— Мы — как Инь-Ян, — продолжает она, но уже взрослым голосом, голосом половозрелой особи. — Ты — весь такой мрачный и грубый. Страшный и черный. И я, — разводит она в стороны руки, словно демонстрирует свою безупречную фигуру, — сама чистота, само добро, сам свет. Мы дополняем друг друга.
— А Перегилу такое говорить не пробовала?
Кажется, тут я слегка смог ее задеть — и лицо на мгновение вздрагивает.
— Он — другой. Он — моя противоположность. И да, ты прав. Мы могли бы быть с ним вместе, править на пару. Но он решил поступить иначе. Решил править единолично. Но ты… ты же не откажешься от партнерства? Ты станешь Императором, а я — твоей Богиней.
— Я думал, что мы уже это обсудили. Разве нет?
— Нет, — на безупречном лице появляется не менее безупречная улыбка. — Договора как такового не было. А сейчас… предлагаю обсудить все пункты соглашения.
— И какой первый?
Ее рука приподнимается к защелке на уровне ключицы, расстегнув которую, она наполовину спустит свое платье, чем обнажит правую грудь.
— Вот этого не стоит делать, — говорю я совершенно серьезно, приподнимая руку. — Я женат. И…
— И поклялся, что будешь верным, да, — кивает Аква, нисколько не замедлившись и все же совершая задуманное, — но я не женщина — я Богиня. И это не секс. Это — подпись.
Я смотрю на безупречную грудь, не в силах оторвать взгляд. У меня внизу всё набухло, но я бы не хотел так быстро нарушить своё обещание.
— Так глупо… клясться в верности, когда вся твоя сущность… кричит об обратном. Кара… Эльрикель… Мария… я, — на последнем слове она поднимает глаза и смотрит на меня, лукаво улыбаясь. — Ты не должен довольствоваться малым. Ты — будущий владыка этого мира. Приближенный к Богу. Кому, как не тебе, даровано право иметь всё… и всех, кого лишь пожелаешь?
— Ты, твою мать, должна вроде переть за верность, честь и заповеди, разве нет?
— Я должна переть за счастье. А ты не будешь счастлив с Элеонор. Она хорошая… но ее срок подходит к концу.
— Срок?
— Она умирает, Маркус, — ее глаза не выражают ничего. — Дай ей быть счастливой… эти последние дни.
— Да о чем ты? От чего она умирает? Как ей помочь?
— Никак, — отвечает она и подходит, кладет одну из своих ладошек на мою руку. — Никак, Маркус. Но это не должно тебя волновать. То, чему суждено случиться, — обязательно произойдет.
Ее правая грудь оголена и я ловлю себя на мысли, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не смотреть на нее.
— Не надо, — улыбается богиня с синими волосами.
— Что не надо?
— Сдерживаться, — она улыбается. Берет меня за руку, поднимает ее и кладет к себе на грудь. Я тут же ощущаю ладонью ее отвердевший сосок.
— Похоть — не твоё оружие. Почему же ты его используешь?
Снова улыбка.
— Я девушка, в первую очередь. И делаю то, что хочу.
— Ты лгунья.
— Возможно.
— И манипулятор.
— Тоже может быть.
— Кирилл отзывался о тебе как о самом чистом, что есть в этом мире.
— Каждый видит меня такой, какой хочет видеть.
— Или такой, какая сможет им управлять.
— Но у меня ведь получается? — ее левая бровка слегка приподнимается, а затем она расстегивает вторую бретельку — и платье падает к ногам, обнажая ее всю. Моя рука все еще сжимает ее правую грудь.
— Ещё как, — честно признаюсь я, а затем впиваюсь в ее губы своими. Всё, что я сейчас хочу — это остаться без одежды и обладать ею, самой Богиней.
И это присходит. Сначала на ступенях, ведущих к трону, затем и на самом троне. Она делает всё, о чем я лишь смею желать. Показывает невероятную гибкость и безудержную страсть. Когда все заканчивается, в голове всплывает лишь одна-единственная мысль, которую Аква тут же озвучивает:
— Лучший секс в твоей жизни, да? — она улыбается, а мне лишь остается согласиться.
Глава 15. Кирилл
Излечив эльфийку (сделал я это, исполнив показанный братом наипростейший маневр Эпли, но для пущей солидности наговоривая при этом тарабарщину) и забрав заслуженную награду, мы с Гелегостом двинулись в путь.
Вероятно, я бы не выжил в этом странном недружелюбном мире, если бы не этот орк — он защищал меня от разбойников и диких зверей, обучал владению мечом и громко ржал над каждым анекдотом. Можно сказать, мы с ним подружились. Если бы не одно «но» — он сразу же объяснил, что мы не друзья, так как друзей у Гелегоста (он всегда говорил о себе в третьем лице) нет. Он объяснил, что со мной лишь потому, что я спас его жизнь. А у орков в этом мире есть что-то типа кодекса чести: если кто-то спас твою жизнь — отныне она принадлежит ему. До уплаты долга. А долг можно выплатить лишь одним способом — тоже спасти жизнь того, кто тебя спас. Если посудить, то орк уже раз десять спас мою жизнь, так как один в этом лесу я бы не выжил — факт. Однако ему было недостаточно такого. Он должен был именно спасти — то есть прямо, а не косвенно, выручить. Прикрыть меня собой от стрелы, или вырвать из цепких рук смерти, когда моя жизнь находилась бы от этого на волоске — и не иначе.
Короче, он стал моим личным телохранителем и верным спутником.
Когда мы добрались до первого города, я не верил своим глазам и хотел остаться здесь навсегда — не хотел больше в лес, не хотел странствовать. Хотел осесть и мирно зажить. Тем более что эльфийского золота у нас было много. По крайней мере, мне тогда так казалось.
Гелегост, казалось, был вовсе и не против жить в городе за мой счет, а я был не против платить за нас обоих — ведь без этого орка в этом мире… я бы точно не выжил. Так что… отрывались мы с ним на полную катушку! Бухло, телки, тренировки — это всё, чем мы тогда занимались. Мы с ним даже оргии устраивали; правда, я в те момент немного комплексовал ввиду значительной разницы в величине наших… достоинств.
В общем, день за днем — и как-то утром я обнаружил, что денег не осталось. К тому моменту я уже неплохо владел клинком, и в тренировочных боях мог бы уделать любого жителя города, за исключением профессиональных обученных воинов, и потому решился дать согласие на одно предложение…
В общем, я почему говорил, что не хотелось странствовать? Едва мы попали в этот город, как мне тут же трактирщик заявил, что есть одно дело, где как раз требуется пара опытных воинов. Но я его на хер послал, решив жить в покое и тратить эльфийское золото. Однако пару раз в неделю этот трактирщик спрашивал меня — не передумал ли я. Это было странно… он был как-будто хреновым НИПом в компьютерной игре, а у квеста его, казалось, не было срока годности. В последний раз он спрашивал меня об этом пару дней назад, и я тогда еще задумался, так как видел, что запас золота подходит к концу.
И вот теперь я сам подошел к трактирщику и сел за барную стойку. Гелегост уселся рядом.
— Рад видеть тебя, Кирилл! Не передумал ли ты отправиться в путь? Все еще требуется пара опытных воинов, готовых рискнуть своей жизнью…
— …за жизнь мирных граждан, — закончил я с ним в унисон, так как слова его повторялись в точности. — Да, я готов. Теперь готов.
— Прекрасно! — обрадовался трактирщик и тут же вынул из-под стойки пожелтевший лист бумаги. — Это карта, господин! Она приведет тебя и твоего спутника в пещеру, в которую отправились некоторые жители нашей деревни! По-видимому, они столкнулись с какой-то тварью, или же из завалило камнями… в любом случае, твой долг — их спасти!
— Ну или убедиться, что их уже НЕ спасти, — помогает Гелегост.
— Ты прикалываешься? — я даже не смотрю на карту. — Мы уже несколько месяцев тут обитаем. Да они там с голоду уже сдохли!
Трактирщик не ответил, и потому я просто перевел взгляд а Гелегоста.
— Ну, — пожимает он плечом, — мы можем просто убедиться, что их уже не спасти — и вернемся назад.
— Именно так! — поддерживает квестодатель. — За информацию вы тоже получите награду. Их жены все еще ждут… хотя бы ответа об их участи, если уже не самих мужей.
— Дебилизм, — тихо говорю я и забираю карту.
***
До пещеры мы добирались трое суток. Ничего интересного по дороге нам не встретилось, и почти все три дня я был занят размышлениями — вероятно ли, что я нахожусь не в параллельном реальном мире, а в некоей виртуальной реальности? Типа в компьютерной игре, но охеренно реалистичной. Или даже… реалистичной как минимум для самого себя, так как я являюсь, допустим, игровым персонажем, и на самом деле мною кто-то руководит? А я лишь являюсь безвольным персом, и на самом деле лишь думаю, что принимаю решения сам?
Эти мысли меня пугали. Но как еще, как не игрой, объяснить это странное путешествие? Лишь в компьютерных играх ты можешь забить на основной сюжет, отправиться на выполнение побочных квестов, избороздить карту, а уже затем, перекачанный в хлам, вернуться выполнять основную линию. И она при этом тебя покорно ждет. События никакие в мире игры не происходят — лишь ты станешь тем, кто начнет двигать сюжет. И вот так… и получалось сейчас.
Вход в пещеру завален не был. Но пахло оттуда мерзковато. Словно на рынке рядом с рыбьими лотками. Но я не помню, чтобы где-то поблизости был хотя бы один водоем.
— Нехороший запах, — прокомментировал Гелегост, мастеря факел. — Запах битвы ощущает Гелегост. Неравной битвы.
Готовый факел он вручил мне и принялся мастерить второй. Затем прямо на входе в пещеру развел костер, и мы подожгли этим огнем свои факелы. Достали мечи — и начали свое странствие в недра пещеры. И чем глубже мы входили во мрак, тем сильнее становился этот запах.
— Нехороший запах, — повторил орк. — Очень нехороший запах.
Но он говорил это, не имею ввиду, что ему мерзко и противно это нюхать — он имел ввиду, что запах этот не предвещает ничего хорошего. И, как показал дальнейший сюжет, он оказался прав.
— Нужно погасить факелы, — сказал Гелегост. — Или оставить их здесь.
— А дальше как?
— Дальше глаза должны привыкнуть.
— К темноте?
— Иначе морской монстр убьет Кирилла и Гелегоста.