– Позвони мне. – Затем засунул мобильник обратно в карман пиджака и показал на собранные вещи: – Эта «Волком», кстати говоря, моя.
– Что? Бейсболка? Я видела ее на Джо десятки раз.
Он промолчал.
– Эллиот, ты ведь не собираешься дергать ее сейчас, правда? – спросила я. – Пожалуйста, скажи, что это так. Нет никого великодушнее Джо.
У него хватило такта засмущаться – он запустил руку в коротко подстриженные волосы. Они были темными, но теперь в них проблескивало седины больше, чем когда я встречалась с ним в последний раз. Последний раз перед вечеринкой у Рекса и Триши. У них я не обратила внимания на его волосы.
– Просто скажи ей, чтобы она ее не потеряла, – попросил он. – Джо то и дело теряет вещи.
Я подумала о том, чего Джо лишилась за несколько последних дней. Дэвида Зетракиса, анонимности, свободы приходить куда угодно, чувства безопасности в собственном доме и иллюзий о муже.
– Почему ты спишь с другими женщинами? – Я сама себе удивилась, задав этот вопрос. Эллиот внушал мне некоторое чувство страха. Не намеренно, просто он слишком харизматичен. Богат. Крутой игрок. Если для него есть место на земле, то это Вегас или Монако, я же принадлежала Бербанку. – Мне просто интересно, – добавила я. – Джо не просила меня задавать тебе этот вопрос.
Он посмотрел мне в глаза.
– Ты когда-нибудь была замужем?
Я отрицательно покачала головой, удивившись, что он не знает этого. Я, конечно же, знала о нем все, от Джо.
– Было бы проще объяснить, если бы была. Давай просто скажем, что в этом нет ничего личного.
– Хочешь сказать, тебе безразличны эти женщины, они для тебя ничего не значат?
Он прислонился к стене и сложил руки.
– Одна из них значит очень даже много. Мы провели вместе немало времени. Пролетели много миль.
– Миль по бонус-программе авиакомпании?
– Еще до того как появился такой термин. Дело было очень давно Джо это не касалось.
– Хотя она вышла за тебя замуж?
Он почесал щетину.
– Это слишком прямолинейно. Ты понимаешь, что Джо относится к жизни немного более… философски?
– И какой из этого следует вывод? – Я начала обороняться, но не понимала, удалось ли ему хоть немного убедить меня.
– Я собирался быть моногамным мужем. Если бы я обладал даром предвидения, то попросил бы о поправке в наши клятвы. Думаю, Джо согласилась бы с ней.
– С поправкой? – уточнила я.
– Ну, ты понимаешь… Суть ее заключалась бы в том, что каждый вправе отдать дань увлечению юности, одной бывшей страсти. Никакого вреда, никакой грязи, никаких обид. Никаких вопросов.
Я не могла спорить о том, что могла и чего не могла сделать Джо. Как и у Фредрик, у нее имелись моральные принципы, но они были исключительно ее изобретением.
– Но у тебя было два увлечения, так? Две стюардессы?
Он отвел глаза.
– Черт! Вы, женщины, рассказываете друг другу абсолютно все, верно?
– Ну да, где одна, там и две. Ты, видимо, считаешь, что Джо должна была проявить выдержку и смириться с этим.
Эллиот снова встретился со мной взглядом.
– Знаешь, Уолли, это плохое время для всех. У Джо нет монополии на горе. Смерть Дэвида потрясла не только ее.
Его слова заставили меня одуматься.
– Я забыла, что ты знал Дэвида.
– Дольше, чем Джо. Когда-то я был совладельцем «мыла». Играл с Дэвидом в покер в Вегасе, хотя и очень давно.
Каково это, играть в покер с человеком, который спал с твоей женой? Который все еще любит ее и хочет, чтобы она была рядом с ним перед смертью?
– Прости меня, – пробормотала я.
– Я хочу сказать, что решения, принятые сейчас, могут оказаться не самыми лучшими. Джо нужно помнить об этом.
– Эллиот, я не должна была влезать в чужие дела. Если ты захочешь объяснить ваши с Джо отношения, то сделаешь это лучше, чем я. – Я собиралась уходить, но внезапно вспомнила. – О! Ей нужна зеленая чековая книжка. Ты знаешь, где она?
Он нахмурился:
– Для чего?
– Она хочет послать чек Трише и Рексу, чтобы их пианино вычистили. Починили. Настроили. Сделали все необходимое.
– Я об этом позабочусь. Скажи, пусть не беспокоится. – Теперь Эллиот стоял прямо, неожиданно полный энергии, готовый приступить к новому делу. Джо говорила, будто он способен переключать внимание как восьмилетний ребенок, и я поняла, что она имела в виду. Такие люди заставляют меня чувствовать себя скучной.
– Ладно, тогда я пошла, – сказала я. – Э… До свидания!
– Я пойду с тобой, – ответил он, подбирая упавшую бейсболку. – Нужно переставить машину.
Но его машина оказалась на подъездной дорожке не последней. Из другой машины, припаркованной позади «БМВ» Эллиота, вылезал полицейский.
Глава 12
Я не сразу поняла, что он коп. Он вполне мог быть страховым агентом: далеко уже не среднего возраста, одетый в костюм и вязаный свитер, без галстука, он двигался так, словно у него болели ноги; по всей видимости, ему было скоро на пенсию. Мы с Эллиотом уставились на него.
– Детектив Айк Борн, – представился он, пожимая нам руки. – А вы, ребята, Хороуицы?
– Я нет. Он да. – Какую-то секунду я думала, что детектив явился сюда по поводу неверности Эллиота.
Он изучил меня взглядом, затем, качая головой, залез в карман пиджака.
– Вы не… – он сверился с учетной карточкой, – Мэри Джозефина Хоровиц?
– Моей жены нет дома, – сказал Эллиот.
Детектив Борн уперся взглядом в вещи, которые я несла.
– Собираетесь в путешествие?
– Нет. В Уэствуд. – Неожиданно меня охватила паранойя. – Я собираюсь, не он. Он просто хотел переставить машину. Это Эллиот. Хоровиц.
– Мы знакомы, – кивнул Борн. – Буду рад, если вы тоже представитесь.
– Я Уолли.
– Живете в Уэствуде, Уолли?
– В данный момент. – Я поняла, что говорю загадками. Возможно даже, вызываю подозрения.
– Как давно вы там живете?
– Три недели.
– А где жили до этого?
– В западной части Голливуда. С августа. – Почему я это ляпнула?
– А раньше?
– В Лос-Фелизе. А еще раньше в Сансете, к востоку от Хай-ленда. В этом году все.
Его бровь поползла вверх. Он кого-то мне напоминал, кого-то знаменитого.
– А чем вы занимаетесь?
– Открытками, – ответила я. – И росписью стен. Еще я хожу на свидания.
Рука детектива Борна вновь оказалась в кармане, он достал ручку и что-то записал.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил Эллиот.
– Когда вернется ваша жена?
Эллиот взглянул на меня.
– Не знаю.
– А где она сейчас?
– Хороший вопрос, – отозвался Эллиот. – Мне надо ей кое-что передать.
– А вы кто? – поинтересовался детектив, снова сверля меня взглядом. – Подруга?
– Да.
– Нет, – заявил Эллиот.
– Да, подруга.
– Как я понимаю, он спрашивает, являешься ли ты моей подругой. Моей, а не Джо.
– О! – Я посмотрела на детектива. – Он прав?
Тот выглядел сконфуженным.
– Джо – его жена, так? Мэри Джозефина Хоровиц?
– Да, я ее подруга, а не его. – Ответ прозвучал более грубо, чем я хотела. – Если увижу ее раньше, то попрошу позвонить вам. У вас есть визитная карточка? – Он снова полез в карман, а я спросила: – А в чем, собственно, дело?
Детектив Борн посмотрел мне прямо в глаза.
– В убийстве. В убийстве человека по имени Дэвид Зетракис.
Глава 13
Я торопилась к Шеффо Корминьяку в чистом, пахнущем бананами «мерседесе». Я успела бы вовремя, поскольку по уикэндам часа пик не бывает, но автокатастрофа сразу после Глендейла заставила меня поехать по пятому шоссе, совершенно мне незнакомому, и скоро я обнаружила, что направляюсь к центру города, в другую сторону от Маунт-Олимпуса. Я быстро свернула в Лос-Фелиз и попала в густой поток машин, желающих оказаться у Греческого театра.
Греки. Снова они.
Я позвонила дяде Тео. Он не водил машину, но прекрасно ориентировался в городе.
– О Боже! – воскликнул он. – До чего же ты любишь окольные пути. Немедленно сворачивай налево, дорогая, доедешь по Франклина до Каенги, а дальше до Малхолленда. Свернешь налево, на Вудро Вильсона, еще раз налево, на Ничольс-каньон, направо на Уиллоу-Глен, налево на Юпитера, опять налево, на Геркулеса, и скоро окажешься на Электры.
– Дядя Тео, я потрясена, – сказала я, быстро все записывая. Это было нетрудно, потому что шоссе стояло. – Ты человек и навигационная система в одном лице.
– О чем ты, дорогая? О! Знаешь, я видел Джо в выпуске «Новостей».
– С каких это пор ты стал смотреть «Новости»? – Я совершенно забыла, что у дяди есть телевизор.
– Идея была не моей, хотя я нахожу прогнозы погоды захватывающими. Неужели у Джо какие-то неприятности?
Я рассказала ему об убийстве Дэвида и об отношений к нему Джо, о том, что она находится под пристальным вниманием средств массовой информации, и о том, как все это некстати.
– О! Джо нечего беспокоиться, – заверил дядя Тео. – Сплетни. Вели ей надеть метафизические наушники и отключиться от происходящего.
По улицам Маунт-Олимпуса не бродили местные жители в тогах. Кентавров тоже не было видно. Но некоторые дома походили на греческие, их украшали фронтальные колонны; другие были покрашены в светлые цвета и напоминали ящики, крытые красной черепицей, что имитировало средиземноморский стиль. Остальные строения, принадлежащие шестидесятым годам, были просто жалкими и напоминали обложки альбомов «Роллинг Стоунз».
Но только не дом Шеффо. Он поражал солидностью, особенно газон – столь безупречный, что казалось, его регулярно пылесосили. Вдоль подъездной дорожки стояли скульптуры из белого камня. Я припарковалась перед гаражом на две машины, украшенным греческими колоннами – ионическими? дорическими? – которые придавали ему солидность, прошла между скульптур к дому, также окруженному колоннами, и нажала на звонок. Послышалась мелодия, исполняемая, похоже, на арфе. А может, на лютне.
Дверь открыл высокий мужчина в белой рубашке от «Ла-кост». У него были пышные светлые волосы, бронзовый загар, и ему уже стукнуло лет семьдесят пять, если не больше. Старик никак не прореагировал, когда я назвала себя, что-то пробормотал, повернулся и пошел в дом.