Никто на самом деле не понимает цен на золото, и я тоже не буду притворяться, что понимаю их.
Я думаю, что на данный момент эта мировая цивилизация перешла свои границы… потому что она создала такой культ денег…[274]
Снежинка и лавина
Лавина – это близкая аналогия финансового краха. На самом деле это больше чем аналогия, потому что системный анализ снежной лавины идентичен анализу того, как крах одного банка вызывает каскад банкротств других.
Лавина начинается со снежинки, которая нарушает покой других, и, по мере наращивания темпа, процесс вылетает из-под контроля. Снежинка похожа на банкротство единичного банка, за которым следует возрастающая паника, заканчивающаяся тем, что финансисты теряют работу и вынуждены освобождать помещения разрушенных фирм Уолл-стрит, неся свои фото в рамочках и кружки для кофе. Как снежная лавина, так и банковская паника – это примеры сложных систем, испытывающих то, что физики называют фазовым переходом: быстрая, непредсказуемая трансформация из стабильного состояния в дезинтеграцию, в конечном итоге приход в состояние покоя в новом состоянии, совершенно не сходном с отправной точкой. Динамика одна и та же, как и рекурсивные математические функции, используемые для моделирования обоих процессов. Важно, что отношение между частотой и степенью тяжести событий как функция от масштаба системы, называемое распределением степеней, также одинаково.
При оценивании риска финансового краха необходимо не только представить себе лавину, но и изучить ее. Теория сложных вычислений, впервые выдвинутая в начале 1960-х, нова в истории науки, но она предлагает поразительное проникновение в поведение сложных систем. Многие аналитики используют слова «сложносоставной» и «сложный» как равноправные, но это неточность. Сложносоставной механизм, такой как часы на площади Святого Марка в Венеции, может иметь много движущихся частей, но его без труда можно собрать и разобрать. Детали не адаптируются друг к другу, а сами часы не могут внезапно превратиться в воробья и упорхнуть. Напротив, сложные системы иногда действительно трансформируются и улетают, или скатываются вниз с горы, или разрушают страны. Сложные системы включают движущиеся части, называющиеся автономными агентами, но эти агенты не просто двигаются. Они различны, взаимосвязаны, взаимодействуют и адаптируются. Их разнообразие и взаимосвязанность до некоторой степени поддаются моделированию, но взаимодействие и адаптация быстро ветвятся на кажущуюся бесконечность итоговых результатов, которые можно смоделировать теоретически, но не на практике. Иначе говоря, можно знать, что плохие вещи могут случиться, но никогда нельзя знать точно когда.
Разнообразные часы и моторы – это примеры несвободных систем, которые являются сложносоставными, но не сложными. Напротив, сложные системы встречаются повсюду, например землетрясения, ураганы, торнадо – и фондовые рынки. Каждый человек – это сложная система. Миллиард людей, вовлеченных в торговлю акциями, облигациями и деривативами, образует чрезвычайно сложную систему, которая представляет непреодолимую трудность для постижения, не говоря про вычисление. Эта трудность задачи вычисления не означает, что политики и специалисты по управлению рисками должны опустить руки или использовать воображаемые модели наподобие «экономической стоимости риска». Управление рисками возможно при правильном сочетании инструментов сложных вычислений и еще одной необходимой вещи: смирении относительно возможностей познания.
Вспомните лавину. Альпинисты и лыжники, находящиеся в группе риска, никогда не могут знать, когда лавина начнет движение или которая из снежинок его вызовет. Но они точно знают, что определенные условия более опасны, чем другие, и что возможно принять меры предосторожности. Тщательно изучается влажность или сухость снега, как и температура воздуха и скорость ветра. Что более важно, альпинисты изучают размер снежного покрова, то, что физики называют масштабом системы. Те, кто находится в опасности, знают, что большой снежный покров может вызвать не просто большой сход, а лавину, сильнее экспоненциально, в геометрической прогрессии. Разумные приспособления включают расположение селений в стороне от глубоких ущелий, катание на лыжах вне путей скольжения лавины и восхождение по линиям горного хребта поверх снега. Альпинисты могут также уменьшить масштаб системы снежного покрова с помощью динамита. Нельзя предсказать лавины, но можно постараться оказаться в безопасности.
На фондовых рынках регуляторы слишком часто не оказываются в безопасности, а скорее увеличивают опасность. Разрешать банкам накапливать пакеты деривативов – это все равно что игнорировать накопление снежной массы. Позволить J. P. Morgan расти – это все равно что строить селение на пути схода лавины. Использовать экономическую стоимость риска для измерения опасности для рынка – это все равно что строить горнолыжный подъемник на нестабильный снежный покров с бесплатными билетами для всех. Современная политика финансового регулирования сбилась с курса, потому что модели управления рисками дефектны. Еще более беспокоит тот факт, что руководство Уолл-стрит знает об их дефектности, но все равно их использует, потому что эти модели допускают более высокую долю заемных средств, более высокую выгоду и более крупные бонусы. Регуляторы подозревают то же самое, но тянут время, часто в надежде получить работу в банках, которые они регулируют. Говоря метафорически, поместья банкиров находятся высоко на горном хребте, вдали от селения, тогда как его обитатели, рядовые американцы и жители всего мира находятся на пути опасности.
Финансовые лавины подстрекаемы жадностью, но жадность – это не исчерпывающее объяснение. Паразитическое поведение банкиров, еще один фазовый переход, в полной мере типично для общества, приближающегося к краху. Благосостояние больше не создается, оно изымается у других. Паразитическое поведение не ограничивается банкирами, оно также поражает высших правительственных чиновников, глав корпораций и социальный слой элиты.
Ключ к сохранению благосостояния – это понимать процесс и искать убежище от лавины. Инвесторы не беспомощны перед лицом этого упадка.
Риск, неопределенность и критичность
Классическое толкование финансового риска содержится в знаковой работе Фрэнка Х. Найта 1921 г. «Риск, неопределенность и прибыль». Найт проводит различие между риском, под которым он понимает неизвестный результат, который тем не менее можно смоделировать с некоторой степенью ожиданий или возможности, и неопределенностью, неизвестным результатом, который никак нельзя смоделировать. Игра в покер, техасский холдем, – это пример риска в том смысле, в котором этот термин использовал Найт. Когда карта вот-вот будет перевернута, игрок не знает наперед, какой она будет, но зато он знает с определенностью, что это будет один из 52 возможных вариантов одной из четырех мастей. Чем больше карт перевернуто, тем выше определенность, потому что некоторые варианты уже исключены предыдущей игрой. Азартный игрок рискует, но он не имеет дела с неопределенностью.
Теперь представим, что игрок настаивает на использовании карт, принимающих любое значение по его желанию. В таком варианте игры он может переназначить номинал и масть любой карты, чтобы получить лучшую комбинацию, например фулхаус или стрит-флеш. С технической точки зрения это не совсем неопределенность, по Найту, но близко к ней. В этом случае даже лучшие игроки в покер с превосходными навыками подсчета не смогут высчитать случайности выигрыша. Вот почему профессиональные игроки в покер питают отвращение к подобным вариантам игры, а любители их обожают. Игра с использованием карт, принимающих любое значение, – это также хорошее приближение к сложности. Превращение двойки треф в пикового туза с бухты-барахты напоминает фазовый переход – непредсказуемый, мгновенный и потенциально катастрофичный, если ты на терпящей поражение стороне.
Работа Найта вышла за 40 лет до появления теории сложности, до того, как пришествие компьютера сделало возможными перспективные исследования в области случайности и стохастических систем. Его разделение финансовой среды на черно-белые миры риска и неопределенности в то время было полезно, но сегодня существует больше оттенков серого.
Случайные величины – это то, что нельзя предсказать, но им могут быть присвоены значения на основе вероятности возникновения с течением времени или в длинной серии. Игра в орлянку или в карты – хорошо известные примеры. Невозможно знать, что выпадет следующим – орел или решка, и невозможно знать, будет ли следующая карта на столе пиковым тузом, но можно вычислить шанс. Стохастические модели – это модели, которые описывают системы, основанные на введении случайных величин. Такие системы не детерминированы, они вероятностны, и, применительно к финансовому рынку, они позволяют определять цены и стоимости на основе вероятностей. Таково было определение риска Найта. Стохастические системы могут включать нелинейные функции, или экспоненты, которые обуславливают огромное изменение в результатах при малых отклонениях исходных данных.
Стохастические модели дополняются интегральным исчислением, которое измеряет размер, и дифференциальным исчислением, которое измеряет изменение. Регрессии, которые являются ретроспективными связями одной переменной с другой, позволяют исследователям устанавливать соотношение между определенными событиями. Эта систематика случайных величин, стохастических систем, нелинейных функций, исчисления и регрессии представляет собой набор инструментов современного финансового дела. Применение этого инструментария к установлению цен на деривативы, экономической стоимости риска, кредитно-денежной политике и экономическому прогнозированию помещает человека на передний край экономической теории.
За передним краем находится теория сложности. Основная масса экономистов не была благосклонна к сложности, частично потому что она обнаруживает, что большая часть экономических исследований прошедшего столетия бесполезна или глубоко неполноценна. Сложность – это существенный пример того, как новая наука опрокидывает старые научные системы. Неспособность экономистов принять новую науку о сложности в той или иной мере способствует объяснению, почему крахи рынка в 1987, 1998, 2000 и 2008 гг. были и неожиданными, и более жесткими, чем эксперты считали возможным.
Сложность предлагает способ понять динамику циклов обратной связи через рекурсивные функции. Они имеют так много мгновенных текущих итераций, что скачкообразные результаты могут возникать от мельчайших подробностей, слишком малых даже для наблюдения. Пример – атомная бомба. Физики знают, что когда высокообогащенный уран приведен в критическое состояние, при применении нейтронного генератора последует катастрофический взрыв, который может сровнять с землей крупный город, однако они не знают в точности, какая субатомная частица запустит цепную реакцию. Современные экономисты проводят время в поисках этой субатомной частицы, при этом игнорируя критическое состояние системы. Они ищут снежинки и игнорируют лавину.
Еще одно формальное свойство сложных систем заключается в том, что размер худшего события, которое может произойти, – это экспоненциальная функция от масштаба системы. Если размер сложной системы увеличивается вдвое, системный риск не удваивается, он может увеличиться в 10 и более раз. Вот почему каждый финансовый крах становится «сюрпризом» для банкиров и регуляторов. По мере того как масштаб системы увеличивается по производным, системный риск растет по экспоненте.
Критичность означает, что система находится на грани краха. Не каждая сложная система находится в критическом состоянии, некоторые могут быть устойчивыми или докритическими. Одна из проблем для экономистов в том, что сложные системы не в критическом состоянии часто ведут себя как не сложные системы, а их стохастичность может казаться устойчивой и предсказуемой вплоть до момента критичности, и на этом этапе интеграционные свойства проявляют себя и разворачивается катастрофа, которую слишком поздно остановить. И в этом случае иллюстрацией служит тоже обогащенный уран. 35-фунтовый кусок урана в форме куба не представляет никакого риска. Это комплексная система, субатомные частицы в ней взаимодействуют, адаптируются и распадаются, но надвигающейся катастрофы нет. Но когда этот кусок урана высокоточно спроектирован в виде двух частей, одна размером с грейпфрут, а вторая напоминает бейсбольную биту, и эти части с силой прижимают друг к другу посредством высоковзрывчатых веществ, результатом становится атомный взрыв. Система переходит от докритического в критическое состояние посредством проектирования.
Сложные системы также могут переходить из докритического в критическое состояние спонтанно. Они трансформируются тем же образом, как гусеница превращается в бабочку, этот процесс физики называют самоорганизованной критичностью. Социальные системы, включающие фондовые рынки, характеризуются подобной самоорганизованной критичностью. В один день на фондовой бирже все тихо, а на следующий день на ней неожиданно случается крах. Обвал фондовой биржи на 22,6 % за день в «черный понедельник» 19 октября 1987 г. и потеря 7 % за 15 минут «мгновенного обвала» 6 мая 2010 г. – оба эти случая – примеры самоорганизации финансовой системы в критическом состоянии; на этом этапе для начала кризиса требуется одна снежинка или одно распоряжение на продажу. Конечно, возможно постфактум вернуться и найти конкретное распоряжение на продажу, которое предположительно запустило крах рынка (это пример охоты за снежинками). Но это распоряжение на продажу не имеет значения. Что действительно имеет значение, так это состояние системы.
Игры с золотом
Манипуляции центральных банков на рынке золота – это пример действий в сложной системе, которые могут стать причиной достижения ею критического состояния.
Это вмешательство центробанков в рынки золота не ново, а также неудивительно. Постольку золото – это деньги, а центральные банки контролируют деньги, центральные банки должны контролировать золото. Перед частичной демонетизацией золота в середине 1970-х вовлеченность центробанка в рынки золота была, возможно, не манипуляцией, а политическим делом, хотя эта политика велась непрозрачно.
Во времена после Бреттон-Вудса случилось множество хорошо задокументированных манипуляций центробанков на рынке золота. Председатель совета управляющих Федеральной резервной системы Артур Бернс написал секретный меморандум президенту Джеральду Форду, в котором утверждалось:
«Широко ставится вопрос, должны ли центральные банки и правительства иметь возможность свободно покупать золото… по контрактным ценам, привязанным к рыночным… Федеральная резервная система против…
Раннее снятие существующих ограничений по… официальным закупкам с частного рынка может существенно высвободить ресурсы и вызвать действия, которые могут увеличить относительную важность золота в кредитно-денежной системе…
Такая свобода может дать государствам стимул переоценить свои официальные золотые запасы по контрактным ценам, привязанным к рыночным… Создание ликвидности такого экстраординарного размера может подвергнуть серьезной опасности и, возможно, даже сорвать наши попытки… взять инфляцию под контроль.
…У меня есть тайная письменная договоренность с Bundesbank… что Германия не будет покупать золото ни с рынка, ни у другого правительства по цене выше официальной цены 42,22 долл. за унцию»[275].
Всего через три дня после написания меморандума Бернса президент Форд направил письмо канцлеру Германии Хельмуту Шмидту, включающее рекомендации Бернса:
Уважаемому м-ру канцлеру:
«…У нас… есть четкое мнение, что необходимо обеспечить определенные меры предосторожности, чтобы тенденция не развилась до такой степени, чтобы вернуть золото в центр системы. Мы должны принять меры для того, чтобы у правительств не было возможности начать активную торговлю золотом между собой с целью создания золотого блока или восстановления уверенности в золоте как основном международном денежном средстве. Принимая во внимание проблему инфляции общемирового масштаба, мы также должны предотвратить любое дальнейшее крупное увеличение международной ликвидности. Если правительства смогут совершенно свободно торговать друг с другом по контрактным ценам, привязанным к рыночным, мы можем усугубить нашу собственную общую проблему инфляции…»[276]
Манипуляции центробанков на рынке золота не были присущи только 1970-м, они продолжились и в следующие десятилетия. Судебное рассмотрение иска по Закону о свободе информации против Федеральной резервной системы, поданного правозащитной организацией, обнаружило протоколы заседания секретного Комитета по золоту и иностранным валютам управляющих центробанков G-10, проведенного в Банке международных расчетов (БМР) 7 апреля 1997 г. Этот комитет – последователь печально известной схемы фиксирования цен Лондонского золотого пула 1960-х[277]. Протокол, подготовленный Дино Косом из Федерального резервного банка Нью-Йорка, включает следующие моменты:
«…В мае 1996 г. на рынке ежедневно продавался объем золота, эквивалентный 3 млрд долл. 75 % объема составляли товарообменные сделки… Золото традиционно остается кулуарным рынком.
Сдача золота в аренду также была значительной частью этого рынка, в чьем росте очень большую часть составляли центробанки. Центральные банки в свою очередь, когда на них надавливали, отвечали, что превращают не приносящий дохода актив в тот, что создает как минимум какой-то положительный эффект… Центральные банки по большей части одалживали золото на срок 36 месяцев… Центральные банки несли некоторую ответственность за рынок сдачи золота в аренду, поскольку именно их активность сделала возможным запуск этого рынка… Золото действительно играет роль кубышки и в международной кредитно-денежной системе.
…БМР не продавал никакого золота много лет. БМР сдавал его в аренду.
[Питер] Фишер (Соединенные Штаты)… заметил, что цена на золото… исторически не изменялась относительно стоимости добычи. Это, кажется, предполагало постоянный дисбаланс спроса и предложения… У него было ощущение, что рынок сдачи золота в аренду был важной частью этой головоломки…
Майнерт (Германия) задал вопрос, как большая продажа может повлиять на рынок. Что случится, если, например, центральные банки продадут 2500 т – эквивалент ежегодной добычи… Вызов Майнерта никто не принял…
[Питер] Фишер объяснил, что золото США принадлежит казначейству. Однако казначейство выпускает золотые сертификаты для резервных банков, таким образом золото… также появляется в балансовых счетах Федеральной резервной системы. Переоценка в сторону повышения могла бы произойти; однако [для предотвращения увеличения балансовых счетов ФРС] это бы привело к продаже государственных ценных бумаг»[278].
Позднее, 17 сентября 2009 г., бывший член совета управляющих Федеральной резервной системы Кевин Уорш направил письмо юридической компании из Вирджинии, отклоняя ходатайство на основе Закона о свободе информации о предоставлении документации по золотым свопам ФРС на том основании, что у ФРС есть привилегии в вопросе «…информации, имеющей отношение к соглашениям о свопах с иностранными банками в интересах Федеральной резервной системы»[279]. В то время как ходатайство на основе Закона о свободе информации было отклонено, письмо Уорша как минимум подтверждало, что свопы центробанков существуют.
31 мая 2013 г. Эисукэ Сакакибара, бывший заместитель министра финансов Японии, охотно напомнил, как японское правительство в середине 1980-х секретно приобрело 300 т золота[280]. Эта покупка золота не появилась в качестве резервной позиции Банка Японии, о которой сообщал Всемирный совет по золоту, потому что она осуществлялась министром финансов, а не центральным банком.
«Мы купили 300 т золота в 1980-х, чтобы отчеканить памятную монету в честь 60-летия правления императора Хирохито. Это была очень сложная операция. Мы работали через J.P. Morgan и Citibank. Мы не могли обнародовать свои действия, потому что это было очень большое количество, и мы не хотели, чтобы цены на золото сильно поднялись. Так что мы купили золотые фьючерсы, которые очень ликвидны, и затем удивили рынок, выступив за поставку! Некоторые из поставленных слитков были «три девятки» [чистота 99,9 %], но мы их расплавили и очистили до «четырех девяток» [чистота 99,99 %], потому что для императора можно было использовать только самое чистое золото».
Вышеприведенные документальные свидетельства – это лишь верхушка айсберга в том, что касается манипуляций на официальном рынке золота, осуществляемых центробанками, министерствами финансов и их соответствующими банками-агентами. Однако без всяких сомнений можно установить, что правительства используют в вопросе золота сочетание покупок, продаж, аренды, свопов, фьючерсов и политического давления, чтобы осуществить целевую программу, и делают это не одно десятилетие, с окончания бреттон-вудского соглашения. Официальные продажи золота, которые сбивали цены, широко практиковали западные центробанки с 1975-го по 2009 г., но это резко закончилось в 2010 г., поскольку цены на золото взлетели и граждане усомнились в мудрости продажи столь ценного актива.
Самый печально известный и широко критикуемый случай включал продажу 395 т золота Великобритании министром финансов Гордоном Брауном в ходе серии аукционов с июля 1999-го по март 2002 г.[281] Средняя цена, полученная Великобританией, составляла около 275 долл. за унцию. Если использовать ориентирную цену 1500 долл. за унцию, убытки граждан от промаха Брауна превысили 17 млрд долл. Но более серьезным ущербом, чем потерянное благосостояние, было ослабление статуса Великобритании в рядах мировых золотых сил. С недавних пор открытые продажи золота центральными банками как форма ценовой манипуляции потеряли популярность, поскольку золотые резервы истощены, цены резко выросли, а Соединенные Штаты примечательным образом отказались продавать собственное золото.
Более мощные техники ценовой манипуляции, используемые центробанками и их частными банками-агентами, включают свопы, форвардные сделки и фьючерсы или аренду. Эти транзакции с «бумажным золотом» позволяют масштабно использовать заемные средства и оказывать давление в сторону понижения на цены на золото, тогда как физическое золото редко покидает сейфы центробанка.
Золотой своп обычно осуществляется между двумя центральными банками как обмен золота на валюту с обещанием осуществить обратную сделку в будущем. Тем временем сторона, получающая валюту, может инвестировать ее в целях получения дохода в течение срока свопа.
Форвардные и фьючерсные сделки с золотом осуществляются либо между частными банками и партнерами, либо на биржах. Это договоры, которые обещают поставить золото в будущем; различие между форвардной и фьючерсной сделкой в том, что форвардная осуществляется без посредника, с известным партнером, а фьючерсная заключается анонимно на бирже. Стороны получают прибыль или терпят убытки в зависимости от того, поднимается или падает цена на золото между датой заключения договора и датой поставки в будущем.
При договоре аренды центральный банк сдает свое золото в аренду частному банку, который продает это золото на форвардной основе. Центральный банк получает плату за аренду, как ренту. Когда центральный банк дает в аренду золото, это дает частному банку правооснование, необходимое для осуществления форвардной продажи. Рынок форвардных продаж затем расширяется за счет практики продаж неаллокированного золота. Когда банк продает такое обезличенное золото покупателю, тот не вступает в обладание конкретными золотыми слитками. Это позволяет банкам заключать многочисленные договоры на продажу с многочисленными партнерами, используя одно и то же золото. При заключении аллокированных сделок у клиента есть непосредственное право собственности на конкретные пронумерованные слитки в хранилище.
У этих схем есть одна общая черта: физическое золото редко перемещается с места на место, а одно и то же золото можно предоставлять в залог для поддержания многочисленных договоров. Если Федеральный резервный банк Нью-Йорка дает в аренду 100 т J. P. Morgan в Лондоне, то J. P. Morgan получает законное владение на основании договора аренды, но золото остается в хранилищах Федерального резервного банка в Нью-Йорке. Имея право собственности, J. P. Morgan в дальнейшем может продать одно и то же золото десять раз различным покупателям на неаллокированной основе.
Сходным образом банк наподобие HSBC может войти на фьючерсный рынок и продать 100 т золота покупателю для доставки через три месяца, и банку для этого не нужно физическое золото. Продавцу только нужно отвечать требованиям о внесении маржинального депозита наличными, который составляет малую часть стоимости золота. Эти сделки по бумажному золоту с использованием заемных средств значительно более эффективны для манипуляции рыночными ценами, чем прямые продажи, потому что золоту нет необходимости покидать хранилища центрального банка, и размер способности обеспечить сбыт во много раз больше, чем золото, имеющееся на руках.
Самый простой для центробанков способ завуалировать свои действия на рынках золота – это использовать банки-посредники вроде J. P. Morgan. Патриарх всех банков-посредников – это Банк международных расчетов (БМР), расположенный в Базеле, Швейцария. То, что БМР работает для клиентов-центробанков на рынках золота, неудивительно; в действительности это было одной из причин создания БМР в 1930 г. БМР ведет свою бухгалтерские книги и финансовую отчетность в СПЗ, как МВФ. На веб-сайте БМР прямо говорится: «Около 90 % вложений наших клиентов выражены в валютах, а остальные в золоте… Золотые депозиты на 31 марта 2013 г. исчислялись в 17,6 млрд СПЗ [около 27 млрд долл.]… на 31 марта 2013 г. банку принадлежали 115 т чистого золота»[282].
83-й ежегодный отчет БМР за период по 31 марта 2013 г. гласит:
«Банк совершает сделки… с золотом в интересах своих покупателей, таким образом обеспечивая доступ к крупной базе ликвидности в области, например, регулярного изменения баланса портфелей резервов или крупных изменений в распределении резервных валют… Кроме того, банк предоставляет услуги по золоту, такие как покупка и продажа, бессрочные вклады, срочные депозиты, закладные счета, повышение категории и аффинаж, и смена местонахождения»[283].
Бессрочные вклады в золоте неаллокированные, а закладные счета в золоте аллокированные. В финансовом деле «бессрочный» – это старый юридический термин, означающий «выплачивающийся по требованию или предъявлению к оплате», хотя нет необходимости иметь это наличное золото, пока такое требование в действительности не поступит. В действительности у БМР нет своих собственных золотых хранилищ, он использует другие складские мощности, включая Федеральный резервный банк. БМР достигает того же уровня использования заемных средств, что и его приятели – частные банки, используя аренду, форвардные сделки и фьючерсы.
Примечательно, что подстрочное примечание 15 к принципам финансовой отчетности в ежегодном отчете БМР за 2010 г. гласит: «Золотые займы включают в себя срочные золотые займы коммерческим банкам»[284]. К 2013 г. это же подстрочное примечание гласило: «Золотые займы включают срочные золотые займы»[285]. Очевидно, БМР решил, что будет мудро скрыть тот факт, что он имеет дело с частными коммерческими банками. Это вымарывание оправданно, потому что БМР – это один из главных каналов связи для манипуляций на рынке золота. Центральные банки помещают золото на депозиты в БМР, который затем сдает его в аренду коммерческим банкам. Эти коммерческие банки продают золото на неаллокированной основе, что дает десять долларов продаж или даже больше на каждый доллар золотых депозитов в БМР. На рынок золота оказывается масштабное давление в сторону понижения, но никакое физическое золото не меняет владельца. Это доведенная до совершенства система подавления цены на золото.
В то время как присутствие центробанков на рынках золота несомненно, точные времена и места манипуляций не обнародуются. Но можно сделать интригующие предположения. Например, 18 сентября 2009 г. МВФ санкционировал продажу 403,3 т золота[286]. Из этого количества 212 т были проданы в течение октября и ноября 2009 г. центральным банкам Индии, Маврикия и Шри-Ланки. Еще 10 т были проданы в сентябре 2010 г. Центральному банку Бангладеш. Эти продажи были совершены по предварительному соглашению во избежание нанесения ущерба рынку. Продажа остальных 181,3 т осуществлена 17 февраля 2010 г., но покупатели так и не были обнародованы. МВФ заявил, что остальные продажи были «на рынке», но также сказал: «…инициирование продаж на рынке не исключает в дальнейшем внерыночной продажи золота напрямую заинтересованным центральным банкам или другим официальным держателям». Другими словами, 181,3 т могли с легкостью отправиться в Китай или в БМР.
В то же время как продажи золота МВФ были объявлены и проводились, БМР сообщал о резком скачке своего собственного золотого запаса. Золото БМР выросло со 154 т в конце 2009 г. до более чем 500 т в конце 2010 г. Возможно, МВФ отправил часть незарегистрированных 181,3 т в БМР, а банковский департамент БМР, который в то время контролировал Гюнтер Плайнес, бывший банкир центробанка Германии, продал это золото Китаю. Также возможно, что крупный приток золота был связан с золотыми свопами от потерявших надежду европейских банков, пытающихся привлечь наличные, чтобы уплатить по своим обязательствам, поскольку стоимость их активов рухнула во время кризиса государственного долга. Ответ не назван, но в любом случае БМР был готов помочь осуществлению этой непрозрачной деятельности касательно золота, как он это делал для нацистов и всех остальных, начиная с 1930 г.
Мотивация для манипуляций центробанков на рынке золота так же неявна, как и используемые методы. Центральным банкам требуется инфляция, чтобы сократить реальную стоимость государственного долга и переместить благосостояние от вкладчиков в банки. Но центробанки также работают над сдерживанием цены золота. Эти сдвоенные цели, кажется, трудно согласовать. Если центральным банкам нужна инфляция, а повышающаяся цена на золото инфляционна, зачем центробанкам нужно сдерживать цену на золото?
Ответ в том, что центральным банкам, и в первую очередь Федеральной резервной системе, действительно нужна инфляция, но им нужно, чтобы эта инфляция была упорядоченной, а не беспорядочной. Им надо, чтобы инфляция поступала малыми дозами, так чтобы оставаться незамеченной. Золото высоковолатильно, и когда цена резко скачет вверх, это вселяет инфляционные ожидания. Федеральная резервная система и БМР сдерживают цены на золото не для того, чтобы держать их низкими неограниченное время, но для того, чтобы упорядочить их повышение, так чтобы вкладчики не заметили инфляции. Центральные банки действуют как девятилетний мальчик, который видит в мамином кошельке пятьдесят долларов и утаскивает один, думая, что она не заметит. Мальчик знает, что если он возьмет двадцать, мама точно заметит и накажет его. Инфляция в 3 % ежегодно едва заметна, но если она продолжается в течение двадцати лет, то сокращает стоимость государственного долга вполовину. Такая медленная постоянная инфляция и есть цель центробанков. Управление инфляционными ожиданиями с помощью манипуляций по снижению цен на золото было принципом, изложенным главой ФРС Артуром Бернсом президенту Джеральду Форду в секретном меморандуме 1975 г. Ничего не изменилось.
Однако с того момента у центробанков появился даже более зловещий мотив манипулировать ценой на золото. Цена на золото должна сохраняться низкой, пока баланс золотых запасов между крупнейшими экономическими силами не будет изменен, и это изменение баланса должно быть завершено до краха международной кредитно-денежной системы. Когда мир вернется к золотому стандарту, будь то по собственному желанию, чтоб создать инфляцию, или по необходимости, чтобы восстановить доверие, будет критично получить поддержку от всех крупнейших мировых экономических центров. Крупная экономика, у которой нет достаточного количества золота, либо будет вытеснена на периферию любой новой конференции в духе бреттон-вудской, либо откажется принимать участие, поскольку не сможет выиграть от переоценки золота. Как в игре в покер, у США в Бреттон-Вудсе были все фишки, и США напористо использовали их, чтобы диктовать результат. Случись Бреттон-Вудсу произойти снова, и такие государства, как Россия и Китай, не позволили бы США навязать свою волю и предпочли бы идти своим путем, а не подчиняться финансовому владычеству США. Для возникновения коллективного процесса по реформированию системы требуются более равные стартовые позиции.
Существует ли предпочтительный показатель изменения баланса резервов? Многие аналитики воспринимают статистические данные по золоту как процент резервов. У США – 73,3 % в золоте; сравнительная цифра для Китая – 1,3 %. Но этот показатель вводит в заблуждение. Большинство стран имеют резервы, состоящие из сочетания золота и твердых валют. Но поскольку США могут печатать доллары, у них нет необходимости крупных резервов иностранной валюты, и в результате в резерве США доминирует золото. С другой стороны, у Китая мало золота, но примерно 3 трлн долл. резервов в твердой валюте. Эти резервы ценны в краткосрочной перспективе, даже если они подвержены опасности инфляции в будущем. По этим причинам показатель 73 % переоценивает силу США, а показатель 1,3 % завышает слабость Китая.
Более хороший способ измерения роли золота как валютного резерва – это разделить номинальную рыночную стоимость золота на номинальный ВВП. Номинальный ВВП – это общая стоимость товаров и услуг, которые производит экономика. Золото – это реальная денежная база, неявный резервный актив за базой денежной массы ФРС, называемой M0. Золото – это «М ниже нуля». Соотношение золота к ВВП показывает настоящие деньги, доступные для поддержки экономики, и предрешает относительное влияние страны, если вновь будет принят золотой стандарт. Вот данные по избранной группе стран, которые совместно составляют более 75 % общемирового ВВП.
Таблица 1
Общемировое соотношение золота и ВВП 2,2 % обнаруживает, что мировая экономика имеет преимущество по отношению к реальным деньгам в соотношении 45: 1, но со значительным перевесом в пользу США, еврозоны и России. Эти три экономики имеют соотношение выше среднемирового, причем соотношение еврозоны – 4,6 % – более чем вдвое превышает среднемировой показатель. США и Россия находятся в стратегическом золотом равенстве – это результат увеличения Россией золотых резервов на 65 % с 2009 г. Эта динамика – жутковатый отголосок «ракетного отставания» начала 1960-х, того времени, когда Россия и США соревновались в превосходстве в сфере ядерного оружия. Это состязание было признано нерегулируемым, и его результатом стали соглашения по ограничению использования стратегического вооружения в 1970-х, которые обеспечили ядерную стабильность в следующие 40 лет. Россия сейчас преодолела «отставание в золоте» и находится на одном уровне с США.
Хорошо различимые слабые звенья – это Китай, Великобритания и Япония, у каждой из стран соотношение 0,7 %, менее одной трети соотношения США и России и значительно меньше, чем у еврозоны. Другие крупные экономики, такие как Индия, Бразилия и Австралия, находятся даже на более низком уровне, тогда как золотой запас Канады пустяк по сравнению с размером ее экономики.
Если золото – это не деньги, тогда эти соотношения неважны. Если, однако, случился бы кризис доверия к бумажным деньгам и возврат к обеспеченным золотом деньгам, либо намеренно, либо в аварийной ситуации, эти соотношения бы определили, кто имеет самое большое влияние в МВФ или на переговорах G20 по реформированию международной кредитно-денежной системы. На данный момент в этой дискуссии доминировали бы Россия, Германия и США.
Китай выбирает золото
И снова мы обнаруживаем, что смотрим на Китай. Кажется абсурдным предполагать, что международную кредитно-денежную систему можно реформировать без масштабного участия Китая, второй по величине экономики мира (третьей, если рассматривать еврозону как единое целое). Известно, но широко не обнародуется, что Китай обладает куда более крупными золотыми резервами, чем официально заявляет. Если пересчитать таблицу 1, чтобы у Китая были расчетные – но более точные – 4200 т золота, тогда изменение соотношений будет ярко выраженным.
Таблица 2
В этой пересмотренной систематизации мировое соотношение незначительно увеличивается с 2,2 % до 2,5 %, что дает преимущество золота в соотношении 40: 1. Что более важно, Китай теперь входит в «золотой клуб» с соотношением 2,7 %, как и у России и США, и несколько выше среднемирового значения.
Хотя денежные элиты редко обсуждают это публично, в Китае в последние годы действительно произошло увеличение соотношения золота с 0,7 % до 2,7 %, как показано в сравнении таблицы 1 и таблицы 2. Когда это изменение баланса золота закончится, международная кредитно-денежная система может перейти к новой равновесной цене на золото, при этом Китай не останется в стороне с одними бумажными деньгами. Увеличение золотых резервов Китая задумано, чтобы обеспечить стране золотой паритет с Россией, США и еврозоной и стабилизировать дисбаланс золотого резерва.
Это изменение баланса прокладывает путь либо для общемировой инфляции, либо для аварийного использования золота в качестве резервной валюты, но этот путь для Китая сложен. Когда Европа и Япония восстали из пепла Второй мировой войны, они могли приобретать золото, меняя свои долларовые активные сальдо торгового баланса, поскольку доллар свободно конвертировался по фиксированной цене. Золотые резервы США снизились на 11 000 т с 1950-го по 1970 гг., поскольку Европа и США меняли доллары на золото. Тридцатью годами спустя Китай был доминирующим торговым государством, получающим крупные долларовые прибыли. Однако с 1971 г. золотое окно было закрыто, и Китай не мог обменять доллары на золото США по фиксированной цене. В результате Китай был вынужден приобретать свои золотые резервы на открытом рынке и со своих приисков на территории страны.
Это рыночное приобретение золота поставило три угрозы перед Китаем и миром. Первая была в том, что рыночное влияние таких огромных покупок означало: цена на золото может взлететь до небес до того, как Китай сможет закончить изменение баланса. Вторая состояла в том, что экономика Китая росла так быстро, что объем золота, необходимый для достижения стратегического равновесия, постоянно изменялся. Третья была в том, что Китай не мог сбросить свои долларовые резервы для покупки золота, потому что это обременит США более высокими процентными ставками, что повредит экономике Китая, если потребители США в ответ перестанут покупать китайские товары.
Самый большой риск для Китая в ближайшем будущем – это то, что инфляция проявится в США до того, как Китай получит все золото, которое ему нужно. В этом случае сочетание усиления экономического роста Китая и повышения цен на золото сделает достижение соотношения золота и ВВП затратным. Однако раз Китай все-таки приобретает достаточно слитков, у него будет хеджированная позиция; что бы ни было потеряно из-за инфляции, оно будет выиграно в более высоких ценах на золото. На этом этапе Китай может дать зеленый свет инфляции в США. Это движение по направлению к равномерному распределению золотых резервов также объясняет деятельность центробанков в манипуляции ценами, поскольку у США и Китая есть общие интересы в том, чтобы цена золота оставалась низкой, пока Китай не приобретет свое золото. Решение для США и Китая – координировать давление на цену золота с помощью свопов, аренды и фьючерсов. Когда изменение баланса будет завершено, возможно в 2015 г., будет меньше причин сдерживать цену на золото, потому что в случае скачка цен Китай не окажется в невыгодном положении.
Свидетельство того, что США создает условия для приобретения Китаем золотого резерва, несложно найти. Наиболее интригующее замечание сделал Мин Чжу, заместитель директора-распорядителя МВФ. В ответ на недавний вопрос, касающийся приобретения Китаем золота, он ответил: «Приобретение Китаем золота целесообразно, поскольку большинство мировых резервов содержат кредитную составляющую, – это бумажные деньги. Иметь часть резерва в чем-то реальном – это хорошая мысль»[287]. Использование термина «кредит» для описания резервов соответствует той реальности, что все бумажные деньги – это обязательства центральных банков и таким образом один из видов долга. Векселя казначейства, приобретенные на бумажные деньги, – это аналогичным образом один из видов долга. Различие, которое проводит Мин Чжу между кредитными и реальными резервами, точно подчеркивает роль золота как подлинной денежной базы, или «М ниже нуля».
Реакция в национальном разведывательном сообществе США на изменение баланса Китаем – это беспечность. Когда одного из чиновников разведки самого высокого ранга спросили о приобретении Китаем золота, он пожал плечами и сказал: «Ну кому-то же надо им владеть», как будто золотые резервы – это часть общемировой гаражной распродажи[288]. Старший чиновник аппарата министра обороны выразил озабоченность стратегическим значением изменения баланса золота Китаем, но затем добавил: «Казначейству вообще-то не нравится, когда мы говорим о долларе».
Пентагон и ЦРУ обычно полагаются на ФРС и казначейство, когда дело доходит до золота и долларов, тогда как конгресс преимущественно пребывает в неведении по этому вопросу. Конгрессмен Джеймс Хаймс, один из тех всего лишь четверых членов от каждой партии с местом как в Комитете по финансовым услугам, так и в Постоянном специальном комитете по делам разведки, сказал: «Я ни разу не слышал обсуждения о приобретении золотого резерва»[289]. В ситуации, когда военные и разведывательные службы и конгресс не интересуются или не информированы о приобретении Китаем золота, казначейство и ФРС имеют полную свободу действий в помощи китайцам, пока изменение баланса не станет fait accompli[290].
Несмотря на дискретное и аккуратное изменение мирового баланса золота, увеличиваются признаки того, что международная кредитно-денежная система может рухнуть до того, как завершится переход к золоту или СПЗ. На профессиональном жаргоне сторонников теории хаоса система становится колеблющейся. Почти каждый договор «бумажного золота» имеет возможность воплотиться в физическую поставку через уведомление и оговорку об обмене. Подавляющее большинство всех фьючерсных договоров пролонгируются на более длительный платежный период или закрываются посредством договора взаимозачета. Но покупатели договоров на золотые фьючерсы имеют право потребовать физической доставки металла, сделав уведомление и проведя прием поставки из специализированного хранилища. Аренда золота может быть прекращена арендодателем по истечении срока. Так называемое неаллокированное золото можно превратить в аллокированные слитки, обычно при уплате дополнительной платы, а аллокированное золото можно затем доставить владельцу по требованию. Определенные владельцы крупных пакетов золотых акций могут обратить их в физическое золото, выкупив акции и забрав золото из хранилища торгуемого инвестиционного фонда.
Потенциально дестабилизирующий фактор – это то, что объем золота, подпадающего под действие бумажных договоров, в сотню раз больше, чем объем физического золота, обеспечивающего эти договоры. До тех пор пока держатели акций остаются в рамках бумажных договоров, система находится в равновесии. Если вкладчики в большом количестве потребовали бы физической доставки, они могли бы стать снежинками на нестабильной горе бумажного золота. Когда остальные вкладчики поймут, что физическое золото закончится раньше, чем они смогут получить по своим договорам слитки, оползень может вырасти до размера лавины, панического изъятия вкладов из банка de facto, за исключением того что банками в этом случае являются золотохранилища, поддерживающие биржи и ТИФы. Именно это случилось в 1969 г., когда европейские торговые партнеры США начали обменивать наличность в долларах на золото. Президент Никсон закрыл окно этих выплат в августе 1971 г. Если бы он этого не сделал, сейфы с золотом в Форт-Ноксе были бы полностью обчищены к концу 1970-х.
Сходная динамика возникла 4 октября 2012 г., когда цена на реальное золото достигла временного пика 1790 долл. за унцию. С того момента золото в ближайшие 6 месяцев упало более чем на 12 %. Затем золото рухнуло еще на 23,5 %, добравшись к концу июня до 1200 долл. за унцию. Отнюдь не отпугнув покупателей, золотой крах заставил золото выглядеть дешевым для миллионов частных покупателей по всему миру. Они выстроились в очереди в банки и бутики, быстро выметя все запасы. Покупатели стандартных 400-унциевых слитков обнаружили, что продавцов нет; им приходилось ждать 30 дней и больше, пока аффинажные заводы произведут новые слитки. Швейцарские аффинажные заводы Argor-Heraeus и Pamp перешли на круглосуточную работу, чтобы поспеть за спросом на золото. В золотых ТИФах происходили масштабные погашения акций, не потому что инвесторы не возлагали надежд на золото, а потому что они хотели обладать слитками из хранилищ фондов. Хранилища COMEX, где находилось золото для окончательных расчетов по фьючерсным контрактам, видели, как их запасы опорожняются до уровня, который ранее наблюдался в ходе паники 2008 г. Фьючерсные контракты на золото вошли в состояние «перевернутого» рынка, в высшей степени необычные условия, в которых золото для немедленной поставки стоило дороже, чем золото для будущей поставки; обычно превалирует обратная ситуация, потому что форвардному продавцу необходимо платить за хранение и страховку. Это был еще один знак острой физической нехватки и высокого спроса на немедленный доступ к физическому золоту.
Разразись паническая покупка золота сейчас, у президента нет ни одного золотого окна, которое можно закрыть. Вместо этого были бы пущены в ход множество условий договора, набранных мелким шрифтом, которые редко изучают покупатели золота. Золотые фьючерсные биржи имеют возможность обращать контракты только в выплату наличных и перекрыть каналы физической поставки. Банки по операциям с золотом также могут урегулировать форвардные договоры в наличных и лишить покупателей возможности обратить их в аллокированное золото. Условия досрочного расторжения и force majeure, зарытые глубоко в контрактах, могут использовать банки, которые продали больше золота, чем у них было в наличии. В результате инвесторы могут получить денежное возмещение на дату прекращения действия контракта, но не более. Инвесторы могут получить наличные, но не слиток, и пропустят резкий скачок цен, который обязательно последует.
В то время как в начале 2014 г. было ограниченное предложение и высокий спрос на физическое золото, это не обязательно означало, что суперскачок цен на золото неизбежен. Не каждый оползень превращается в лавину; временами лавина ожидает других начальных условий. Центральные банки все еще обладают огромными ресурсами, включая потенциальные физические продажи, с помощью которых можно сдержать цены на золото в краткосрочной перспективе. Однако аварийная сигнализация сработала. Способность центральных банков держать в узде цены на золото была поставлена под сомнение, и возникло новое желание покупателей бумажного золота потребовать золота физического. Поскольку операции по приобретению золота Китаем стремительно продолжаются, вся международная кредитно-денежная система балансирует на лезвие бритвы честолюбивых желаний Китая и общемирового спроса на физическое золото.
В то время как цена на золото колеблется между силами физического спроса и манипуляций центробанков, на горизонте маячит еще одна крупная катастрофа: Федеральная резервная система находится на грани некредитоспособности, если не уже за этой гранью. Это заключение делает не критик ФРС, а Фредерик С. Мишкин, один из наиболее влиятельных монетарных экономистов мира и наставник Бена Бернанке и других членов совета управляющих ФРС и экономистов. В работе Мишкина за февраль 2013 г. «Решающий момент: налогово-бюджетные кризисы и роль кредитно-денежной политики» (Crunch Time; Fiscal Crises and the Role of Monetary Policy), написанной совместно с несколькими коллегами, Мишкин предупреждает, что ФРС находится в опасной близости к точке, где ее независимость будет фатально ослаблена и ее единственной оставшейся целью будет монетизация дефицитного финансирования в целях создания инфляции[291].
Мишкин и его соавторы нашли в своем анализе лучшее применение теории сложности и рекурсивным функциям, чем любые из их коллег. Они указали, что цикл обратной связи в государственном финансовом деле наблюдается между усилением дефицита, следующим за этим повышением стоимости кредита, влекущим за собой еще более крупный дефицит и еще более высокую стоимость кредита, и так далее, пока не начнется штопор. В этот момент страны сталкиваются с неприятным выбором сокращения дефицита посредством так называемых мер жесткой экономии, или неуплаты долга. Мишкин возражает, что жесткая экономическая политика может нанести урон номинальному росту, ухудшая соотношение долга и ВВП и, возможно, стать причиной неуплаты долга при осуществлении попытки предотвратить ее.
Альтернатива, по мнению Мишкина, в том, чтобы центральные банки держали процентные ставки под контролем посредством вовлечения в снятие денежных ограничений, в то время как политики осуществляют долговременные решения проблемы дефицита. В то же время можно допустить кратковременный дефицит для избежания проклятия жестких экономических мер. Краткосрочное снятие денежных и налоговых ограничений работают в тандеме, поддерживая рост экономики, в то время как долгосрочные налогово-бюджетные реформы обращают штопор вспять.
Мишкин говорит, что этот подход прекрасно работает в теории, но возвращает нас обратно в реальный мир дисфункциональных политических систем, которые в результате полагаются на снятие денежных ограничений для того, чтобы избежать трудного выбора в налогово-бюджетном секторе. Мишкин называет эти условия налогово-бюджетным доминированием. Его работа описывает получающийся в результате кризис в таких выражениях:
«В предельном случае неустойчивая налогово-бюджетная политика означает, что межвременное ограничение государственного бюджета будет удовлетворено посредством выпуска денежных обязательств, что известно как налогово-бюджетное доминирование, или, как альтернатива, посредством невыплаты государственного долга. Налогово-бюджетное доминирование вынуждает центральный банк осуществлять инфляционную денежную политику, даже если у него есть серьезные намерения контролировать инфляцию, например с помощью целевого показателя инфляции… Налогово-бюджетное доминирование в какой-то момент в будущем вынуждает центральный банк монетизировать долг, так что несмотря на жесткую денежную политику в настоящем, инфляция возрастет…
В конечном итоге центральный банк не имеет силы избежать последствий неустойчивой налогово-бюджетной политики… Если центральный банк платит за свои покупки на открытом рынке долгосрочного государственного долга только что созданными резервами… тогда в конечном итоге все, что делает покупка на открытом рынке, – это обмен долгосрочного государственного долга (в виде первоначального долга казначейства) на сверхкраткосрочный государственный долг (в виде приносящих процентный доход резервов). Совершенно ясно… что любая замена долгосрочного долга краткосрочным в действительности делает государство более уязвимым для самореализующегося бегства от государственного долга, или, в случае США, самореализующегося бегства от доллара.
Налогово-бюджетное доминирование помещает центральный банк между двух огней. Если центральный банк не монетизирует долг, процентные ставки по государственному долгу резко возрастут… Следовательно, на практике выбор у центрального банка мал, и он будет принужден приобретать государственный долг и монетизировать его, что в перспективе ведет к резкому повышению инфляции»[292].
Мишкин и его соавторы указывают на еще один развивающийся коллапс, не связанный с монетизацией долга и инфляцией. Поскольку ФРС покупает более долгосрочный долг на только-только отпечатанные деньги, ее балансовые счета несут крупные убытки в текущих ценах, поскольку процентная ставка растет. ФРС не обнародует эти убытки, пока она в действительности продает облигации как часть стратегии выхода, хотя независимые аналитики могут оценить размер убытков по информации, находящейся в широком доступе.
Монетизация долга не оставляет ФРС реального выбора. Если США опрокинется в дефляцию, соотношение долга и ВВП ухудшится, потому что не будет номинального роста. Если США опрокинется в инфляцию, соотношение долга и ВВП ухудшится из-за повышения процентной ставки по госдолгу США. Если ФРС будет бороться с инфляцией путем продажи активов, она признает убытки по продаже облигаций, и ее неплатежеспособность станет очевидной. Эта неплатежеспособность может разрушить доверие и вызвать повышение процентной ставки сама по себе. Потери по облигациям ФРС также ухудшат соотношение долга и ВВП, раз ФРС больше не сможет перечислять прибыли казначейству, что увеличит дефицит. По-видимому, способа избежать кризиса государственного долга у США нет, все пути блокированы/перекрыты. ФРС избежала тяжелых мер в 2009 г. при помощи денежных вливаний и рыночных манипуляций, но проблема оказалась отложенной до другого дня. И этот день настал.
Мировые денежные элиты – ФРС, МВФ и БМР – сейчас пытаются выиграть время. Им нужно время, чтобы США довели до конца долгосрочную налогово-бюджетную реформу. Им нужно время, чтобы создать общемировой рынок СПЗ. Им нужно время, чтобы помочь Китаю приобрести золото. Проблема в том, что времени не осталось. Спрос на золото начался до того, как Китай получил то, что ему нужно. Крах доверия к доллару начался до того, как СПЗ оказались готовы занять его место. Неплатежеспособность ФРС маячит на горизонте. Поскольку приближается момент 11 сентября для доллара, в системе начинает мигать красная лампочка тревожного сигнала.