— А? — Горничная затравленно оглянулась. — Нет, спасибо… Мне сейчас кусок в горло не полезет.
«Что я ей скажу? — с ожесточением подумала администраторша. — Что она ни в чем не виновата? Что ее никто не подозревает? Приехал… черт знает кто, ежик какой-то… дикобраз недоделанный! Следователь, тоже мне! Вот тебе и компетентные органы…»
Наверху лейтенант Петраков щелкал вспышкой, делал фотографии. У него был блог в Сети, и он заранее предвкушал, какой эффект произведет его сообщение о том, что он участвует в расследовании убийства, которое наверняка нашумит на всю страну. Не каждый день грохают звезд, черт побери!
Малышко меж тем осматривался, и его серые глаза, взгляд которых стал чрезвычайно сосредоточенным и цепким, примечали каждую подробность.
Теличкин остался в коридоре, возле двери, стараясь не глядеть в сторону трупа, и мечтая только об одном — чтобы его не затошнило. Евгения со своим чемоданчиком неподвижно застыла в дверях.
Так, занавески задернуты и закрыто окно… Почему, ведь уже не ночь и даже не утро? Следователь посмотрел на вид за окном — лес, а на возвышении виден Бекетовский замок. Правда, сейчас, в дождь, это была не слишком отрадная картина, но все же, все же… Рядом с дверью стандартная бумажка, призывающая не курить, однако на круглом столике блюдечко, и на нем — несколько окурков, от которых исходит соответствующее амбре… На окурках видны легкие следы помады — такой же, как на губах убитой актрисы.
Изучив обстановку, Павел наклонился над трупом.
— Мне нужно точное время смерти, — негромко промолвил он.
— Я бы сказала, от часу дня до двух. Возможно, ближе к двум. Кровь частично свернулась, но тело еще теплое. Правда, стоит учесть, что в комнате жарко… Поэтому я и настаиваю на вскрытии, чтобы не гадать зря.
Где-то громко заверещал мобильный телефон.
Теличкина аж передернуло.
— Эго не у меня, — поспешно сказал Петраков.
— И не у меня, — заметила Евгения.
— Ее сотовый, что ли?
Паша подошел к дивану, на котором лежала сумочка, вытащил из кармана латексную перчатку, надел ее и аккуратно выудил из сумочки мобильный телефон.
— Три пропущенных звонка, — констатировал он. — Последний раз она говорила по телефону в тринадцать часов тринадцать минут.
Присутствующие переглянулись. Разумеется, это было чистое совпадение, но цифры отдавали зловещей многозначительностью.
— Первый пропущенный вызов в тринадцать сорок две, — добавил Паша. — Возможно, в это время она была уже мертва. Трудно предположить, чтобы она не услышала такой громкий звонок, если бы была жива…
Петраков чихнул.
— Будь здоров, — сказала Евгения.
— Спасибо, — ответил лейтенант. — Видеосъемку делать?
— Обязательно, — кивнул Паша.
Когда видео было снято и все важные детали зафиксированы, он снова подошел к убитой и, присев на корточки, о чем-то задумался.
— Что-то не так? — подал голос лейтенант.
— Угу.
— И что?
— Ну… — Следователь вздохнул. — Красивое платье, украшения, макияж, прическа… Тебе это ни о чем не говорит?
— Она же актриса.
— Я помню, но перед нами труп девушки при полном параде. Это наводит на мысль, что она кого-то ждала. И при этом она лежит на полу…
Он замолчал, сосредоточенно покусывая нижнюю губу. Между его бровей пролегли тонкие морщинки. Теперь ему можно было дать не тридцать лет, а гораздо больше.
— Почему под телом кровь?
— Что? — удивился лейтенант.
— Удар нанесен прямо в сердце, спереди. Крови должно быть немного на одежде со стороны груди. Почему под телом лужа крови? Откуда она взялась?
Евгения нахмурилась.
— Я не трогала тело, потому что знаю, как ваши этого не любят, — призналась она. — Может быть, ранение сквозное? Или ее ударили в спину?
Однако никто не успел ответить на вопрос следователя, потому что в дверях появилось новое лицо — седовласый мужчина лет шестидесяти, похожий на профессора. Он нес чемоданчик чуть меньше того, который держала Евгения.
Завидев вновь прибывшего, Павел поднялся на ноги.
— Здравствуйте, Дмитрий Валерьянович, — сказал он.
— Всем желаю здравствовать, — бодро отозвался эксперт Леонов, встряхнув руку Малышко. — И процветать, само собой… — Он шагнул вперед и увидел труп. — О! Красивая девушка была, однако.
— Точно, — кисло подтвердил Теличкин.
— Иногда я не люблю свою профессию, — продолжал Леонов. — Такая приятная барышня — и мертвая… — Он повернулся к Петракову. — Ты все заснял? Ничего не пропустил?
— Все, все, не волнуйтесь…
— Дмитрий Валерьянович, мне нужны отпечатки пальцев, — вмешался Павел. — Неплохо бы также изучить все эти окурки. И я хочу понять, почему под телом лужа крови, хотя удар был нанесен спереди.
— Надо ее поднять и посмотреть, нет ли ран на спине, — подала голос Евгения.
— Присоединяюсь, — заметил Леонов. — Только сначала дайте мне как следует тут осмотреться. Мало ли что…
Следователь обернулся к Теличкину, который по-прежнему переминался с ноги на ногу в дверях номера.
— Ты все еще здесь?
— А я что, тебе не нужен? — мрачно спросил капитан.
— Нужен, только в другом месте. Спустись вниз, сядь в холле и слейся с обстановкой. Внимательно слушай, кто что будет говорить об убийстве. Какие предположения, и прочее. Вообще присмотрись, что да как. Ты меня понял?
— Понял, — кивнул тот. — Не маленький…
И, довольный тем, что ему не придется больше находиться там, где произошло убийство, он повернулся и быстрым шагом направился к лифту.
— Это что, какая-то шутка? — недоверчиво спросила Дина.
— Говорят, ее зарезали, — пробормотала Надя. — Видела машины у входа? Менты и «Скорая»…
— Да ну, ерунда какая-то!
— Я тебе точно говорю!
В холл спустилась Марина, и девушки тотчас вцепились в нее.
— Марин, ты слышала?
— Что?
— Наташку убили…
— Кошмар какой! Когда?
— Сегодня… Я же ее видела за завтраком! — Дина поежилась. — Ну жесть…
Марина вспомнила, что тоже видела Наташу не далее как сегодня утром, что актриса казалась еще более оживленной, чем обычно, и сценаристке сделалось не по себе. Убийство. Преступление. Глупость какая-то! С чего Наташе умирать? Смерть совершенно не в ее характере…
— Что это за шутки? — нервно спросил Голубец у Спиридонова в другом конце холла. — О чем они говорят?
Антон утром уезжал по делам и только что вернулся.
— Ходит слух, что Наташку прикончили, — хладнокровно сообщил оператор. В его черных глазах бог весть отчего мелькнули озорные искорки, словно он находил гибель актрисы невероятно смешной.
— Ты что, смерти моей хочешь? — возмутился режиссер. — Как я без нее буду фильм снимать?
Тут он увидел Теличкина, который, криво закрывшись журналом, тщетно пытался слиться с обстановкой; служащих гостиницы с перекошенными лицами и бледную, как смерть, горничную, которая с кем-то горячо разговаривала.
В атмосфере явно витало напряжение, и Антон его почувствовал.
— Нет, — пробормотал он, все еще не веря, — нет, этого не может быть!
— Антон Иванович! — К нему подбежала Дина. — Антон Иванович, это правда?
— Я ничего не знаю! — рассердился режиссер. — Все это похоже на какой-то бред! Где Володя?
— Отсыпается, должно быть, — пожал плечами Спиридонов. — Он вчера напился.
— Нашел тоже время напиваться! — возмутился Антон и взялся за сотовый.
Он дозвонился до Володи, который все еще спал, и, услышав невнятный ответ, довел до сведения и.о., что в гостинице творится что-то странное и люди говорят, что Наташа Теплова убита.
— Хорош меня разыгрывать, — зевнул Володя.
Тут нервы у Голубца не выдержали.
— Третий час дня! — заорал он. — Какого черта ты дрыхнешь?
— А, так ты придумал эту бредятину, чтобы я быстрее проснулся? — с иронией осведомился и.о. — Так бы сразу и сказал! Ни черта у тебя не вышло, потому что я тебе не поверил! Пока!
И он бросил трубку.
Через несколько минут холл стал напоминать гудящий улей. Ежеминутно кто-то прибегал и убегал, слышались охи и ахи, трезвонили мобильники. Приехала еще одна группа полицейских, встали у лифтов и на лестницах и вежливо, но твердо выпроваживали всякого, кто хотел подняться наверх, в номера, а также зевак и посторонних, которые пытались проникнуть в гостиницу. Леонид Варлицкий, сидя в углу, с изумлением наблюдал за происходящим. В другом углу собрались те, кто обычно сидел за одним столом с Наташей: Коля Смолин, Зинаида и Лариса Панова. К ним после небольшого колебания присоединился Андрей Глазов, а вскоре подошел и оператор.
— Труповозка приехала, — доложил он, блестя глазами.
Двое дюжих служителей снесли вниз нечто, обмякшее в черном мешке. Все разговоры в холле тотчас прекратились, и все следили, как черный мешок плывет мимо, мимо и дальше, за стеклянные двери, в современную ладью Харона на четырех колесах. Несколько человек украдкой сделали фотографии на свои мобильные. Надя стояла, вцепившись в руку сценаристки, с глазами, полными слез.
— Какой кошмар, — прошептала девушка.
Из лифта вышла угрюмая докторша «Скорой» и прошествовала к выходу, ни на кого не глядя.
За дверями гостиницы вокруг нее мотыльком заметался бойкий корреспондент, но сколько ни суетился, не мог выжать из Евгении ни слова в ответ на свои расспросы.
Коля, Зинаида, оператор и Лариса переглянулись с видом заговорщиков.
— Даже страшно представить себе, какой их ждет облом, — пробормотал Спиридонов себе под нос.
— И не говори, — кивнул Коля.
— Зато кое-кому будет отличный пиар, — хладнокровно уронил Глазов.
Он стоял, скрестив руки на груди, и пытался делать вид, что происходящее ни в коей мере его не касается, но напряженное выражение глаз выдавало его.
— А где Вася? — неожиданно спросила Надя.
В суматохе она совершенно о нем забыла, но теперь — теперь его отсутствие среди них полоснуло ее по сердцу нехорошим предчувствием, как ножом. Услышав, что произошло убийство, они все собрались здесь. Почему же Васи нет?