Возможно, тут присутствовало что-то еще, поскольку фигура была выше, мощнее юдишки. Уродливая, конечно, но лицо обладало аккуратностью и симметрией, которые, вероятно, казались юдишкам привлекательными. Это какое-то изображение? Был мутяшный юдишка с крыльями? Или же это нечто иное, какой-то архетип, к которому они стремились?
Он пожал плечами. Какая разница? Важно то, почему еще не было…
Полыхнул шар огня, зарево было видно даже за баррикадой. Он услышал вопли, но они звучали как юдишечьи. Странновато, но если их тоже зацепило взрывом, еще лучше. Он все ожидал почувствовать жар, однако того не было, как будто пожар ограничивался другой стороной церкви.
Оставаясь настороже, он приподнял голову и выглянул из-за баррикады.
– Поберегись, тебе ж не охота на мушку попасть.
Голос прозвучал позади него. Краснозявка обернулся и увидел Красного Гоббо, сидящего на алтаре. У его ног лежал недавно сгоревший труп погонщика. Гоббо улыбался.
– Я… я ж тут сзади просто шарился за всяким полезным, – произнес Краснозявка. Его взгляд метался по помещению. В пределах досягаемости находилась симпатичная бронзовая статуэтка увесистого вида. Сумеет ли он ее схватить? Один быстрый удар мог бы справиться. Но нет, рука Гоббо была засунута под шинель. Вероятно, у него в кулаке было то клевое стреляло, а Краснозявка уже видел, как быстро он двигается.
– Полезным? – Гоббо нахмурился, осматривая алтарь. – Не особо тут пользы. Эт все юдишкина ерунда. Они богов делают и молятся им, шоб те все ихние проблемы порешали. Ты в курсах, почему?
Краснозявка не знал, и его это не заботило, однако он пожал плечами. Нет смысла противоречить этому говнюку.
– Им оно так лучше делается, – сказал Гоббо. – Страх ихний успокаивает. Ведь им жеж не надо париться насчет того, шоб свои ошибки править. Ихняя мелкая статуя с крыльями это сделает.
Гоббо поднял глаза на изображение Сангвиния, и по его лицу растянулась глумливая улыбка.
Он смотрел в сторону. Пора нанести удар.
Вот только с этими очками нельзя было знать наверняка. Он мог наблюдать за Краснозявкой уголком глаза, дожидаясь, чтобы тот сделал ход. И Краснозявка видел в этих линзах отражение собственного предательства.
– Канеш, теперь они все дохлые, – произнес Гоббо. – Ихний ангел по итогу ничо особо не сделал.
Он снова посмотрел на Краснозявку. Или так показалось – его глаза оставались скрыты очками. Когда он заговорил, в голосе не было веселья, каждое слово звучало едко:
– В этом вот урок, – сказал он. – Хошь чота сделать, надо делать самому. Не сидеть у алтаря и надеяться, шо еще ктойта за тебя поработает.
Какой-то миг он пристально глядел на Краснозявку, а затем его рот расплылся в широкой ухмылке.
– Ваще, я прост хотел сказать: «Молодца!» за твой план.
– План?
– Ага. Укрась и Виргиз мне его растолковали. Создать препятствие у входа и попользовать опилки, шоб сделать маленький взрыв, в самый раз нападающих отогнать. Толковая мысля, хоть те пацаны и не блещут. Они едва не облажались, не могли выброс сдержать. Пришлось их поправить. – Он наклонился поближе. – Ты с ентим осторожней. Неохота ж случайно сделать чота такое, об чем пожалеть можно, дык?
Краснозявка медленно покачал головой.
– Умница, – произнес Красный Гоббо, поднимаясь. Движение было скованным, и Краснозявка на миг задумался, не ранило ли его взрывом. Однако на лице Гоббо не проявилось боли. Он продолжал ухмыляться.
– Так чо теперь? – поинтересовался Краснозявка.
– Ну, кады огонь сдохнет, у нас проблемы будут. Надо укрепить баррикаду у двери.
– Она ж их долго не продержит.
– Неа, но достаточно, шоб на верхний уровень переместиться. Мы у жреца в комнате чутка масла нашли. Наверное, ступеньки намажем.
– А ежели они лестницы попользуют?
– У нас гроты наверху будут. Но поверь мне, они к ступенькам пойдут. Я подслушал, как они снаружи базарят. У нас кой-чо есть, что им нужно. Ну, ваще, было. По-любому, они пойдут за приманкой.
– Лады, но они ж быстро через церкву пройдут и до ступенек доберутся. Тебе их тормознуть надо.
– Предложения?
Краснозявка не ответил. Не сразу. Ему не удавалось прочесть выражение лица Гоббо, очки отражали лишь его собственную морду. Он выглядел подозрительным, а еще запуганным, уши безвольно свисали. Краснозявка отвел глаза, и его взгляд упал на громадный чан, установленный высоко над выгоревшими остатками алтаря. Тот самый, о который обожглось так много гротов.
– Эт чо? – спросил он.
– Без понятия, – отозвался Гоббо. – Горючка?
– Неа, Мигиз сказал, баки с горючкой под церквой, – ответил Краснозявка. – Точняк чойта другое. Но оно горячее.
– Хмм, – произнес Гоббо, поправляя свои очки. – Походу, эт воск.
– Воск? Типа… из ушей?
– Может. Они его для свечек пользуют.
– Хмм… – Краснозявка нахмурился, его взгляд перескочил с чана на окутанный дымом вход. – Тады у меня, наверное, мысля есть.
– Прекрасно. Я ж знал, шо ты умный, – сказал Гоббо. – Может, кады это кончится, для тебя место будет в Коммитете.
Улыбка пропала.
– Ежели опять не лажанешься.
– Что мы тут имеем, так это сбой в цепи командования.
Марварри шел вдоль строя культистов, устремив взгляд вперед и наблюдая за ними периферийным зрением. Во имя богов, это было позорище. Большинство не могло даже встать навытяжку. Даже Дандер, бывший солдат Империума, уже не стоял прямо, хотя это, возможно, было как-то связано с его позвоночником. Под трофейным одеянием было сложно разобрать, но торс человека казался вытянутым, что сгибало его вперед. По крайней мере, он не вешал своих подбородков – второй ранее в этот же день пророс у него на левой щеке.
Марварри добрался до конца шеренги. Он замедлил шаг и оглянулся. Их разве не должно быть больше? Да, кое-кто погиб при первой атаке, а второй взрыв принес новые потери. Потом была еще горстка тех, кого он принес в жертву, чтобы достать материал для завершения сооружения. Что в ретроспективе было ошибкой, ведь после неудачного первого натиска сразу в доступе оказалось бы достаточно ресурсов.
Сколько теперь осталось? Тридцать?
Неважно. Не играло бы роли, умри они все, при условии, что задание будет выполнено до того, как вернутся его повелители. Это значило, что им требовался священник, если тот еще был жив. Орки иногда брали пленных, но Марварри подозревал, что злобные гроты с большей вероятностью станут истязать церковника. Если бы он сумел забрать тело, то хотя бы смог приписать их работу себе.
Комиссар встряхнул головой, встретившись взглядом с одним из культистов. Человек отвернулся, но, тем не менее, до этого он смотрел. Они ждали, что он заговорит, вдохновит их на победу.
О чем он там вел речь?
– Сбой в командовании. То есть, сбой в цепи командования, – продолжил он. – Я хотел дать вам шансы отличиться, проявить себя перед Темными Богами без моего руководства. Однако теперь я понимаю, что это была моя ошибка, ведь вы очевидно некомпетентны. Вас уже дважды отбивали орочьи недомерки, существа, которые не только того же цвета, что и вареная капуста, но еще и примерно вдвое глупее нее.
Затем он сделал паузу, оглядывая их. Они не поднимали голов. Это порадовало его, ведь это означало, что они напуганы. Но также это разозлило его, ведь это демонстрировало недостаток дисциплины. Предположительно, существовала оптимальная высота подбородка между двумя крайностями, которая бы удовлетворила комиссара, однако никто из них ее не нащупал. Бесполезными, вот кем они были.
– Вы явно нуждаетесь в лучшем руководстве, – продолжил он, а тем временем один из его слуг приблизился, неся закрытый ящик, который когда-то украшала имперская аквила. Изображение было скрупулезно стерто, заменено скверно исполненным символом восьмиконечной звезды. Пока Марварри поднимал ларец, его взгляд метнулся на два чучела, посвященных Темным Богам. Одно из них уже начало оседать. Неважно, подумал он, открывая защелку. Боги желали кровопролития больше, чем ритуала. Они милостиво примут его подношения, когда те окажутся запятнаны кровью зеленокожих.
Внутри ящика лежал его силовой кулак. Как и чехол, бронированная перчатка некогда была помазана символами ненавистного Империума, но их удалили, оставив ее без украшений. Практически невзрачной. Марварри жалел, что у него нет ресурсов осквернить ее, вырезать знаки для привлечения внимания Темных Богов, переделать пальцы, чтобы они походили на когти. Но, возможно, так было лучше. Никаких больше церемоний: она пройдет крещение в крови.
Пока его помощники тужились под гнетом оружия, прикрепляя кулак к сервосбруе, тянувшейся вдоль руки комиссара, Марварри бросил взгляд на церковь, позволяя своему отвращению растравиться. Какими бы жалкими ни были его последователи, они оставались недостойны его ненависти. Нет, она была отведена лживому Империуму. Гротам он предложит лишь презрение.
– Довольно провалов. Довольно неудач. Мы прорвемся в их святилище, даже если мне придется снести его камень за камнем.
Глава 8
В ушах у Упио отдавался каждый удар. Это напоминало ему о церковных колоколах, в которые он звонил в детстве, только от этих раскатов не только болели уши, но еще и сотрясалось все тело. Он бы ощущал каждый удар, даже если бы оглох, а это, вероятно, с ним бы и случилось, продлись какофония подольше.
Он наблюдал, как Марварри занес свою бронированную перчатку. Силовое поле трещало вокруг оружия, будто запертая в клетку молния. Кулак комиссара с грохотом бил в заграждение зеленокожих, и преграда вопила от мощи каждой атаки. Несомненно, он бы уже проломил оборону, не будь баррикада нагромождена так высоко и бессистемно. Каждый удар расчищал дорогу, но также приводил к лавине мусора, которая заваливала пустоту. Дважды комиссара едва не раздавило обломками, один раз его спасла отмашка тыльной стороной силового кулака, а второй – верный культист, оттолкнувший его в сторону. В качестве награды культиста смяло мусором. Марварри практически не заметил его жертвы, и при следующем ударе вместе с кусками металла брызнула кровь.