— Как раньше этому Эдриану?
— Нет, не так. В данный момент — на добровольной основе. Но ты можешь выбрать любую другую, — меняет она тему. — Выбирай — и иди в спальню. Туда и придет, — она запускает руку в свое декольте и извлекает оттуда золотой ключик с инкрустированным в него красным рубином, — тот самый человек. Это ключ от тринадцатой комнаты. Сегодня для тебя и твоих ребят все мои девушки совершенно бесплатны.
— Бесплатен лишь сыр в мышеловке.
— Быть может, так оно и есть, — и Кара вновь улыбается.
— Оружие я могу с собой взять в спальню? — он аккуратно снимает ключ с указательного пальца Кары.
— Да хоть прямо в постель, если обещаешь не ранить мою девочку.
— А двух выбрать могу?
— Хоть трех, коли силы позволяют.
Ухмыляясь, Хагри выбрал двух — рыженькую и блондинку. Двух осилить он мог точно — силы по-прежнему позволяли…
***
Развалившись на мягкой кровати и утопая в ее перилах, застеленных шелковыми красными простынями, Хагри отдыхал после второго захода, чувствуя, как бешено колотится сердце. Он пытался успокоить дыхание. Девушки улеглись рядом, водя ноготками по его обнаженной волосатой груди. Фигура у него была, для его возраста, просто отменной — не зря он изнурял себя ежедневными тренировками.
Именно в этот момент ручка двери и начинает поворачиваться, что тут же не уходит от чуткого восприятия рыцаря. Он запускает руку под подушку, нащупывая рукоять верного меча.
Дверь медленно отворяется, и в по-королевски обставленную спальню входит высокий мужчина. Его длинные каштановые волосы, немного волнистые, ниспадали на плечи. Аккуратно подстриженные усы спускались по бокам рта вниз, сливаясь с не менее аккуратной бородкой. Дорогие одежды мужчины, золотые украшения, включая кольца с разноцветными драгоценными камнями, длинная — практически до пола — мантия, — всё это тут же выдавало богатого, высокопоставленного человека.
Но Хагри был удивлен — обычно такие богачи также таскали за собой и толстое брюхо. Этот же следил не только за своим шмотьем, побрякушками и волосами, но и за фигурой. Твердая поступь выдавала человека, не избалованного светской жизнью — перед ним был военный. А взгляд… его суровый взгляд, в какой-то степени жесткий, немного мрачный, но твердый, даже слегка пугал.
Сир Генде не боялся спускаться в подземелья, чтобы биться с монстрами. Не боялся ведьм и колдунов. Он был готов даже с драконом сражаться, но этот человек… этот мужчина его пугал. Сильно пугал.
— Милорд! — кричат чуть ли не в унисон девушки и спрыгивают с кровати, тут же опускаясь перед ним на колени и склоняя головы.
— Милорд? — сир Генде садится, но с кровати не встает — лишь гениталии прикрывает одеялом. — Так Вы — лорд Айронхолла? Тот самый… граф Дракула?
— Вы свободны, — твердым, но тихим голосом произносит лорд, и девушки стремительно покидают комнату, даже не взяв с собой свои одежды.
Когда они проносятся мимо графа, Хагри замечает его трость. Правда, не понимает, зачем она, если мужчина далеко не хромой.
Дракула закрывает дверь.
— Это не настоящее мое имя, — произносит граф. — Оно принадлежит очень известному персонажу. Персонажу книги. В мире, откуда я пришел, это имя использовалось настолько часто, что я был уверен — мои земляки тут же поймут, о ком речь, и обязательно припрутся посмотреть да познакомиться. А теперь разрешите представиться — Спенсер. Маркус Спенсер.
— Тот самый Спенсер?! — и Хагри хватает свой меч, готовый уже прямо с постели броситься на того, за чьими боями наблюдал почти два месяца. Он не пропустил ни одного, и помнил, на что способен этот монстр.
Маркус останавливает рыцаря жестом левой руки, мол «Подожди».
И рыцарь останавливается. Не похоже, что Спенсер пришел драться.
— Десять лет мы прятались от императорской гвардии, — спокойно говорит Спенсер. — Но меня никогда не искали. Ни меня, ни большую часть моих спутников. Императрицу, двух красновласых жриц и колдунью с пепельно-белыми волосами. Вот кого всегда спрашивали. Но теперь вдруг… не нужна ни Стелла, ни Эльза. Теперь ты ищешь меня. Кто ваш информатор?
— Серьезно думаешь, что я вот так возьму и расскажу тебе? — Хагри улыбается. Он никогда не предавал престол. Даже когда Император был не в своем уме, он оставался ему вер…
Его рот слегка приоткрывается — тень самоназванного графа перестает отбрасываться на пол и стену. Она словно отделяется от нее, становясь, как сказал бы сам Спенсер, трехмерной. Она обретает форму и объем. И теперь перед Хагри стоят уже две фигуры — Маркус, а подле него — некое существо, монстр…
— А теперь начнем играть, — почти шепотом говорит Спенсер. В его глазах появляется жуткий блеск — он словно наслаждается тем страхом, который испытывает в данный момент Хагри. — Я задаю вопрос — ты отвечаешь. Если я жду слишком долго, или чувствую ложь…
И тут теневой монстр бросается на Генде. Рефлекторно рыцарь отпрыгивает назад, пока не упирается спиной в изголовье кровати, и прикрывается мечом, словно тот может его спасти. Он совершенно забыл, что сидит абсолютно голый, и даже не представляет, насколько смешно выглядит в глазах Маркуса. Вот только лорду Айронхолла не смешно. Совсем. Он наслаждается. Пусть это и не отображается на его лице — но он рад.
Монстр останавливается буквально на расстоянии руки от лица Хагри. Он рвется на него, словно бешеный пес, но его нечто сдерживает, будто некий поводок. Хагри смотрит за спину монстра. Так и есть. Из трости Спенсера тянется черная цепь. Без всяких усилий Маркус сдерживает этого монстра, готового растерзать рыцаря в считанные секунды.
Сир Генде трясется. Трясется от ужаса. Его губы дрожат. Ему никогда еще не было так страшно, а тварей он видел разных. Но
это…
это не просто монстр. Не чудовище. Это сам страх. Сам ужас, принявший материальную форму и ворвавшийся в наш мир… истинный ночной кошмар.
— За годы, что я провел здесь, — продолжает говорить Маркус, и его монстр, кажется, успокаивается. Хотя и продолжает сидеть на кровати, глядя на Хагри, как на еду, — научился безошибочно определять ложь. Если увижу хоть намек на фальшь — спущу его с поводка.
Хагри кивает.
Спенсер запугивает его. Это ясно. И у него получается. Но ложь определить невозможно. Это блеф. Очень искусный и тонкий блеф. Да и… если он решил убить Генде — он все равно это сделает. И потому рыцарь решает поставить свою жизнь на кон. Всё во благо Императора!
— Кто ваш информатор? — вопрос звучит просто и ясно. И требует конкретного ответа.
— Какая-то колдунья, я не в курсе. Она общается только с Его Величеством.
Спенсер тяжело вздыхает.
— У тебя был шанс, рыцарь. Пойду поспрашиваю твоих пацанов.
И Спенсер оборачивается к Генде спиной. Цепь исчезает.
Монстр тут же начинает приближаться, разевая бездонную, источающую истинный ужас, пасть.
— Они не знают! Они не знают!!! Я всё скажу!!! Скажу!!!
Монстр замирает. Маркус останавливается, но продолжает стоять спиной к двери. Цепи нет, но зверь не двигается. Спенсер контролирует его силой мысли. Хагри стоило догадаться…
Но ему страшно… очень страшно…
— Это дочь Императора.
— У него не было детей, — парирует Маркус, но продолжает стоять на месте. Хагри кажется, что он видит его через монстра. То, что видит зверь, видит сейчас и Спенсер. Именно поэтому он стоит спиной к Генде — он не просто контролирует монстра. Он является этим монстром. Сознание… в двух телах. Словно раздвоенное.
И потому Хагри смотрит в глаза монстру. И видит в них интеллект. Готов обделаться от страха, но смотрит ему в глаза. Облизывает пересохшие губы.
— Она появилась в ночь вашего побега. Я лично нашел ее. В куче пепла, рассыпанного возле Эдриана. Маленький ребенок. Новорожденный. Девочка. Я отнес ее Императору. Он предположил, что в подвале были какие-то роды, или еще что… не знаю, о чем он думал. Но девочку оставил себе. Вырастил как родную. Она росла не по годам. Не телом, нет — умом. Ей всего десять. И выглядит на десять… но ее взгляд. Она — сущий дьявол! И еще нашла где-то себе советника, какого-то мужика. Все казни с отсечением головы и повешением были отменены — теперь всех преступников сжигают. Тюрьмы опустели. Королевство помешалось на новой религии — Огнепоклонстве. Они обращают в нее всех преступников перед казнью, клеймят. Мол, после смерти им будет дарована новая жизнь подле какого-то Перегила. Это они всё начали! Этот ее жрец… и она сама. Она колдунья! Всех подданных она тоже заставила обратиться в эту веру!
Генде глотает слюну, чтобы смочить пересохшее горло, а затем разворачивает свою руку, показывая монстру выжженный на предплечье символ с изображением горящего меча.
— Император болен. Никого, кроме Эльзы к себе не пускает, и…
— Эльзы? — Маркус перебивает рыцаря.
— Это имя девочки. Император назвал ее по-другому, но, когда ей исполнилось три, и она научилась говорить, попросила называть ее Эльзой. Мол, это ее настоящее имя.
— И это она ищет нас? Не Император?
— Лишь она одна входит к Императору. Он даже со мной не разговаривает. Все время твердит, что будет говорить лишь со своей дочерью. Это секрет. Никто не знает о том, что Император болен. Но вот уже последние три года… фактически у власти находится она. Это известно лишь самым приближенным к престолу людям.
— Как вы узнали о том, что я в этом городе?
— Мы не знали, — губы рыцаря трясутся. Маркус видит это глазами своей Тени. Сам же он стоит с закрытыми, перенеся в Неё свое сознание, но сохраняя контроль за своим телом, в том числе и за речью. — Мы ищем тебя уже два года. Но недавно до нас дошел слух, что якобы в окрестностях этого города видели, как теневой монстр, напоминающий Серого Когтя, сразил огромного змея.
— Кто рассказал?
— Да какой-то торговец! — Хагри уже весь трясется. Страх нарастает в нем с каждой фразой, произнесенной Маркусом. — Он проходил через этот город, а затем рассказал про этот случай в таверне! Он раньше был большим любителем Колизея и всегда на тебя ставил! А я услышал! Подошел к нему и все расспросил.