руту Кузнецова из Львова до села Куровичи. И вот в одной из таких поисковых ходок мы наткнулись во время привала на Львовщине на старика по имени Жорж. Разговорились, предложили ему перекусить, угостили вином, и вдруг он выдал такое, после чего зауважали старика: «Эх, сынки, сынки! Мир на земле – высшая благодать! Лютые на здешней земле были времена. А палачи из своих какие?!! Хуже немцев. Не приведи господи видеть еще раз таких душегубов! А за что проливали кровушку? По указке своих хозяев, фашистов! Как же они богато нашкодили после войны! Особенно свирепствовал бандит по кличке Скиба. Не одной семье принесла горе его шайка головорезов. И сегодня в селах оплакивают загубленных им жен, мужей, матерей и детей!»
Летом 1944 года ворвались они в село и замучили семью из восьми человек. Пятились потом в свои схроны, однако пугали: «С каждым так будет, кто нам не станет повиноваться!»
– А партизаны тут бывали? – спросил я его.
– Бывали, но они нас не трогали, зато немцев и предателей не щадили. Люди говорили, что перед приходом Красной армии тут было трое партизан в немецкой форме. Они погибли от рук бандеровцев.
– Где?
– Да, за лугом. На Березине – село такое есть…
Из рассказа жителей Боратина мы узнали о трех «немцах», которые погибли от рук националистов. Установили, что все происходило на сельской окраине, так называемой Березине, под лесом, в доме, где и поныне проживает Степан Голубович. Зашли к нему. Он подтвердил случай, происшедший в его доме в ночь на 9 марта 1944 года…
Этими тремя «немцами» были наши герои из отряда «Победители» полковника Медведева.
Николай Иванович Кузнецов – Пауль Зиберт, вместе с Яном Каминским – Пухом и Иваном Власовцем – Беловым геройски погибли.
Николай Иванович подорвал себя гранатой вместе с набросившимися на него бандеровцами…
ПОЛЕМИКА АНТИПОДОВ
– Николай Владимирович, – спросил автор у Струтинского, – говорят, вы встречались и вели переговоры с самим Тарасом Бульбой – Боровцом. Это правда?
– Было такое… Встретились антиподы в полемике, но ничего не вышло. Разные у нас были мировоззренческие позиции. Как известно, на первых порах националисты маскировались, называли себя повстанцами, борющимися против фашизма. Это сбивало многих моих земляков с толку. В некоторых селах «секирники» сумели втереться в доверие к патриотически настроенным крестьянам и через них влияли на остальных.
– Как же вы вышли на атамана?
– Среди обманутых молодых людей оказался крестьянин по имени Сергей. Он жил на хуторе. Мы знали, что к нему зачастили националисты. Установили наблюдение за хутором Сергея. Однажды наш наблюдатель Владимир доложил, что рано утром к нему зашли несколько человек. Хозяин проводил их в сарай. А затем, не спеша, обошел хутор, вглядываясь в подступы. Ясно было, что к нему пришли большие начальники из леса.
На совете партизанской группы было решено направить меня и партизана Ивана Пихура, разбирающегося в политике, в качестве «парламентеров» с обещанием поддержать огнем в случае непредвиденных обстоятельств. Партизаны окружили хутор, а Пихур и я вошли во двор. Тут же, как из-под земли, появился Сергей.
«– Где сейчас атаман Бульба? – спросил я неожиданно для него.
– Какой атаман? Я вас не понимаю, о чем идет речь? – заволновался покрасневший Сергей.
– Ты в дурку не играй, скажи, где спрятал атамана? – снова настойчиво повторил я вопрос.
– Клянусь матерью, клянусь Богом, нет здесь никакого атамана, – опять пытался заверить нас хозяин.
На разговор выбежала его жена Анна, красивая и статная молодица, и стала нас приглашать “поснидать”– позавтракать.
– Заходьте люды добри, поснидаете, – расплылась в широкой улыбке хозяйка. – Слава богу, маемо, шо покоштувать.
И тогда я сказал, обращаясь к Сергею:
– Ну, коль ты не знаешь, мы его сами найдем.
После этого сделал шаг в сторону прикрытой двери сарая.
Сергей загородил дверь, широко расставив ноги и руками опершись в косяк дверной рамы. Пришлось его оттолкнуть. Я быстро забрался по лестнице на сеновал и заметил там пятерых спящих мужчин. Один из них проснулся, но, увидев меня с автоматом, удивленно, а скорее, испуганно спросил:
– Кто ты такой?
– На свидание с атаманом прибыл.
– Подожди внизу, сейчас разбужу».
Я спустился по лестнице. Через несколько минут нас уже окружили бульбаши.
Тогда я впервые увидел атамана.
– И что же он представлял собой? – спросил я у Николая Владимировича.
– Простой мужичишко. Высокого роста, но чуть горбился. На вид ему было лет тридцать. Лицо изъедено оспой. Белесые брови и ресницы придавали ему отталкивающий вид. Размашистым шагом, как ходят обычно высокие и худые люди, он подошел к нам и отрекомендовался, предварительно пожав руки.
«– Атаман Тарас Бульба! – представился он.
Поочередно представились и его подчиненные, сердито поглядывая на Сергея, который виновато опустил голову.
– Принеси умыться, – повелительно гаркнул на Сергея атаман.
Тот стремглав выскочил из сарая и понесся к хате. Через несколько минут он уже стоял с ведром воды и полотенцем. Когда бульбаши умылись, приоделись и расчесались, Бульба накинул на себя офицерскую шинель с погонами при синем просвете и металлическими трезубами.
Сергей и Анна накрыли стол с домашним харчем: салом, домашней колбасой, солеными огурчиками, квашеной капустой и, конечно, как заведено в таких случаях, самогоном.
Бульба смерил меня цепким взглядом, а потом спросил:
– Так за что выпьем, красный командир?
– А за что предлагаете?
– За то, чтобы Гитлер – туда! – и пальцем указал на землю.
После второго тоста атаман попытался узнать: связана ли наша группа с подпольщиками, где дислоцируется, какие у нас планы, сколько в моей группе людей под ружьем и прочее.
“Тонкий дипломат, – подумал я, – не зря учился в разведшколе в Берлине”.
Он осторожно намекнул, что нам следует объединиться для борьбы с немцами. А потом, захмелев, стал хвастаться перспективами националистического движения и неожиданно предложил:
– Переходи к нам всем отрядом, мы тебя не обидим должностью, да и твоих хлопцев».
– И что вы ему ответили?
– Я ему сказал, что у нас другие планы, а вот немцев бить с ними готов хоть сейчас.
«– Хм! Бить немцев… Но мы еще не так крепки, что бы ввязываться в большой бой. Вот подкопим сил и тогда ударим, – слукавил Тарас Бульба – Боровец.
– Но гитлеровцы вас ждать не будут. Они сегодня жгут села, убивают жителей, грабят Украину, а вы отсиживаетесь в кустах, – выпалил я ему в горячке полемики. – Они и вас тут перебьют».
Атаман и его заместитель Адам Воловик склоняли нас к прекращению борьбы из-за того, что может погибнуть вся группа. Мол, «против лома нет приема». Надо накопить сил…
Атаман, опрокинув очередной граненый, крякнул от удовольствия, зажевал соленым огурцом и вновь повторил свою идею:
«– Вот окрепнем, тогда и всыплем немчуре. А пока подождем…
– Время не ждет – ответил я Бульбе».
Но спорить, углубляться в полемику было бесполезно. Мы распрощались. Вдогонку я услышал: «Напрасно, хлопцы, горячитесь, я вам добра желаю».
После того как произошло кровавое «объединение» УПА* с ОУН* бандеровцев путем силового поглощения УПА* «Полесская сечь» бульбашей Тарас Бульба – Боровец исчез в конце 1943года из села Пустомыть Тучинского района, где размещался его штаб. Некоторое время его не было слышно. И вот военные контрразведчики стали получать данные, что в числе сотрудников фашистского диверсионно-террористического эсэсовского отряда под названием «Ягдфер-банд-Ост» появился человек с явными приметами атамана Бульбы. Но было одно но – фамилия у него была Коненко.
Этот отряд имел свою школу в Чехии близ городка Альтбургунд, в которую принимались коллаборационисты из разных республик Советского Союза. Предателей готовили для преступной работы в тылах Красной армии в качестве разведчиков, диверсантов и террористов.
Бывшего атамана принял в школу заместитель начальника «Ягдфербанд-Ост» штурмбанфюрер СС Эбергард Хайнце, который помнил заключительные слова декабрьского 1941 года приказа Бульбы: «Коммуна уничтожена немецкой вооруженной силой. Мы не были пассивными зрителями, а приложили и свою руку к ее смерти».
Коненко назначили руководителем подготовки украинской диверсионной подгруппы «Maiglockchen» («Майглёкхен» – «Ландыш») в составе 50 человек. Группа предназначалась для заброски в тыл нашей армии в район бассейна реки Припять.
Группу выбросили, но почти всех чекисты выловили. Многие сразу же после приземления пришли с повинной. Боровца-Коненко среди них не было. Но в 1945 году он оказался в американской оккупационной зоне, в городе Миттервальде. Здесь его принял с радостью битый петлюровский генерал, бывший командир «Украинского полицейско-охранного батальона» в Виннице, а несколько месяцев позже – сотрудник немецкой администрации в Ровно Омельянович-Павленко. Старый предатель с санкции американцев организовал здесь опять «украинскую» школу. Выпускники ее забрасывались на Украину.
В 1949 году в баварском местечке Шлейхсгейме, близ Мюнхена, на американские деньги была создана «Украинская национальная гвардия» (УНГ) во главе с Тарасом Бульбой – Боровцом. Мало кому известно, что во время американо-корейской войны он сколотил из обманутых земляков «Украинский батальон» и отправил его в Корею. Нечто подобное он хотел создать для помощи вашингтонским «миротворцам и борцам за свободу» во Вьетнаме. Но «дурных украинцев» не оказалось для формирования отряда, да и мировая общественность показала свою силу. Пришлось ретироваться.
Умер забытый и никому не нужный «генерал-хорунжий» в США.
Данные Василия Зубко
Вначале января 1944 года сотрудник отдела СМЕРШа капитан Василий Зубко из соединения, входившего в состав 1-го Украинского фронта, получил данные, что немецкий гарнизон в городе Камень-Каширский Волынской области заменен 13 января 1944 года отрядами УПА*. Ушедшие фашисты оставили своим друзьям по оружию – оуновцам: 300 винтовок, два ящика патронов, 65 комплектов обмундирования и другое снаряжение. Кроме того, после боя с бандеровцами солдаты принесли ему несколько окровавленных документов, найденных в кармане убитого оуновского сотника. Эти материалы были доложены непосредственному руководству и, с его одобрения, командиру партизанского соединения А.Ф. Федорову.