стр. 200). В строке «В Мордред попомнит» предлог «В» прочитывается вполне отчетливо, но это явная ошибка, – вероятно, здесь должно было стоять «Тогда». Я так понимаю, что под «короной той» подразумевается корона Британии. Поразительны размышления Ланселота о возможном желаемом исходе бедствий Британии; никаких их отголосков в черновиках нигде не встречается. С другой стороны, душевное смятение Ланселота, как оно изображено в Конспекте I и сходным образом в Конспекте III вполне может быть воспринято как благодатная почва для столь черных «недобрых дум», что «в душе зарождались».
Возвращаясь к вопросу о тексте про Лионеля и Эктора (ЛЭ) и его взаимосвязи с версией Б, нужно отметить, что существует еще одна рукопись, явно более ранняя, чем ЛЭ, которую отец со всей очевидностью держал перед глазами, записывая ЛЭ, – однако ж в ней Лионель и Эктор отсутствуют.
В этой рукописи вступительный фрагмент, начинающийся с «В благостном Бенвике…», присутствует в форме более ранней, нежели во всех других многочисленных случаях. В строке 3, как и в ЛЭ, говорится: «от векового Востока, взыскивая островов»; но в придачу там, где в ЛЭ представлены более поздние варианты (см. стр. 176), здесь содержатся следующие: в строке 6 «против вековой дикости» вместо «против варваров диких»; в строке 7 «башню» вместо «башни» (и ниже в строке 8 «под нею» вместо «под ними»[57]; «взирала» вместо «взирали в строке 12); и «скал изрезанных» вместо «скал сквозных» в строке 10. Эти и многие другие исправления были вписаны на полях данного текста, но я привожу его в том виде, в каком он пребывал до внесения правки.
После вступительного фрагмента текст продолжается следующим образом (ср. с текстом ЛЭ на стр. 187 и далее):
Днесь Ланселот, лорд Бенвикский,
томился тяжко, тоской сжигаем.
В былые дни братства славного
почитался он первым; почет и славу
и мужей уважение к мощи и чести
снискал он стократ, но стряслась беда,
и преданность пала. Так прекрасна монархиня,
так прям паладин, так прочны сети,
поймавшие пленника. Не как подданный только лишь,
не как даму – данник, но дороже жизни
любил Ланселот ее, но лорду Артуру
пребывал он предан. Пересилила страсть.
Ослеплен красой ее, под конец сдался,
стойкий как сталь – стал он изменником;
так сеялось семя скорбей беспредельных.
Зорки зависти злобные очи;
Мордреда мщение манило всех больше:
не любил Ланселота за лестную славу он,
за королевину ласку клял судьбу его;
ненавидел Гавейна, несгибаемо-верного,
сильного, стойкого, строгого нравом;
королеве не верил он, но короля почитал:
так пес преданный – простака хозяина
стережет бессонно. Слова рек он
Гавейну гнусные, Гвиневеру бесчестил,
Ланселота ложью порочил,
сгущая краски. Cтрашен был гнев
Гавейна достойного – горевал в душе он.
Так слухи скверные на суд Артура,
печальную весть принес самый преданный рыцарь.
Так Гавейн снискал Гвиневеры ненависть,
а любви Ланселота лишился навеки;
Мордред же глядел, готовый смеяться.
Свободу и содружество Стола Круглого,
рассорясь рьяно, раскололи мы надвое.
Мечи могучие не мешкали в ножнах:
брат с братом бился, и бежала кровь:
королеву пленили. Приговор суровый
смерть судил ей. Но судьба не исполнилась.
Ибо Ланселот как лучистое пламя,
смерть сея, в сполохах грозных
напал нежданно, неистово ринулся
на друзей давних, как на дерева – буря.
Королеву вызволил и вдаль умчал он;
но ярость иссякла, излился гнев,
поменялся настрой его. Поздно оплакал он
раскол и крушенье Круглого Стола,
свободу и содружество славного братства;
лишившись любви лорда Артура,
в гордыне покаявшись, и притом в доблести.
Не получив прощения, просил он о мире;
чаял он честь отчаяньем вылечить,
возвернуть королеву, королевской милостью,
к почетному чину. Чуждым ей мнился он;
все ж участь изгнанницы угодна ей мало,
за любовь лишенья не любо терпеть ей.
Простились в муке. Ей прощенье даровано,
чтоб в Камелоте снова стать королевой,
хоть Гавейн противился. Приязни Артуровой
Ланселот лишился: за лиги изгнан,
от Стола Круглого и славного рыцарства,
с высоты низвергнут, в вотчину дальнюю
поплыл поневоле. Печален Артур
в душе и думах: во дворец возвратилась
королева-красавица, но какой ценою –
паладина первейшего потерял в час нужды он.
Не один отплыл за океан бурный
Ланселот в ладье. Лордов в роду его
могучих много. На мачтах реяли
Борса бравого и Бламора стяги,
Лионеля, и Лавейна, и лихого Эктора,
сына младшего Банова. Они по морю уплыли
из Британии в Бенвик. В битвах отныне
опорой Артуру с оружием не были,
но в башнях Бановых бдили зорко,
за валами высокими войну отвергая,
лорда Ланселота с любовью хранили.
Здесь мой отец оставил пустое место, прежде чем продолжить писать, по-видимому, в то же время, но на другую тему (причем нумерация строк предшествующего текста не прерывается). Позже, более мелким и более аккуратным почерком, он вставил на полях строки, следующие за «с любовью хранили»:
в час черный. Чаша горька его:
сокрушался он скорбно, смиряя гордыню:
презрел он преданность, покорившись любви,
и любви днесь лишился, любя преданность.
Не вполне понятно, какое место занимает этот текст по отношению к остальным рукописям Песни III, но по разнообразным свидетельствам создается впечатление, что он стоит ближе всего к самой ранней из них, то есть А и, следовательно, удобства ради может быть обозначен как А*; но в любом случае его следует воспринимать как отдельную версию, учитывая приведенный выше анализ возникновения распри, – а данный элемент возникает в рукописи поэмы только здесь и в «варианте с Лионелем и Эктором», восходящем к этому же тексту (см. стр. 191). То, что в ходе создания ЛЭ мой отец держал перед глазами А* и что по мере написания он превращал исходный текст в диалог между Лионелем и Эктором, не подлежит сомнению. Если я прав, предполагая, что А* датируется временем, близким к началу работы моего отца над «Песней о Ланселоте», то, по-видимому, мысль о том, чтобы изложить историю Ланселота и Гвиневеры как диалог между двумя рыцарями Круглого Стола, Ланселотовыми родичами, возникла достаточно рано в ходе эволюции поэмы – и рано была отвергнута.
Песнь I
Я уже писал о том, что в рукописи А* за рассказом о распре, разрушившей братство Круглого Стола, спустя какое-то время следует стихотворный текст на совсем другую тему, причем нумерация строк не прерывается. Приведу здесь данный фрагмент этой рукописи:
В битвах отныне
опорой Артуру с оружием не были,
но в башнях Бановых бдили зорко,
за валами высокими войну отвергая,
лорда Ланселота с любовью хранили.
На восток выступил с воинством Артур,
Войну вел он на вольных границах…
Здесь в черновиках впервые появляется будущее начало поэмы, первые строки Песни I, повествующие о походе Артура на языческих захватчиков с востока. Крайне маловероятно, что мой отец изначально намеревался уделить в своей поэме большое внимание «восточному походу» короля Артура. В конспектах о нем упоминается лишь единожды, а именно, в Конспекте I: «Ни он сам, ни его родня более не сражались за Артура, даже когда прослышали о нападениях на Британию, и даже в Артуровом походе на Восток». Сохранились также карандашные наброски на отдельном листке бумаги, из которых явствует композиционная последовательность песней. В одном из них значится:
I Артур на Восток
II Ланселот и поднимающаяся буря (и тут же – неразборчивое упоминание Гвиневеры)
III Мордред
В другом говорится:
II Артуровский поход на восток поставить сразу после Бегства Гвиневеры
III Частично вставить предысторию в размышления Ланселота – когда начинается буря. [? Больше] когда Эктор и Лионель обсуждают его бездействие и злятся из-за него
IV Ромериль и Смерть Гавейна
Эти планы, не согласующиеся ни друг с другом, ни со структурой поэмы в последнем ее варианте, вероятно, отражают собственные размышления моего отца, в ходе которых Артуров поход на восток сделался ключевым элементом повествования. В замечании о Песни III во второй группе заметок автор раздумывает о возможном обрамлении для ретроспективного рассказа о Ланселоте и Гвиневере и великой распре. Заметка II во второй группе с трудом поддается истолкованию.
Нужно признать, что, хотя порядок создания рукописей отдельных песней восстановить возможно, я так и не смог со всей определенностью вычислить, в какой последовательности вносились эти композиционные изменения. Но, судя по многочисленным сохранившимся черновикам, по меньшей мере очень вероятно, что именно здесь, в рукописи А*, внезапно, «нежданно-негаданно», как говорится, в поэму «Гибель Артура» вошел великий поход короля Артура против варваров.
Эта самая ранняя сохранившаяся рукопись Песни I «Как Артур и Гавейн отправились на войну и достигли Востока» (она представляет собою последнюю часть А*, но я обозначу ее как АВ, «Артур на Восток») и конечный вариант текста соотносятся между собою крайне интересным образом. Здесь я привожу первые 28 строк текста; нумерация строк, более или менее соответствующая ПВ (Последнему Варианту), приводится на полях.
На восток выступил с воинством Артур, (I.1–4)
войну вел он на вольных границах:
поплыл за море в пределы саксонские,