з воинской части, расположенной в деревне Сметово. После прибытия в школу и предварительной психологической обработки всем объявляли, что из них будут готовить агентов-диверсантов. Подростков склоняли к согласию и окончательно оформляли вербовку. С них брали подписки, обязывающие их вести борьбу против коммунистов, комиссаров и политруков.
Еще об одном подростке узнал Сумцов. Вовка Еремеев по прозвищу Еремейкин коротко сообщил о том, как оказался в школе.
— Попал сюда по дурости… Немец уговорил.
Еремейкин подробно рассказал, как это произошло. Жил он с матерью, которая вскоре умерла. Остался один. А есть нечего. Подался на базар. Стянул у одной торговки буряка. Она — в крик. Полицай тут как тут. Привел в полицию. А там наш немец…
— Попался, воришка! — говорит. — Сейчас тебя накажут.
— За мерзлый буряк?
— Не воруй.
Немец строго смотрел на него, спросил:
— Ты в городе видел виселицу? Или тебе о ней рассказывали?
Вова Еремеев испугался не на шутку, казалось, душа уходит в пятки». «Неужели повесят…» — обожгла мысль.
— На днях местные власти повесили одного молодого человека. У него было оружие, пистолет. За него и поплатился.
Вовка, не понимая, куда клонит немец, тихо спросил:
— За пистолет?
— Да. А пойдешь ко мне на службу, сам сможешь носить пистолет, — сказал немец.
— Так и захомутал меня немчура, — закончил свой рассказ мальчишка.
Преподаватели и обслуживающий персонал следили за каждым шагом курсантов. За малейшее нарушение установленного режима курсантов строго наказывали. Групповые сборы, доверительные беседы не разрешались. В школе поощрялись антисоветские настроения курсантов, доносы на своих сокурсников. Особенно боялись и ненавидели подростки служившего в школе Александра Хлысталова.
Однажды Сумцов оказался свидетелем такого разговора Еремеева с курсантом Андреем Виноградовым.
— Ты, Виноград, почему, пошел в немецкую школу?
— Так ведь интересно…
— Против своих тебе воевать интересно. Сука ты!
— А где они — свои? У меня никого нет, — с горечью произнес Виноградов.
— Сюда идет милиционер, — тихо произнес Еремеев.
Ребята убежали. «Милиционер» относилось к приближавшемуся Хлысталову. Впоследствии Сумцов узнал, что в свое время Хлысталов служил в милиции. «Хлысталов — немецкий агент СД. Мразь. Похоже, и фамилию не менял», — позже в разговоре с Сумцовым так отзовется о Хлысталове Курбатов.
Отношения Сумцова с Курбатовым развивались неровно. Сумцов выяснил, что Курбатов прибыл в разведшколу еще до переезда ее в район Касселя в г. Гемфурт. За какие такие заслуги он стал заместителем начальника школы Шимека, Сумцов собирался со временем выяснить. Курбатов общался с курсантами, немало знал о каждом из них. Сумцов стремился поближе с ним познакомиться. И тот благосклонно относился к Константину. Однако вскоре почему-то стал сторониться его. Сумцов не понимал, что произошло. Ему Курбатов был нужен прежде всего как источник информации.
Сумцов продолжал изучать курсантов. Неясен для него был Джамал Месхешвили родом из Кахетии. Как он затесался сюда, никто не знал. О себе не распространялся. Однажды сказал: «Мне все равно, против кого воевать, лишь бы кормили». «Деляга», — коротко окрестил Сумцов для себя Джамала.
Некоторых других Сумцов тоже именовал по-своему: Еремеева — Обманутый, Виноградова Володю просто звал Вова, Елманова — Серега.
— Ну что, Серега, скоро через фронт, на ту сторону? — без предисловий обратился Сумцов к Елманову.
Серега пытливо посмотрел на Сумцова, промолчал и внезапно изрек:
— А мы, детдомовцы, решили не вредить своим, красноармейцам, все расскажем про немцев.
— Лихо, — только и сказал Сумцов, а Серега продолжил:
— И Курбатов не советует нам выполнять немецкое задание… только знайте, я вам ничего не говорил. — Елманов помолчал, а затем добавил:
— Остерегайтесь «Адвокатика». Шкура. Продаст.
«Однако…» — Константин размышлял об услышанном, подумал: «Здорово получается. А «Адвокатика» этого следует изучить досконально». В тот день он разговаривал еще с несколькими ребятами. И вот однажды Еремеев обронил в разговоре:
— Курбатов совет дал: «На той стороне, когда окажетесь, подумайте сначала, что и как делать…»
«Забавно… Не провокация ли это со стороны Курбатова? Мне необходимо с ним поговорить. Конечно, рискую, но в нашем деле без риска не бывает». Улучив момент, Сумцов заговорил с Курбатовым.
— Говорят, ты был летчиком?
— А тебе — то какое дело? — сквозь зубы процедил Курбатов.
— Хочу предупредить: будь осторожнее с советами ребятам, как вести себя на той стороне.
— Следишь за мной. Не зря говорят, ты перебежчик. Так это или нет?
— Перебежчики бывают разные. А ты почему в школу пошел?
Курбатов долго молчал.
— Кто ты такой? — наконец спросил он.
— Разве не видишь? Как и ты. Волей обстоятельств — преподаватель школы.
— А может, наоборот, хитрый провокатор?
Сумцов положил руку на плечи Курбатова:
— Продолжай советовать ребятам явиться к своим с повинной, но будь осторожен. Ребята разные.
Из ориентировки особого отдела НКВД Юго-Западного фронта № 1244 особым отделам НКВД армий «Об использовании немецкой разведкой подростков для сбора разведывательной информации о частях Красной Армии в прифронтовой полосе» от декабря 1941 г.:
«…При штабе противника постоянно проживают 3 подростка: Лазарев Иван — 14 лет, Иванов Виктор — 13 лет, Рыбченко Женя — 15 лет, которые, начиная от г. Житомира, совершили до 100 ходок каждый в расположение наших войск. Кроме того, в качестве разведчиков при немецком штабе работают 4 девушки: Петровская Тамара — 19 лет, Рудаева Нина — 17 лет, Прохоровская Маня — 16 лет и Бабушкина Фрося — 15 лет.
Ориентируя об изложенном, предлагаем:
С целью разоблачения засылаемой к нам агентуры противника подвергать задержанию и тщательной фильтрации всех подростков, появившихся на линии фронта, а также и в тылу, не имеющих или потерявших родителей.
Всех задержанных тщательно допрашивать о связях, родственниках и знакомых. Уточнять детали инструктажа, полученного подростками, как по существу способов выполнения заданий, так и о порядке обратного возвращения в расположение частей противника с собранными разведданными.
Обо всех случаях разоблачения шпионов-подростков немедленно доносите, высылая копии их показаний.
Начальник особого отдела НКВД Юго-Западного фронта старший майор госбезопасности Селивановский[33].
Начальник 6-го отделения особого отдела НКВД Юго-Западного фронта капитан госбезопасности Дубровин».
Среди подростков встречались и мальчиши-плохиши, взять, к примеру, «Адвокатика». Этот тщедушный подросток почему-то вызывал неприязнь, насмешки окружающих.
— Ты давно знаешь «Адвокатика»? — спросил Сумцов Елманова.
— Всю жизнь, — пытался отшутиться Серега.
— А точнее?
— Был он в нашем детдоме… Не хочу говорить про него. Падла.
…Ребята попали в облаву на рынке. Полицаи повязали их, втолкнули в полуразрушенное здание, в подвал. Ребята тихо переговаривались между собой.
— Холодно, замерзнем…
— Такой холод никакая собака не выдержит.
— Почему? Если у нее жизнь собачья, то ей ничего не будет, а комнатная протянет лапы, — заговорил худенький мальчишка в неимоверных лохмотьях.
— Ты специалист по собачьим делам? — спросил Елманов.
— Ветеринар.
— А, так это ты — «Адвокатик»? — узнал говорившего Сергей и больно ткнул его кулаком в бок.
— Своя юстиция, — произнес кто-то с насмешкой.
Елманову запомнился не столько тот пустой разговор, а то, как «Адвокатик» лебезил перед полицаями. Боязливо оглядываясь на ребят, он о чем-то долго шептался с ними.
Сумцов постарался побольше узнать об «Адвокатике». История семьи, в которой на свет появился этот «Адвокатик», по-своему была поучительной…Жгучая брюнетка с красивой фигурой, наглыми черными, чуть навыкате глазами Лариса Алексеевна Ткачева сошлась с представительным мужчиной Анатолием Семеновичем — преуспевающим адвокатом по фамилии Ридкокаша. Его фамилия сразу же не понравилась Ткачевой. «Тоже мне еще — каша какая-то…» — сквозь зубы произнесла она в загсе и оставила себе свою. «Каша манная», — попыталась она называть своего мужа.
Их супружеская жизнь не задалась. Характер у обоих был далеко не мед.
«Крутая баба мне досталась», — оценил женушку адвокат. Лариса попыталась властвовать в семье, но «Каша манная» не уступал. В адвокатской семье начались ссоры…Однако жили, терпели друг друга. Прошло время — возненавидели…
В свое время на свет появился мальчик. Назвали Егорушкой. Рос он тщедушным, хилым ребенком. Сверстники прозвали его Заморышем. Был он объектом их насмешек, а порой и издевательств. Потешались над ним все кому не лень, случалось, поколачивали. Он возненавидел всех и вся. Не любил и вечно ссорящихся родителей. У них была своя жизнь. Адвокат Рикокаша принадлежал к тем, кто в погоне за выгодой шел на любую подлость, обман. Хитрый адвокат долго держался на плаву, но и он оказался за решеткой. Незадолго до этого «прокололась» и Лариса. Поехала в «места не столь отдаленные». Причина — крупная растрата. Она же была главбухом! Егорушку незадолго до ареста отца пристроили к дружку — милиционеру Гладышенко. А тот вскоре сплавил мальчишку в детский дом. Узнав, кто он, кто его родители, Егорушку нарекли Адвокатиком. Жизнь его в детдоме стала сплошным кошмаром. Били, унижали. Когда в город вошли немцы и детский дом оккупанты с довольствия сняли, старшие ребята стали посылать Адвокатика в ближайшие села добывать еду. Напутствовали: «Вот тебе мешок. С пустым не возвращайся. Прибьем!».
Егорушка покорно шел воровать. Попадались куры, картошка… Все съедали голодные ребята. Однако бить Егорушку не перестали. Каждый норовил ткнуть его кулаком. Адвокатик бросил холодный и голодный детдом. Скитался по чердакам, подвалам, ночевал в пустых домах. Тяжелее всего было переносить голод.