пучины внутри нас.
Во время болезни любимого человека мы как бы заранее скорбим, уже представляя, какой будет жизнь без этого человека. В это время, когда боль утраты находится на ранней стадии, близкие пациента имеют прекрасные шансы излечить свои отравляющие эмоции, работая над прощением, благодарностью, проявлением привязанности и заботы.
Подлинная Любовь между двумя существами, чистая и полная Истины, отпускает, освобождает. Остальные другие чувства должны умереть вместе с телом.
Все, что мы узнали от умершего человека, остается с нами. Во время траура, если посвятить себя исцелению от боли утраты, можно четко осознать все, что пережили, и все, что отношения с умершим принесли хорошего в нашу жизнь. В это время человек может колебаться между двумя крайностями. Эти крайности, известные как два процесса горевания, были описаны Штрёбе и Шутом[17], признанными авторами в этой области. Колебание происходит между измерением утраты, когда полностью погружаемся в боль и страдания из-за смерти любимого человека, и измерением восстановления, в котором мы ежедневно погружаемся в реальность, решая повседневные проблемы, которые не обязательно связаны с потерей (пожертвование вещей человека, решение бюрократических проблем, таких как закрытие банковского счета, телефона, инвентаря, и так далее).
Не все вещи так ясны и выразимы, как нам обычно стараются внушить; многие события невыразимы, они совершаются в той области, куда еще никогда не вступало ни одно слово, и всего невыразимее – творения искусства, загадочные существа, чья жизнь рядом с нашей, временной жизнью длится вечно.[18]
Когда боль сильна, она приносит грусть, слезы, отчаяние, гнев. Все эти чувства необходимо принять и прожить. Когда меня спрашивают, можно ли плакать, я говорю: «Плачьте, и плачьте много. Пусть все тело рыдает, вздрагивает. Кричите, ложитесь в постель и надрывайте голос. Позвольте себе полностью открыться этой встрече с болью. Примите это состояние». И это удивительно, как легко проходит боль, когда мы не отрицаем ее. Примите боль, потому что она несет на себе чье-то имя. Когда мы осознаем свое страдание, оно почти всегда уменьшается. Когда мы его отрицаем, оно заполняет всю нашу жизнь.
Нет ничего плохого в том, чтобы быть грустным, поскольку печаль – это необходимое переживание для любого здорового процесса скорби. Хотя мы часто полагаем, будто обязаны всегда улыбаться и быть счастливыми, грустить не запрещено. Если окружающие люди слишком настойчиво требуют от вас преодоления своих эмоций, просто поймите: они тоже страдают, видя, как страдаете вы. Поскольку они не знают, как помочь вам на этом этапе, и не знают, как бы сами вели себя, если бы оказались на вашем месте, они изо всех сил пытаются избавиться от вашей боли.
Большинство людей не знают, как справиться с печалью того, кто теряет важного человека. Они хотят, чтобы страдающий пошел к врачу, а затем начал принимать антидепрессанты. Хотят сократить время боли. Но злоупотребление антидепрессантами или психотропными препаратами в период траура может привести к «эмоциональной анестезии» с разрушительными последствиями. Такие вещества предотвращают чувство боли, но они также блокируют способность испытывать радость. Печаль – это не депрессия. В это время крайностей, когда жизнь подталкивает нас к нормальной жизни, к повседневности, могут случиться моменты радости и удовлетворения. Достижения другого члена семьи или другого любимого человека вернут улыбку на лицо скорбящего.
Проблема нашего общества заключается в том, что слишком много, по мнению окружающих, радости во время траура – это тоже не то, что нормально воспринимается. И люди, потерявшие близких, часто чувствуют себя виноватыми из-за того, что хотят улыбаться в трауре, даже если на то есть реальная причина. Меня спрашивают, нормально ли смеяться. И я говорю: «Если это время, чтобы плакать, ты можешь смеяться, пока не заплачешь. Даже от смеха можно умереть! Разрешено грустить до последней слезы, смеяться до дрожи».
Очень полезно вспоминать забавные моменты, которые вы пережили вместе с умершим. Встречая скорбящего человека, я прошу его перечислить все хорошее, чему его научил покойный. Затем предлагаю рассказать мне несколько очень забавных моментов, которые они прожили вместе. Благодаря этим нехитрым советам я могу наблюдать, как скорбящий человек по-новому встречает своего любимого среди всей боли. До этого он почти всегда говорит о потере, болезни, страдании и смерти. Но, пробуждая воспоминания о совместном времени, хорошие, сильные, преображающие воспоминания, я возвращаю человеку суть этих отношений.
Именно в этом разговоре я могу показать скорбящему, насколько жизнь, оставленная умершим человеком, полна смысла. В конце концов, опыт и проведенное вместе время никогда не умирают. Скорбящий никогда не будет лишен воспоминаний и чувств. Любовь не умирает вместе с физическим телом. Любовь остается навсегда. Если вы потеряли или теряете того, кого очень любите, выполните это упражнение. Составьте список того, чему вы научились у него, а затем вспомните о некоторых действительно веселых днях с этим человеком. Если эти воспоминания заставят вас смеяться вслух, поразмышляйте об этом. Слезы, которые вы прольете во время этого процесса, значительно облегчат вашу боль. Слезы соленые, словно море. Плакать от этой эмоции – все равно что принимать ванну с морской солью изнутри.
Умереть может все, кроме Любви. Только Любовь заслуживает бессмертия внутри нас.
Поговорим о Бразилии
Паллиативная помощь находится на повестке в нашей стране[19] почти 30 лет, но результаты первых усилий в этом направлении действительно начали проявляться чуть более семи или восьми лет назад. В процессе посадки семян, для прорастания которых требуется время, развитие таких драгоценных добродетелей, как терпение и решимость, является частью повседневной жизни специалистов здравоохранения, которые настаивают на практике паллиативной помощи в нашей стране. По поводу того, почему мы отстаем почти на 30 лет по уровню качества от стран Северной Америки и Европы, ведется много дискуссий. Чтобы получить представление о процессе, в настоящее время в Бразилии существует около 180 служб паллиативной помощи, большинство из них – государственные, в то время как в Соединенных Штатах их более 4000.
Незрелость является наиболее часто упоминаемым оправданием этого. Но, оглядываясь на прошлое, я понимаю, что наше общество в основном состоит из потомков иммигрантов, поскольку коренные бразильцы были индейцами и среди них сохранение культуры происхождения пользуется большим уважением. Эти иммигранты приехали в Бразилию в поисках возможностей, которые они не могли найти в своей стране происхождения. Спасаясь от войн, голода, рабства и смерти, они пересекли океан, чтобы быть очарованными этой «почти» обетованной землей, полной красоты, простора, плодородия.[20]
Таким образом, они научились заново строить ожидания счастливой жизни. Потому что они бежали от смерти, эта тема не могла царить в их мыслях в течение их жизни здесь. Я думаю, что поэтому наша бразильская принадлежность не позволяет нам говорить на эту тему. Те, кто остался в своей стране, знали, что смерть приходит, но жизнь преобладает. Приходили войны, рецессия, голод, но также приходило восстановление, возрождение надежды в каждый день борьбы и постоянство в возрождении повседневной жизни. Здесь прибывшим удалось увековечить традицию всегда смотреть на горизонт, что не позволяет нам думать о смерти как о более реальной возможности исхода человеческой жизни. И поэтому мы продолжаем, используя наш бразильский способ, всегда знать, как справляться с трудностями, и улыбаться каждый раз, когда нам удается их обойти.
Так устроено наше человечество. Но это не лишило нас возможности испытать все страдания от болезни, которая приходит без заботы о наших телах, наших страхах, нашей любви. Болезни приходят и угрожают непрерывности жизни. Независимо от происхождения человека, который заболевает, страдание будет жить в его жизни, и, если нет возможности облегчить все это, конец почти всегда будет ужасом.
Согласно исследованию The Economist 2015 г., уже упомянутому в другой главе, Бразилия заняла 42-е место в рейтинге качества смерти среди 83 стран, в которых проводилась оценка. Уганда, которая в 2010 г. отставала от нас в этом рейтинге, опередила нас, потому что у нее была возможность испытать появление государственной политики помощи в области паллиативной помощи, что выводит эту помощь на новый уровень эволюции.
Вы увидите, что ваш ребенок не прячется от борьбы,
Даже не бойтесь, кто вас обожает, сама смерть.
>
В 2016 г., продолжая неустанную работу предшествовавшей ему команды, доктор Даниэль Форте вместе со всей целеустремленной и партнерской командой достиг пространства, о котором федеральная власть нашей страны даже не мечтала. После десятков встреч, электронных писем, открытых обсуждений и большой решимости в 2018 г. мы наконец получили одобрение и публикацию в Официальном вестнике государственной политики паллиативной помощи в Бразилии. Таким образом, государство подтверждает, что паллиативная помощь – это потребность общества, право, которое больше не ограничивается. Около 75% населения Бразилии, более 155 миллионов человек, обслуживаемых SUS, будут иметь доступ к этому очень ценному и необходимому подходу, когда им придется столкнуться с болезнью, угрожающей их жизни. Это настоящий качественный скачок на нашем пути к совершенству в паллиативной помощи в нашей стране.
Я не сомневаюсь, что общество теперь также стало более осознанным и более ориентированным на необходимость думать и говорить о смерти, даже когда мы здоровы. Итак, вместе: профессионалы здравоохранения, пациенты, члены семьи, общество в целом – мы идем бок о бок к этой истинной «земле обетованной», которая заботится, которая спасает жизни, которая защищает от безумных и ненужных страданий. Мы можем написать прекрасную историю паллиативной помощи здесь, в Бразилии, а также во всем мире, потому что, как я уже много раз упоминала в своей карьере, мы питаем энтузиазм тех, кто знает, как жить надеждой на лучшие дни. Но наша проблема остается укоренившейся в этой культуре – не думать, не говорить о смерти, ничего не чувствовать.