— С чего вдруг… такая преданность, Карлейн? Кто я для тебя?
Он молча смотрел мне в глаза. Возможно, раздумывал над ответом, или просто старался подобрать слова. Или же выдерживал театральную паузу.
— Есть вещи, — говорит, наконец, он, — которые не поддаются нашему пониманию. У большинства людей они похожи. К примеру, Вы без ума от красивых женщин. И коллекционируете их, можно сказать. Свои победы. Добавляете их в коллекцию. Другие скупают драгоценности, или различные виды оружия. Третьи пытаются стать богатыми, четвертые — получить корону. У меня… немного иная цель. Я просто… хочу быть лучшим. Лучшим во всем. Быстрее всех бегать, искуснее всех сражаться, быть самым метким стрелком, самым умелом любовником. Если быть воином, то непревзойденным. Если служить — то быть самым преданным. Вы должны признать, что у вас никогда не было такого воина, как я. Вы должны доверять мне так, как не доверяете даже себе, поручать мне любые задания и всегда знать, что я их выполню еще до того, как я сделаю это. И если я буду знать, что вы именно такого обо мне мнения… то я буду счастлив. Ибо моя цель… будет достигнута.
— То есть, — я откидываюсь на спинку стула, — ты лишен любых других страстей. Ни похоти, ни тщеславия, ни жадности. Ни гнева, ни зависти, ни чревоугодия, ни лени. Лишь цель. Задача. Верная преданность. До последнего вздоха.
— До последнего вздоха, — подтверждает он.
— Иными словами, тебе не нужна корона, не нужен трон.
Он кивает.
— Не нужна моя жена, не нужны мои деньги. Ты не побрезгуешь выполнить любой мой приказ и не потребуешь награды.
— То, что Вы поручаете мне сделать что-то, что не поручите сделать никому другому — уже высочайшая для меня награда.
— Ты псих, Карлейн, — говорю ему в глаза.
Он кивает и улыбается.
— Возможно, это так. Можете даже назвать меня фанатиком. И это комплимент. Ибо Вам известно, граф, что нет более опасного врага, чем фанатично верящего в свои идеалы.
— А твой идеал…
— …это Вы, — заканчивает он фразу, глядя мне в глаза. — И мне ничего от Вас не нужно. Ни любви, ни награды. Лишь Ваше доверие. Назовите имя Вашего врага — и я убью его. Назовите имя человека — и я найду его. Назовите вещь из легенд — и я ее достану. И не вернусь, пока не выполю поручение. Вот Вам — мое слово.
Я смотрю на него — и поражаюсь. Он болен, это очевидно. Но я ему верю. Он действительно сделает все, что я ему прикажу. Решит любую проблему, разберется с любыми неприятностями. Он и правда был человеком, которому можно доверить всё.
— Перегил, — говорю я ему. — Помоги мне убить его. Не один. Вместе со мной. Бок о бок.
И Карлейн кивает.
— Просто скажите, когда.
— Я дам знать, — киваю я. — А пока… стань лучшим мужем для Эльрикель, чем был я. И заставь Мадам позабыть обо мне. Сделай так, чтобы она в тебя влюбилась.
И Карлейн склонил голову, давая понять, что приказ принят.
— И защищай Элеонор и Хейзела. Любой ценой.
— Даже ценой собственной жизни, — обещает он. — Можете не сомневаться во мне. Лишь дайте власть над всей стражей Айронхолла. Я хочу лично отбирать солдат и давать назначения.
— Считай, что ты теперь второй человек в Айронхолле. У тебя есть власть.
***
Не прошло и дня, как в городе случились значительные перемены. Он уволил почти всех, кто проживал в замке, и набрал людей из военной академии. Очень многие из тех, кто находился в числе моих доверенных, были отправлены на стены и в темницы в качестве стражи. Троих он и вовсе изгнал из города. Распустил сотню воинов, лишив их права называться стражей Айронхолла.
И, как оказалось, ни одно из его решений не оказалось ошибочным.
— Откуда он взялся? — спросила меня Кара, войдя в спальню перед сном. — Кто он такой?
— Верный слуга, — ответил я ей. Элеонор была рядом и сидела перед зеркалом, расчесывая волосы. — Я безоговорочно ему доверяю.
— Он слишком бесподобен. Во всем, — мы с Элеонор практически одновременно перевели на нее взгляд.
Кара вздрогнула и потупила взор.
— Неожиданно… — говорю я, не веря своим умозаключениям. — Неужели ты…
— Имею право, — гордо задрала она подбородок. — Ты уже не прикоснешься ко мне. И я это знаю. А он… мужчина видный. И с титулом теперь, и с неплохими внешними данными. С чувством стиля у него порядок, а скулы и подбородок… ну а в постели он и вовсе бог.
Элеонор смущенно отвернулась.
— Надеюсь, ты…
— Я не против, — говорю я ей. — Даже рад, что ты теперь не одинока.
— Правда, он женат, — говорит она, но не знаю, зачем. — Тот еще ловелас. Хотя вот что странно… он даже не смотрел на меня. До тех самых пор, пока ты не назначил его своим визирем со всеми полномочиями. И вдруг… такое внимание… женится на Эльрикель, подкатывает ко мне… да подкатывает так, Боже… я думала, что это я умею соблазнять.
Смотрю на нее, пытаясь не выдать своих мыслей.
— Ты попросил его быть со мной?
— Попросить своего визиря быть с той, что раньше была со мной?
— Звучит глупо, но…
— Никаких «но». Он зашел ко мне и спросил, что я к тебе чувствую. Сказал, что желает тебя. И спросил, не буду ли я против, если он приударит за тобой. С Эльрикель, да. Приказ мой. Но ты…
Она купилась. Я видел то облегчение, с каким она выдохнула из себя воздух. Кажется, она даже готовы была заплакать, но сдержалась. Она влюбилась. Карлейн выполнил свое обещание и сделал это. Не знаю, как именно у него это получается, но он может всё.
Она ушла, и Элеонор села ко мне на колени.
— Это был ты, — сказала она. — Ты сказал ему замутить с Карой.
— Я настолько предсказуем?
Элеонор поцеловала меня в губы, и я ощутил немыслимое расслабление. В ее объятиях я мякнул. Мог, наконец, сбросить то напряжение, в коем пребывал практически все дни напролет.
— Просто ход твоих мыслей понятен. А порыв благороден. Я поддерживаю это твое решение.
Стук в дверь.
— Это я, Ваше величество.
— Заходи, Карлейн.
Элеонор оставалась сидеть на мне. Она могла быть даже обнаженной при нем — я был уверен, что он даже не бросит на нее свой взгляд.
Но вошел он не один, а держа за шкварник некоего мужчину. Его глазницы были черны — из них сочилась кровь.
— Я выколол ему глаза. Пришлось, — говорит Карлейн. — Месяц назад я поймал одного убийцу, что был послан за Аквой. А этот вот… за Вами, граф.
И связанный мужчина падает на пол. Он предельно спокоен.
— И зачем ты приволок его сюда?
— Он говорит, что ему есть, что Вам сказать, — и пинает убийцу в живот.
— У нас та, кого ты знаешь, — говорит убийца. — И если ты не придешь один в указанное место, то мы убьем ее… Спенсер.
И убийца ухмыляется.
Мое имя неизвестно никому. Никому, кроме некоторых, коих единицы.
— А она убеждена, что ты придешь. Верит в это. Говорит, что ты любую цену за нее выплатишь. Лишь поэтому мы все еще не отдали ее работорговцам.
— О ком ты? — спрашиваю я, поднимаясь с постели. Очень медленно я иду к этому мужчине.
Он все еще улыбается.
— Она назвала себя Кармен.
Глава 11. Кармен
— Мария Кармен Перейра Карденас, — говорю я Карлейну, пока двое юношей надевают на меня доспехи. — Она та, по ком я сходил свое время с ума, и о ком смел лишь мечтать. И также она та, с кем я лишился девственности.
Наблюдаю его незаинтересованный взгляд.
— Знаю, для тебя это ни о чем не говорит… но для молодых ребят из моего мира — это значило многое.
— На самом деле, я понимаю, — кивает он. — Просто перевожу это на свой лад. Любовь детства сравниваю с великим воином, на которого всегда мечтал быть похожим, а первый перепихон — как первый убитый мною враг.
Смотрю на него некоторое время, обдумывая это изречение, после чего киваю.
— Не могу сказать, что я полностью согласен, но… наверное. Да.
— Точно не хотите, чтобы я пошел с Вами, милорд?
— Этот ублюдок выразился ясно — я должен пойти один.
— А что, если я пойду вместо Вас?
— Я пойду сам, Карлейн, и это не обсуждается.
— Они понятия не имеют, как Вы выглядите. Я надену Ваши доспехи, парик…
— Мария имеет понятие, как я выгляжу. Она узнает меня. Уверен, что они не захотят допустить ошибку.
— Тогда, — раздается голос Аквы (все время разговора она сидела немного поодаль и молчала), — я могу использовать магию. Вода позволяет изменять внешний вид объектов и существ. Я могу сделать так, чтобы Карлейн не отличался от тебя настолько… что не отличит даже Элеонор.
— Говно пример, — говорю ей я, попутно бросая немного злобный взгляд. — Однако смысл ясен. Но я не боюсь пойти туда и попасть в ловушку. Какими бы крутыми не были эти ребята-ассасины — уверен, их жопы я порву как нехер ссать.
— Или же нет, — парирует Карлейн. — Возможно, они слишком много о Вас знают, и у них есть некое оружие, что сможет сковать Вашего Кошмара. Вряд ли они попытаются вытащить Вас, чтобы скорее сдохнуть — у них точно есть план. Какой — сказать не могу. Но не исключено, что Ваши способности… подведут. И потому пустите меня. Давайте я пойду — и разорву их жопы. Ну или же умру, — пожимает он плечами.
— Соглашайся, — слышу я голос Элеонор, появившейся в дверном проеме. Не знаю, сколько она тут стоит, но теперь это не имеет смысла. — Соглашайся, Спенсер.
И я тяжело вздыхаю.
***
Кармен была пленницей.
Ее одежда была изорвана и местами изрезана, левая половина лица слегка припухшая от полученного удара, а на щеке засохла тонкая струйка крови. Тем не менее, всем своим видом она выражала спокойствие и сдержанность. Нечеловеческое хладнокровие, смешанное с чувством собственного достоинства.
Она сидела, гордо выпрямив спину и высоко задрав подбородок. Одна нога была закинута на другую и слегка оголяла роскошное бедро, на которое уже часа два без перерыва пялился один из ассасинов.
— Долго что-то идет твой дружок, — говорит Хаку — самый типа главный, кто-то вроде лидера. Кармен не была уверенна, что его действительно так звали, но раз уж назвался Хаку — значит, Хаку и есть. — Не придет — и клянусь тебе Богиней, все мои ребята тебя по очереди отымеют.