В результате беспечности в охране командующего фронтом тов. Ватутина, не подозревая о наличии вооруженной банды, его и вместе с ним следовавшие машины въехали в село Милятин, где и были произведены обстрел и ранение тов. Ватутина.
Необходимо отметить, что Военный совет фронта также систематически был информирован о наличии активно действующих бандгрупп на участке 13-й армии, и члены Военного совета фронта лично были предупреждены о принятии мер предосторожности при поездках в части 13-й армии.
По показаниям помощника оперативного отдела штаба фронта майора Белошицкого, сопровождавшего Военный совет, установлено, что во время вынужденной остановки машин Военного совета в трех километрах от села Милятин майор Белошицкий услыхал впереди пулеметную стрельбу, однако об этом никому не доложил, а лишь предупредил личную охрану командующего о готовности.
По его же показаниям, при въезде машин на окраину села Милятин Белошицкий на расстоянии 800–900 метров заметил большую группу людей, но продолжал ехать, не доложив об этом командующему и, находясь, таким образом, от банды на расстоянии 150–200 метров.
Следует отметить, что сопровождавшая командующего личная охрана и шоферы вели себя достойно и мужественно, за исключением Моноселидзе, шофера члена Военного совета тов. Крайнюкова, который во время обстрела проявил трусость, угнал машину и участия в отражении нападения не принимал.
Моноселидзе задержан и в отношении него ведется следствие…»
По указанию руководителя УКР СМЕРШ фронта генерал-майора Н.А. Осетрова в Милятин была срочно направлена опергруппа из 60 человек. В результате их работы разбежались и бандиты, и мирное население. Но один из бандитов был схвачен. Им оказался 20-летний Григорий Ундир. Он и рассказал, как его сотня напала на Ватутина:
«…29 февраля 1944 года бандой Зеленого в количестве 80–90 человек было совершено нападение на группу автомашин, в одной из которых ехал командующий 1 – м Украинским фронтом генерал армии Ватутин.
Указанное нападение было совершено при следующих обстоятельствах: утром 29 февраля с.г. бандгруппа в количестве 80–90 человек во главе с Зеленым вышла из села Дубенцы в засаду в район Милятино – Сиянцы, где по полученным от высланной Зеленым разведки данным двигался обоз из 12 подвод.
Когда обоз поравнялся с находившейся в засаде бандгруппой, по нему был открыт огонь. Завязалась перестрелка с охраняющими обоз красноармейцами. В ходе боя красноармейцам на шести подводах удалось скрыться в направлении села Садки, а остальные шесть повозок, из них четыре с боеприпасами, были захвачены бандитами. Во время боя был убит один красноармеец.
В то время когда бандитами еще преследовались бежавшие подводы, из села Милятин показалась грузовая автомашина, которая была обстреляна, а находившиеся на ней военнослужащие бросили автомашину и бежали.
Через некоторое время, уже перед вечером, на дороге из села Тессова показались четыре автомашины, из них три легковые. Зеленым была организована в районе Милятинских хуторов засада, и когда машины начали подъезжать к находившимся в засаде бандитам, по ним был открыт сильный огонь.
После этого три автомашины развернулись и пошли обратно, а следовавшая первой автомашина была выведена из строя и оставалась на месте…»
Но это не вся правда. Как показал бывший командующий группой УПА* Тютюнник – Федор Воробец, он же Верещака, нападение на Ватутина произошло в районе действий сотни Деркача, и сделали это группки СБ ОУН* сел Михальковцы и Сиянцы Острожского района Ровенской области.
Воробец часто организовывал операции, переоблачившись в форму советских военнослужащих. Но и сам стал жертвой переодетых в ОУН* сотрудников госбезопасности 15 января 1946 года.
А вот версия ветерана УПА* Евгения Басюка – Черноморца. Операцию против Ватутина провел уголовный отдел полевой жандармерии УПА*, так называемой «повстанческой милиции», численностью 30 человек под командованием Трояна – Примака. Когда появились машины Ватутина, они занимались разгрузкой захваченных подвод армейского обоза. По въезжающим в село машинам открыли огонь спонтанно, а значит, не было никакой засады.
Следует заметить, что расследованием обстоятельств этого трагического ЧП занимались Управление и отделы военной КР СМЕРШ, а также спецотряд «Тайга», являвшийся разведгруппой НКГБ СССР. Работу «таежников» лично контролировал генерал-лейтенант П.А. Судоплатов. Чекистам удалось найти место базирования сотни Зеленого. В бандеровском отряде насчитывалось примерно полсотни человек. На вооружении имелось 20 автоматов, до 30 ручных пулеметов, десять станковых пулеметов и 76-мм пушка. Отряд был окружен в ходе чекистско-войсковой операции и почти полностью уничтожен.
Кроме того, контрразведчики дополнительно установили, что дорогу между селами Сеянцы и Милятино «держала боевка СБ ОУН*» из с. Колесники Гощанского района под командованием Феодосия Павлюка. Туда же были подтянуты боевки СБ ОУН* Черкеса и Жука. По данным «таежников», в отряде Черкеса находился «видный немец». Вполне вероятно, что это был инструктор.
Дело в том, что в ходе операций против ОУН* советские органы госбезопасности захватили около 300 офицеров абвера и СД. Сотрудники СМЕРШа установили, что в одной из банд в районе Милятино был снайпер венгр, поражающий цель с нескольких сотен метров. Мог и он стрелять в командующего, если было бы светло.
А вообще в расследовании гибели Ватутина было много противоречий, недосказанностей, умолчаний и элементарной лжи. До сих пор специалисты не могут сделать однозначного толкования.
Автор попробовал суммировать эти недоговоренности в форме постановки вопросов.
– Почему до сих пор существует путаница в количестве машин колонны командующего?
– Как при февральской темени в 19:00 можно было посчитать бандитов?
– Почему член Военного совета фронта генерал Крайнюков доложил Сталину, что свернули на проселочную дорогу по указанию Ватутина, тогда как личный водитель командующего Кабанов утверждает, что ехали по заранее оговоренному маршруту?
– Если был оговоренный маршрут, то он визировался только одним человеком – Жуковым, который находился в это время в Новограде-Волынском и в связи с этим, почему он в своих мемуарах не говорит об этом и часто путается?
– Если отвергать эту версию, тогда почему первая машина не проскочила поворот на проселочную дорогу, и вся колонну последовала за ней прямо в село Милятин?
– Почему Г.К. Жуков упоминает в колонне Хрущева как первого члена Военного совета, а потом опускает этот факт? Что это, забывчивость или оплошность тех, кто писали его мемуары?
– Почему в Киевском госпитале главный военный хирург Н. Бурденко пришел к выводу, что ранение не так опасно и интенсивное лечение позволит Ватутину вернуться в строй, однако генералу армии отняли конечность якобы из-за заражения крови, и это в стерильных условиях? Ему, действительно, с каждым днем становилось легче.
– Почему для сопровождения командующего самым мощным фронтом, каким был 1-й Украинский, не выделили бронетехнику и подразделение автоматчиков?
– Почему не использовали пенициллин для лечения раненого? Со слов мстительного Хрущева, на его применение не дал добро Сталин, считавший, что этот препарат, сделанный в США, якобы может быть зараженным. Ну, здесь очередной ком грязи в сторону Верховного главнокомандующего…
– Почему почти 20 лет молчали в СССР об обстоятельствах гибели генерала армии?
Много еще есть вопросов… Думаю, на них ответят со временем наши историки.
17 апреля 1944 года в Киеве прошли похороны Н.Ф. Ватутина. У гроба сына вместе с его товарищами по оружию стояла в белом платочке мать талантливого полководца Вера Ефимовна. Эта мужественная русская женщина в феврале и марте 44-го года получила извещение о гибели на фронте двух сыновей – Афанасия Федоровича и Семена Федоровича. И вот теперь – третий сын. Она тихо плакала, часто повторяла одно и то же: «Умер ты, сын мой, за жизнь других. Они не забудут тебя! Коля, сокол мой ненаглядный!»
Забывают, а некоторые и вовсе забыли о таких, как он, борцах с фашизмом на моей родине – Украине. Необандеровцы уже требуют снести памятник, убрать останки героя из могилы. Но этого не видать тем, кто не хочет смириться со своим поражением в 45-м. Большинство украинцев другого мнения!
Ну а что касается объективных данных о гибели командующего фронтом, то их пока мало и они противоречивы.
Не случайно дочь генерала армии Н.Ф. Ватутина – Елена Ватутина, проживающая в настоящее время в Праге, не верит в официальную версию гибели родителя до сих пор. Она ждет момента, когда в России скажут, как на самом деле погиб ее отец.
Убийца родом из детства
История данного повествования такова. Во время службы автора в Южной группе войск в Венгерской Народной Республике в начале 70-х его коллега по контрразведке с венгерской стороны майор П. Ковач на одной из деловых встреч предложил:
– Антал, хочешь, я тебя познакомлю с одним интересным человеком?
– Интересные люди интересны, – скаламбурил автор.
– Кто он?
– Он тебе сам расскажет. Знаю только одно: он с советскими войсками вошел в Венгрию. Имеет ваши правительственные награды. В конце 40-х – начале 50-х был руководителем подотдела полиции в городе Шопроне. Уволился в звании подполковника. Пригласите его в гарнизон, он много чего расскажет.
– Я согласен…
Вот так у нас завязалась дружба с Шандором Ференци – Шани бачи (по-русски – дядя Саша. – АТ.). В очередной чекистский праздник, 20 декабря 1971 года, он с супругой по приглашению приехал к нам в гости. На сером потертом пиджаке ярко горели три советские награды: ордена – Красной Звезды, Отечественной войны I степени и медаль «За отвагу».
Оказалось, во время войны он действовал по линии НКГБ в Карпатах в разведывательно-диверсионной группе. Группа работала и на линии огня, и в тылу противника, и в тесном взаимодействии с нашими войсками, в первую очередь с отделами контрразведки СМЕРШ дивизий и армий.