьте осторожны. Я много думаю о вас и вашем здоровье. Привет от Грокмана, Вилли, Хорна и Хильденбранда. Всего доброго. Ваш Боби».
В день получения посылки противнику передали следующее:
«Боби. Груз подбираем. Упаковку № 7 получили. Вашу заботу о нас оправдаем. Три дня будем заниматься организацией группы, вооружением и перемещением. Неро».
В дальнейшем советская контрразведка передавала радиограммы с военной и экономической дезинформацией, легендировала успешную работу агентов по установлению связи с мнимыми повстанческими группами, а также их активную диверсионную деятельность в тылу Красной Армии. В частности, 19 марта 1945 года сообщили об установлении связи с якобы существующей организацией «Отец Паисий», насчитывающей в своих рядах тридцать семь участников. Разведывательный центр ответил, что работой агентов доволен и в ближайшее время пришлет помощь. Вскоре после этого с самолета была сброшена очередная партия груза с оружием и снаряжением.
Считая, что работа радиостанции не вызвала, подозрений, советские контрразведчики передали радиограмму с просьбой прислать подготовленных людей, хорошо знающих Болгарию и способных возглавить диверсионные группы.
В ответной радиограмме обещали прислать пополнение после соответствующего отбора и подготовки.
В ночь на 24 марта 1945 года немецкий самолет сбросил троих диверсантов (И. Гугучкова, И. Крачева и Б. Дойнинова), имевших задание установить связь с группой Неро-Дио.
Стремясь пресечь подрывную деятельность диверсантов в тылах Красной Армии, а также отвлечь внимание противника от подготовки новых агентурных групп для заброски на территорию Болгарии, органы советской контрразведки своими сообщениями внушали немцам мысль об усилении работы группы «Братья», расширении района ее деятельности. С этой целью включили в радиоигру рацию вновь прибывших агентов. Обе радиостанции действовали вплоть до капитуляции Германии.
Большой интерес представляла радиоигра «Приятели», проводившаяся на территории Румынии. Она велась от имени резидента германской военной разведки радиста Твена. Он работал на германскую разведку с 1940 года, а перед отступлением германских войск из Румынии был оставлен в Бухаресте. Однако на следующий, после освобождения румынской столицы, день он явился с повинной к советскому коменданту.
Как выяснилось на следствии, основной причиной, побудившей Твена к сотрудничеству с немцами, была материальная заинтересованность. Убедившись в бесперспективности дальнейшего сотрудничества с германской разведкой, Твен по заданию советской контрразведки возобновил радиосвязь с противником, связался со своими «источниками информации», принял от них доклады и в соответствии с указаниями проинструктировал информаторов относительно направления дальнейшей деятельности. По ответным радиограммам можно было судить о том, что немцы об аресте Твена ничего не знали, и потому некоторый перерыв в радиосвязи подозрений у них не вызвал. Это не замедлило сказаться и на результатах работы. 22 ноября 1944 года на квартиру к Твену явился сотрудник Главного управления имперской безопасности Пост. Из беседы с Постом Твен выяснил, что тот хорошо знаком с результатами его деятельности и прислан для того, чтобы попытаться возобновить работу разведывательных и диверсионных групп, оставленную после выхода Румынии из войны. Пост имел также задание установить непосредственную связь с центральным легионерским (националистическим) руководством.
Из последующих бесед с Постом Твену стало известно, что в Румынию прибыли представитель Вальтера Шелленберга Шмидт и эмиссары лидера «железной гвардии» Хориа Симы — легионеры Петрашкану и Стойканеску. Пост рассказал Твену о подготовке крупномасштабного наступления немецких войск на Трансильванию весной 1945 года и указал на необходимость развернуть к этому времени диверсионную работу в тылу Красной Армии. Он условился с Твеном о том, что все сотрудники германской разведки, прибывающие в Бухарест, будут останавливаться у него. В аресте Поста до выяснения его связей необходимости не было, и поэтому за ним установили тщательное наблюдение.
Через пять дней после встречи Поста с Твеном квартиру последнего посетил прибывший из Вены парашютист-легионер. Он сообщил, что с группой в десять человек был сброшен в районе города Р. 3 декабря 1944 года к Твену явился Пост с военнослужащим румынской армии, которого назвал Бологой и представил как своего начальника. Из беседы выяснилось, что Болога работает в Румынии по специальному заданию СД. Он поручил Твену усилить разведывательную деятельность, обратив особое внимание на получение информации о деятельности румынского правительства, политических партий и иных организаций. Болора объявил Твену, что он каждый месяц будет получать сто тысяч лей, и тут же вручил ему деньги за один месяц.
Вскоре удалось выяснить, что Болога, он же Гунер Ральф, является офицером СС и состоит на службе в Главном управлении имперской безопасности Германии, где проходит под псевдонимами «62» и «Боб». В 1939 году Гунер был редактором немецкой газеты в городе Брашове. Окончив разведывательную школу в Берлине, он прибыл в Бухарест для работы по линии СД. До капитуляции Румынии Гунер служил помощником резидента СД, прикрываясь официальной должностью адъютанта германского авиационного атташе в Бухаресте генерала Герстенберга. За Бологой также было установлено наблюдение.
Таким образом, Твен сумел войти в деловой контакт с официальными сотрудниками германской разведки, находившимися на нелегальном положении в Румынии.
Германская разведка в Румынии направляла все усилия на то, чтобы восстановить деятельность диверсионно-разведывательных групп, а также использовать возможность легионерского подполья в интересах Германии. Наряду с проведением этих мероприятий противник забрасывал в Румынию группы вооруженных легионеров, получивших специальную подготовку в разведывательно-диверсионных школах Германии. По замыслу германской разведки вооруженные десантные группы должны были составить ядро подпольной легионерской организации.
Однако осуществить свои планы им не удалось. В результате операций, проведенных в ходе радиоигры «Приятели», советская разведка выявила 179 участников легионерских формирований, а также захватила самолет с находившимися на борту руководителями легионерского подполья.
Глава двенадцатаяОПЕРАЦИЯ «БЕРЕЗИНО»
…Вскоре после чувствительного поражения в летней кампании 1944 года на центральном участке Восточного фронта дал о себе знать «резервный агент», иначе говоря, сотрудник одного из подразделений разведки, какие существуют во всякой армии, немецкий агент, еще в начале войны внедрившийся в тыл русских. Причина столь решительных действий заключалось в следующем.
Солдаты, оказавшиеся после поражения группы армий «Центр» в окружении, неделями скитавшиеся по лесам на занятых русскими территориях и сумевшие пробиться к своим через линию фронта, сообщали о целых отрядах, находившихся в тылу советских войск. Тогда немецкий связной перешел линию фронта и передал разведчику приказ о «расконсервации» и само задание. И вот, наконец, радиограмма, поступившая в центр:
«Марку. В лесной массив к северу от Минска стекаются группы уцелевших немецких солдат. Шелест».
Около двух тысяч человек под командованием подполковника Шерхорна находились в районе, указанном весьма неопределенно. Разведчику сразу же приказали наладить радиосвязь с затаившимся отрядом, сообщили соответствующие частоты и код, но до сих пор все попытки оставались тщетными — по-видимому, у Шерхорна не было передатчика. Начальник штаба германской армии уже посчитал невозможным найти и вернуть отряд. Ему посоветовали обратиться за помощью к «специальным частям» под командованием Отто Скорцени[9]…
— В состоянии ли вы выполнить подобное задание? — спросили встречавшие того офицеры.
Скорцени с достаточным основанием дал утвердительный ответ, зная, что эти офицеры и их коллеги были бы счастливы вернуть своих друзей, затерявшихся на бескрайних советских просторах.
В тот же вечер Скорцени вернулся на самолете в свою штаб-квартиру, замок Фриденталь, и все принялись за дело. В считанные дни его команда разработала план под кодовым названием «Волшебный стрелок» и взялась за решение бесчисленных технических проблем, связанных с осуществлением операции. Проект предусматривал создание четырех групп, каждая из которых состояла из двух немцев и трех русских. Людей вооружили русскими пистолетами и снабдили запасом продовольствия на четыре недели. Кроме того, каждая группа брала с собой палатку и портативную радиостанцию. Их переодели в советскую военную форму, обеспечили удостоверениями и пропусками, продовольственными аттестатами и т. д. Их приучили к русскому куреву, у каждого в вещевом мешке имелось несколько кусков черствого черного хлеба и по банке советских консервов. Все прошли через руки парикмахера, который остриг их почти наголо в соответствии с советской военной «модой», а в последние дни перед вылетом им пришлось расстаться со всеми предметами личной гигиены, включая даже бритвы и зубные щетки.