ать. Советская разведка совершенствовала формы и методы борьбы и в очередной раз продемонстрировала мастерство по введению захватчиков в заблуждения.
Таврина расстреляли 28 марта 1952 г., а Лиду — 2 апреля 1952 г. В мае 2002 г. в их реабилитации было отказано.
Глава 4. «Находка»
10 февраля 1943 г. в Московское областное управление НКВД по телефону сообщили, что ночной сторож одного из населенных пунктов Волоколамского района видел низколетящий самолет, из которого выпрыгнули парашютисты. По вызову немедленно отправилась опергруппа УНКВД, в целевом и окружающих районах были подняты на ноги истребительные отряды.
В результате поисков был задержан внешне подозрительный младший лейтенант с документами на имя Григорьева. Вражеского агента выдали радиостанция, спрятанная в чемодане, и большая сумма денег. Откуда у него столько денег, арестованный объяснить не смог. Впоследствии выяснилось, что этот человек — 1 из 3 парашютистов, бывших бойцами Красной армии.
Григорьев пояснил, что воевал за свою родину до последнего, но в августе 1942 г. попал в плен. Его отправили в лагерь для военнопленных под Смоленском, где он был завербован немцами. Под псевдонимом Гайдаров Григорьева определили в агенты-радисты, облачили в форменную одежду советских войск, снабдили документами, легендой и оправили на задание.
Также Григорьев рассказал, что выбрасывали их с интервалами, поэтому между ними на земле было значительное расстояние и им приходилось искать друг друга. Двое соединиться успели, а 3-й где-то потерялся, и его решили не ждать. Забегая вперед, надо сказать, что 3-го обнаружить не удалось, возможно, оказавшись дома, он просто не стал выполнять задания. Такое бывало довольно часто.
Засланные наблюдатели должны были обосноваться в районах Московской области, откуда можно было бы следить за перемещением воинских эшелонов по железной и обычным дорогам в сторону Ржева. Первый радиоконтакт предполагался сразу же по приземлении или после удачных поисков места жительства.
Руководство советской разведки, узнав об этом, с учетом всех обстоятельств приняло решение организовать радиоигру с абвером. Поскольку радист не был сторонником немцев, то легко согласился участвовать в операции. 13 февраля 1943 г. в установленное время Григорьев вышел в радиоэфир и сообщил немцам о том, что приземлился удачно, однако смог встретиться только с 1 парашютистом. Третий куда-то пропал, а искать его бесполезно и опасно. Под конец Григорьев обнадежил врагов, передав, что заботится о деле и доложит о первых результатах в ближайшие дни.
В ответ пришла радиограмма, в которой нацисты интересовались, отсутствует ли опасность и не работает ли он под контролем НКВД. У советской стороны тоже возник вопрос: не разгадал ли противник то, что после перевербовки радистов ему приходила дезинформация.
Естественно, в дезинформации должна была содержаться определенная доля правды, иначе в нее бы не поверили. Выработке и грамотному составлению сообщений придавалось очень большое значение. В оперативном управлении Генштаба под руководством генерала С. М. Штеменко на постоянной основе работала группа специалистов высочайшего класса, которые занимались отработкой дезинформации, предназначенной для введения противника в заблуждение относительно истинных намерений советского командования.
Самым слабым звеном операции было отсутствие последнего парашютиста. Данное обстоятельство неизбежно должно было насторожить абверовцев и ставило под сомнение целесообразность проведения радиоигры. Чтобы несколько разрядить обстановку недоверия, 2-го парашютиста до поры до времени оставили на свободе (редкий случай), не препятствуя его деятельности, но и не спуская с него глаз.
Главной задачей радиоигры считалось создание благоприятных условий для появления еще 1 канала военной дезинформации. Поскольку Григорьев заслуживал доверия, то его радиотрансляции проводились без физического сопровождения, хотя и под контролем. Бывший вражеский агент сам нашел место жительства у одинокой пожилой женщины. Рядом с ее домом поселился чекист Н. Грачев, который каждый день виделся с «подопечным» и влиял на него необходимым образом. К тому же они были сверстниками и даже стали друзьями.
16 февраля радиоцентр немецкой разведки телеграфировал: «Поздравляем Вас с Вашим благополучным приездом. Хорошо, хорошо, сказал доктор. Приветствуем Вас — верных».
23 февраля Григорьев уведомил немцев о том, что нашел новое место жительства. Он регулярно выходил в эфир с периодичностью примерно в 3 дня и добросовестно отсылал дезинформацию о движении грузов по железной и шоссейной дорогам, состоянии противовоздушной обороны и изменениях в местном военном гарнизоне. Вместе с этим передавал сведения и второй лазутчик, но прошедшие предварительную обработку.
Немцы очень интересовались метеосводками. Судя по их посланиям, они все больше доверяли своим агентам, расхваливая их за «смелость и находчивость».
Результатом героического труда на благо фюрера стало награждение 2 шпионов орденами «За храбрость» 2-го класса, о чем и было сообщено 21 марта. В радиограмме также было сказано: «Мы радуемся вместе с вами за заслуженную награду и ждем тот день, когда сможем вручить вам ордена за верную службу фюреру. Такая награда обязывает вас к еще большей верности и бдительности».
Таким образом, для советской разведки складывалась благоприятная ситуация и теперь операцию нацелили на вызов и захват вражеского курьера. Однако никаких встреч для своих шпионов немцами изначально предусмотрено не было: явок им не давали. Если же возникнет необходимость в документах, деньгах, снаряжении или продовольствии, то им следовало подготовить площадку для сброса всего необходимого с самолета и указать ее координаты в радиограмме.
Через какое-то время срок действия липовых документов стал истекать, да и питание раций должно было закончиться. Об этом Григорьев 26 марта 1943 г. напомнил немцам, которые отреагировали 2 апреля: «Новые документы изготовляются и будут сброшены с самолета». Убедительными доводами нацистов смогли уговорить прислать документы и элементы питания с курьером. Последний должен был навестить дом радиста.
На этом этапе радиоигрой, осуществляемой НКВД, неожиданно заинтересовался Сталин. Об операции он узнал от главного смершевца В. С. Абакумова, который подробно расспросил чекистов об операции и поручил подготовить справку с указанием основных моментов игры, путей ее развития и приложением в виде проекта очередной дезинформационной радиограммы. Вместе со справкой Абакумову было доложено, что ранним утром дом Григорьева навестил неизвестный лейтенант Красной армии. Проверив личность радиста, он сказал, что у него есть все необходимое: 2 вещевые сумки спрятаны около станции Волоколамск. На момент разговора чекиста с начальником Смерш курьер отдыхал. Вскоре они с радистом собирались за посылкой, после чего лейтенант намеревался вернуться к немцам.
Курьера решили захватить на обратном пути, в прифронтовой зоне. Об успешном выполнении задания он сам под контролем разведчиков передал сообщение немцам: «16 апреля добрался благополучно, передачу передают. Все в порядке. Привет доктору. Антонов». Поскольку ситуация на фронте изменилась, то Григорьеву пришло указание переместиться на запад, и ниточки радиоигры «Находка» от чекистов Московской области перешли к смершевцам.
Немецкую разведку продолжили обеспечивать дезинформацией, а наряду с этим удалось вызвать и задержать 7 вражеских агентов.
Глава 5. «Янус»
В ночь с 31 августа на 1 сентября 1944 г. в Смоленскую область залетел немецкий самолет. В Семлевском районе из машины выпрыгнула группа диверсантов в количестве 16 человек. По-видимому, не все из них желали быть вражескими шпионами — командир отряда И. С. Базалий (Ярошенко) с соратником добровольно явились к местным чекистам, рассказали о задании немецкой разведки и высказали надежду, что им оформят явку с повинной. При этом они попросили дать им лошадь с телегой, на которой они бы могли вернуться к месту нахождения имущества отряда и вывезти его.
Принимавший столь необычных посетителей старший лейтенант районного отдела НКГБ растерялся. После совещания с начальником районного отдела НКВД однозначного решения принято не было. Неизвестные гости лошадь так и не получили, но задерживать их тоже не стали.
Тем не менее лейтенант догадался уведомить смершевцев расквартированного рядом 37-го запасного стрелкового полка, и вскоре была сформирована оперативная группа, которая прибыла в Семлевский район и встретилась с начальниками районных отделов HКГБ и НКВД. Однако те не смогли объяснить, где же все-таки находятся парашютисты противника.
Предпринятые поиски оказались успешными — отряд диверсантов был найден и сдался без сопротивления. Их привезли в отдел контрразведки дивизии, срочно сообщив об этом в ОКР Смерш Белорусского военного округа.
На другой день после тщательного допроса арестованных организовали поиски сброшенных с самолета вещей. В зоне высадки десанта обнаружили ящик с гранатами и снаряжением, чемодан, наполненный антисоветскими листовками и разноплановыми документами и 6 парашютов.
Радиоигры по праву занимают совершенно особое место в истории деятельности советских спецслужб. В заслугу наркому внутренних дел Л. Берии можно поставить то, что именно с его подачи органы госбезопасности озаботились оперативной дезинформацией противника с помощью радиоигр. При его участии были отработаны технологии операций, да и согласие на них давал тоже он.
К тому же сами диверсанты оказались экипированы довольно богато: рация с запасными батареями, 150 000 рублей, автоматы, винтовки, ручные пулеметы, гранаты, противотанковые мины и примерно 20 кг взрывчатых веществ.
На допросах они показали, что перед отрядом, кроме разведывательно-диверсионной деятельности в тылу советских войск, была поставлена задача антисоветской пропаганды среди населения, проведения террористических актов против руководителей разного звена, прежде всего работников НКВД, или хотя бы подрыв их авторитета путем рассылки провокационных писем, осуществления шпионской деятельности по выявлению резервов Советской армии, расположения частей и оборонных заводов, определению политико-морального состояния военных и наличия у них желания продвигаться вплоть до столицы Германии, вербовка сторонников среди местного населения.