— Что ты сегодня делала в гостинице?
— Я? — Он увидел, как затрепетали ее длинные ресницы. — Я хотела видеть тебя… Мне казалось, что ты меня избегаешь…
— Большое спасибо, что ты это поняла.
Но Ира, которая всегда плохо воспринимала иронию, не поняла ее и на этот раз.
— Я понимаю, что ты немного на меня сердишься…
— Немного?
Его просто выводило из себя, что она упорно делала вид — так ему казалось, — что ничего особенного не произошло. Подумаешь, уничтожила его, растоптала, разбила ему сердце — какие пустяки!
На самом деле все было куда проще — Ира полагала, что он в принципе не способен на нее сердиться. Он же всегда был таким добрым и прощал ей все, что она делала… даже ее нежелание носить кольцо, которое он ей подарил.
— А я никогда тебя не забывала, — сообщила она, доверчиво глядя на него, и вытянула пальцы. — Вот… помнишь?
На одном из пальцев он увидел простенькое колечко — золотой ободок с крошечным изумрудом. И он сразу же вспомнил — потому что мы помним все о людях, которые растоптали нас, — что когда-то подарил Ире это кольцо и что она никогда его раньше не надевала, потому что ее сверстницам кавалеры дарили бриллианты и автомобили, а не «ювелирное барахло», как выразилась ее мать при виде его подарка.
— Не помню, — сказал он, глядя ей прямо в глаза.
Но ей достаточно было увидеть выражение его лица, чтобы понять, что он играет.
— Вася! — Она засмеялась своим серебристым, доверчивым, детским смехом, который раньше так радовал его, а теперь раздирал душу. — Ну ладно тебе, хватит, ей-богу… Я же вижу, что ты помнишь!
Этого он уже не мог стерпеть. Он схватил ее за локоть и поволок ко входу в гостиницу.
— Вася… Что ты делаешь? Отпусти меня! Там полиция, они меня ищут! Вася! Перестань!
Но он тащил ее и тащил за собой, а когда она попробовала вырваться и замахнулась на него свободной рукой, в которой держала сумочку, он перехватил и эту руку.
— Вася! Вася, прекрати, это не смешно!
Мелькнуло изумленное лицо лейтенанта Петракова, потом еще кого-то из полицейских. Волоча за собой упирающуюся, протестующую, верещащую Иру, Вася ногой распахнул дверь кабинета и втолкнул свою пленницу внутрь.
— Вот, — сказал он. — Знакомьтесь, товарищ следователь. Это Ирина Алмазова. Насколько я помню, вы хотели с ней поговорить.
И, так как Вася все-таки был профессиональным актером, который всегда знает, когда ему надо присутствовать в кадре, а когда выйти из него, он отпустил Иру и удалился, не забыв аккуратно притворить за собой дверь.
Глава 24Прерванный допрос
Надо сказать, что следователю она не понравилась с первого взгляда.
Перед Павлом Малышко стояла невысокая, стройная, симпатичная женщина. У нее были вздернутый носик, широко распахнутые светлые глаза и рот сердечком. Девять из десяти мужчин сочли бы ее красавицей, но Павел был следователем, и внешность для него являлась фактором второстепенным. По тому, как Ира напряженно косилась на него и облизывала губы, он сразу же сделал вывод, что она лихорадочно обдумывает, как бы половчее ему соврать, и это ему не понравилось.
— Садитесь, прошу вас, — сказал он официальным тоном.
Ира бросила через плечо взгляд на дверь, и Малышко, который не переставал наблюдать за ней, подумал, что эта девушка непроходимо глупа. Она что же, верит, что он даст ей сбежать после всего, что было?
— Я ничего вам не скажу, — храбро объявила Ира.
У нее действительно оказался голос капризного ребенка. Сама она чем-то напоминала куколку — тонкая и трогательная. Понятно, почему Вася сражался за нее до последнего и так переживал свое поражение.
— Он не имел права так поступать! — с обидой прибавила Ира. Ей казалось унизительным, что Вася приволок ее сюда, к этому лохматому и неприятному типу, который почему-то полагает, что имеет право задавать ей вопросы.
— Паспорт у вас с собой? — спросил следователь.
На ее памяти он оказался первым мужчиной, который спрашивал у нее документ, а не номер ее телефона. Ира уставилась на собеседника с плохо скрываемой враждебностью. В кругах, где она привыкла вращаться, полиция, прокуратура, судьи, следственный комитет и все, кто с ними был связан, расценивались как существа низшего порядка, как пиявки, которых изредка надо подкармливать, чтобы они тебя не съели, но общаться с которыми лишний раз вовсе не стоит.
— Я буду на вас жаловаться, — на всякий случай сказала она.
— Пожалуйста, сделайте одолжение, — тотчас же отозвался неприятный тип. — Так у вас есть документы или нет?
Чувствуя нарастающее отвращение, Ира полезла в сумку. Она бросила паспорт на стол и, так как стоять ей надоело, с достоинством села и обдернула юбку.
— Алмазова Ирина Николаевна?
— Там все написано. — Судя по тону, Ира решила не давать следователю спуску. — Вы что, не умеете читать?
Павел метнул на нее быстрый взгляд.
— Вам очень не идет, когда вы злитесь, — бесстрастно отметил он. — Сразу же стареете лет на десять. — Ира насупилась и машинальным движением убрала в сумочку паспорт, который ей вернули. — Почему вы сегодня ударили по голове сотрудника полиции?
— Я ударила? — Ира сделала изумленное лицо.
— Да, вы. И я не советую отрицать очевидные факты, ни к чему хорошему это не приведет.
Но Ира была не из тех людей, которые легко сдаются.
— Я ничего такого не хотела, — объявила она с вызовом.
— Скажите, а убивать Наталью Теплову вы тоже не хотели?
Веснушки на Ирином носу позеленели.
— Я ее не убивала! Вы как тот капитан… Он чуть ли не сразу начал меня обвинять!
Павел пожал плечами.
— Нам известно, что вы были в этом здании как раз тогда, когда произошло убийство. А еще нам известно, что вчера вы звонили Тепловой и угрожали ей.
«Я угрожала? — изумилась Ира. — Был обычный разговор, но она первая начала говорить мне гадости…»
— По-моему, — объявила она вслух, — я имею право на адвоката.
— А я имею право вас арестовать, если вы не расскажете мне правду.
Ира несколько раз растерянно моргнула. У нее в голове не укладывалось, что ее собеседник произнес эти слова всерьез. Она — и арест! С ума он сошел, что ли?
— Я никого не убивала.
— Тогда почему вы ударили по голове капитана Теличкина?
— Я испугалась, — еле слышно пробормотала Ира. — Испугалась, что он станет меня обвинять.
— Чего вы боитесь? Если вы ни в чем не замешаны…
Ира надула губы.
— Я никогда раньше не попадала в такие истории, — пожаловалась она. — Я хочу сказать, книжки всякие… детективы… там все кажется забавным. А в жизни быть замешанным в убийстве совсем не весело.
— Давайте по порядку, — вмешался Павел. — Итак, вы живете во Владивостоке. Несколько дней назад вы приехали в Дубки. Зачем?
— У меня бабушка в Нижнем. Я ее навещала. Подумала, не посмотреть ли мне этот… как его… Бородинский дворец.
— Бекетовский замок, — тихо поправил Павел, и в глазах его мелькнули колючие огоньки.
— Ну да. Я о нем и говорю.
— И как вам замок?
— А?
— Как вам замок, понравился?
…Нет, он все-таки не был таким неприятным, как показалось Ире вначале. Но он определенно был вредным, этот следователь.
— Вы надо мной смеетесь, да? — обиделась Ира. — Ну и смейтесь! Наверное, вам уже рассказали, что я вовсе не из-за замка… Я только хотела Васю увидеть.
— Вы знали его еще во Владивостоке, верно?
— Да. Мы жили вместе, потом он уехал в Москву, а я осталась, ну и…
Ничего не скажешь, подкорректировала историю, подумал Павел с мягкой иронией. Невиноватая я, он сам от меня уехал.
— Если он вас оставил, то он определенно ненормальный, — заметил он.
Ира даже порозовела от удовольствия. Нет, он не вредный, конечно. Вполне обычный, нормальный молодой человек. Причесать его, одеть поприличнее да посадить в «Ламборджини», так вообще будет выглядеть не хуже, чем какой-нибудь наследник олигарха.
— А у вас есть машина? — спросила она вслух.
Павел кашлянул, скрывая улыбку.
— Давайте все-таки вернемся к тому, что вы делаете в Дубках, хорошо? Когда вы оказались здесь, вы сумели встретиться с Королевым?
— Нет. — На подвижном личике Иры показалась гримаска разочарования. — Он… почему-то… не хотел со мной говорить.
— Как это нехорошо с его стороны, — сочувственно заметил Малышко. У него было тонкое чувство юмора, а допрос, который он вел, при всей своей важности оставлял простор для иронии.
— Конечно, нехорошо, — вздохнула Ира. Она окончательно утвердилась во мнении, что с этим следователем можно иметь дело, и вообще, если как следует постараться, он скоро станет совсем ручным. — А потом я увидела газеты и поняла, в чем дело. Эта актриса, хотя она никакая вовсе не актриса, а так, бывшая манекенщица… он с ней… В общем, они были вместе. Конечно, это она не позволяла ему общаться со мной…
На всякий случай Павел вздохнул, и Ира посмотрела на него с невольной благодарностью.
— Я подумала: что мне делать?.. Понимаете, я не хотела уезжать, не поговорив с ним. Мне было важно…
— Что? — спросил Павел, так как его собеседница замялась.
— Мы плохо расстались, — решилась Ира. — Я хотела… ну… попросить у него прощения. Ну и вообще… Мне было любопытно, какой он стал… Он на экране совсем другой, не такой, как в жизни… А эта актриса держала его на коротком поводке… просто ужас какой-то. В общем, я позвонила во второй корпус… Девочку на ресепшн пришлось обмануть — сказать, что я журналистка. Актриса была в номере, она подняла трубку. Ну и…
— Вы поговорили?
— В общем, да. Но она была такая наглая…
— Вы ей угрожали?
Ира порозовела.
— Ну, может, сказала ей что-нибудь… не со зла, а так… Понимаете, она мне никогда не нравилась. Она Васе совсем не пара…
— Что было потом?
— Потом? Ну… Вечером я пришла в ресторан, где обычно сидели актеры. Но Вася, как увидел меня, сразу же убежал. Я поняла, что звонила напрасно… и вообще… она его не оставит.