…оптимальная валютная зона – это мир…[198]
Я не читал предложение председателя правительства… Но как я понимаю… это предложение, нацеленное на увеличение использования специальных прав заимствования МВФ… э… и… э… на самом деле мы вполне открыты для этого…[199]
…МВФ улучшил, перепрофилировал и пополнил запас своего инструментария.
Единый мир
Встретиться с Мин Чжу – это значит увидеть будущее мирового финансового дела. Доктор Мин Чжу выделяется из толпы, его рост в 6 футов и 4 дюйма напоминает финансистам о наиболее влиятельных банкирах конца XX века Поле Волкере и Уолтере Ристоне, которые доминировали в помещении не только с помощью интеллекта, но в силу физического присутствия. Мин Чжу принадлежит не к XX веку, а к XXI, и сложно назвать кого-то еще, кто лучше воплощает в себе конфликтующие силы – Восток против Запада, золото против бумаги, государство против рынков, – циркулирующие в сегодняшнем мире[200].
Мин Чжу – заместитель директора-распорядителя Международного валютного фонда, он занимает один из наиболее высоких постов в МВФ и отчитывается непосредственно Кристин Лагард. МВФ – это одна из ключевых организаций, основанных на Бреттон-Вудской конференции 1944 г., которая создала основу международной валютной системы по горячим следам Великой депрессии, когда Вторая мировая война близилась к концу. С момента основания МВФ – это великая загадка мирового финансового дела.
МВФ вполне открыт касательно своих операций и целей. В то же время его плохо понимают даже эксперты, частично из-за уникальной роли, которую он играет, и в высшей степени технического жаргона, используемого в деятельности. Специализированные университетские программы стажировки в таких вузах, как Школа перспективных международных исследований в Вашингтоне, – это типичный входной билет на должность в МВФ. Это сочетание открытости и тумана обезоруживает; МВФ прозрачно непрозрачен.
Миссия МВФ неоднократно трансформировалась за десятилетия со времен Бреттон-Вудса. В 1950-х и 1960-х он отвечал за фиксированный обменный курс, золотой стандарт и промежуточные займы странам, испытывающим трудности с платежным балансом. В 1970-х это была площадка для перехода от золотого стандарта к плавающему валютному курсу, участвующая в широкомасштабной продаже золота по настоянию США, чтобы помочь заморозить цену. В 1980-х и 1990-х МВФ был подобен доктору, который ходит по домам, выдавая недоброкачественные лекарства в форме некомпетентных советов развивающимся странам. Эта роль резко прекратилась после кровопролития на улицах Джакарты и Сеула и множества убитых в результате неправильного поведения МВФ в мировом финансовом кризисе 1997-1998 гг. Начало 2000-х было периодом дрейфа, во время которого сфера полномочий МВФ была неясна, и эксперты предполагали, что эта организация изжила себя. МВФ возродился в 2008 г., как de facto секретариат и рычаг управления G20, координирующий политическую реакцию на финансовую панику того года. В наши дни МВФ извлекает выгоду из вновь обретенной роли мирового кредитора в последней инстанции: он стал всемирным центробанком.
Мин Чжу находится на самом высоком посту, который когда-либо занимал гражданин Китая в МВФ, Всемирном банке или Банке международных расчетов – трех многосторонних столпах международной денежной системы. Его карьера олицетворяет финансовый взлет Китая in nuce[201]. В 1982 г. он закончил Фуданьский университет в Шанхае, один из самых престижных вузов Китая. Он получил степень кандидата экономических наук в США, перед тем как занимать различные должности во Всемирном банке и международном отделении Банка Китая. В 2009 г. он стал заместителем управляющего центральным банком Китая. В мае 2010 г. Доминик Стросс-Кан, тогдашний глава МВФ, выбрал его на должность своего специального советника. Наконец Мин Чжу был выбран в 2011 г. на должность заместителя директора-распорядителя преемником Стросс-Кана Кристин Лагард.
Мин обладает непринужденной манерой поведения и хорошим чувством юмора, но, когда на него жестко наседают по поводу мер, в которых он непоколебимо убежден, он внезапно может стать резким, как будто скорее читает лекцию студентам, а не участвует в дискуссии. Его английский с легким акцентом превосходен, но его негромкую речь иногда трудно расслышать. Подготовка Мина уникальна: он работал на высшем уровне в центральном банке под контролем Коммунистической партии Китая и на высшем уровне в МВФ, организации, демонстративно приверженной свободным рынкам и открытым счетам движения капиталов.
Мин постоянно путешествует по служебным делам МВФ, читает лекции в унивеситетах и посещает престижные международные конференции, такие как Всемирный экономический форум в Давосе. Его советы востребованы частными банкирами и чиновниками высокого ранга в штаб-квартире МВФ в Вашингтоне, в кулуарах саммитов G20 и у членов центрального Политбюро Коммунистической партии во время его периодических визитов в Пекин. От Востока до Запада, от коммунизма до капитализма, Мин Чжу балансирует между противоборствующими силами в сегодняшнем порядке мирового финансового дела, служа и вашим, и нашим.
Никто, включая управляющих центробанками и саму мадам Лагард, не осведомлен лучше о тайных истинах международной денежной системы, что делает глобальные экономические и финансовые взгляды Мина особенно весомыми. Он непоколебимый глобалист, что отражает его оппозицию между мирами государственного капитализма и свободных рынков. Он мыслит о мире не в традиционных категориях Севера и Юга или Востока и Запада, но скорее как о кластерах стран, основанных на экономических факторах, связях на протяжении цепи поставок и исторических узах. Эти кластеры пересекаются и частично перекрывают друг друга. Например, Австрия принадлежит к европейскому производственному кластеру, который включает Германию и Италию, и также является частью восточноевропейской группы государств бывшей Австро-Венгерской империи, включающей Венгрию и Словению. Как лидер этой группы Австрия также является «проводником», который дает Австро-Венгерской группе доступ в европейский производственный кластер посредством цепочки субконтрактов, цепей поставки и банковских займов. Эти связи могут, например, обеспечить продажи для словенского производителя автомобильных запчастей на Fiat в Италии. Словенско-итальянская связь осуществляется через «проводника» – Австрию.
Эта модель кластеров, перекрывания и проводников дает в результате образование неожиданных блоков. Мин помещает Южную Америку в кластер цепей поставок Китайско-Западного полушария, о чем также ясно говорил Риордан Роет, ведущий ученый латиноамериканской экономики[202]. Взгляды Мина состоят в том, что экономическое владычество США заканчивается у Панамского канала, тогда как большая часть Южной Америки сейчас, собственно говоря, считается сферой влияния Китая.
Модель кластеров Мина представляет не только научный интерес, потому что она начинает оказывать прямое влияние на политику МВФ, поскольку имеет отношение к наблюдению и контролю за 188 странами-участницами. Модель предоставляет основу для изучения побочных, или спилловер-эффектов, как их называет МВФ, национальной политики. МВФ относится к спилловерам так же, как специалисты по управлению рисками в банках говорят о цепной реакции, быстрой неконтролируемой трансляции краха от одного рынка к другому через тесную сеть взаимных обязательств и предоставленного обеспечения, и безрассудном буме ликвидности во время финансовой паники. Спилловеры случаются внутри кластеров, когда национальные экономики тесно связаны, и между кластерами, когда проводники терпят бедствие. Мин Чжу помогает МВФ разработать работающую модель управления рисками, основанную на комплексности – куда более совершенную, чем та, что используют отдельные центральные банки или частные финансовые организации.
Актуализируя Кейнса
Мин показывает традиционным кейнсианцам, насколько их модель политических действий в сочетании с реакцией индивидуумов и компаний устарела. Эту двухчастную модель действий и реакции необходимо модифицировать, поместив финансовое посредничество посередине между принимающим политическое решение и субъектом рынка. Различие можно проиллюстрировать так:
Налогово-бюджетная/Кредитно-денежная политика > Реакция индивидуума/компании
Налогово-бюджетная/Кредитно-денежная политика > Финансовое посредничество > Реакция индивидуума/компании
В то время как в предыдущие десятилетия финансовые организации были предсказуемыми и пассивными игроками в механизме воздействия политики на отдельных субъектов экономической деятельности, сегодняшние финансовые посредники более активны и фактически тормозят или усиливают стремления тех, кто принимает политические решения. Частные банки могут использовать секьюритизацию, деривативы и другие виды использования заемного капитала, чтобы значительно увеличить влияние политического смягчения, и могут ужесточить условия выдачи займов или перейти на надежные активы наподобие казначейских билетов США, чтобы ослабить воздействие. Банки – это также главный канал передачи спилловер-эффектов. Мин отмечает, что кейнсианский анализ имеет некоторые недостатки, поскольку не полностью включает в свои функции роль банков.
Объединение в кластеры, спилловер и финансовая передача – вот три теоретических основы, поддерживающие платформу, с которой МВФ изучает международную денежную систему. Новые подобные концепции могут десятилетиями обсуждаться на факультетах экономики в университетах, перед тем как будут иметь практический результат. Несмотря на засилье кандидатов наук в своих рядах, МВФ – это не университет. Это могущественная организация, у которой есть возможность поддерживать или осуждать режимы посредством политических решений о выдаче займов и сопутствующих условий получения кредита. Модель Мина предлагает взглянуть на планы МВФ: объединение в кластеры подразумевает, что экономические связи более важны, чем суверенитет. Спилловер-эффекты означают, что для сдерживания риска необходим контроль сверху донизу. Финансовая передача предполагает, что банки – это ключевые узлы применения контроля. В двух словах, МВФ стремится к регулированию финансового дела, сдерживанию риска и контролю экономического развития на мировом уровне.
Эта миссия единого мира требует помощи наиболее одаренных и политически могущественных игроков из всех возможных. Руководство МВФ – это тонко сбалансированный микрокосм мировой экономики. Вдобавок к Мин Чжу и директору-распорядителю Кристин Лагард, в топ-менеджмент МВФ входят Дэвид Липтон из США, Наоюки Шинохара из Японии и Немат Шафик из Египта. Разнородность этой группы – это больше чем проявление многонациональности. Лагард представляет интересы Европы, Мин Чжу – Китая, Липтон – Америки, а Шафик – развивающихся экономик. Пять топ-менеджеров МВФ, сидящие вокруг стола переговоров, фактически представляют мир.
Дэвиду Липтону принадлежит один наиболее могущественный голос, более могущественный, чем у Кристин Лагард, потому что Соединенные Штаты могут накладывать вето на все важные действия МВФ. Это не значит, что Липтон не играет за команду; есть много вопросов, по которым США и МВФ сходятся во взглядах – включая возможное замещение доллара в роли мировой резервной валюты. Право вето Липтона означает, что изменения будут происходить в темпе, диктуемом любыми требованиями США quid pro quo[203].
Липтон – один из многочисленных протеже Роберта Рубина, в числе которых Тимоти Гайтнер, Джек Лью, Майкл Фроман, Ларри Саммерс и Гэри Генслер. Эти люди годами контролировали экономическую стратегию США на международной арене. Роберт Рубин был министром финансов с 1995-го по 1999 г. после того, как проработал несколько лет в Белом доме Клинтона директором Национального экономического совета. Перед тем как войти в правительство США, Рубин был сопредседателем Goldman Sachs. С 1999-го по 2009 г. Рубин работал в секретариате главы Citigroup и недолгое время занимал пост председателя Citigroup в начале краха финансовых рынков в 2007 г. Липтон, Фроман, Гайтнер, Саммерс и Генслер – все они работали с Рубином в казначействе США в конце 1990-х, Лью – в Белом доме. Липтон, Лью и Фроман впоследствии последовали за Рубином в Citigroup, а Саммерс позднее работал в Citigroup консультантом.
После проверки и подготовки на должностях среднего уровня в 1990-х эту отлаженную бюрократическую команду тщательно разместили и продвинули по службе в Белом доме, казначействе, МВФ и на остальных участках в 2000-х, чтобы обеспечить Рубину нити влияния и роль крестного отца мировой финансовой системы de facto[204]. Гайтнер – бывший министр финансов и бывший президент Федерального резервного банка Нью-Йорка. Лью в настоящее время занимает должность министра финансов. Фроман был могущественной закулисной фигурой Национального экономического совета и Совета национальной безопасности Белого дома с 2009-го по 2013 г. и торговым представителем США. Ларри Саммерс – бывший министр финансов, он возглавлял Национальный экономический совет президента Обамы. Во время пребывания в Белом доме Фроман был «шерпой» США на встречах G20, и время от времени видели, как он шепчет на ухо президенту, в то время как идет ключевая политическая дискуссия о том, как разрешить проблему с тогдашним президентом Китая Ху Цзиньтао или другим мировым лидером. С 2009-го по 2013 гг. Генслер был председателем Комиссии по срочной биржевой торговле, федерального агентства, которое регулирует торговлю казначейскими облигациями и золотыми фьючерсами.
Клика Рубина экстраординарна в некомпетентности, которую она продемонстрировала за годы работы в государственных и частных учреждениях, и на своем пути она оставляла финансовую разруху. Рубин и его подчиненный и преемник Ларри Саммерс, содействовали двум наиболее разрушительным с финансовой точки зрения изменениям законодательства прошлого века: аннулированию закона Гласса – Стиголла в 1999 г., которое позволило банкам действовать как хеджевые фонды; и отмене регуляции деривативов в 2000 г., которая открыла дверь крупномасштабному скрытому использованию заемных средств банками. Гайтнер, находясь в Федеральном резервном банке Нью-Йорка с 2003-го по 2008 гг., не обращал внимания на рискованную и ненадежную банковскую практику, осуществлявшуюся под его непосредственным руководством, которая привела к кризису субстандартного ипотечного кредитования в 2007 г. и панике 2008 г. Фроман, Липтон и Лью – все они были в Citigroup вместе с Рубином и внесли вклад в катастрофические ошибки в управлении рисками, что привело к краху когда-то славного банка и приобретению его контрольного пакета правительством США в 2008 г.; только в Citigroup было сокращено 50 000 рабочих мест. Генслер играл решающую роль в проведении закона Сарбейнза – Оксли, который многое сделал для подавления формирования капитала и создания рабочих мест в последующие годы. Он также был на дежурстве в Комиссии по срочной биржевой торговле в 2012 г. во время катастрофического краха MF Global, брокера облигаций и золота. Недавно Генслер выказал здравый смысл, призвав к ужесточению регуляции деривативов.
Потери благосостояния и личные трудности, ставшие результатом политики клики Рубина, не поддаются исчислению, однако их экономическое влияние остается неослабевающим. Сейчас Рубин по-прежнему заботится о повседневных делах мира на должности сопредседателя некоммерческого Совета по международным отношениям. Дэвид Липтон, протеже Рубина par excellence[205], с самым низким общественным статусом из всей группы, сейчас занимает влиятельное место в руководстве МВФ, в критической ситуации развития международной финансовой системы.
Нити влияния Рубина – это не тайная организация. В тайные организации редко входит больше нескольких человек, потому что они постоянно подвержены риску предательства, разоблачения или просчетов. Такая большая группа, как клика Рубина, в действительности приветствует обвинения в образовании тайной организации, потому что их легко опровергнуть, позволяя инсайдерам вернуться к работе тихим, квазианонимным образом, как они предпочитают. Паутина Рубина – это больше, чем размытая группа сходно мыслящих индивидуумов, разделяющих убеждение в превосходстве элитарного мышления и веру в способность своего замкнутого круга действовать в насущных интересах мира. Они осуществляют мировой контроль не в грубой яростной манере Гитлера, Сталина или Мао, но в полумраке организаций вроде МВФ, под маской вкрадчивых названий и возвышенных программных заявлений. В действительности возможность МВФ свергнуть режим путем отказа в финансировании в кризисной ситуации не менее реальна, чем власть сталинского КГБ или Красной гвардии Мао.
Руководство МВФ имеет более пытливые взгляды, что любой центральный банк международной денежной системы имеет серьезные нарушения деятельности. В результате масштабной печати денег с 2008 г. новый крах может возникнуть в любой момент, разыгравшись не просто от ошибок финансовых организаций или государств, но ввиду потери доверия к самому доллару США. Коллективная память возвращается к краху доллара в октябре 1978 г., который обратила вспять только политика прочного доллара тогдашнего председателя правления ФРС, стартовавшая в августе 1979 г., и выпуск МВФ своих всемирных денег, специальных прав заимствования, или СПЗ, в период с 1979-го по 1981 г. Доллар набрал силу в следующие десятилетия, но МВФ узнал, насколько может быть хрупким доверие к доллару, когда политика США регулируется халатно.
Мин Чжу также видит эти риски, пусть он и учился в колледже во время последнего краха доллара. Он знает, что, если доллар рухнет снова, Китаю вне всяких сомнений есть что терять больше всех, если учесть его роль крупнейшего мирового внешнего кредитора долга в долларах США. Мин полагает, что мир находится в настоящей депрессии, худшей со времен 1930-х[206]. Он со свойственной прямотой заявляет о причинах этого; говорит, что проблемы в развитых экономиках не цикличные, а структурные.
Экономисты публично дискутируют о том, циклична или структурна сегодняшняя болезнь экономики. Цикличный спад деловой активности рассматривается как временный, фаза, которую можно излечить бюджетным стимулированием в классическом кейнсианском духе. Структурный спад – внутренний, он длится неопределенное количество времени, пока не будут внесены усовершенствования в такие ключевые факторы, как стоимость рабочей силы и ее подвижность, налоги, бремя нормативно-правового соответствия и другие общественные интересы. В Соединенных Штатах Федеральная резервная система и конгресс продолжают действовать так, будто спад производства в США, разница между потенциальным и фактическим объемом производства, временный и цикличный. Эта мотивировка подходит большинству руководителей государства и политиков, поскольку позволяет избежать необходимости принимать жесткие решения касательно общественных интересов.
Мин преодолевает эту близорукость. Он недавно сказал: «Банкиры центробанков любят говорить, что проблема в основном цикличная и частично структурная. Я говорю им, что она в основном структурная и частично цикличная. Но в действительности она структурная»[207]. Вывод? Структурная проблема требует структурного решения.
В настоящее время МВФ сталкивается с огромным количеством противоречий. Экономисты МВФ, такие как Хосе Виньялс, неоднократно предупреждали о чрезмерном риске, на который идут банки, но у МВФ нет регулирующих банки органов в странах-участницах[208]. Анемичный мировой рост призывает к политическим мерам в духе стимулирования, но стимулирование не сработает перед лицом структурных препятствий к росту. Любая попытка стимулирования требует увеличения бюджетных расходов, но расходы предполагают увеличение долга, в то время как актуальны кризисы государственного долга. Кристин Лагард призывает к краткосрочному стимулированию в сочетании с долгосрочной налогово-бюджетной консолидацией. Однако рынки не доверяют долгосрочным соглашениям политиков. Едва ли кто-то стремится к сокращению денежных выплат, даже в странах, находящихся на грани краха, как Греция. Все предлагаемые решения либо политически невыполнимы, либо экономически сомнительны.
Новая модель Мин Чжу указывает выход из этих пут. Его анализ объединения в кластеры и проводников предполагает, что политические меры должны быть глобальными, а не национальными, а его анализ спилловеров предполагает, что требуется более непосредственное банковское регулирование для сдерживания кризисов. Призрак кризиса государственного долга предполагает настоятельную необходимость в источниках ликвидности, более крупных, чем те, что могут предоставить центральные банки, когда кризис ликвидности разразится в следующий раз. Логика быстро приводит от единого мира к единому банку и единой валюте для планеты. Сочетание харизматичных лидерских качеств Кристин Лагард, новой модели Мин Чжу и закулисного могущества Дэвида Липтона отводит МВФ величайшую роль с момента создания организации.
Единый банк
Статус Федеральной резервной системы как центрального банка уже долгое время очевиден, но в момент возникновения, с 1909-го по 1913 гг., вслед за паникой 1907 г., ее сторонники делали все возможное, чтобы скрыть тот факт, что предлагаемая организация – это центральный банк. Наиболее очевидная часть этих действий – это само название «Федеральная резервная система». Она не называется Банком Соединенным Штатов, подобно тому как провозглашают о себе Банк Англии или Банк Японии. Также в ее названии нет ключевой фразы «центральный банк» в духе Европейского центрального банка.
Это запутывание во многом преднамеренно. Народ Америки ранее дважды отказывался от центробанков. Первоначальный центральный банк, Банк Соединенных Штатов, уполномоченный конгрессом в 1791 г., был закрыт в 1811 г., как только истек срок его документа на право ведения банковских операций. Второй банк Соединенных Штатов, также центробанк, существовал с 1817-го по 1836 г., но его право на ведение банковских операций также было разрешено прекратить в ходе ожесточенных прений между сторонниками и противниками. С 1836-го по 1913 г., в период великого преуспевания и изобретений, у Соединенных Штатов не было центрального банка. Хорошо зная об этой истории и о глубокой подозрительности американского народа к центральным банкам, создатели Федеральной резервной системы, в первую очередь сенатор Нельсон Олдрич от Род-Айленда, тщательно маскировали свои намерения, взяв отвлекающее название.
Подобным образом Международный валютный фонд лучше всего понимать как de facto всемирный центральный банк, несмотря на тот факт, что слов «центральный банк» в его названии нет. Критерий статуса центрального банка – это не имя, а цель. У центрального банка три основные роли: он привлекает заемные средства, предоставляет кредиты и создает деньги. Способность выполнять эти функции позволяет центральному банку осуществлять деятельность кредитора в последней инстанции во время кризиса. С 2008 г. МВФ выполняет все три функции в быстро увеличивающемся объеме.
Ключевое различие между центральным банком и обычными банками в том, что центральный банк выполняет эти три функции скорее для остальных банков, чем для обычной клиентуры, такой как частные лица и организации. В уставе МВФ, 123-страничном нормативном документе, скрыто положение, которое заявляет: «Каждый участник должен взаимодействовать с фондом только через свой… центральный банк… или другое сходное фискальное агентство, а фонд должен взаимодействовать только с аналогичными агентствами и через них»[209]. Таким образом, в соответствии с этим уставом, МВФ должен функционировать как всемирный центральный банк – факт, тщательно скрываемый номенклатурой и позой должностных лиц МВФ как простых международных чиновников, предоставляющих беспристрастную помощь государствам, находящимся в сложной ситуации.
Легче всего из этих функций распознать роль кредитора МВФ в стиле центробанка. Это было его целью с момента появления МВФ в конце 1940-х и остается сегодня, как повсеместно декларируется. Эта функция предусматривалась во время, когда большинство ведущих валют имели фиксированные обменные курсы к доллару, а у стран были закрытые капитальные счета. Когда возникал внешнеторговый дефицит или отток капитала, ведущие к проблемам платежного баланса, страны не могли прибегнуть к девальвации как быстрому решению трудностей, пока они не покажут МВФ, что проблемы структурные и устойчивые. В этих случаях МВФ мог одобрить девальвацию. Чаще МВФ предоставлял переходный кредит, предоставляющий ликвидность стране, испытывающей дефицит, на время, обычно от 3 до 5 лет, с тем чтобы эта страна осуществила политические изменения, необходимые для улучшения ее экспортной конкурентоспособности. МВФ выступал для национальных экономик в той же роли, что и кредитная карта для частного лица, которое временно берет взаймы на расходы, но планирует вернуть эти деньги с будущей зарплаты.
Структурные изменения, которых требовал МВФ в обмен на займ, могли включать реформы рынка рабочей силы, бюджетно-налоговую дисциплину для сокращения инфляции или снижение затрат на рабочую силу в расчете на единицу продукции – все это имело целью сделать страну более конкурентной на мировых рынках. Когда поправки приживались, тогда дефицит превращался в прибыли, и займ возвращался МВФ. Однако эта теория редко гладко срабатывала на практике, и поскольку внешнеторговый и бюджетный дефицит и инфляция в определенных странах-участницах упорно сохранялись, разрешалась девальвация. В то время как девальвация может улучшить конкурентоспособность, она также причиняет крупные убытки инвесторам на местных рынках, которые рассчитывали на привлекательные валютные курсы по отношению к доллару для совершения начальных инвестиций. С другой стороны, если МВФ хотел, он мог давать займы, чтобы помочь странам избежать девальвации, и таким образом защищал таких инвесторов, как J. P. Morgan, Goldman Sachs и их привилегированные клиенты.
Сейчас веб-сайт МВФ расхваливает займы таким странам, как Йемен, Косово и Ямайка, как примеры своей положительной роли в экономическом развитии. Но подобные займы – это лакировка действительности, и эти объемы незначительны по сравнению с первостепенными банковскими операциями, которые должны поддерживать евро[210]. На май 2013 г. 45 % займов и обязательств по предоставлению средств распространялись только на четыре страны: Ирландию, Португалию, Грецию и Кипр как часть экстренного финансирования евро. Еще 46 % займов и обязательств по предоставлению средств распространялись только на две других страны: Мексику, чья стабильность жизненно важна для Соединенных Штатов, и Польшу, чья стабильность жизненно важна как для НАТО, так и для ЕС. Менее 10 % всех займов МВФ было для самых нуждающихся экономик Азии, Африки или Южной Америки. Случайные посетители веб-сайта МВФ не должны обманываться видом улыбающихся темнокожих женщин в национальных костюмах. МВФ функционирует как клуб кредитования богатых государств для поддержки экономических интересов этих государств.
Если функция центрального банка как кредитора у МВФ прозрачна, то функция приема депозитов более скрыта. МВФ не действует как розничный коммерческий банк с кассовыми окнами, куда частные лица могут прийти и сделать вклад на текущий или сберегательный счет. Вместо этого он осуществляет в высшей степени хитроумную программу управления активами и пассивами, в которой услуги по кредитованию осуществляются с помощью комбинации «взносов» и «положений о заимствовании». Взносы сходны с банковским капиталом, а положения о заимствовании сходны с облигациями и депозитами, которые нормальный банк использует для финансирования кредитования. Финансовая деятельность МВФ по большей части проводится внебалансово, как непредвиденные займы и источники кредитования. В этом смысле МВФ напоминает современный коммерческий банк, такой как J. P. Morgan, чьи внебалансовые непредвиденные денежные обязательства затмевают показанные в балансе.
Чтобы увидеть действительное финансовое состояние МВФ, необходимо заглянуть за балансовую ведомость, в подстрочные примечания и другие источники. Финансовые отчеты МВФ выражаются в его собственной валюте, СПЗ, легко конвертируемой в доллары. МВФ вычисляет и публикует валютный курс СПЗ к доллару ежедневно[211]. В мае 2013 г. у МВФ было почти 600 млрд долл. неиспользованной возможности получения кредита, что в сочетании с имеющимися средствами давало МВФ 750 млрд долл. потенциала предоставления кредита. Если бы эти возможности получения и предоставления кредита были полностью реализованы, соотношение собственных и заемных средств было бы всего около 3 к 1, если считать взносы капиталом. Это исключительно занижено по сравнению с большинством крупных банков, чье соотношение собственных и заемных средств ближе к 20 к 1 и даже выше, если принимать во внимание внебалансовые операции.
Интересный аспект использования МВФ заемных средств не в том, что оно сегодня высоко, а в том, что оно вообще существует. Не одно десятилетие МВФ осуществлял деятельность почти без использования заемных средств; ссуды выдавались за счет взносов участников. Идея состояла в том, что участники должны вносить вклады в общий фонд, а отдельные члены могут брать из этого общего фонда для временного облегчения ситуации по мере необходимости. Пока общая сумма займов не превышала общий фонд взносов, система была устойчивой и не требовала использования заемных средств. Но этому пришел конец. Поскольку корпорации и частные лица снизили долю использования заемных средств после паники 2008 г., правительства государств, центральные банки и МВФ стали использовать заемные средства, чтобы поддержать мировую денежную систему на плаву. По сути, государственная задолженность заменила частную.
Общее налоговое бремя не сократилось, оно увеличилось, поскольку проблема мирового долга шагнула вверх по лестнице. МВФ – это пентхаус, выше которого проблема не может подняться. Пока МВФ мог обеспечивать государственный процесс использования заемных средств в противовес частному использованию заемных средств. Государственное использование заемных средств преимущественно осуществляется на уровне национальных центральных банков, таких как Федеральная резервная система или Банк Японии. Однако когда эти центральные банки достигнут практических и политических пределов использования заемных средств, МВФ окажется последним кредитором в последней инстанции. В следующем мировом кризисе ликвидности только у МВФ из всего мира будет чистый баланс, поскольку балансы национальных центральных банков имеют избыточные задолженности по долгосрочным активам.
Самое крупное одноступенчатое повышение уровня объема возможности получения займа и использования заемных средств МВФ произошло 2 апреля 2009 г., очень близко от разгара падений рынков акций, которые начались в 2008 г., во время повсеместного страха на финансовых рынках. Поводом стал саммит лидеров G20 в Лондоне. Саммит G20, который принимал премьер-министр Великобритании Гордон Браун и посетили президент США Обама, президент Франции Саркози, канцлер Германии Меркель, президент Китая Ху Цзиньтао и другие мировые лидеры, дал обещание увеличить возможности МВФ по предоставлению кредитов до 750 млрд долл. За каждый доллар, который МВФ дает взаймы, он сначала должен получить доллар от своих участников, так что расширенные возможности кредитования подразумевали расширение привлечения денежных средств и повышение использования заемных средств. Достижение большинства требуемых обязательств потребовало у МВФ больше года, хотя по множеству политических причин полная сумма еще не внесена.
Крупнейшие обязательства по предоставлению средств поступили от Европейского союза и Японии (каждая – 100 млрд долл.), а также Китая, который обязался предоставить еще 50 млрд долл. Другие обязательства о предоставлении средств, каждое на 10 млрд долл., дали остальные государства БРИК, Россия, Индия и Бразилия, и развитые государства Канада, Швейцария и Корея.
Наиболее неоднозначное обязательство о предоставлении средств на новые возможности получения займа МВФ включало Соединенные Штаты. 16 апреля 2009 г., спустя несколько дней после саммита G20 в Лондоне, президент Обама направил лидерам конгресса письма с просьбой о поддержке в предоставлении обязательств на 100 млрд долл. для нового привлечения денежных средств МВФ[212]. Президент, действуя под влиянием протеже Рубина Майка Фромана, дал публичное устное обещание на 100 млрд долл. на Лондонском саммите, но нуждался в законодательных актах для предоставления действительного финансирования. Письма для конгресса утверждали, что новое финансирование – это комплексное решение, направленное на усиление права голоса МВФ для Китая и форсирование продаж золота МВФ. Также письмо президента Обамы призывало к «…специальному единовременному выделению специальных прав заимствования, резервных активов, создаваемых МВФ… которые увеличат мировую ликвидность…» Письмо президента освежающе откровенно говорит о возможности МВФ печатать всемирные деньги.
Китаю требовалось дополнительное право голоса в МВФ и больше золота, выброшенного на рынок, для избежания скачка цен в то время, как он скрытно покупал золото. США хотели, чтобы МВФ печатал больше всемирных денег. МВФ хотел твердой валюты от США и Китая для осуществления финансовой помощи. В этой сделке была выгода для каждого, она была тщательно спланирована Майком Фроманом и другими «шерпами» на Лондонском саммите и подписана Гайтнером, Обамой и лидерами G20.
Если взглянуть немного глубже, письма Обамы конгрессу содержали еще одну уловку. Новые обязательства по предоставлению средств МВФ проходили не как взносы, а как ссуды, в соответствии с растущей ролью МВФ как банка, использующего заемные средства. Президент стремился уверить конгресс, что ссуда для МВФ – это не расходование средств, и таким образом она не повлияет на дефицит бюджета США. В письме президента говорится: «Когда Соединенные Штаты переводят доллары в МВФ… Соединенные Штаты получают в обмен… ликвидное процентное требование МВФ, которое обеспечивается сильной финансовой позицией МВФ, включая… золото». Это заявление полностью правдиво. У МВФ действительно сильная финансовая позиция и третий по величине золотой запас после США и Германии. Любопытно, что именно в то время как чиновники Федеральной резервной системы публично принижали роль золота в денежной системе, президент чувствовал необходимость упомянуть золото конгрессу для усиления доверия. Несмотря на пренебрежение к золоту у ученых и банкиров центробанка, золото никогда не теряло полностью своего места как краеугольного камня мировой финансовой системы.
Еще более сильное углубление в вопрос обнаруживает интересное свойство предложения о предоставлении кредита МВФ. Если бы США дал МВФ 100 млрд долл. наличными, они бы получили взамен процентную расписку от МВФ. Однако эта расписка была бы выражена не в долларах, а в СПЗ. Поскольку СПЗ – это недолларовая всемирная валюта, ее стоимость по отношению к доллару плавающая. Обменный курс СПЗ вычисляется частично в соответствии с долларом, но также в соответствии с валютной корзиной, которая содержит японскую иену, евро и фунт стерлингов Великобритании. Это означает, что, когда придет срок выплаты по расписке МВФ, США получат обратно не исходные 100 млрд долл., а другую сумму, в зависимости от колебания курса доллара относительно СПЗ. Если доллар будет расти сильнее по отношению к другим валютам в корзине СПЗ, США получат меньше, чем исходные 100 млрд долл. займа в счет погашения, потому что недолларовые составляющие корзины будут стоить меньше. Если рост доллара будет слабее, чем других валют корзины СПЗ, США получат больше, чем исходные 100 млрд долл. займа в счет погашения, потому что недолларовые составляющие корзины будут стоить больше. Осуществляя этот займ, казначейство США ставит против доллара, поскольку только снижение доллара позволит США вернуть свои деньги. Эта ставка против доллара размером 100 млрд долл. не упоминалась в письме президента и по большей части осталась незамеченной конгрессом в то время. Так случилось, что она оказалась политической бомбой с часовым механизмом, которая вернулась, чтобы преследовать США и МВФ в преддверии президентских выборов 2012 г.
Письмо президента также ввело конгресс в заблуждение относительно цели кредитного обязательства. Письмо конгрессу несколько раз утверждало, что кредитные средства будут использованы МВФ для помощи «…в первую очередь рынкам развивающихся и формирующихся стран…» В действительности новые возможности получения кредита были использованы в первую очередь на экстренную финансовую помощь членам Еврозоны: Ирландии, Португалии, Греции и Кипру. Малая доля наличных использовалась для кредитования формирующихся рынков. Этот запутывающий язык имел целью увильнуть от критики конгресса, что деньги налогоплательщиков США будут использоваться для финансовой помощи греческим чиновникам, которые выходят на пенсию в возрасте 50 лет с пожизненной пенсией, тогда как американцы работают и после 70, чтобы свести концы с концами.
Эти хитрости и ставка казначейства против доллара прошли незамеченными в истерии финансовой помощи автомобильным компаниям и комплексов мер по стимулированию экономики.
Под предводительством демократа из Белого дома Барни Фрэнка и республиканца из сената Ричарда Лугара финансовое обязательство США о предоставлении ссуды было спрятано внутри законопроекта о военных расходах и принято конгрессом 16 июня 2009 г. МВФ выпустил пресс-релиз с замечанием тогдашнего директора-распорядителя Доминика Стросс-Кана, расхваливающего этот законодательный акт и описывающий его как «значительный шаг вперед»[213].
Хотя этот законодательный акт предусмотрел финансовое обязательство США на 100 млрд долл., МВФ на самом деле не взял взаймы эти средства немедленно. Финансовое обязательство похоже на кредитную линию на MasterCard, которую держатель карты еще не использовал. МВФ может просканировать MasterCard в любое время и получить 100 млрд долл. от США, просто выпустив извещение о займе.
В ноябре 2010 г. план Обамы по финансированию экстренной помощи МВФ был подставлен под удар промежуточными выборами в конгресс – захватом республиканцами влияния в палате представителей. Успех республиканцев питался негодованием либертарианцев более ранней финансовой помощью банкам Уолл-стрит Goldman Sachs и J. P. Morgan. Барни Фрэнк потерял свой пост председателя Комитета по финансовым услугам Белого дома, а новые лидеры республиканцев начали изучать возможные последствия финансового обязательства США по отношению к МВФ.
К началу 2011 г. европейский кризис государственного долга достиг критического состояния, и было невозможно скрыть, что финансирование США, если МВФ его использует, пойдет на финансовую помощь ушедшим в отставку греческим и португальским чиновникам. Публикации консерваторов выходили с заголовками наподобие «Зачем США спонсирует финансовую помощь МВФ в Европе?» (Why is the U.S. Bankrolling IMF’s Bailouts in Europe?)[214]. 28 ноября 2011 г. Барни Фрэнк объявил об уходе в отставку. Также в 2011 г. тогдашний сенатор-республиканец от Южной Каролины Джим Деминт предоставил законопроект об аннулировании финансового обязательства США по отношению к МВФ. Билль Деминта потерпел поражение в сенате (55 голосов против, 45 за). Это поражение требовало голосов республиканцев, которые обеспечивали Ричард Лугар и немногие другие. 8 мая 2012 г. либертарианцы нанесли ответный удар и поддержали Ричарда Мурдока, который победил Лугара на первичных выборах, вынудив Лугара отправиться в отставку после 36 лет в сенате. Один за одним друзья МВФ в конгрессе отходили в сторону или были вынуждены уйти. Относительно ухода Фрэнка и Лугара из конгресса Кристин Лагард из МВФ флегматично пожала плечами и сказала: «Нам их будет не хватать»[215].
К концу 2013 г. спарринг между Белым домом и конгрессом по вопросу выделения средств МВФ стал более напряженным. После лондонского саммита G20 МВФ предпринял дальнейшие шаги по увеличению своих возможностей получения кредитов сверх исходных финансовых обязательств, переведя часть финансового обязательства по предоставлению займа США из долга в увеличение взноса, в действительности переместив часть денег США из временного займа в постоянный капитал. Эти изменения 2010 г., вслед за которыми также были доведены до конца соглашения Лондонского саммита по усилению права голоса Китая, требовали утверждения конгресса, помимо тех, которые содержались в законопроекте Барни Фрэнка 2009 г. Сотни выдающихся международных экономистов и влиятельных бывших чиновников, таких как министр финансов Хэнк Полсон, публично призывали конгресс утвердить этот законопроект. Однако президент Обама не включил новые требования в свой бюджет на 2012-й и 2013 гг., чтобы избежать противоречивого вопроса оказания налогоплательщиками США финансовой помощи Европе[216].
В этот момент нетерпение Кристин Лагард по поводу процесса начало выходить из-под контроля. В ходе всемирного экономического форума в Давосе 28 января 2012 г. Лагард подняла свою сумочку от Louis Vuitton и сказала: «Я здесь со своей маленькой сумкой, чтобы собрать немного денег»[217]. В интервью Washington Post, опубликованном 29 июня 2013 г., она была более определенной и сказала: «Мы уже способны значительно увеличить свои ресурсы… невзирая на тот факт, что США не прикладывают усилий и не поддерживают эту динамику… Я думаю, что всем бы хотелось завершить этот процесс. Давайте посмотрим правде в глаза. Он длится уже давно»[218].
К счастью для МВФ, противоречивое финансовое обязательство о предоставлении средств США в краткосрочной перспективе не требовалось. К концу 2012 г. кризис государственного долга в Европе стабилизировался, а экономический рост в США и Китае продолжился, хотя и более медленными темпами, чем надеялся МВФ. Однако после истории с кризисами долга в Дубае, Греции, на Кипре и во всем мире с 2009-го по 2013 г. оказалось, что это только вопрос времени до того, как ситуация где-то дестабилизируется и финансовое обязательство США потребуется для финансирования очередного комплекса спасательных мероприятий.
Роль МВФ как кредитора с заемным капиталом, в действительности банка, сейчас носит официальный характер. МВФ эволюционировал из промежуточного заимодавца на базе взносов в кредитора последней инстанции с заемным капиталом, подобного Федеральной резервной системе США. Возможности МВФ по получению и предоставлению кредита хорошо понимают экономические эксперты, если не широкая общественность. Но даже эксперты по большей части неосведомлены или введены в заблуждение относительно величайшей силы МВФ – способности создавать деньги. На самом деле название всемирных денег МВФ, специальные права заимствования, кажется, создано, скорее, для того чтобы запутать, чем прояснить вопрос. Всемирный печатный станок МВФ для денег пока находится в режиме ожидания, готовый для использования при необходимости во время следующего мирового кризиса ликвидности. Он будет ключевым инструментом в организации падения доллара.
Единая валюта
Джон Мейнард Кейнс однажды задумчиво сказал, что меньше одного человека из миллиона способны понять процесс, с помощью которого инфляция разрушает благосостояние. Настолько же вероятно, что меньше одной женщины или мужчины на десять миллионов понимают специальные права заимствования, или СПЗ. Однако СПЗ готовы стать предшественником инфляции par excellence. Сочетание непрозрачности и неподотчетности СПЗ помогает мировым денежным элитам решать проблемы государственного долга, используя инфляционного посредника, что, в свою очередь, позволяет отдельным правительствам отрицать политическую ответственность.
Тайные свойства СПЗ начинаются с их названия. Подобно «Федеральной резервной системе» и «Международному валютному фонду», это название было выбрано для того, чтобы скрыть истинную цель. Равно как Федеральная резервная система и Международный валютный фонд – это центральные банки с маскирующими названиями, так и СПЗ – это переодетые всемирные деньги.
Некоторые специалисты в вопросах денежной политики, в частности Айкенгрин из Калифорнийского университета в Беркли, возражают против использования термина «деньги» применительно к СПЗ, рассматривая эти единицы как простой инструмент подсчета, используемый для перемещения резервов между участниками[219]. Но эти взгляды опровергаются собственными финансовыми отчетами МВФ. Ежегодный финансовый отчет МВФ содержит следующее разглашение информации касательно СПЗ: [220]
«СПЗ могут размещаться МВФ в дополнение к существующим резервным активам… Их стоимость как резервного актива проистекает из финансовых обязательств участников держать и принимать СПЗ…
СПЗ также используются многими международными и региональными организациями как расчетная единица…
Участники и установленные держатели могут использовать и получать СПЗ в ходе транзакций… между собой».
Деньги классически определяются как имеющие три важнейших качества: они обладают ценностью, являются расчетной единицей и средством обмена – эта опубликованная информация решает вопрос СПЗ как денег. Сам МВФ говорит, что СПЗ имеют ценность, являются расчетной единицей и могут использоваться как средство обмена в транзакциях между уполномоченных держателей. Это полностью соответствует трехчастному определению денег.
Количество СПЗ, находящихся в обращении, мизерно по сравнению с государственными и региональными валютами, такими как доллар и евро. Использование СПЗ ограничивается членами МВФ и определенными другими официальными организациями и контролируется департаментом специальных прав заимствования МВФ. Более того, СПЗ, возможно, никогда не будут выпущены в форме банкнот, и жители всего мира могут никогда не использовать их на повседневной основе. Однако даже такое ограниченное использование не изменяет тот факт, что СПЗ – это всемирные деньги, контролируемые элитами. В действительности это обстоятельство лишь усиливает эту роль, делая СПЗ невидимыми для граждан.
СПЗ могут в изобилии выпускаться для членов МВФ и также могут использоваться в будущем для избранного перечня наиболее важных транзакций в мире, включая баланс соглашений об оплате, установление цены на нефть и финансовые счета крупнейших корпораций мира, таких как ExxonMobil, Toyota и Royal Dutch Shell. Любая инфляция, вызванная масштабной печатью СПЗ, не будет моментально очевидна для граждан. Инфляция со временем проявится в долларах, иенах и евро на бензозаправке или в автосалоне, но национальные центральные банки будут с легкостью отрицать свою ответственность и указывать пальцем на МВФ. Поскольку МВФ не подотчетен какому бы то ни было избирательному процессу и является бессменной наднациональной организацией, крайнего найти не удастся.
История СПЗ так же красочна, как и их ожидаемое будущее. СПЗ не были частью первоначальной бреттон-вудской денежной системы, соглашение о которой было заключено в 1944 г. они были частью быстрого реагирования на кризис доллара, который начался в 1969 г. и продолжался постадийно до 1981 г.
Во время ранних десятилетий бреттон-вудской системы, с 1945-го по 1965 гг., международные денежные эксперты волновались о так называемой «нехватке долларов». В то время доллар был ведущей мировой резервной валютой, необходимой для международной торговли. Производственные базы Европы и Японии опустошила Вторая мировая война. И Европа, и Япония обладали человеческим капиталом, но ни у той, ни у другой не было долларов или золота, необходимых, чтобы заплатить за оборудование и сырье, которые могли возродить их производство. Нехватка долларов частично была смягчена планом помощи Маршалла и расходами на Корейскую войну, но самый большой всплеск произошел с новообретенным аппетитом потребителей из США к высококачественным недорогим импортным товарам. Американские беби-бумеры, которые в 1960-х были подростками, могут вспомнить поездки на пляж на «Фольксвагене-жуке» с транзисторным радиоприемником Toshiba в руках. К 1965 г. высококонкурентные экспортные государства Германия и Япония быстро приобретали два основных резервных актива того времени – доллары и золото. США понимали, что необходимо иметь значительный внешнеторговый дефицит, чтобы поставлять доллары остальной части мира и обеспечивать всемирную торговлю.
Международная денежная система вскоре пала жертвой собственного успеха. Нехватку доллара заменил их поток, и торговые партнеры стали обеспокоены непреходящим внешнеторговым дефицитом США и потенциальной инфляцией. Эта ситуация была иллюстрацией дилеммы Триффина, названной в честь бельгийского экономиста Роберта Триффина, который первым описал ее в начале 1960-х. Триффин указал, что когда одно государство выпускает мировую резервную валюту, оно должно испытывать постоянный внешнеторговый дефицит, чтобы поставлять эту валюту своим торговым партнерам. Но если этот дефицит существует слишом долго, доверие к валюте в конечном счете будет утрачено. К концу 1960-х доверие к доллару терпело крах ввиду сочетания внешнеторгового дефицита США, бюджетного дефицита и инфляции, которую принесла политика «пушек и масла» президента Линдона Джонсона. Торговые партнеры США, в особенности Франция и Швейцария, начали сбрасывать доллары, скупая золото. Начался крупномасштабный набег на Форт-Нокс, и золотой запас США истощался до тревожащего уровня, что привело к решению президента Никсона о прекращении золотого обеспечения доллара 15 августа 1971 г.
Как опекун международной денежной системы, МВФ столкнулся с рушащимся доверием к доллару и ощутимой нехваткой золота. Фунт стерлингов Великобритании уже девальвировал в 1967 г. и переживал собственный кризис доверия. Немецкие дойчемарки считались привлекательными, но немецкие фондовые рынки были слишком уж малы, чтобы предоставлять мировые резервные активы в достаточном количестве. Доллар был слабым, золото скудным, и не были доступны никакие альтернативные активы. МВФ боялся, что мировая ликвидность может исчезнуть, что спровоцирует крах мировой торговли и депрессию, как это случилось в 1930-х. В этих напряженных условиях МВФ в 1969 г. решил создать новый мировой резервный актив, СПЗ, прямо из воздуха.
С самого начала СПЗ были всемирными фиатными деньгами. Это объяснил Кеннет Дэм, ведущий эксперт в сфере денежной политики и бывший чиновник высшего ранга США, работавший в казначействе, Белом доме и министерстве обороны. В крайне детализированной истории МВФ «Правила игры» (The Rules of the Game) Дэм пишет:
«СПЗ отличались от практически всех предыдущих предложений в одном решающем отношении. Ранее считалось, что необходимо, чтобы любые новые международные резервы, создаваемые посредством фонда, и в особенности любые новые резервные активы, были «обеспечены» каким-то другим активом… СПЗ, напротив, были, так сказать, выдумкой чистейшей воды. Они были просто ассигнованы участникам пропорционально взносам, что привело к тому, что некоторые отнеслись к СПЗ как к «манне небесной». Впоследствии они существовали и переводились без какого бы то ни было обеспечения… готовая аналогия – фиатные деньги, создаваемые правительствами государств, но не конвертируемые в реальные активы, такие как золото»[221].
Первоначально СПЗ оценивались как эквивалент 0,888671 г золота, но МВФ отменил этот золотой стандарт в 1973 г., вскоре после того, как сами США отменили золотой стандарт применительно к доллару. С 1973 г. ценность СПЗ высчитывается по отношению к резервной валютной корзине. Это не значит, что СПЗ обеспечены твердыми валютами, как указывает Дэм, а только то, что их стоимость в транзакциях и расчетах высчитывается таким образом. Сегодня корзина состоит из долларов, евро, иен и фунтов стерлингов в заданном количестве.
СПЗ выпускались для участников МВФ с момента их создания по четырем случаям. Первый выпуск был 9,3 млрд СПЗ, выданных в несколько приемов с 1970-го по 1972 г. Второй выпуск составил 12,1 млрд СПЗ, он также осуществлялся в несколько приемов с 1979-го по 1981 г. В течение почти тридцати лет с 1981-го по 2009 г. выпуска СПЗ не было. Это была эра «короля доллара», созданная Полом Волкером и Рональдом Рейганом и продолжавшаяся в течение пребывания республиканских и демократических администраций Джорджа Буша, Билла Клинтона и Джорджа Буша-младшего. Затем в 2009 г., в начале финансового кризиса и в пучине новой депрессии, МВФ выпустил 21,5 млрд СПЗ 10 августа 2009 г. и 161,2 млрд СПЗ 28 августа 2009 г. Суммарный выпуск СПЗ с момента их создания составил 204,1 млрд СПЗ, стоимостью около 305 млрд долл. по нынешнему обменному курсу доллара к СПЗ.
История сделала предельно ясным, что существует точное совпадение между периодами выпуска СПЗ и периодами рушащегося доверия к доллару. Лучший индекс силы или слабости доллара – это расширенный долларовый индекс с учетом цен, вычисляемый и публикуемый Федеральной резервной системой[222]. Индексный ряд доллара ФРС начался в январе 1973 г. и основан на номинальной стоимости, выраженной в индексе как 100,00. Первые СПЗ, выпущенные с 1970-го по 1972 г., появились раньше этого индекса, но были связаны с крахом доллара на 20 % по отношению к доллару на тот момент.
Второй выпуск СПЗ, с 1979-го по 1981 г., последовал немедленно за срывом доллара с уровня индекса ФРС 94,2780 в марте 1977 г. до 84,1236 в октябре 1978 г. – снижение на 11 % за 19 месяцев. После выпуска доллар вернул свой статус, и в марте 1982 г. индекс достиг 103,2159. Это было начало времени короля доллара.
Третий и четвертый выпуски СПЗ состоялись в августе 2009 г., вскорости после краха доллара до уровня индекса 84,1772 в апреле 2008 г. – самый низкий уровень со времени кризиса 1978 г. Временное запаздывание примерно в год между понижением индекса и выпуском СПЗ – это отражение времени, которое требуется МВФ для получения одобрения совета на осуществление нового выпуска.
В отличие от времени короля доллара, масштабный выпуск СПЗ в 2009 г. не привел к тому, что доллар восстановил свою силу. В действительности индекс доллара достиг своего абсолютного минимума 80,5295 в июле 2011 г., как раз перед тем, как золото достигло абсолютного рекорда стоимости 1924,00 долл. в следующем месяце. Разница в 2011 г. по сравнению с 1982 г. была в том, что ФРС и казначейство вели политику слабого доллара, в противовес политике сильного доллара Пола Волкера. Тем не менее выпуск СПЗ в 2009 г. сослужил свою службу, восстановив ликвидность мировых финансовых рынков после паники 2008 г. Рынки снова встали на ноги в конце 2012 г. со стабилизацией кризиса европейского государственного долга после заявления Марио Драги «во что бы то ни стало» от имени ЕЦБ. К 2012 г. мировая ликвидность была восстановлена, и СПЗ были снова положены на полку в ожидании следующего мирового кризиса ликвидности.
Хотя СПЗ – это полезный инструмент неотложного создания ликвидности, по настоящий момент доллар сохраняет свой статус ведущей мировой резервной валюты. Чтобы играть роль резервной валюты, требуется больше, чем просто быть деньгами, нужна совокупность инвестируемых активов, в первую очередь сильный ликвидный рынок облигаций. Любую валюту можно использовать в международной торговле, если торговые партнеры хотят принимать ее как средство обмена. Но проблема возникает после того, как один торговый партнер приобретает обширный торговый валютный баланс. Эта сторона нуждается в инвестировании баланса в ликвидные активы, которые приносят рыночную доходность и сохраняют ценность. Когда баланс обширен, например как резерв Китая в 3 трлн долл., совокупность потенциально инвестиционных активов должна иметь соответствующий размер. Сегодня рынки государственных облигаций в долларах – единственные достаточно обширные и диверсифицированные для того, чтобы поглотить потоки инвестиций, поступающие от государств с положительным сальдо торгового баланса, таких как Китай, Корея и Тайвань. Рынок СПЗ в сравнении с ними микроскопичен.
Однако МВФ не делает секрета из своего стремления превратить СПЗ в резервную валюту, которая могла бы заменить доллар. Это было продемонстрировано в исследовании МВФ, изданном в январе 2011 г. и состоящем из многолетнего многоступенчатого плана по созданию позиции СПЗ как ведущего мирового резервного актива[223]. Исследование рекомендует увеличение снабжения СПЗ, чтобы сделать их ликвидными и более привлекательными для потенциальных участников рынка частного сектора, таких как Goldman Sachs и Citigroup. Важно, что исследование осознает необходимость физических продавцов и покупателей облигаций в СПЗ, таких как Volkswagen и IBM. Фонды государственного имущества рекомендуются как наиболее вероятные покупатели облигаций в СПЗ в целях диверсификации валюты. Исследование МВФ рекомендует, чтобы рынок облигаций в СПЗ точно воспроизводил инфраструктуру рынка казначейства США с механизмами хеджинга, финансирования и расчетно-клиринговой деятельности, сходными с теми, которые существуют сегодня для поддержания торговли казначейскими ценными бумагами.
Помимо создания рынка облигаций в СПЗ, программа МВФ продолжает полагать, что МВФ мог бы изменить состав корзины СПЗ, сократив долю доллара США и увеличив доли других валют, таких как китайский юань[224]. Это тайный механизм по увеличению роли юаня как резервной валюты задолго до того, как Китай сам создал рынок облигаций в юанях или открыл свой счет движения капитала. Если рынок СПЗ станет ликвидным, а юань будет включен в СПЗ, банковские дилеры найдут способы арбитража одной валюты относительно другой и таким образом увеличения использования юаня и его привлекательности. Относительно будущего рынка облигаций СПЗ исследование МВФ откровенно заключает: «…если бы существовала такая политическая готовность, эти ценные бумаги могли бы сформировать зародыш мировой валюты[225]. Это заключение в высшей степени значимо, поскольку в нем МВФ впервые публично оставил в прошлом идею СПЗ как вспомогательного средства ликвидности и представил их как ведущую форму всемирных денег.
Действительно, распространение СПЗ МВФ не ограничивается участниками МВФ. Статья XVII определяющего Устава МВФ позволяет выпуск СПЗ для «не членов и других официальных организаций», включая ООН и Банк международных расчетов (БМР) в швейцарском Базеле[226]. БМР широко известен обеспечением проведения обменов золота нацистами, в то время как им управлял американец Томас Маккитрик, во время Второй мировой войны и общеизвестен как центральный банк для центральных банков[227]. Сегодня МВФ может выпустить СПЗ для БМР, чтобы финансировать его непрерывные манипуляции на рынке золота. На основании статьи XVII МВФ также может выпустить СПЗ для ООН, что даст возможность воспользоваться ими для контроля численности населения и управления изменениями климата.
Расширенная роль СПЗ ожидает дальнейших усовершенствований, на что могут уйти годы. Хотя СПЗ не готовы заменить доллар в качестве мировой резервной валюты, они медленно двигаются в этом направлении. Однако роль СПЗ как быстрого реагирования в качестве источника ликвидности в ходе финансовой паники осуществляется хорошо. Выпуск СПЗ в 2009 г. может рассматриваться как «тест-драйв» перед более крупным выпуском в ходе будущего кризиса ликвидности.
СПЗ, выданные участнику МВФ, не всегда используются незамедлительно, потому что этому участнику может быть необходимо заплатить долг в долларах или евро. Однако СПЗ можно обменять на доллары у других участников, которые не возражают получить СПЗ. В МВФ есть внутренний департамент СПЗ, который обеспечивает эти обменные операции. Например, если у Австрии есть обязательства в швейцарских франках и она получила ассигнования в СПЗ, Австрия может договориться об обмене СПЗ на доллары с Китаем. Затем Австрия продаст доллары за швейцарские франки и использует эти франки для выполнения своих обязательств. Китай с радостью возьмет СПЗ за доллары как способ диверсифицировать резервы из долларов. В действительных обменах Китай приобрел эквивалент 1,24 млрд долл. в СПЗ сверх формальных ассигнований 30 апреля 2012 г.[228] Заместитель директора-распорядителя МВФ Мин Чжу уклончиво подытожил роль СПЗ в ликвидности, когда заявил: «Это фальшивые деньги, но это тот вид фальшивых денег, которые могут быть настоящими»[229].
МВФ откровенен, когда дело доходит до цели выпуска СПЗ. Вся бреттон-вудская система, которая дала начало МВФ, была реакцией на депрессию и дефляцию 1930-х. Устав МВФ недвусмысленно затрагивает этот вопрос:
«Во всех своих решениях относительно ассигнования… специальных прав заимствования фонд намерен стремиться удовлетворять долгосрочные мировые потребности, если и когда они возникают, по дополнению существующих резервных активов таким образом, чтобы… избежать… дефляции…»[230]
Дефляция – это заклятый враг каждого центрального банка, потому что ее сложно преодолеть, невозможно обложить налогом и она делает государственный долг невозможным для оплаты, увеличивая его реальную стоимость. В недвусмысленном заявлении о цели предотвращать дефляцию деятельность МВФ согласуется с другими центральными банками.
При многонациональном лидерстве, балансе с использованием заемных средств и СПЗ МВФ готов воплотить свое видение единого мира, единого банка и единой валюты и исполнить свою намеченную роль Всемирного центрального банка. Когда грянет следующий мировой кризис ликвидности, он потрясет стабильность международной денежной системы до основания; он также может стать катализатором реализации видения МВФ. СПЗ – это первоочередной претендент на трон доллара.