Прошло немало времени, прежде чем это название возникло применительно к Тол Эрессеа, Одинокому острову, находящемуся в самой отдаленной части Белегаэра, Великого моря Запада. Нет необходимости здесь вдаваться в подробности о том, как причудливо менялось отцовское представление об Одиноком острове в первые годы работы над «Сильмариллионом». С другой стороны, небезынтересно попытаться понять ход отцовских мыслей на эту тему во время работы над «Гибелью Артура».
Единственная точная дата, которая могла бы нам в этом помочь – это 9 декабря 1934 года, когда Р. У. Чемберс написал отцу хвалебное письмо об «Артуре», на тот момент еще в работе; но дата, безусловно, не подскажет нам, как скоро после этого отец забросил поэму.
Много времени спустя, в письме от 16 июля 1964 года, отец рассказал, как он и К. С. Льюис договорились (сейчас уже невозможно определить, когда именно), что каждый напишет по истории: Льюису досталось сочинять про космическое путешествие, а отцу – про путешествие во времени. Льюис закончил «За пределы Безмолвной планеты» к осени 1937 года, а отцовский «Утраченный путь», еще очень далекий от завершения, был отправлен в судьбоносной посылке вместе с другими рукописями в издательство «Аллен энд Анвин» в ноябре того же года. В сентябре увидел свет «Хоббит»; 19 декабря 1937 года отец упоминает в письме: «Я написал первую главу новой истории про хоббитов».
Много лет спустя, в письме от 1964 года, он изложил свои планы касательно «Утраченного пути».
Я начал несостоявшуюся книгу о путешествии сквозь время, в финале которой моему герою предстояло присутствовать при затоплении Атлантиды. Она должна была называться Нуменор, Земля Запада. А связующая нить предполагалась вот какая: время от времени в семьях людей появляются (как Дурин среди гномов) отец и сын, чьи имена можно перевести как «Друг счастья» и «Друг эльфов». ‹…› История начиналась с отцовско-сыновней близости между Эдвином и Элвином настоящего; и, как предполагалось, уходила в легендарное прошлое через Эадвине и Эльфвине приблизительно 918 A.D., и Аудоина и Албоина лангобардской легенды, и так – в предания Северного моря о прибытии зерна и культурных героев, предков королевских родов, на ладьях (и их уходе на погребальных кораблях). ‹…› В моем произведении нам предстояло прийти наконец к Амандилю и Элендилю, вождям партии верных в Нуменоре, когда остров подпал под власть Саурона.
Сохранился отцовский исходный «план» для завершающей легенды, набросанный отцом наспех (он опубликован в книге «“Утраченный путь” и другие работы», 1987, стр. 12).
«Этот примечательный текст, – как писал я в этом издании, – знаменует собою начало легенды о Нуменоре и продолжение «Сильмариллиона» во Вторую Эпоху Мира. Здесь впервые была сформулирована концепция Мира, Ставшего Круглым, и Прямого Пути…». Существуют также две близкие по времени версии (там же, стр. 13 и далее) краткого повествования, предшествующего тексту «Акаллабет» (опубликован в составе «Сильмариллиона»). Ко второму варианту (и только к нему) отец позже карандашом добавил в рукописи название: «Последнее сказание: Падение Нуменора».
Подробно изучив эти тексты, я пришел к выводу, что «Падение Нуменора» и фрагменты «Утраченного пути» «тесно связаны между собой; они возникли в одно и то же время, под влиянием одного и того же стимула, и мой отец работал над ними обоими сразу» (там же, стр. 9). Потому я заключил, что «“Нуменор” (как самостоятельная сформированная концепция, какие бы уж “призраки Атлантиды”, пользуясь выражением отца, за нею ни стояли) возник непосредственно в контексте отцовских дискуссий с К. С. Льюисом в (по-видимому) 1936 г.».
В первом из двух текстов «Падения Нуменора» содержится нижеследующий отрывок:
[когда] ‹…› Моргота вновь исторгли во Внешнюю Тьму, Боги сошлись на совет. ‹…› Эльфов призвали в Валинор, и многие повиновались, но не все.
Но во второй версии отрывок был изменен:
Когда же Моргот исторгнут был прочь, Боги сошлись на совет. Эльфов призвали вернуться на Запад, и те, что повиновались, вновь поселились на Эрессеа, Одиноком острове, которому дали новое имя – Аваллон, ибо он совсем рядом с Валинором.
Это один из первых случаев употребления названия Аваллон применительно к Эрессеа. В обрывочном изложении нуменорской истории для «Утраченного пути» (а это все, что отец из нее записал) Элендиль рассказывает своему сыну Херендилю:
И призвали они [Валар] Изгнанников-Перворожденных, и помиловали их; и те, что вернулись, поныне живут в блаженстве на Эрессеа, Одиноком острове, что зовется Аваллон, ибо с него видны берега Валинора и свет Благословенного Королевства[41].
Предположительно к тому же времени относится статья «Этимологий» (это чрезвычайно запутанный рабочий текст того же периода, опубликованный в книге «“Утраченный путь” и другие работы»), посвященная основе LONO –:
lóna: остров, отдаленная труднодостижимая земля. Ср. Avalóna = Тол Эрессеа = внешний остров. [Возможно, добавлено позже: A-val-lon.][42]
В еще одной статье, имеющей отношение к данному названию, которая посвящена основе AWA-, в частности, говорится:
прочь, вперед; вовне. Кв[енья] ava вне, за пределами. Avakúma Внешняя Пустота за пределами Мира. [Сюда добавлено: Avalóna, ср. lóna].
Эти этимологии не согласуются с истолкованием названия (как «совсем рядом с Валинором») во второй версии «Падения Нуменора».
В это же время, когда отец обдумывал последовательность эпизодов в составе «Утраченного пути», – этим повестям суждено было остаться лишь в виде фрагментов, – он наспех набросал заметку касательно возможной истории «о человеке, который вступил на Прямой Путь». Таким человеком предстояло стать Эльфвине, англичанину X века, о котором мой отец много писал прежде: этот мореход добрался до Одинокого острова и там узнал от эльфов легенды, вошедшие в «Книгу утраченных сказаний». Ниже я привожу отцовскую заметку:
Но это лучше всего подойдет в качестве введения к «Утраченным сказаниям»: как Эльфвине проплыл по Прямому Пути. Они все плыли, и плыли, и плыли по морю; и море сделалось очень ясным и очень спокойным – ни облаков, ни ветра. Вода за бортом казалась разреженной и совсем светлой. Глядя вниз, Эльфвине внезапно увидел внизу, в воде, сияющей на солнце, земли и горы [или гору]. У них затруднено дыхание. Его спутники один за другим бросаются за борт. Эльфвине теряет сознание, чувствуя чудный аромат, словно бы земли и цветов. Придя в себя, он обнаруживает, что корабль тащат мужи, идущие вброд по воде. Ему рассказывают, что за тысячу лет среди людей находятся очень немногие, способные дышать воздухом Эрессеа (то есть Аваллона), а дальше никто этого не может. Так он попадает на Эрессеа, и ему рассказывают «Утраченные сказания».
Любопытно сравнить этот отрывок с заключительным фрагментом «Сильмариллиона» в версии под названием «Квента Сильмариллион»: именно такую форму «Сильмариллион» обрел к тому моменту, как отец отложил его на годы работы над «Властелином Колец» («Утраченный путь», стр. 333–335). Здесь название Аваллон уже употребляется применительно к Тол Эрессеа, но концепция Прямого Пути еще не возникла.
Здесь заканчивается «Сильмариллион»: а вошли в него пересказанные в немногих словах песни и легенды, что по сей день поют и рассказывают истаивающие эльфы и (более внятно и полно) исчезнувшие эльфы, те, что живут ныне на Одиноком острове, Тол Эрессеа, куда попадали немногие мореходы из числа людей, вот разве что раз или два за долгую эпоху, когда кто-либо из рода Эаренделя уплывал за пределы земель, открытых смертному взору, и видел мерцание светильников на набережных Аваллона, и вдыхал издалека аромат неувядающих цветов на лугах Дорвиниона. Одним из таких был Эриол, которого люди звали Эльфвине; он единственный возвратился и привез вести о Кортирионе [граде эльфов на Эрессеа] в Ближние земли.
Нам нет необходимости углубляться в тему Аваллона и разбираться в запутанных подробностях более поздних разработок: о них исчерпывающе рассказано в книге «Саурон Поверженный» (1992). В своем кратком обзоре я лишь попытался представить, что это название значило для моего отца в контексте «Сильмариллиона» на тот момент, когда он работал над «Гибелью Артура», причем очень скоро ему, по всей видимости, предстояло прерваться.
Мне кажется, что необходим значительный период времени для того, чтобы существующий миф претерпел столь грандиозные изменения, вызванные возникновением концепции Нуменора и его затопления, стихийного преобразования земли и загадочного «Прямого Пути», уводящего к исчезнувшему «прошлому», доступ к которому для смертных закрыт. Потому, на мой взгляд, по меньшей мере очень вероятно, что подобное развитие сюжета «Сильмариллиона» вкупе с новым проектом – «Утраченным путем» и тяжкие сомнения и трудности, с которыми столкнулся отец, сами по себе служат достаточным объяснением того, почему он забросил «Гибель Артура».
Из этого, казалось бы, следует, что поэма была оставлена на удивление поздно; и на самом деле существует прелюбопытное и озадачивающее доказательство, по всей видимости, это предположение подтверждающее. Это отдельная страница с черновыми записями: список последовательных «элементов» повествования, причем все они упомянуты не только здесь. Последняя часть списка гласит:
Спустя какое-то время после создания этого списка отец нарисовал скобку, отделяющую «Увезен на Авалон» от предшествующих пунктов, и напротив этой скобки (то есть на одном уровне с «Увезен на Авалон») приписал: «Авг 1937».
По-видимому, естественно предположить, что на тот момент отец дошел (в стихах, пусть и в неотредактированном виде) до пункта «Артур убивает Мордреда и ранен», но не дальше. Безусловно, проблема в том, что к битве при Камлане отец еще даже не подступился: поэма заканчивается на финале сражения под Ромерилем, и из рукописи не явствует, что стихотворный вариант хоть сколько-то продвинулся дальше. Объяснения у меня нет. Но это, по крайней мере, зримое свидетельство того, что в августе 1937 года отец все еще активно занимался «Гибелью Артура» – пусть и на удивление поздно.