Он поочередно оценивающе посмотрел на каждого; культисты уменьшались под его взглядом. Вот так, это в точности продемонстрировало им, кто главный. Не прихлебатели Апостола Анеата. Даже не сам Апостол, ведь тот покинул поле боя. Нет, операцию возглавлял именно он, комиссар Марварри. И его людей не поймают за расхищением сокровищ церкви, когда еще есть…
Они следили за чем-то позади него.
Он обернулся, глянул вниз по лестнице и обнаружил двух своих последователей, которые застыли, в ужасе вытаращившись на него, а между собой они несли почти полноразмерную бронзовую статую Ложного Ангела Сангвиния. Иссиня-багровый Марварри уставился на них, на миг лишившись дара речи. По крайней мере, до тех пор, пока из-за алтаря не появился третий, боровшийся с весом длинного, проржавевшего палаша, изъеденная коррозией крестовина которого имела форму ангельских крыльев. Он окликнул остальных, делая вид, будто потрясает оружием, но нахмурился, увидев выражение их лиц. Что-то сказал, а потом наконец-то проследил за их взглядами и заметил практически добела раскаленного Марварри.
– Что, во имя Темных Богов, вы такое творите? – взревел комиссар.
Одному из них хватило глупости подать голос.
– Ну, Послушница сказала, что мы должны забрать реликвии и…
– Я знаю, что она сказала! – прошипел Марварри, брызгая на лестницу слюной. – А еще вы помните, она что-то говорила насчет поимки жреца? Или какие-то вопросы, связанные с сокрушением всего сопротивления?
– Эээ… Наверное? – мужчина пожал плечами, едва не выронив статую.
– Тогда положите это и поднимайтесь сюда, – рявкнул Марварри. – Не то я спущусь и оторву вам руки!
Марварри устал, и это была не лучшая угроза, но он с тревогой увидел, что человек поколебался и бросил взгляд на лестницу. Усомнился в решимости комиссара? Посчитал, что тот не сдержит свое обещание? Очевидно, он бы не стал гнаться за ними по ступеням, это было бы слишком рискованно. Но они уж точно об этом не знали.
Человек продолжал неотрывно смотреть на него. Марварри сделал шаг вперед и потянулся к пистолету в кобуре. Это сработало. Охотники за реликвиями резко бросили свои сокровища и направились к лестнице. Тем не менее, нельзя было закрывать глаза на нарушение субординации. Когда в его распоряжении окажется больше сил, последует расплата, если он сумеет во второй раз узнать этого мужчину. Из-за этих проклятых облачений было сложно их различать. И все же он, несомненно, вспомнит этот непочтительный взгляд – при условии, что глаза человека сохранят ту же форму и местонахождение.
– Они подымаются?
Краснозявка пожал плечами, всматриваясь через люк в крошечные фигурки у основания колокольни.
– Нет пока, – ответил он, бросив взгляд на Гоббо. – Но на дне их еще больше собирается. Прост вопрос времени, кады они лезть начнут.
Гоббо кивнул, и его взгляд переместился на паутину блоков и канатов над ними. Большинство было так или иначе присоединено к громадным бронзовым колоколам, занимавшим верх башни. В другой день гроты, вероятно, раскачивались бы на них или смотрели, насколько громко смогут заставить зазвонить колокола. Но они нервничали и поглядывали на окна, окружавшие их высотный дворик. Даже самые тугодумные понимали, что выхода нет. Внизу кое-как просматривалась крыша церкви, однако никто из них не пережил бы подобного падения.
Гоббо все еще сосредоточенно изучал колокола. Краснозявка украдкой придвинулся поближе к нему.
– Чо такое? – поинтересовался он.
Гоббо пожал плечами.
– Кумекаю, смогем ли мы веревку добыть или типа того.
– А чо стряслось с твоим мощным планом?
– Дык все, – произнес Гоббо. – У нас место кончилось, куды сбегать.
– Видать не все ты обмозговал, – ухмыльнулся Краснозявка, наслаждаясь провалом соперника.
– Видать да, – отозвался Гоббо. – Походу эт значит, что мы все помрем. Рад, шо тебе оно в кайф, хотя, сдается мне, большинство пацанов предпочтет пожить.
В его словах был смысл. Краснозявка обнаружил, что его улыбка увядает. Гроты все еще могли создавать трудностей юдишкам, сыпать на тех мусор и инструменты, но теперь они были в ловушке.
Если только…
– Мигиз, – выпалил Краснозявка, посмотрев на других гротов. – Мигиз где? Он пошел выход найти.
Они пожали плечами, переглядываясь.
– Может, он ноги сделал? – предположил один.
Это было возможно. Краснозявка точно бы так поступил, представься ему шанс. Однако Мигиз был глупым даже для грота, и ему, вероятно, не пришло в голову попытаться сбежать без остальных. Краснозявка оглядел внутреннее пространство башни и в конце концов нашел топливную трубу. Он взял гаечный ключ и замолотил им по металлу. Окружающие гроты зажали уши от шума.
– Але! Мигиз! – позвал он, откинув клапан и крича в трубу. – Ты где, недомерок мелкий? Мигиз!
Рядом с ним распахнулась другая труба, и показался крошечный Мигиз. Его зеленая кожа стала почти черной от грязи, и от него воняло прометием.
– Мигиз! – ухмыльнулся Краснозявка. – Ты живой.
Карапуз глянул на него с еще более невыразительным лицом, чем обычно.
– Чо? – произнес он.
– Ты… – Краснозявка приподнял наружное ухо Мигиза. – ТЫ ВЫХОД НАШЕЛ?
Мигиз посмотрел на него.
– Чо? – переспросил он, запуская ноготь вглубь уха. Наружу тот вылез покрытым смесью пожелтевшего воска, разлитого прометия и пары маленьких многоножек, которые поспешили скрыться и исчезли в трещине на камне.
– ТЫ ВЫХОД НАШЕЛ? – снова заорал Краснозявка, на сей раз так громко, как только мог.
– А, ага, – сказал Мигиз. – Не парься. Я сделал точняк, как ты говорил. Нашел выход. Там на крыше труба есть, ейной ширины хватит даже для самого здорового грота. Мы могем туды улизнуть.
– На крышу?
– Угу! И я енто место на подрыв поставил. Кто-то отрубил трубы снаружи, но я енто поправил. Бак прям щас наполняется. Даже дальний пуск сделал. Один раз кнопку давануть, и все рванет!
Недомерок на мгновение ухмыльнулся, а потом выражение его лица омрачилось наморщенным лбом. Он схватился за карманы.
– Погодь. Я детонатор куда-то положил. Ща вернусь.
Он снова скрылся в трубе. Краснозявка попытался последовать за ним, но та была слишком уж узкой. Он вздохнул и бросил взгляд на Гитзита.
– Он нашел чо? – поинтересовался крепкий грот.
– Ага. Способ, как все взорвать и нас всех убить, – произнес Краснозявка. Нам никак отсюдова на крышу церквы не попасть. Тупой мелкий говнюк.
– Он такой, да, – кивнул Гитзит. – И все ж, так хоть поржем напоследок. Эт кой-чего стоит, дык?
– Ага. Ага, стоит. Тем юдишкам реальный сюрприз будет. Если он ваще найдет клятый детонатор. Он, наверное, на него сядет и всех нас подорвет.
Гитзит ухмыльнулся.
– Ага.
Это был странный момент. Хотя Гитзит и был его соперником, Краснозявка ощутил необычное родство с другим гротом. Не то, чтобы тот ему нравился, но их объединила судьба. Каким словом это называют? У юдишек такое есть?
– Товарищи, – произнес Гоббо, подзывая гротов к себе. Краснозявка увидел, как на лицах у некоторых вспыхнула надежда. Красный Гоббо дождался, пока все глаза не оказались устремлены на него, а затем продолжил:
– Парни, я знаю, чо вы думаете. Эт, наверное, конец.
Гоббо сделал паузу, давая это осознать.
– Ну, у меня для вас кой-какие хорошие новости есть, – сказал он. – Эт только начало. Леворюцию нельзя убить пулями или рубилами. А вы в курсах, почему?
Один из гротов поднял руку.
– Бронь? – спросил он. – Как у дреда?
– Не, – вздохнул Гоббо. – Не бронь. Потому, что Леворюция эт идея. А идеи ж убить нельзя. Даж если мы помрем, Коммитет за нас отомстит. А кады другие гроты узнают, чо мы тут сделали, сколько юдишек замочили без того, шоб нас орк строил? Их еще больше подымется, стока, шо мы со всем справимся!
В его словах был пыл, достаточный, чтобы всколыхнуть гротов. Похоже, они были увлечены этими красотами, несмотря на надвигавшуюся гибель. Краснозявка глянул на Гитзита. Тот слушал, но его взгляд постоянно перескакивал на юдишек внизу.
Краснозявка украдкой подобрался к нему.
– Об чем думаешь?
– Думал, может отлить на них, – сказал Гитзит. – Или хотя б покидать молотки и барахло. Пускай попотеют, ну ты понял?
Краснозявка кивнул.
– Эт хорошая мысля, – произнес он. – Но может у нас получится кой-чо помощнее намутить.
Гитзит проследил за его взглядом до громадных колоколов, маячивших высоко над ними. И ухмыльнулся.
Пальцы Упио выли от каждой перекладины. Его кожу уже распороли осколки стекла, вставленные в перила лестницы. К счастью, грязным мелким гротам не удалось провернуть такой же фокус с приставной. По крайней мере, пока что.
Но что, если они подготовили только некоторые из перекладин? Пусть атакующие взберутся на достаточную высоту, чтобы падение их убило?
Он медленно потянулся к следующей, пробуя ее пальцами. Ничего. Как минимум, казалось, что ничего, хотя пальцы были скользкими, из-за чего он едва не разжал хватку. Смазка? Нет, просто кровь, которая текла из ранее полученных ран.
– Что за задержка? Шевелитесь!
Это ревел снизу Марварри. И все же, там, в замыкающих, он был не столь пугающим. Так поступали все комиссары? Упио понятия не имел, ведь он никогда не служил на передовых – его обязанности и страдания ограничивались тем, что создавали жестокие смотрители факторума. Предполагалось, что освобождение избавит их от такого угнетения.
Он бросил взгляд на приставную лестницу напротив, по которой карабкался другой культист. Тот уже опережал его на несколько перекладин, все еще стремясь проявить себя перед комиссаром.
Идиот. Уже было ясно, что первый добравшийся до верха первым же и умрет, если Марварри не казнит одного из отставших. Что ж, пусть конкурент попробует забрать себе славу. Упио уже усвоил урок. Никогда не будь впереди или слишком близко к тылу. Держись посередине, не высовывайся и позволяй остальным умирать, тогда кое-как сможешь уцелеть. Это не было похоже на обычную мантру последователя Темных Богов, скорее на то, как стадное животное переживает охоту хищника. Но может статься, именно этим они и являлись – стадом, чьими жизнями пожертвуют на благо их хозяев.