Скоро ее читал комдив Митрофан Моисеевич Заикин, ворочая крупными желваками на почерневшем от холода и пороховой гари сухощавом лице.
– А Петр Иванович, молодец! Быстро разобрался. Вам надо найти этих мерзавцев и уничтожить без суда и следствия по законам военного времени.
– Найдем, обязательно найдем, – заверил начальник отдела контрразведки СМЕРШ дивизии…
Нашли их всех со временем сотрудники райотдела УМГБ, а военный трибунал воздал всем по заслугам…
27 декабря 1944 года в селе Васловцы Садогурского района Черновицкой области при проведении чекистско-войсковой операции с участием офицеров СМЕРШа местного гарнизона было захвачено двое вооруженных бандеровцев. В ходе предварительной проверки ими оказались: Галицкая Артемизия Григорьевна – Мотря, руководитель Буковинского провода ОУН*, и Гайдук Мирослав Иванович – он же Бичук, Довбуш, Шапка, Гавриил, Федор, член этого же провода.
При задержании Галицкая пыталась покончить жизнь самоубийством выстрелом из пистолета в голову. Ее срочно доставили в больницу, где она предприняла новую попытку уйти из жизни. Мотря пыталась пальцами вскрыть раны и таким образом занести инфекцию. От дачи показаний она категорически отказалась, а вот ее подчиненный Гайдук пошел на сотрудничество с оперативниками и практически раскрыл всю структуру Буковинской организации ОУН*.
Понимая стойкость Галицкой, чекисты решили провести оперативную комбинацию: под видом подпольщиков сотрудниками органов «выкрасть» ее из больницы и свести даму с «работниками центрального провода ОУН*». В операции участвовали полковник Биленко под легендой работника центрального провода Тараса и старшие лейтенанты Гончаренко как референт СБ Иван и Гусак в роли члена ОУН* Стецко. По плану «сотрудники», выполняя указание центрального провода прибыли на Буковину и, узнав об аресте Мотри, организовали ее похищение.
По их заданию местные «оуновцы» были обязаны выкрасть Мотрю и доставить ее на конспиративную квартиру в Черновцах, где «руководство» должно было установить причину «провалов» организации и захвата Галицкой чекистами.
«Похищение» произошло 7 января, когда на дежурстве была медсестра, пользующаяся доверием Галицкой. Оперативникам повезло, Биленко был похож на Рихарда Ярого, одного из высших функционеров ОУН*, приметы которого Мотря знала.
На конспиративной квартире под видом «следствия» оперативники «размотали» Артемизию Григорьевну, как говорится, со всеми подробностями. А она много знала, так как была знакома с братьями Бандеры, братом Коновальца, референтом центрального провода ОУН* по закордонным делам Яремой, одним из высших командиров УПА* Сидором – Шелестом.
Гончаренко – Иван, под видом проверки на благонадежность лиц, в ходе «следствия» получил от нее списки оуновского подполья. Все они были сразу же арестованы.
Биленко предупредил, что если ее «невиновность» будет доказана, то ей все равно опасно оставаться в городе. В ходе оперативной игры для Мотри дважды меняли конспиративные квартиры, перевозя ее для конспирации то в диване, то в шкафу.
Ее «друзья» проявили и медицинскую заботу: предоставили ей доктора Булевского, ранее работавшего в партизанском отряде Д.Н. Медведева, который изображал «щирого бандеровца».
Кроме того, в порыве откровенности Мотря рассказала, что во время оккупации Черновицкой области Румынией, было достигнуто устное соглашение между ОУН* и бухарестскими властями – договор подписать не удалось из-за разных непринципиальных разногласий. На основании соглашений румыны освободили часть «оуновских верховодов», которые осели в Бухаресте и развернули активную антисоветскую работу.
Оперативная комбинация проходила по всем правилам игрового жанра с использованием фактора – «злой и добрый следователи».
На одной из встреч она даже пожаловалась «доброму следователю» Гусаку – Стецко:
– Иван – жестокий и грубый эсбист. Он готов меня задушить без разрешения центрального провода ОУН*.
– Что ты, он просто внешне суровый, а так добрый человек, – заметил Стецко.
– Нет, я людей хорошо знаю…
Мягкая линия поведения Гусака позволила ему получить дополнительные материалы о бандеровском подполье на Буковине от Галицкой – более чем на 600 оуновских функционеров. По показаниям Мотри, с 1 января по 23 февраля 1945 года все они были арестованы. В результате этой операции подполье ОУН* на Буковине было практически разгромлено.
Хочется остановиться на масштабах противодействия.
271-я стрелковая дивизия, освобождавшая Черновцы, после окончания боевых действий по разгрому немцев в Пражской операции по возвращению в Союз участвовала в боях с повстанцами УПА*.
Она была одной из первых дивизий, полки которой участвовали в облавах и чекистско-войсковых операциях против УПА*. Ее задействовали на Гуцульщине. Одной из акций, проведенной 15 мая 1945 года руководил полковник Щербина из областного УНКГБ. Командир дивизии подчинялся его приказам. Солдаты и офицеры соединения вели себя корректно и всячески избегали «лишней стрельбы», а значит, и лишней крови в ходе боестолкновений с повстанцами.
В селе Черные Ославы комдив освободил 80 арестованных молодых оуновцев, взятых в банду под страхом расстрела. У него после этого был крупный и нелицеприятный разговор со Щербиной, которого он убедил в правильности своего решения вместе с начальником ОКР СМЕРШ дивизии.
Листовки лжи
Летом 1944 года в отдел КР СМЕРШ 4-й танковой армии 1-го Украинского фронта оперативник привез мешок, набитый бумагами.
– Что это у тебя за архивы, – удивленно, с улыбкой поинтересовался начальник отдела.
– Тиражированная очередная листовка лжи, – ответил капитан. – Насобирали на поле брани. Полно их и по селам.
Это был образец большой лжи, приготовленный на гитлеровско-геббельсовской идеологической кухне, повара которой следовали в русле рекомендаций фюрера: чем больше ложь, тем больше ей верят.
Речь шла о берлинской листовке под названием:
«Приказ Л. Берии и К Жукова о высылке в отдаленные края Союза ССР всех украинцев, проживавших под властью немецких оккупантов».
Фашисты разбрасывали эти листовки за линией фронта и в прифронтовой полосе. Читали их и военнослужащие, и гражданское население Украины. Некоторые задумались, готовясь к возможному переселению, считая, что Сталин, как победитель в этой войне, способен и на эту жестокость.
Бандерорвское руководство старалось всеми силами своей пропаганды вдолбить в сознание галицийского населения неизбежность такого акта со стороны советской власти.
Однако большинство соотечественников разгадало очередное коварство фашистов и не поддалось на их уловки. Трудно было представить, что можно и как можно было переселить Украину с ее многомиллионным населением.
Командование 1-м Украинским фронтом и Военный совет фронта попросило руководство Управления КР СМЕРШ фронта сделать все возможное, чтобы эта глупость не омрачила сознание местного населения, особенно Западной Украины. Поэтому были выделены команды солдат по сбору этой макулатуры и ее уничтожению. По словам очевидцев этого события, часто горели костры с вселенской ложью Гитлера и Геббельса.
Следует отметить, что на период появления этой фальшивки в 1944 году в рядах Красной армии находилось свыше 25 % украинцев. Исходя из этого, получалось, что сама мысль о переселении украинцев была бы явной диверсией, подрывающей боеспособность Красной армии и флота, а также жизненные устои общесоюзного государства.
А что фактически происходило в это время на территории оккупированной немцами Украины?
Руководство СССР напрягало последние силы, чтобы мобилизовать страну на завершение разгрома врага. В декабре 1943 года оно даже учредило орден Богдана Хмельницкого, награждение которым способствовало упрочению славянского братства и укреплению дружбы многонационального государства.
«И другое, – как писал великий патриот-славянофил, профессор Георгий Сергеевич Ткаченко, – вслед за победоносным завершением битвы под Курском и Белгородом из Поволжья на Украину стали перегонять гурты скота, спасенного в 1941 году украинскими патриотами от захвата и истребления гитлеровскими оккупантами».
Это был тот скот, представлявший собственность колхозов и совхозов Украины, который с конца 1941 по 1944 год находился на прокорме в Поволжье. Органы советской власти и население региона, несмотря на тяжелейшие годы военного лихолетья, сумели сберечь многочисленные стада, на деле доказали свою любовь и уважение к братскому украинскому народу. Заметим, что пастухами, а затем и погонщиками гуртов скота, возвращаемого в Украину, были украинцы, т. е. те люди, которых в соответствии с упомянутым «Приказом» надлежало отправить в Сибирь.
Очередная утка Гитлера провалилась, как с шагреневой неизбежностью сжималось оперативное пространство Третьего рейха, в результате ударов обретшей второе дыхание Красной армии.
Скоро и население Западной Украины поняло, что это большая ложь. Отправляли на восток только тех, кто запятнал себя сотрудничеством с нацистами, на ком была кровь соотечественников. Со временем многие возвратились назад на малую родину, а некоторые прижились в Сибири и стали величать себя с гордостью сибиряками.
СМЕРШ и Н.Ф. Ватутин
Причастность бандеровцев к покушению и смерти командующего 1-м Украинским фронтом (УФ) генерала армии Николая Федоровича Ватутина неоспорима. Но автор обратил внимание на разночтения некоторых, легко пишущих об этом трагедийном событии, что вызывает вопросы.
Как известно, командующий 1-м УФ генерал армии Н.Ф. Ватутин был смертельно ранен 29 февраля 1944 года не фашистами, а бойцами бандеровской УПА*. Следует отметить, что сам факт ранения советского полководца украинскими националистами почему-то скрывался в Советском Союзе почти 20 лет. Кстати, мартиролог командующих фронтов за период Великой Отечественной войны таков: один командующий фронтом был убит немцами – Черняховский в 1945 году под Кенигсбергом, Кирпонос застрелился в 1941 году под Киевом, а Павлов был «разоблачен» Мехлисом и расстрелян по приказу Сталина тоже в 1941 году.