Ответственность за выполнение настоящего приказа возлагалась на командиров подразделений УПА* и комендантов подполья ОУН*.
Показания из протокола допроса Хмары дублировали ранее полученную информацию об обеспечении фашистскими оккупантами крупных банд УПА* оружием и боеприпасами. Для постоянной связи с гитлеровцами в распоряжение этих бандеровских отрядов абвер выделял радистов с рациями, а также специальные группы курьеров.
Хмара подтвердил информацию о том, что бандеровцы пытаются в «случае победы москалей зарыться в землю» и действовать партизанскими методами. В лесах, на хуторах, а иногда и в селах у доверенных лиц бандеровцы сооружают подземные укрытия – схроны. Те, кто случайно узнавал о них, были обречены на смерть. Иногда бандеровцы принуждали заподозренных сельских жителей, по-доброму расположенных к Красной армии, копать такие жилища, а затем их расстреливали, чтобы скрыть тайну и избавиться таким способом от своих идейных врагов.
Рассказал он о случае, произошедшем в Рогатинском районе на Станиславщине (ныне – Ивано-Франковская область. – А.Т.). Там националисты задержали 25 евреев, которые прятались в лесу. Им тут же приказали выкопать несколько ям для схронов, оборудовать их и тщательно замаскировать. Потом их отвезли на подводах к озеру и там расстреляли, а трупы сбросили в воду.
Сообщил Хмара и о фактах скорой и жестокой расправы над сомневающимися некоторыми повстанцами в правильности кровавого выбора руководством бандеровского ОУН*. Таких «свободомыслящих вояк» расстреливали, вешали, казнили отсечением головы перед строем.
Много еще чего почерпнул генерал из чистосердечных показаний повстанца, понявшего, что сопротивление против огненного вала Красной армии, постепенно выжигавшего нацистское воинство, бесполезное. В одном из ответов на вопрос следователя, что он вынес из двухлетнего пребывания в банде Крука, Хмара признался: «Многие молодые хлопцы давно поняли, что против Красной армии воевать бессмысленно. Как мы можем одолеть ту армию, которая согнула в бараний рог вермахт. Местное население, особенно в последнее время, встречает нас как бандитов – не желает делиться с нами продуктами, проклинает нас за жестокость и море безвинно пролитой крови…»
«Что ж, прозрение приходит, – размышлял генерал. – И это неизбежно, потому что власть, основанная на ложной идее, обречена на гибель от собственного произвола. А произвол, да еще такой кровавый, как у бандеровцев, создает искусственное бытие. А бытие без нравственного бытия есть не что иное, как проклятие, и чем значительнее это бытие, тем значительнее и это проклятие. Мирные граждане проклянут этих вурдулаков, даже если и попытаются когда-то какие-то политиканы обелить их. Но “Черного кобеля не отмыть до бела”».
Так тогда рассуждали многие трезвомыслящие головы…
Судьба Крука – Шатинского Петра Федоровича – была предсказуема…
Он с отрядом в составе 63 бандитов решил запастись продовольствием и пройтись по селам и хуторам Дремайловского района Тернопольской области. В двух селах он должен был найти своих дезертиров и совершить над ними правосудие.
Зима 44-го началась рано. В ноябре уже вовсю бушевали метели. Дороги и тропинки к селам и хуторам засыпало снегами. Тяжело было ходить за добычей и выполнять задания. К декабрю ударили трескучие морозы. Холод и голод становились основой недовольства в сотне. Ведь в борьбе между сердцем и головой, в конце концов, побеждает желудок. Когда затягиваешь пояс, желудок становится ближе к сердцу.
Шатинский понимал, что хозяйство каждого селянина доведено войной до критического состояния. Основу грабежей составляли не столько немцы, сколько оголодавшие венгры, которые буквально выметали все съестные припасы из хат при зимнем отступлении.
«Селянин беден сегодня, как церковная мышь, – размышлял Крук, – но что делать нам, борцам за независимую Украину? Народ должен поддерживать повстанцев. Так было во все времена. Люди должны это понимать».
Но селяне не понимали варварской логики бандеровца.
В одну из таких ночных вылазок Крук дезертиров не нашел: одних призвали в армию, другие подались в города, куда опасно было соваться. Всю злость он выместил на родственниках, которых расстрелял, а хаты уничтожил огнем.
Поборы ничего не дали – дань оказалась ничтожной: наскребли несколько кусков сала да мешок зерна. Фураж для лошадей тоже требовался, а его в крестьянских хозяйствах практически было в обрез.
Подъезжая к одному из хуторов Дремайловского района, Крук выслал вперед трех разведчиков, которые по возвращении доложили, что обстановка спокойная.
Отряд стал постепенно втягиваться в хутор. Заскрипели сани, на которых располагались бандеровцы из УПА*. И тут ударили автоматные и пулеметные очереди. Отряд Крука оказался в огненном мешке… Это случилось в момент символической даты – 20 декабря 1944 года. В бою с чекистами погибли многие бойцы куреня Крука и сам их предводитель. Десятка два повстанцев, в большинстве молодежь, сдались.
Зверская расправа
Набравший силу поршень Красной армии постепенно выдавливал немцев из европейской части страны, в частности с Украины. Войска 1 – го Украинского фронта, ломая упорное сопротивление врага, устремились к государственной границе.
В полках и соединениях генерала Н.Ф. Ватутина было праздничное настроение. 13-я армия генерал-лейтенанта Николая Павловича Пухова ощутила на себе внимание Ставки – ее войска освободили город Новоград-Волынский.
В частях 287-й стрелковой дивизии генерал-майора Иосифа Николаевича Панкратова зачитывали Приказ Верховного Главнокомандующего от 3 января 1944 года:
«Генералу армии ВАТУТИНУ
Войска 1-го Украинского фронта сегодня, 3 января, в результате стремительного наступления танковых соединений и пехоты штурмом овладели городом Новоград-Волынскимй, крупным железнодорожным узлом и важным опорным пунктом обороны немцев.
В боях за овладения городом Новоградом-Волынским отличились войска генерал-лейтенанта Пухова, генерал-майора Кирюхина и танкисты генерал-майора танковых войск Аникушкина.
Особенно ОТЛИЧИЛИСЬ:
140-я стрелковая Сибирская Новгород-Северская дивизия генерал-майора Киселева, 149-я стрелковая дивизия полковни-на Орлова, 287-я стрелковая дивизия генерал-майора Панкратова…
В ознаменование одержанной победы соединениям и частям, отличившимся в боях за освобождение города Новограда-Волынского, присвоить наименования “Новоград-Волынских”.
Впредь эти соединения и части именовать:
287-я стрелковая Новоград-Волынская дивизия…
Сегодня, 3 января, в 20 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует нашим доблестным войскам, освободившим город Новоград-Волынский, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города Новоград-Волынский.
Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины!
Смерть немецким оккупантам.
Верховный главнокомандующий
Маршал Советского Союза И. СТАЛИН
3 января 1944 года (№ 54)».
Выстроенные полки и отдельные части соединения в полевых условиях внимательно слушали приказ, подписанный Сталиным. Когда его строчки касались цифры 287 в перечислении отличившихся соединений, солдаты и офицеры подбрасывали вверх шапки-ушанки, рукавицы и кричали «ура!».
А в это время начальник отдела КР СМЕРШ докладывал командиру дивизии генерал-майору Панкратову очередную суточную сводку об оперативной обстановке. В ней говорилось о действиях банд ОУН* – УПА* в тылах соединения, о гибели двух солдат и одного офицера, нарвавшихся на засаду бандеровцев, и жуткой истории партизанской семьи на одном из хуторов под Новоградом-Волынским.
Выслушав информацию руководителя военной контрразведки дивизии, генерал привстал из-за стола и, искренне возмущаясь, произнес:
– Что же это за твари?!! Охотятся на людей, как на зверей. Ничего святого у них за душами нет, наверное, только топоры и жажда крови. Не пускать кровушку бандиты из УПА* уже не могут – это их состояние.
– Иосиф Николаевич, я располагаю некоторыми документами, найденными в схронах уповцев. В них вот черным по белому написано:
«…УПА* проводит свои собственные операции против Красной армии. Взятые в плен русские доставляются в распоряжение немцев для допросов. Сведения, добытые УПА* о советских партизанах и Красной армии, сразу же передаются вермахту… После допросов при расстреле русских должен присутствовать представитель УПА*».
– Для чего же они присутствуют? – поинтересовался генерал.
– Наверное, для удовлетворения животной жажды человеческой крови.
– Мясники, и только… – брезгливо поморщился комдив. – А кровушки невинной они прольют еще немало в войне после войны. Вашему брату придется повоевать на этих землях не один месяц, а то и несколько лет, чтобы выкорчевать этих упырей.
А зверская расправа начиналась так.
Оперативник одного из полков дивизионного отдела контрразведки СМЕРШ получил материалы о кровавой расправе бандеровцев в одном из сел под Новоградом-Волынским. Бандиты загубили семью 44-летнего местного жителя Ивана Николаевича Ярового.
Обо всех подробностях совершенного преступления рассказал чудом спасшийся 14-летний сын хозяина Максим. Он поведал, что его брат Владислав ушел в партизаны – знали об этом только в семье. Старательно хранили тайну, потому что понимали, что если об этом узнают немцы или бандеровцы – это верная смерть. Соседям пояснили, что Владик уехал на заработки и пропал. Мать – Софья Александровна – все глаза уже плачем иссушила. Когда местный оуновец Петро Кравчук стал чаще интересоваться судьбой Владислава, Иван Николаевич решил увезти семью из села на хутор в домик умершего родственника.