а она — официанткой в ближайшей кафешке, однако утром третьего дня…
Кирилл выходит на балкон в одних семейных трусах, почесывая яйца левой рукой, а правой сжимая ручку кружки с чаем. Смотрит на проезжую часть и жопой чует, что что-то не так — машин нет. Вернее, нет движущихся машин. Никакого движения. Нет и пешеходов. А ведь должны быть, черт возьми.
Он уже не хочет пить чай, так как начинает побаиваться такого поворота событий, и отставляет его в сторону. Выходит в коридор отеля — и тут же наталкивается на куда-то спешащую девушку.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Опаздываю! Капец, проспала! — бросает она и несется вперед. Чуть позже из других дверей тоже начинают судорожно появляться куда-то спешащие люди. И все они, как понял Кирилл, опаздывают.
Когда он вновь выходит на балкон, то наблюдает самый настоящий хаос — куча машин, куча людей. Все куда-то бегут, куда-то спешат. Машины сигналят, требуя торопиться тех, кто впереди.
— Все… опоздали? Типа проспали, что ли, дружно?
Наблюдает за происходящим некоторое время, а затем идет к телевизору, небольшому, дешевенькому, но зато хоть цветному. Щелкает каналы, а там ничего.
— Прикольно, — говорит он, даже не догадываясь о том, что произойдет чуть позже.
***
Аква бьет рукой по водопаду, разозлившись на происходящее, и уходит из сада, направляясь к себе, в свою комнату. Все ее планы накрылись медным тазом. Она считала, что выигрывает при любом раскладе. Но, как оказалось, она не рассмотрела самые нелепые и простые варианты. Предательство Маркуса ею даже не рассматривалось.
Запершись у себя в комнате, она долгое время пролежала на кровати, раздумывая о дальнейших ходах. Партия была явно проиграна. Ее ферзь внезапно сменил свой цвет — и этот факт не мог не выбить её из колеи.
Просчитав несколько вариантов, она пошла к Хейзелу, чтобы узнать у него, пойдет ли он за ней, даже если придется покинуть этот мир. Лишь он — и она. Только вдвоем.
Хейзел думал довольно долго. Сидел и обмозговывал. И, когда Аква практически решила уйти, он, наконец, дал ей свое согласие. Мысленно сказал ей, что пойдет куда угодно, но лишь с тем условием, что мама будет вместе с ним.
Огорчившись такому раскладу (ведь мама-то теперь отсюда ни ногой), она поплелась к себе, осознавая свое окончательное и бесповоротное фиаско. А зайдя в комнату, тут же поняла, что в ней кто-то есть.
— Видела то, как твоя основная фигура переметается на сторону вражеского короля? — раздается мужской голос, и Аква облегченно выдыхает.
— Я уж думала, очередной убийца. А это… всего лишь ты.
— Убийц больше не будет, детка. Я пообещал своему Деснице, — Перегил выходит из тени — он нисколько не отличается от обычного человека — нормального роста, нормальный цвет кожи, никакого огня на голове, никакого света в глазах. Правда, волос у него вообще нет — он лысый.
— Чего это у тебя башка не горит?
— А чего это ты девочкой прикинулась?
Они оба смотрели друг на друга некоторое время, а затем Аква все же прошла по комнате и встала прямо перед ним.
— Ну, хватит, — закатывает Перегил глаза, — покажись уже в своем истинном обличие.
Пару секунд Аква просто размышляет, а затем вытягивается, как делала это перед Маркусом и Кириллом. Вот только если те видели ее с человеческой кожей, пусть и с синими, или фиолетовыми волосами, то вот перед Перегилом она сейчас стоит с кожей цвета океана, да и вовсе является как бы полупрозрачной, словно состоящей из воды.
Перегил широко улыбается, а затем и сам воспламеняется. Становится красно-желтым, полностью покрытым языками пламени. Его одежды вспыхивают на нем и обращаются горсткой черного пепла.
И вот они стоят друг напротив друга — вода и пламя.
— Я скучал, — шепчет перегил и поднимает руку, чтобы коснуться пальцами ее щеки.
Она позволяет, закрыв глаза — и там, где его пальцы касаются ее кожи, образуется пар. Но это не приносит дискомфорта ни ей, ни ему.
— Хватит, любовь моя, — шепчет он Акве. — Давай завершим эту глупую ссору. Признай, что проиграла — и вернись ко мне.
Аква все еще стоит с закрытыми глазами, и лишь отрицательно качает головой.
— Аква, — очень тихо и нежно произносит Перегил, — я не могу без тебя. Мои эмоции… их держать все труднее и труднее. Всё же я огонь. Я пламень. Сама ярость. Лишь ты… сдерживаешь эти всполохи. Ты… дополняешь меня, детка. Хватит уже. Поигралась со смертными — и довольно. Пора возвращаться домой. Наша общая пешка принесет нам этот мир на блюдечке с золотой каемочкой. Незачем больше сражаться. Кошмар — мой. Бесшумные — тоже. Неужели ты и правда считала, что я стану драться с ним? Любой расклад не в мою пользу. Я не настолько глуп, детка…
Он касается ее подбородка, поднимает к себе ее лицо — и она открывает глаза. Он приближается и целует ее в губы. Шипение, вид испаряющейся воды. Она отвечает на поцелуй, и даже проталкивает свой язык в его рот. Теперь они крепко обнимают друг друга — и тут она отстраняется.
— Ты ведь прав, милый, — говорит она, поднимая свои глаза. — Ты ведь прав. Я… дополняю тебя. И помогаю усмирить бушующее пламя. Если бы не я… ты бы давно сжег к чертовой матери этот мир.
— Вот именно, — он улыбается и пытается поцеловать богиню, но она уклоняется.
— И Маркус… его Кошмар… я ведь успокаиваю его. Не будь в этом мире меня — ни ты, ни он… не смогли бы держать свои силы под контролем.
Перегилу внезапно перестает нравиться этот разговор.
— Слушай, — говорит он, — если ты о Бесшумных, то я знал, что им тебя не одолеть. Да, я послал их за тобой, но лишь для того, чтобы наша игра продолжалась. Я бы не позволил им и в самом деле убить тебя. Я бы тут же явился, если что — и от них бы лишь головешки остались!
— Мы ведь не зря создаёмся парами. А ты ничего не понял, да? — спрашивает Аква, в голове которой внезапно образовался план «Z», появившийся благодаря глупой случайности, череде глупых случайностей.
— Пока нет, но… ты меня немного… пугаешь…
— И правильно, милый. И правильно, — она касается его щеки пальцами. — Я всё же… победила.
Он смотрит на нее непонимающим взглядом, а затем, раскрыв рот, наблюдает за тем, что она вытворяет — для начала отталкивает его, вырываясь из объятий. А затем…. Просто падает на спину, раскинув в стороны руки. Она падает на пол, словно там снег — и она планирует изображать снежных ангелов.
И тут прямо под нею раскрывается что-то вроде воронки — эдакий водоворот. Перегил понимает, что ведет эта воронка в иной мир, и он понятия не имеет, в какой именно.
И в эту воронку и падает его возлюбленная. И до того, как он устремляется к ней, чтобы схватить — врата захлопываются.
Перегил падает на колени, глядя в самый обычный пол. Его рот приоткрыт, а глаза расширены.
— Что ты… наделала? — шепчет он, ощущая, как внутри него всё разгорается. — Что ты натворила?
Глава 28. Сомнения
Настоящий Карлейн рассказывает всё. Всё, что знал. За исключением истории с монетой — про неё он решил умолчать. Так, на всякий случай. И всё, что знали, рассказали и Гелегост с Лиагель. Сейчас они вчетвером сидят в одной из съемных комнат трактира, глядя друг на друга и переваривая рассказанное.
— Если подытожить, — Кассандра отклоняется назад, упираясь в спинку кресла, — то где-то здесь в данный момент ходит человек, который выглядит в точности, как ты. И сегодня он стал графом. Служит этому вашему… Дракуле, да? И при всём при этом является неким убийцей, который… должен кого-то убить, так? Возможно, эту вашу богиню-русалку, а возможно, и самого Дракулу, которому — опять же — верно служит. Еще он воин, каких никто ранее не видывал — и вообще весь такой идеальный. И, если он тебя увидит — убьёт. Я ничего не упустила?
— Вроде, нет, — пожимает плечами Карлейн. — Я не знаю ничего, что было вне подвала, но, если они говорят правду, — говоря «они», он имеет ввиду Гелегоста и Лиагель, — то дело очень плохо. Мне… лучше не высовываться. Я буду сидеть здесь, пока за нами не придет корабль.
— Ты серьезно? — Лиагель встает. — Некто, кто сейчас является вторым человеком после Маркуса, является предателем и подосланным убийцей. Нам вообще ничего не известно о его планах. А он — в самой верхушке! Ты хоть представляешь, на что будут способны люди, которые его заслали? А если Перегил и Маркус действительно захватят мир? Они ведь это могут! Я видела, как сражается Маркус! Он — монстр! Самый настоящий монстр! Думаешь, ему много времени понадобится, чтобы поставить мир на колени с помощью Перегила?! И вторым человеком тогда будет тот, кто выглядит в точности, как ты?! А если он рано или поздно убьет Маркуса? И станет выглядеть теперь уже как он?! Он… станет… повелителем мира?!
— Мне кажется, — Кассандра массирует свой лоб, — ты очень сильно накрутила. Я не думаю, что тут какой-то вселенский заговор, или еще что… как минимум — мне вообще нет дела до всех этих ваших политических баталий.
— Вы это серьезно?! Доверенное лицо первого человека в Империи — мошенник! — не унимается Лиагель. — Да мы просто обязаны что-нибудь предпринять!
— А если ваш этот Дракула знает? — предполагает Кассандра. — Если он в курсе? А мы придем такие — бла-бла-бла, так и так. Что будет? Он просто замочит нас, как нехер делать. Если всё то, что вы о нем говорите, правда.
— А если нет? — Лиагель трясет руками. — Если он не в курсе?! Если мы — единственные в Империи, кто сейчас знает секрет этого якобы Карлейна?! Мы ведь не знаем ничего о его планах.
— Красноволосая женщина, — вдруг произносит Гелегост, всё это время хранивший молчание. — Граф доверяет красноволосой женщине. Нужно рассказать ей.
— Ты имеешь ввиду эту… как ее там… Мадам? — Лиагель никогда не разговаривала с ней лично, но да, граф часто был всюду именно с ней. Даже на эту церемонию он пошел с Мадам и Карлейном, двумя своими самыми доверенными лицами. И ещё она была единственной, кого он взял на войну. — Еще можно было бы поговорить с Аквой, если бы она была здесь…