Режиссёр. Вы что-то про критику говорили…
Пальто. А, точно! Давайте больше высказываться и критиковать… Так?
Режиссёр. Вроде бы так… (Рубашке.) А потом была ваша реплика!
Рубашка. Виноват! Виноват! По закону! Строгость!
Пальто. Теперь я, да? Э-э-з, социальный корень… то есть, корни и анализ помогут нам разобраться…
Рубашка. По строгости!
Режиссёр. Контролёр, что же вы молчите? Вы ведь тоже что-то говорили!
Контролёр. Про Сибирь.
Режиссёр. Нет, как-то невыразительно всё получается, безлико, не хватает какой-то глубины Надо выявить конфликт, усилить его. (Рубашке.) Понимаете, вы вроде бы верно всё говорите — и про бомбу, и про смерть — но как-то плоско, грубовато получается. А мне нужна совсем другая степень достоверности.
Рубашка. Чего ещё-то? Смерть безбилетнику!
Режиссёр. Это понятно. Попробуйте сказать тоже самое, но более ёмко, более мягко, с подтекстом.
Рубашка (так же). Смерть безбилетнику!
Режиссёр. Зачем же так громко? Ведь смерть сама по себе ужасна, произнесите свою реплику более обыденным, более будничным голосом.
Рубашка(так же). Смерть безбилетнику!
Режиссёр. Опять кричите! Нет, вы для роли обвинителя не подходите. Придётся вас заменить.
Рубашка. Я не подхожу? Да я бы их всех передушил!
Режиссёр. Душите кого хотите, а с этой роли я вынужден вас снять. (Пальто.) А что, если обвинителем будете вы?
Пальто. Я сам по себе. И Франц Лойе ждёт меня…
Режиссёр. Нельзя думать только о себе! Снимается кино! Потом эту картину станут смотреть миллионы, миллиарды!
Корреспондент. Несколько слов для нашего…
Режиссёр. Нужны радикальные, кардинальные перемены. Мало новых идей и оригинальных замыслов. Эксперимент — не в почёте. Псевдореализм обветшал и устарел.
Корреспондент. То есть, вы считаете, что язык современного кинематографа нуждается в обновлении?
Режиссёр. Да, нуждается! Нуждается! Пусть многие говорят о радикальности, однако при этом нельзя зачеркивать достижения прошлого! Старые мастера! Именно они наполнили пространство кадра неистовой духовностью!
Корреспондент. А вам не кажется…
Режиссёр. Кажется, кажется. Продолжаем! (Пальто.) Итак, вы обвинитель, понятно! Запомните, как можно больше убедительности! Ведь перед вами враг, матёрый преступник! Опасность! Все в опасности! Государство в опасности!
Пальто(растерянно). Но что же мне делать? Что говорить?
Режиссёр. И не стыдно? Взрослый человек, в пальто… Вы кто по профессии?
Пальто. Вообще-то филолог. Иногда искусствовед. Культурой занимаюсь.
Режиссёр. Лекции приходилось читать?
Пальто. Как же! В Берлине, в Ужгороде, в Миассе…
Режиссёр. Читайте, читайте нам лекцию! Но не в Ужгороде, а в Сорбонне, в Оксфорде! Перед вами — лучшие умы человечества, интеллектуальная элита! Вперёд!
Пальто. Я… Я… Я… Требую форума! Форума и кворума! Вот он — взгляните — сидит перед вами! Как невинно он смотрит в землю, можно подумать, что не он, а не он содеял этот тягчайший из грехов! Отцеубийство, скотоложство, кровосмешение — невинные забавы по сравнению с тем, что содеял он, безбилетник!
Режиссёр. Многовато, конечно, пафоса, но ничего… сойдёт! Дерзайте!
Пальто. Нравственность, именно забота о нравственности вынуждает меня быть максимально суровым! Мы…
Режиссёр. Доказывайте, аргументируйте! Перед вами враг, матёрый и опасный преступник!
Пальто. Нравственность является критерием высшим! На вчерашней выставке в Гавре, то есть, не на вчерашней…
Режиссёр. Вы как будто о другом говорили..
Рубашка. Пустите меня! Я всё как надо скажу, с подтекстом!
Режиссёр. Не мешайте! (Пальто.) Что же вы замолчали?
Пальто. Милосердие должно быть суровым, а суровость — жестокой! У нас вода текла… вчера, позавчера…
Режиссёр. Что вы несёте? Какая вода, при чём тут вода?
Блондинка. Он бездарен и толст!
Режиссёр. А начинал всё же неплохо…
Блондинка. Он завалит всю съемку!
Режиссёр. Да? Ну ладно, милейший, идите на место. (Смотрит на Кепку.) А если вы?
Блондинка. Очень сильный типаж.
Режиссёр. Да, в нём есть что-то робеспьеровское.
Полная. Скорее уж он на Дантона похож.
Худая. Не, на Демулена.
Полная. На Дантона, на Дантона, на Дантона!
Худая. Брось ты, Петровна. Чистый Демулен!
Полная. Нет, на Дантона! На Дантона!
Режиссёр. Да хватит вам… Демулен, Сен-Жюст… Мешаете! (Кепке.) Значит, вы будете обвинять. Это злостный безбилетник, это исчадие ада! Он должен быть уничтожен, сметён с пухлых щёк вечно юной старушки Земли! Вот ваша цель! Но не наигрывайте! (Шляпе.) И вы — очень внимательно! Ведь Обвинитель — ваш идейный враг, каждое его слово и даже междометие вызывают у вас острое негодование, нравственный понос, духовную рвоту. Вы должны костьми лечь за правду, бороться, бороться за человека, даже если он в принципе убог и ничтожен!
Блондинка. Глядите, а безбилетник-то не шевелится! И глаза закрыты!
Худая. Точно, глаза закрыты! И бледный-то какой!
Пальто. Нельзя было пренебрегать гуманностью, я предупреждал.
Блондинка. Он умер!
Режиссёр. Умер? Зачем же он умер? А как же мой фильм?
Полная. Фильм! У нас народ, суд, общественное мнение… Что же теперь делать?
Рубашка. Ушёл от расправы, собака!
Худая. Сердце, наверное, остановилось, вот и умер.
Толпа гудит. Возгласы. «Умер!», «Вызовите скорую!», «Давай!».
Оператор. Что вы делаете?
На него набрасывается Купальник и затаскивает под скамейку.
Пальто. Так мне не надо быть обвинителем? Слава Богу!
Блондинка. Ай, что это? Он оживает!
Берет шевелится и просыпается.
Берет. Фу… Как? Вла… Дождь?
Полная. Так он не умер? Вот ведь дрянь! Суд идёт, кино снимают — всё из-за него, а он спит!
Худая. Не умер, что ли? А говорили — умер! Значит не умер.
Пальто. Бывает смерть клиническая, а бывает и настоящая.
Пальто. Как же вы могли спать? Я отказываюсь вас обвинять!
Худая. У него, может, и семья есть, а мы его убить хотим.
Полная. Может, всё и обойдётся, народ всё решит, разбёрется по-праведному.
Худая. Это всё контролёр вислоусый! Билет, билет… А что билет-то?
Контролёр. Как велено, так и работаю! Мне чужого не надо, я честный человек. Вот скажут не проверять, так и не буду. Но пока ещё платный проезд никто не отменял, на съезде контролёров говорили, что надо ещё строже, чем раньше!
Пальто. Так не будет суда? Тогда я пойду, меня Франц Лойе ждёт.
Рубашка. Как не будет — будет! Меня не разжалобишь, я его…
Набрасывается на Берет, трясет его.
Худая. Глядите, бумажки какие-то! (Рассматривает вытряхнутые из Берета бумажки). Билет! Это — билет!
Контролёр. Где билет?
Всеобщее недоумение.
В самом деле, билет автобусный… как же так?
Полная. Так он не безбилетник?
Контролёр. Мне чужого не надо… Откуда же у него билет?
Худая. Значит, честный он, с билетом, как все. А мы его судить хотели…
Полная. Что же теперь делать? Кого теперь судить?
Контролёр. У меня глаз-то намётанный! А вдруг это не он? Или он… Вроде бы и не он…
Полная. А берет? А пуговица?
Контролёр. Берет вроде тот, а человек — другой. Или наоборот…
Полная. А пуговица?
Контролёр. Пуговица — его. То есть, может быть, и не его, а того, который в берете…
Полная. Берет — вот он, на нём!
Контролёр. Берет на нём, да, а он вроде бы и не он!
Рубашка. Берет! Пуговица! Надо было сразу его кончать, а теперь попробуй разберись! Либералы!
Контролёр. Я никогда не ошибался, никогда! Эх! Полтора года его искал, всё на карту поставил. Мне начальство сказало — поймаешь его, мы тебя в метро контролёром назначим, новое дело начнёшь, новатором будешь. К зарплате двадцатку обещали прибавить, она не лишняя мне, двадцатка-то! У меня восемнадцать детей, девятнадцатого ждём, врач сказал, что мальчик будет, по науке девятнадцатые всегда мальчиками получаются!
Полная. Высказывайтесь, все высказывайтесь!
Пальто. Так о чём говорить-то! Суда не будет, фильма тоже, я пойду к Францу Лойе.
Шляпа. А меня ждёт жена.
Кепка. Паралакс сознания! Геоно! Воку! Меня никто не ждёт, но я тоже пойду.
Полная. Постойте! Получается, что контролёр оклеветал невинного!
Контролёр. Не мог, не мог я ошибиться!
Полная. Но ведь билет нашёлся!
Контролёр. А если это не тот билет? Надо экспертизу сделать, в центральную лабораторию послать…
Полная. А человек невинный ждать будет?
Худая. Экспертиза! Вот ведь придумал! Теперь за экспертизу спрятаться хочет!
Контролёр. Я потомственный контролёр, я — лауреат, делегат, тройной план даю..
Полная. Вот мы сейчас и разберёмся, что вы за лауреат!
Пальто. Позвольте! Это что же, опять процесс? Только в обратную сторону? Любопытно…
Шляпа. Что касается меня, то я в этой реабилитации участвовать не намерен.
Полная. Как же так? Наш долг разобраться, вынести правильное решение!
Худая. Правильно! Я вчера купила яйца, дома гляжу, а это пельмени! Так я и к заведующей пошла, в газету написала, на радио. Пусть разберутся, а то сколько же можно терпеть!