буду взывать к тебе — станешь исполнять ее волю. Я живу очень много лет, Элеонор. Я старше Аквы. Орден Бесшумных служит Цекус больше, чем ты можешь себе представить. И некоторые его члены… почти того же возраста, что и сама Аква. Эти счастливчики зовут себя Отрядом Бессметных. Ты можешь войти в их число, но пока… станешь вместилищем для меня… посланницы самой Богини.
— Вместилищем?
— Я стану жить в тебе. Питаться твоей силой, но давая взамен свою силу тебе. Наше сотрудничество будет взаимовыгодным. Ты… будешь жить. До тех пор, пока я не покину твое тело. Но даже в этом случае ты можешь стать одной из бессмертных, если того пожелаешь.
— Но что… что я буду делать? И каково это — жить… с тобой внутри?
— Большую часть времени ты даже и не вспомнишь, что я живу внутри тебя. В основном, я молча наблюдаю. Или сплю. И пробуждаюсь лишь тогда, когда это необходимо. Как сейчас. Иногда я буду давать тебе некие поручения. Ты будешь моими глазами и устами. Нести Ее волю… руководить Орденом Бесшумных. Взамен же… ты получишь силу. Часть моих сил. Толику, но, поверь, тебе хватит за глаза. Мои силы, объединяясь с силой волка… станут чем-то… невероятным.
— И что мне нужно? Как я должна дать свое согласие?
Нити исчезают. Кармен подходит к Элеонор почти вплотную.
— Просто скажи «да». И впусти меня в себя.
Графиня неуверенно дрогнула, но выбора нет. Или это — или смерть.
— Да, — говорит Элеонор, после чего Кармен касается ее лица и притягивает к себе. А затем целует в губы. Вернее, так сначала Элеонор показалось — на деле же она стала ощущать, как нечто, покидающее тело Кармен через рот стало проникать в нее. Поначалу ощущения были как от французского поцелуя, затем как от глубокого минета, который она всего час назад делала Маркусу, а затем ее тело словно налилось некой жидкостью.
И в окончание — она прозрела.
Мария открывает глаза. Она стоит, целуясь с Элеонор взасос, и тут же отстраняется, ничего не понимая.
— Что я… мисс Фл… Элеонор?! Почему я…
И вдруг она понимает. Понимает, глядя графине в глаза — они черны, как когда-то были черны у того парня, что раскрыл ей истину о Слепой Богине.
— Ты… ты покинула меня? Но почему?!
— Я нашла более подходящее вместилище, — словно демонстрируя это, Санса — та самая посланница Богини Цекус — поднимает левую руку и сжимает ее в кулак — тот тут же покрывается черной шерстью.
— Ох ты ж мерзость какая!
— Нет, — Санса широко улыбается, — это прекрасно.
— Но… постой! А как же я?! Я же… я же умру без тебя!
— Прости, дорогая, — шерсть исчезает, — но Цекус ты больше не нужна. Доживи свои последние дни так, чтобы ни о чем не жалеть.
— Но я… я следовала за тобой. Я исполняла твою волю! Все эти годы!
— И жила. Лишь изредка выполняла то, о чем тебя просят. И продолжала жить. Именно таков был договор. Ровно до тех пор, пока я не найду себе вместилище получше. А теперь… иди, Мария. Ты мне больше не нужна.
Губы и брови Кармен дергались. Она помнила, что ей говорила Санса губами того юноши. И помнила, что юноша умер через три дня. Прямо у нее на глазах. Последним его желанием было провести последние дни с нею — и она согласилась, пожалела его. И стала свидетелем его смерти.
— Я… — Мария моргает — и по правой щеке вниз проносится слезинка, — я хочу стать Бесшумной. Возьми меня в Орден. Пожалуйста.
Элеонор отрицательно качает головой.
— Прости, радость моя, — говорит она с наигранной печалью, — но ты недостаточно сильна. Тебе не место среди них.
— Как мне доказать, что место? Что я сильна?
Левая бровь Элеонор приподнимается.
— Действительно хочешь потратить последние три дня на попытку выполнить невыполнимое?
— Это лучше, чем верная смерть.
— Похвально, — Санса кивает. — Что ж, есть контракт, который один из Бесшумных выполнить не смог. Вместо него были направлены двое других. Но, если опередишь их…
— Кого нужно убить? — глаза Кармен полны решимости.
Элеонор некоторое время молчит, глядя черными глазами Сансы на девушку, а затем говорит:
— Акву.
Глава 25. Последнее желание
МАРКУС
Я сидел верхом на коне. Справа от меня — Карлейн. Слева — один из верных мне полководцев, сир Джеррак, также одобренный Карлейном, так что в его верности сомневаться не приходится. Позади нас — моя не то чтобы многочисленная, но всё-таки армия.
Мы уже стояли у стен Голденхэйвена и радовались тому факту, что Карлейн ошибся — он пророчил, что Перегил не выпустит свои войска из города. Он считал, что более грамотным ходом будет спрятаться в замке и защищаться. Говоря по правде, я был с ним целиком и полностью согласен, и думал, что так и будет. Однако Перегил, судя по всему, испугался, что его сочтут трусом. Тем более, что его армия превосходит мою по количеству.
И вот навстречу нам от всего голденхэйвенского войска отщепляеются три всадника с белым флагом. Мы тоже направились навстречу. Перегила среди этих троих не обнаружилось. Вместо него в центре на своем коне восседала молодая приятной наружности девица с огненно-красными волосами. Глаза его были желтыми и сияющими.
— Я говорю телом этой смертной, Маркус, — говорит она, — однако говорю сам. От своего лица.
— Чего же сам не явился? — спрашиваю. — Неужто Богам зазорно участвовать в битве лично?
— Я уверен, что мое присутствие будет лишним. Моя армия больше твоей. И данное кровопролитие считаю самоубийством с вашей стороны. И, как минимум, безумством. Что же заставило тебя напасть на меня, Маркус? Наши города не могут существовать в мире? Или это попытка заслужить себе суверенитет? Или, быть может, тщеславие? Но чего тогда ты истинно желаешь? Получить трон императора?.. или же свергнуть Бога, чтобы доказать своё могущество?
— Ты напал первым. Я лишь отвечаю.
— Напал? Я? Ты ничего не путаешь, смертный? С чего мне, практически полноценному младшему Богу нападать на Кошмара? Цена за такой опрометчивый поступок… была бы очень высока. Неужели ты не помнишь, что случилось с Эдрианом?
— То есть не ты послал за мной убийцу из Ордена Бесшумных?
— Не за тобой. А за Аквой, — говорит Перегил устами девушки не задумываясь.
— Тогда, быть может, я выражаю протест от ее имени?
— От имени Аквы? Этой предательницы? Мы должны были править вместе. Но она… захотела всё прибрать к своим рукам. Я лишь ответил, Маркус. Ответил, когда ее попытка уничтожить меня обернулась провалом.
— Ты лжешь, — уверенно говорю я, хотя, на самом деле, его слова были чересчур убедительными.
— Лгу? Я? Для чего, Маркус? Для чего мне лгать тебе? Кто ты, чтобы лгать пред тобой? Я — Бог. Ты — отродье Бездны. Я не обязан перед тобой отчитываться. И ты первый напал на меня. Сейчас, пытаясь остановить кровопролитие, я делаю всё, что могу. Однако, если я буду вынужден защищаться, Бездна простит мне твою смерть.
— Милорд, — очень тихо обращается ко мне Джеррак, — не нравится мне это. Может, всё же стоит сойтись на мирном соглашении? И не нападать друг на друга? Их армия и правда больше. И даже если мы победим, безусловно, с Вашей помощью, то как сражаться с Богом? Это сражение не на жизнь, но на смерть… я за то, чтобы…
— Я тебя понял, Джеррак, — киваю я. И, признаться, даже не ожидал, что всё может обернуться вот так. Мир? Действительно? Безо всяких сражений? — А что насчет Аквы?
— Если она тоже готова заключить мир, то я отзову убийц. Мне ни к чему ее смерть. Но пусть и она поклянется, что оставит свои попытки убить меня. В любом случае, если ты готов к переговорам, я приглашаю всех вас в свой дворец. Мои слуги уже накрывают стол.
— Он может попытаться отравить нас, — тихо шепчет мне Карлейн.
— Отравить? — Перегил расслышал его шепот. — Серьезно? Считаете, что я похожу на Бога коварства и обмана? Я — огонь. Бушующее пламя. Если я решаю сражаться, то уничтожаю. Я не побеждаю обманом и хитростью. Я бью лишь в лоб. Но биться с тобой, Маркус, у меня нет никакого желания. Я предлагаю мир. Союз. Дружбу. И свободу твоему городу. Если ты согласишься на некоторые условия, то я дам твоему городу суверенитет.
— Какие условия?
Девушка улыбается.
— Если интересно, — говорит она, — то прошу за мой стол. Могут войти все приближенные тебе люди. Включая огненную жрицу.
***
Карлейн, настоящий Карлейн, неприятно бы удивился, если бы узнал, что в данный момент его корабль пришвартовывается в порту города, на который его двойник прямо сейчас собирается напасть.
Выдав себя за торговцев, они без труда сошли на берег, и матросы принялись разгружать «честно» награбленные товары. Карлейн был бы в их числе, если бы не был давеча повышен по званию до квартирмейстера. Кассандра обещала, что, когда станет капитаном, он будет старшим помощником. И Карлейн ей верил — к этому времени их отношения весьма неплохо скакнули с уровня еженощных потрахушек во что-то более глубокое. К примеру, сейчас он мог бы перечислить все ее шрамы — и с точностью рассказать, как именно она получила каждый из них. Возможно, запутался бы разве что в датах.
— Сейчас мы продадим груз, а затем толкнем и корабль. Дождемся капитана — и продолжим плавание уже с ним, — сообщила Кассандра Карлейну, когда они двигались по деревянному помосту. — Так что пару недель придется перекантоваться здесь. Плюс-минус. Но есть и светлая сторона — в деньгах мы не ограничены. Если другие матросы ограничены в жаловании, то ты… можешь смело пользоваться моим.
— Очень приятно, конечно… но, возможно, стоит всё же и меня ограничить тоже?
— С хера ли? — Кассандра была резка, груба, часто хамовата, но, как уже понял Карлейн, за всем этим фасадом прячется девушка. Обычная девушка. Пусть и не такая слабая, с какими раньше он пересекался, но всё же девушка.
— Это было бы правильно, как я считаю.
— Правильно то, ты со мной. И, пока это так, у тебя будут определенные льготы. Радуйся, дурачок. А не спорь. Ведь твое положение крепится только на наших отношениях. Думаешь, если я потеряю своё влияние, останешься ты стоять на обеих ногах так твердо, как стоишь сейчас?