Он поднялся к холму, застыл над склоном, с которого лучники вели огонь по оркам, но тут же налетел на мост. Лучник видел, как съежились люди на мосту, увидев раскрывшуюся пасть дракона.
- На челюсти - пли! - Крикнул он, хотя его люди и не нуждались в этой команде. Перед боем он лично инструктировал своих людей. Объясняя им то, что именно от их луков и стрел может зависеть исход сражения в тот момент, когда дракон раскроет пасть.
- Я хочу, чтобы все ваши стрелы вонзились ему в горло! - Мрачно повторил он свой приказ, когда вокруг него зашипели луки. Рука, уставшая от твёрдой хватки, застонала и заболела как всегда в тот момент, когда нужно было совершить самый важный выстрел.
- Темпус, будь с нами, - выдохнул он, сжав кулак вокруг острого кремня и порезав им свою ладонь, пуская кровь во славу Бога Войны.
Его рот раскрылся от удивления.
Дракон пролетела под градом стрел. Содрогаясь от осознания того. Как много стрел могли вонзиться в её пасть. Крылья рептилии были сложены назад, позволяя ей скользнуть вниз. Когти дракона выплеснули поток пламени вперед, пролившийся на поднятые щиты и заставивший людей стонать от жара и колебаться от неуверенности.
Люди, прикрытые щитами, словно сумасшедшие раскидывали в разные стороны ящики, которые казались лучнику ящиками со стрелами. Под ними было скрыто нечто, и когда еще несколько ящиков было отброшено в сторону, стрелок увидел таран, который королевская армия тащила с собой с самого начала войны. Его задняя часть была заточена совсем недавно, из-за чего срез был еще свежим и светлым. Острый конец поднялся вверх, когда пыхтящие солдаты подняли таран на гору из сваленных коробок и ящиков.
Обезумевший от жажды резни, дракон увидел ловушку в самый последний момент. Он отшатнулся и заревел. Старый таран со поношенным наконечником, украшенный драгоценными камнями и лезвиями дворфской работы из Королевской оружейной палаты, не смог пробить грудь рептилии, а лишь сокрушил её живот. Чешуйки разлетелись во все стороны, как глиняные кувшины, выпавшие из трясущейся тележки торговца.
Вопя, дракон накренился так низко, что если бы не Старватер, то он упал бы на землю. Тёмная кровь дракона пролилась вниз, на Пурпурных Драконов, стоящими там с открытыми от страха ртами и смотрящих на дракона, который чуть не повалился на спину, но успел развернуться и рванул на север, за лес. Зверь издал длинный рык, который мог бы быть криком. Своей грудью он снёс несколько верхушек деревьев, после чего окончательно скрылся из виду кормирцев.
Гоблины и орки, в лесу к северу от реки, опешили и одновременно заревели, после чего началась возня, и послышались вопли отчаяния и треск кнутов.
Стоявший чуть выше по склону от стрелка король Азун с удовлетворением посмотрел на растерянных гоблиноидов
- Это наш шанс, - сказал он Стальной Принцессе сверкая глазами. – Я возьму людей и атакую гоблиноидов, выставляя себя чересчур наглым и отвлекая их внимание на себя. Ты поведешь своих людей за реку, затем подожжешь лес и, скрываясь в дыму, углубишься в чащу. Найди и уничтожь главный лагерь орков, вытесним их прямо ко мне.
Алусейр кивнул.
- Орки, - сказала она. - Они будут драться.
Ее отец кивнул.
- Как только прозвучит сигнал рога, ты атакуешь орков с тыла. Мы справимся. Если они отступят на восток, то им придётся пробежать пару миль, прежде чем они найдут укрытие от наших лучников. К вечеру мы можем перебить орков и выиграть эту войну.
Алусейр знала, что на ее лице была широкая улыбка, точно такая же, как и у отца. Когда он обнял ее за плечи и ликующе встряхнул, она осторожно покачала головой и напомнила:
- Мы еще не победили. Нужно сохранять драконий дух.
Азун трезво кивнул, после чего его глаза снова вспыхнули, и он рявкнул:
- Ну а что, разве мы не должны рисковать?
Стальная Принцесса кивнула.
- Конечно, - сказала она, затем на её лице появился намёк на улыбку, и она добавила мрачным голосом:
- Но Ваше Величество совсем забыло про гоблинов.
Азун снова схватил ее за плечи и притянул к себе. Он яростно поцеловал ее в лоб, шлепнул по плечу и ответил:
- Иди туда и выиграй эту войну.
Алусейр встал на колено, бормоча что-то голосом самого неискреннего придворного.
- По вашему приказу, о Король королей.
Она вскочила на ноги, развернулась и ушла, прежде чем король снова смог хлопнуть её по плечу. Его смех, провожающий её, был словно теплое благословение.
31
- Сконцентрируйся.
Серебряный бутон начал колебаться взад-вперед, а глаза Таналасты следовали за ним.
- Представь его лицо.
Таналаста попыталась вспомнить лицо своего мужа и это оказалось достаточно трудно сделать. Она была знакома ним всего месяц, а с момента их разлуки прошло в семь раз больше времени. Женщина все еще чувствовала его рядом с собой, но его лицо было расплывчатым - с этой расщелиной на подбородке и темными глазами, окруженными еще более темной гривой непослушных волос. Как она могла забыть его лицо? Хорошая жена должна была всегда помнить, как выглядит ее муж, но за последние семь месяцев столько всего произошло. Их брак был совершен, казалось, давным-давно, и Таналаста всерьез спрашивала себя – а была ли она тем же человеком, что и семь месяцев назад?
Таналаста подписал приказ о казни Орвердела Раллихорна как раз сегодня утром. Как она и обещала, смерть юноши будет быстрой, а народная молва навеки сохранит воспоминание о нём, как о герое. Он должен был быть задушен во сне, а затем оплакан по всему королевству как храбрец, который помог Пурпурным Драконам пленить хазнеф. Как бы сильно Таналаста ни хотела отменить приговор, она не могла. Только не во время войны. Измена юноши стоила жизни слишком многим людям и могла навредить жизни короля. Некоторые решения и действия попросту не прощаются.
- Вы видите его? - Спросил Овдин.
Таналаста подняла палец.
- Один момент, - она оглядела просторный обеденный зал загородной усадьбы Краунсильверов, которую графиня любезно согласился одолжить короне для предстоящей битвы. - Все готовы?
Как и во время захвата Люфакса, целая рота Пурпурных Драконов стояла в засаде, с дюжиной Боевых Магов и несколькими священниками Темпуса. Неподалеку стоял ее железный «гроб», как и железный ящик для каждого хазнеф. Принцесса не ожидала, что все пять монстров прибудут сразу - по крайней мере, она надеялась на это, но только Боги знали, что произойдет после того, как Овдин произнесет свое заклинание. Её запрет на использование магии довёл хазнеф до такого безумного голода, что они начали нападать на патрули, возглавляемые Боевыми Магами, в надежде, что испуганные волшебники будут защищаться заклинаниями. Их тактика работала отменно, из-за чего хазнеф все еще продолжали существовать, но именно это и было нужно Таналасте. Лучше держать их в южном Кормире и контролировать потоки магии, которую корона держала в своих руках, чем позволить монстрам улететь и утолять голод в другом месте.
- Вы хотите найти Роуэн или нет? - спросил Овдин. – Я потратил половину десятидневной медитации чтобы выучить это заклинание не от безделья.
Таналаста снова сконцентрировалась на Мастере урожая.
- Я знаю, - она наклонилась ближе и понизила голос. – Я не могу вспомнить его лица.
Хмурый взгляд Овдина смягчился.
- Возможно, вы боитесь вспоминать.
- Нет, - резко отрезала женщина, покачивая головой. - Если он мертв, я хочу знать об этом. Это лучше, чем представлять его рабом орков или чего похуже.
Овдин кивнул, затем протянул руку и легонько постучал принцессе по лбу.
- Вы слишком стараетесь. Он все еще там. Вспомните что-нибудь из того, что вы делали вместе. Расслабьтесь, и пусть его лицо всплывёт в вашей памяти.
Таналаста подумала об их первом поцелуе. Они были в тени великих дюн Анауроха, готовясь к тому, чтобы отвлечь хазнеф, который загнал отряд Алусейр в ловушку на руинах старой крепости гоблинов. Таналаста начала шагать через ворота, чтобы привлечь внимание монстра, но её охватило внезапное желание поцеловать красивого разведчика. Она схватила его за ворот и прижалась губами к нему, а он откинулся назад и обнял женщину. Ее охватил такой ужасный голод, что она почти забыла о своей сестре, которая все еще была в опасности.
Овдин начал размахивать святым символом Роуэна взад-вперед, и глаза Таналасты последовали за ним. Она начала водить руками будто бы по телу рейнджера, и он сделал с ней то же самое, скользя ладонью вверх по ее груди.
Его лицо вернулось к Таналасте, красивое, смуглое и острое, с нежной улыбкой и карими глазами, такими же глубокими, как лес. В душе принцессы поднялась волна облегчения, и она сказала:
- Я помню.
- Хорошо. Теперь продолжайте наблюдать за его святым символом. Это след, который приведет вас к нему. Продолжайте смотреть…
Овдин резко начал глубокое пение своего заклинания, призывая божественную силу Чонтии восстановить мистическую связь между Роуэном и тем, что Люфакс отнял у него. Таналаста продолжала наблюдать за качающимся символом, думая о лице своего мужа и молясь богине, чтобы она ответила на просьбу Овдина. Образ Роуэна растворился в серебряном бутоне и стал единым целым с Таналастой, когда перед ней возникла голова мужа, болтающаяся взад-вперед. Комната вокруг принцессы исчезла. У нее было такое чувство, будто она погрузилась в темный туннель во тьму, столь же обширный, как сама бездна
Чернильная тень упала на лицо перед ней, и его черты стали изможденными и резкими. Брови стали тяжелыми и зловещими, нависающими над белыми глазами, круглыми и блестящими, как жемчуг. Нос стал распухшим, приняв форму острого клюва ястреба. Только подбородок остался таким же, квадратным, сильным и с ямочкой.
- Роуэн? - Ахнула Таналаста.
Белые глаза прояснились и отвели взгляд, исчезнув в туманном сером облаке. На мгновение Таналаста не поняла, что она видела, затем мелькнула молния, и она поняла, что шел дождь.