«Били так, что кровь хлынула носом и ртом, били до потери сознания. Когда уставали, делали короткий перерыв на перекур, а потом снова били. Били сообща и по очереди и приговаривали, что выбивают коммунизм, хотя Катя ни коммунисткой, ни комсомолкой не была. А потом обмотали косу вокруг шеи и стали душить, то отпуская захлест, то затягивая его…
Наконец один из бандитов снял с себя ремень, накинул петлю Кате на шею, и, забросивши свободный конец себе на плечи, вцепился в него руками, выпрямился, потянул Катю на себя и стал живой виселицей. Затуманились глаза, обмякли мышцы, в какую-то бездну провалилось сознание, остановилось сердце… Это к Кате пришла смерть».
А потом для большей уверенности бандит сбросил, как ему показалось, уже задушенную девушку в колодец…
Очнувшись, Мария Викторовна пошла искать свою единственную доченьку. Сколько вокруг колодцев, но материнский инстинкт привел ее к колодцу в Страшевском лесу. На вытоптанной траве еще краснели лужи крови. Мать упала на землю и запричитала:
– Доню, моя ридна доню!..
И колодец неожиданно глухо отозвался:
– Мамо, я тут…
Когда девушку вытащили из криницы, она была жутко покалечена. Живого места на ней не было. Жизнь чуть теплилась в теле, смерть все находилась рядом – словно выжидала, когда нанести удар. Но старуха с косой в конце концов отступила – девушку выходили…
Екатерина Филипповна выступала в качестве свидетеля на судебном процессе в 1959 году в Червоноармейске над тремя оуновскими динозаврами. Это была красивая, статная тридцатилетняя женщина, ставшая к тому времени женой и матерью…
В 2003 году этой мужественной женщины не стало.
Всю ночь просидел в колодце 6-летний Василий Мазур. В его родительском доме нашел приют бывший советский военнопленный, которому удалось сбежать из немецкого концлагеря. Это был грузин по национальности, отец пятерых детей. Ночью 12 февраля 1943 года в дом ворвались бандиты. Отцу удалось каким-то образом сбежать, мать спрятал сосед Севастьян Рой. Взбешенные неудачей вооруженные националисты бросили в колодец грузина, сестру Василька и самого мальчика.
Василь Петрович Мазур через десятилетия вспоминал, что ему пришлось пережить:
«Помню лишь, что кто-то сзади взял меня за воротник рубашки, поднял вверх – и я увидел перед собой черный проем колодца, расширенный зрачок его дна. А потом летел куда-то, словно в тяжелой дреме. И враз этот полет оборвали чьи-то руки.
– Ничего, браток, мы теперь надежно спрятаны.
Я узнал того человека, с кем спал на печи.
После этого бандиты бросили в колодец оторванный коловорот. Грузин наклонился над мальчишкой и принял удар на свою спину…
Сверху видно было пламя большого и яркого огня – это горела хата, подожженная уповцами. И тут Василько услышал голос старшей сестры Христи:
– И ты тут, братику? Тебя хоть не взяли на вилы?.. Меня они пронзили… Прощай, братику… Постарайся выжить…
Больше ничего не сказала. Только что-то забулькало в сплошной темноте. Может, кровь пошла горлом, а может, вода сошлась над ее головою.
Лишь утром отец вытащил из колодца сына, а потом и полуживого грузина. Больше оттуда никто не отзывался…
Но вот парадокс – кощунство – 22 июня 1997 года на Театральной площади в Ровно местная власть открыла мраморную доску, на которой высечено:
«Тут, на этом месте, 4 января 1945 г. органами НКВД казнены славные борцы за честь и свободу Украины – воины Украинской Повстанческой Армии…»
И приводится список восьми имен этих «героев» – с некоторыми мы уже встречались, о «подвигах» остальных, возможно, знают другие мои земляки.
Кирилюк Алексей – убил 48 граждан, среди них дети от 5 до 15 лет,
Трохимчук Степан – был куренным, сам не убивал, он приказывал убить другим,
Зайчиков Анатолий – немецкий шпион,
Грицюк Александр – задушил и расстрелял лично 9 военнопленных и 17 гражданских лиц,
Слободюк Николай – задушил 6 военнопленных и 12 гражданских лиц,
Слободюк Василий – убил 4 военнопленных и 7 гражданских лиц,
Слободюк Яков – лично расстрелял 2 красноармейцев,
Подолец Василий – убил лично 5 военнопленных и 6 гражданских лиц.
Так вот каких «героев», ненавидящих своих же украинцев, с любовью увековечили политики – иваны, не помнящие родства. Этот кощунственный акт над памятью жертв оуновского мракобесия позорит мою родину – Ровенщину. История все расставит на свои места.
Гамак над костром
Как уже упоминалось, 11 февраля 1944 года частями 143-й стрелковой дивизии 47-й армии 1-го Белорусского фронта был освобожден город Сарны Ровенской области. Областной центр г. Ровно при гитлеровской оккупации являлся столицей Украины. Гауляйтер ее Эрих Кох не согласился размещать свою резиденцию в Киеве – боялся войсковых неожиданностей со стороны Красной армии.
На командный пункт к командиру дивизии полковнику Заикину зашел начальник ОКР СМЕРШ соединения и обратился:
– Митрофан Моисеевич, мне только что доложил мой оперативник – в районе хутора Чудель воины нашли следы изуверской казни…
– Какой?
– Сожгли человека на костре.
– ???
– Да-да, на костре, – повторил подполковник СМЕРШа.
– Следует обязательно расследовать этот случай, – нахмурился комдив.
– Я подключил к этому делу капитана Кононенко, думаю, он наиболее опытный, найдет концы.
– Согласен, Виктор Ильич, этот офицер – боец. С дивизией прошел с самого начала, – уверенно говорил Заикин, словно о своем подчиненном.
– Да, вы правы, Митрофан Моисеевич, он никогда не подводил, – согласился Виктор Ильич.
Через полтора часа старший уполномоченный ОКР СМЕРШ уже был на месте, благополучно преодолев с группой автоматчиков реку Случ по замерзшим торосам льда, после бомбежек и орудийных обстрелов деревянный мост был разбит и частично сгорел. То, что увидел капитан, его потрясло.
На куске сетки-рабицы, подвешенной стальными тросами за толстый сук вековой сосны, лежало обгорелое тело человека. Трудно было выяснить его возраст. Труп был весь черный, скукоженный и находился в неестественной позе. Было одно ясно – это мужчина. Ноги и руки несчастного были связаны колючей проволокой. Под сеткой лежала припорошенная снегом зола от костра, обгорелые поленья и куски толя-рубероида…
«Кто же это мог пойти на такое чудовищное преступление? – спросил сам себя Кононенко. – Это какое ледяное сердце надо иметь, чтобы придумать такую казнь. Кто это сделал? На этот вопрос, я думаю, мы ответим».
И вот пошли бойцы с офицером обходить хуторян и вскоре выяснили, что два дня назад к леснику Никите Гаманцу наведались человек семь бандеровцев.
– Где твой внук? – спросил старший из них по кличке Хребет.
– В Сарнах, на работе, – ответил дед.
– На какой?
– Трудится на железной дороге…
– Нет, он партизанит! – заорал все тот же оуновец и выстрелил в старика. Как подкошенная травинка, хозяин дома завалился на бок, не проронив ни слова. Бандит метко стрелял – пуля попала ему в сердце.
Бандиты в доме устроили засаду. Утром, было еще темно, пришел домой Николай Гаманец, не чувствуя опасности, хотя мог даже в темноте разглядеть истоптанный сапогами снег во дворе.
Парня схватили, допрашивали, а потом вывели из дома и повели к одиноко стоящей огромной сосне, под которой висел сетчатый гамак – бандиты заранее соорудили огненную Голгофу. Бандеровцы навалились на него, связали по рукам и ногам и забросили на «жуткую качалку».
Вскоре заполыхал костер…
Экзекуцию Николая видели хуторяне, но боялись противостоять вооруженным до зубов бандитам.
Добравшись до дивизионного отдела, капитан Кононенко зашел в хату и стал писать обобщенную справку по быстро расследованному преступлению бандеровцев.
Скоро ее читал комдив Митрофан Моисеевич Заикин, ворочая крупными желваками на почерневшем от холода и пороховой гари сухощавом лице.
– А Петр Иванович молодец. Быстро разобрался. Вам надо найти этих мерзавцев и уничтожить без суда и следствия по законам военного времени.
– Найдем, обязательно найдем, – заверил начальник отдела контрразведки СМЕРШ дивизии…
Нашли их всех со временем сотрудники райотдела УМГБ, а военный трибунал воздал им по заслугам…
Операция «Мотря»
27 декабря 1944 года в селе Васловцы Садогурского района Черновицкой области при проведении чекистско-войсковой операции с участием офицеров СМЕРШа местного гарнизона были захвачены двое вооруженных бандеровцев. В ходе предварительной проверки ими оказались: Галицкая Артемизия Григорьевна – Мотря, руководительница Буковинского провода ОУН, и Гайдук Мирослав Иванович, он же Бичук, Довбуш, Шапка, Гавриил, Федор – член этого же провода.
При задержании Галицкая пыталась покончить жизнь самоубийством выстрелом из пистолета в голову. Ее срочно доставили в больницу, где она предприняла новую попытку уйти из жизни. Мотря пыталась пальцами вскрыть раны и таким образом занести инфекцию. От дачи показаний она категорически отказалась, а вот ее подчиненный Гайдук пошел на сотрудничество с оперативниками и практически раскрыл всю структуру Буковинской организации ОУН.
Понимая стойкость Галицкой, чекисты решили провести оперативную комбинацию – под видом подпольщиков сотрудникам органов поручили «выкрасть» ее из больницы и свести даму с «работниками центрального провода ОУН». В операции участвовали полковник Биленко под легендой работника центрального провода Тараса и старшие лейтенанты Гончаренко как референт СБ Иван и Гусак в роли члена ОУН Стецко. По плану «сотрудники», выполняя указание центрального провода, прибыли на Буковину и, узнав об аресте Мотри, организовали ее похищение.
По их заданию местные «оуновцы» были обязаны выкрасть Мотрю и доставить ее на конспиративную квартиру в Черновцах, где «руководство» должно было установить причину «провалов» организации и захвата Галицкой чекистами.
«Похищение» произошло 7 января, когда на дежурстве была медсестра, пользующаяся доверием Галицкой. Оперативникам повезло, Биленко был похож на Рихарда Ярого, одного из высших функционеров ОУН, приметы которого Мотря знала.