В мае 1936 г. от поляков японцы узнали ключ к шифру Советской армии (ОКК5), благодаря чему летом того же года взломали советские коды. Для японцев это было значительное достижение, позволившее им одерживать победы в пограничных конфликтах. Появившийся новый 5-значный цифровой код 0К40 японцы раскусить не смогли. Впрочем, это удалось сделать финским специалистам во время Русско-финской войны 1939–1940 гг. Они, в свою очередь, поделились этой информацией с японцами, которые таким образом смогли расшифровать новый код.
Военный историк Э. Куке, изучавший разведку Японии, считал, что до конца 1941 г. она была по большей части топорной, ограниченной, неполноценной, негибкой, громоздкой. Однако по отношению к СССР все указанные эпитеты заменялись им на противоположные по значению.
Кроме нелегальной разведки, при Квантунской армии сформировали специальный отдел сбора информации из открытых источников. В нем работали 50 нанятых русских политических беженцев. В первую очередь их интересовали личные данные 4000 советских штабных офицеров. Также они выискивали указания на особенности расположения советских войск из радиопередач, газет, например из «Правды» и «Известий». Как ни странно, но это оказалось весьма эффективным способом разведки — так японцы предугадали вторжение СССР в Польшу в сентябре 1939 г.
За все предвоенное и военное время И. Сталин не смог организовать в Китае и Японии по-настоящему боеспособную резидентуру, поскольку за ту чисто символическую плату, за которую служили многие советские разведчики по всему миру (в основном они были преданны идее), большинство «жадных китайцев» и «хитрых японцев» подставлять свои шеи не хотели.
Перед Второй мировой войной японцы потратили много ресурсов на разведку против Советского Союза. Кроме всего прочего, это объясняется вступлением Японии в затяжное военное противостояние с Китаем, когда надо было опасаться удара СССР в тыл Квантунской армии. Таким образом, разведывательная деятельность Японии против Советского Союза перед и в начале войны была достаточно успешной. С началом в декабре 1941 г. тихоокеанской войны распылять свои силы еще на США и Великобританию с сохранением той же эффективности Япония уже не смогла. Потому с этого момента японская разведка на советском направлении становится малопродуктивной.
После битвы за Гуадалканал (Соломоновы острова), переломного момента тихоокеанской кампании, продолжавшейся с ноября 1942 по декабрь 1942 г., которую Япония проиграла, основной ее задачей стало «замирение» России и Германии. Японцы хотели помочь немцам «развязать руки» и тем самым направить их силы против главных врагов Японии — США и Англии. Основной расчет был на то, что даже если попытка не удастся, то определенный результат все равно будет. Сам факт таких контактов вызовет недоверие между союзниками по антигитлеровской коалиции, договорившихся не вступать в сепаратные переговоры с противником.
10 сентября 1943 г. японский посол в СССР Н. Сато в разговоре с наркомом иностранных дел В. Молотовым высказал идею о прибытии в Москву особой «миротворческой миссии». На что Молотов ответил: «При существующей обстановке в условиях нынешней войны Советское правительство считает возможность перемирия или мира с гитлеровской Германией совершенно исключенной». СССР отказался от сепаратных переговоров и уведомил США о «поведении» Японии. Однако неприятие Москвой таких переговоров Японию не смутило. На военном совещании 5 сентября 1944 г. фельдмаршал Г. Сугияма высказывался за возврат к миротворческим усилиям и заявлял: «Командование сухопутных сил, основываясь на данных разведки, считает, что Советский Союз с начала войны с Германией уже потерял более 15 миллионов человеческих жизней, лишился большой части материальных средств и испытывает усталость от войны… С другой стороны, хотя Гитлер вновь планирует наступление на восточном фронте, он вполне сознает невыгодность продолжения войны с СССР. Таково реальное положение, существующее между Германией и Советским Союзом. Именно поэтому складывается благоприятный момент для активной посреднической помощи Японии в достижении перемирия между Германией и СССР».
Советскому руководству послали официальное предложение принять специальную японскую миссию. Посол СССР в США А. Громыко конфиденциально озвучил ответ для американцев: «Советское правительство, зная хорошо, что указанная миссия имеет своей задачей не столько вопрос об отношениях между Японией и СССР, сколько выяснение вопроса о возможности заключения сепаратного мира между Германией и СССР, отклонило предложение японского правительства».
Впрочем, даже это не остановило японцев. В 1945 г. они обратились к Сталину с просьбой помирить их с американцами и обещали в этом случае «добровольно» отдать Южный Сахалин и Курилы. Сталин на это не пошел.
Любопытен еще 1 момент. Рядовые японцы до сих пор уверены в том, что о секретных договоренностях в Ялте относительно вступления СССР в войну с Японией их правительство узнало только после войны. Однако это не совсем так. Скорее всего, политика замалчивания используется, чтобы обелить милитаристское руководство Японии того периода. Признание осведомленности об этом факте властей, несомненно, вызвало бы вопрос об их ответственности за атомные бомбардировки США и за вступление СССР в войну с Японией.
Что касается японской разведки, то в этом случае упрек неуместен, так как после окончания Ялтинской конференции поляк-резидент в Лондоне под псевдонимом Иванов передал сведения о решении руководителей стран антигитлеровской коалиции, касающегося Японии. В 1985 г. Юрико Онодэра в своих мемуарах вспоминала о том, как, будучи с мужем (офицером разведки) в Скандинавских странах и выполняя функции шифровальщицы, она пересылала эти разведданные в Центр. Юрико пишет: «С тяжелым сердцем я шифровала сообщение о намерении СССР вступить в войну (с Японией — ред.), которое затем ушло в Токио».
Спустя 2 дня после конференции 14 февраля 1945 г. принц Ф. Коноэ обратился к императору Хирохито с докладом, в котором утверждал, что необходимо завершать войну, подчеркивая: «С точки зрения сохранения национального государственного строя наибольшую тревогу должно вызывать не столько само поражение в войне, сколько коммунистическая революция, которая может возникнуть вслед за поражением. Существует серьезная опасность вмешательства в недалеком будущем Советского Союза во внутренние дела Японии».
Заметила японская разведка и факт переброски советских войск с запада на восток, которая началась сразу после Ялтинской конференции. Из военного аппарата японского посольства в Москве в апреле 1945 г. доложили: «Ежедневно по Транссибирской магистрали проходит от 1 2 до 1 5 железнодорожных составов… В настоящее время вступление Советского Союза в войну с Японией неизбежно. Для переброски около 20 дивизий потребуется приблизительно два месяца».
Закончилось все следующим образом. Когда 7 августа 1945 г. президент США Г. Трумэн заявил о готовности сбросить на Японию атомные бомбы, последняя расценила это как «пропаганду союзников». Руководство страны даже не обсуждало вопрос бомбардировок на заседании Высшего совета по руководству войной. То, что бомбы все-таки упали на японские города, правительство не афишировало и продолжало подготовку к последней битве на своей территории.
Однако нападение на Квантунскую армию советских войск все поменяло. 9 августа премьер-министр Судзуки заявил: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным продолжение войны». Император Хирохито признал, что «…теперь, когда в войну против нас вступил и Советский Союз, продолжать сопротивление… означает поставить под угрозу саму основу существования нашей империи».
Спор по поводу того, нужна ли была ядерная бомбардировка для завершения войны, ведется давно. И у той и у другой точек зрения есть авторитетные приверженцы и противники. Более вероятным кажется вывод о том, что бомбы не закончили Вторую мировую войну, а начали «холодную». Британский исследователь П. Блэкетт заметил, что атомные бомбардировки по большей части служили актом против России. Да и Трумэн это подтверждал: «Если бомба взорвется — что, я думаю, произойдет — у меня, безусловно, будет дубина для этих парней». С этих пор для спецслужб Советского Союза началась новая эпоха.
Раздел 2. Знаменитые разведчики
Глава 1. Рихард Зорге
Один из самых известных советских разведчиков Рихард Зорге родился 4 октября 1895 г. в столице Азербайджана — Баку. В 1898 г. он с отцом-немцем и матерью-русской переезжает в Германию близ Берлина.
Во время Первой мировой войны Рихард проходил службу в вооруженных силах Германии. На войне Зорге успел повоевать как с Францией, так и с Россией. На фронте получил 3 ранения, в результате чего хромал всю жизнь, потому что одна нога была длиннее другой на 25 мм. Демобилизовавшись, он пошел учиться в Гамбургский университет на политолога. Под впечатлением от трудов К. Маркса будущая легенда разведки в 191 9 г. вступает в Коммунистическую партию Германии.
Увлеченно выполняя партийные функции, Зорге в 1924 г. попадает в СССР. Здесь его вербует советская внешняя разведка. Спустя 5 лет, по линии международного объединения коммунистических партий (Коминтерна) его направили в Китай для организации оперативной разведдеятельности и формирования сети осведомителей.
В начале 1930-х гг. он находился в Китае под псевдонимом Рамзай, представляясь немецким журналистом и настоящим арийцем, чем заслужил симпатии со стороны нацистов.
Рихарда Зорге отличали живой аналитический ум, удивительное обаяние, остроумие, любвеобильность, да и внешность его была достаточно привлекательной. Все это в совокупности и предопределило его успех у женщин. Официально он был женат 3 раза. В ходе своей шпионской деятельности в Японии он поддерживал весьма тесные отношения с 52 женщинами.
Вторжение японцев в Маньчжурию, естественно, изменило расстановку сил в Азии. Теперь внимание советских разведчиков переключилось на Японию. Зорге отзывают из Китая обратно в СССР и в 1933 г. поручают оценить возможности создания агентурной сети в Японии. Задание было сложным, поскольку ранее у советских разведчиков не получалось надолго задерживаться в этой стране.