По незаснеженной земле идти было легче — при условии, что удавалось избегать странного сопротивления, которое оказывали кусты и высокая трава. Лю-Цзе шагал впереди и выглядел странно цветистым и нереальным на фоне потускневшего пейзажа.
Они прошли мимо гномьих штолен, но на поверхности никого не увидели. Лобсанг даже слегка обрадовался этому. Вчера они проходили через пару деревень, и статуи, там стоявшие, оказались вовсе не статуями, а людьми, застывшими на разных скоростях времени. Лю-Цзе строго-настрого запретил ему приближаться к ним; впрочем, беспокоился он зря. Рядом с живыми статуями он, Лобсанг, чувствовал себя так, как будто случайно вторгся в чужие жизни. А еще хуже становилось, когда ты понимал, что они двигаются, только очень-очень медленно…
Они спустились по обращенному к Краю и покрытому густым лесом склону горы. Тут было куда теплее. Сам спуск занял не много времени — солнце почти не сдвинулось со своего места над горизонтом. Здесь пейзаж уже выглядел более обжитым. Лес стал больше походить на скопище рощиц. Звериная тропа, по которой они шли, пересекала ручей, где обнаружились следы тележных колес — старые, но еще не заросшие травой.
Когда они миновали брод, Лобсанг обернулся и увидел, как вода очень неторопливо заполняет оставленные его ногами следы.
Он тренировался нарезать время на заснеженных равнинах, что раскинулись над долиной с монастырем. На вопрос «А почему не потренироваться здесь?» ему ответили: «Чтобы случайно не навредить». Кому или чему, так и осталось неизвестным. И сейчас Лобсанг впервые нарезал настоящую местность.
Ощущения были чудесными! Птицы зависли в небе. Ранние шмели застыли над не успевшими распуститься цветами. Мир казался большим кристаллом, созданным из живых существ.
Лобсанг замедлил шаг рядом со стадом щипавших траву оленей, заметил, как с геологической медлительностью начал поворачиваться в его сторону глаз ближайшего животного. Потом под шкурой готового спастись бегством существа сократились мышцы…
— Все, время для тяжки, — сказал Лю-Цзе.
Мир вокруг Лобсанга пришел в движение. Олень исчез, а вместе с ним и волшебство момента.
— А что такое «тяжка»? — спросил Лобсанг.
Он ощутил легкое недовольство. Ему было приятно в медленном и тихом мире.
— Никогда не бывал на Четырех-Иксах?
— Нет. Но в «Виноградной горсти» работал один человек. Кажется, родом оттуда.
Лю-Цзе закурил тонкую самокрутку.
— Это ничего не значит, — сказал он. — Все, кто работает в кабаках да трактирах, родом оттуда. Странное место. С мощным источником времени прямо по центру. Очень удобно. Время переплелось с пространством. Вероятно, все пиво виновато. Впрочем, красиво. Кстати, видишь ту местность в низинке?
С одной стороны поляна заканчивалась склоном, настолько крутым, что были видны только макушки росших там деревьев, а за ним виднелись заплатки обработанных полей, уходивших в ущелье. Чуть дальше начинался каньон, и Лобсангу показалось, что он разглядел перекинутый через него мост.
— На местность не похоже, — сказал он. — Скорее… на геологическую несуразность.
— Это страна ведьм, — объяснил Лю-Цзе. — У которых мы позаимствуем помело. Самый быстрый способ добраться до Анк-Морпорка.
— А это не будет считаться вмешательством в ход истории? Ну, то есть в долине такое допускалось, а вот здесь, в реальном мире…
— Да, здесь это категорически запрещено, — подтвердил Лю-Цзе, — потому что считается Вмешательством В Ход Истории. Кстати, с ведьмами будь очень осторожен. Некоторые из них весьма коварны. — Он обратил внимание на выражение лица Лобсанга. — Эй, для этого и существуют правила. Чтобы ты хорошенько подумал, прежде чем их нарушить.
— Но…
Лю-Цзе вздохнул и двумя пальцами аккуратно притушил самокрутку.
— За нами наблюдают, — сказал он.
Лобсанг резко обернулся. И увидел только деревья и жужжащих в утреннем воздухе насекомых.
— Чуть выше, — подсказал Лю-Цзе.
На расщепленной зимней бурей макушке сосны сидел ворон. Он заметил, что на него смотрят.
— Кау? — спросил он.
— Обычный ворон, — пожал плечами Лобсанг. — Таких много в долине.
— Он следил за нами, когда мы остановились тут на привал.
— Метельщик, в горах полным-полно воронов.
— И когда мы встретились с йети, тоже, — настаивал Лю-Цзе.
— Тогда все понятно. Обычное совпадение. Ни один ворон не способен летать так быстро.
— А может, это особый ворон, — возразил Лю-Цзе. — Кстати, он не горный. Такие живут в низменностях. Горные вороны каркают, а не квакают. Чем же мы его так заинтересовали?
— Как-то… странно размышлять о том, что тебя преследует какая-то птица, — заметил Лобсанг.
— Вот доживешь до моего возраста, тоже начнешь поглядывать в небеса и шарахаться от всяких птичек, — пообещал Лю-Цзе. Потом пожал плечами и усмехнулся. — А вдруг это стервятники?
Они углубились во время и исчезли.
Ворон взъерошил перья.
— Каркают? — переспросил он. — Вот ведь блин.
Лобсанг пошарил под крытой соломой крышей хижины и нащупал пальцами прутья вставленного вдоль стропила помела.
— Это больше похоже на кражу, — сказал он, когда Лю-Цзе помог ему спуститься.
— И вовсе не похоже, — возразил метельщик, взял у него помело и посмотрел вдоль палки, словно проверяя прямизну метловища. — И я объясню тебе почему. Если у нас все получится, на обратном пути положим на место и ведьма ничего не заметит, ну а если не получится… она все равно ничего не заметит. И честно говоря, эти ведьмы по большей части плевать хотели на свои метлы. Ты только на прутья посмотри. Я даже пруд с карпами постеснялся бы такой метлой чистить! Ладно… Возвращаемся в реальное время, юноша. Ненавижу летать на этих штуках и одновременно нарезать время.
Он сел верхом на помело и крепко сжал руками метловище. Помело взлетело над землей.
— По крайней мере, подвеска в порядке, — признал он. — Можешь устраиваться сзади. Держись покрепче и поплотнее закутайся. Там, наверху, поддувает.
Лобсанг сел на помело и вдруг почувствовал, что взмывает в воздух. Когда оно поравнялось с нижними ветвями окружавших поляну деревьев, Лю-Цзе уставился прямо в глаза сидевшему на дереве ворону. Тот неловко переступил с лапки на лапку и завертел головой, пытаясь посмотреть на монаха обоими глазками.
— Интересно, ты будешь каркать или квакать? — спросил Лю-Цзе, по большей части самого себя.
— Кар, — сказал ворон.
— Значит, ты не тот ворон, которого мы видели в горах?
— Кто, я? Конечно нет, — ответил ворон. — Тут вороны каркают, а не квакают.
— Просто решил проверить.
Помело поднялось выше и полетело над деревьями по направлению к Краю.
Ворон взъерошил перья и мигнул.
— Вот блин! — выругался он и перелетел на ветку за стволом, где его поджидал Смерть Крыс.
— ПИСК?
— Послушай, если хочешь, чтобы я и дальше играл в эти твои шпионские игры, раздобудь мне книгу по орнитологии, понял? — буркнул Каркуша. — Полетели за ними, иначе упустим.
Смерть отыскал Голод в одном из новых ресторанов в Орлее. Голод сидел в отдельном кабинете и с аппетитом поглощал Утку с Грязным Рисом.
— О, — сказал Голод. — Это ты.
— ДА. НАМ ПОРА В ПУТЬ. ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ПОЛУЧИТЬ МОЕ СООБЩЕНИЕ.
— Двигай стул, — прошипел Голод. — Тут подают отличную колбасу из аллигатора.
— Я СКАЗАЛ, НАМ ПОРА В ПУТЬ.
— Почему?
Смерть сел за стол и объяснил. Голод внимательно слушал, правда, есть не перестал.
— Понятно, — сказал он наконец. — Спасибо, но на этот раз я пересижу.
— ПЕРЕСИЖУ? ТЫ — ВСАДНИК!
— Да, конечно. Но я-то тут при чем?
— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?
— Голода, судя по всему, не будет. Недостатка пищи то есть. Как таковой.
— КАК ТАКОВОЙ НЕ БУДЕТ, НО…
— Значит, я нужен только для того, чтобы ручкой помахать? Нет, увольте.
— РАНЬШЕ ТЫ ВСЕГДА ОТПРАВЛЯЛСЯ В ПУТЬ, — сказал Смерть осуждающим тоном.
Голод весело помахал костью.
— Тогда у нас были настоящие абокралипсисы, — пояснил он, обсасывая косточку. — Нажористые такие.
— ТЕМ НЕ МЕНЕЕ НАСТУПАЕТ КОНЕЦ СВЕТА.
Голод отодвинул тарелку в сторону и открыл меню.
— Значит, подыщем себе другой мир, — пожал плечами он. — Ты, Смерть, слишком сентиментален. Я всегда это говорил.
Смерть встал. Голод тоже создали люди. Засухи и саранча существовали всегда, но для настоящего голода, когда из-за глупости и жадности плодородная земля превращается в мертвую пустыню, требуются люди. Голод был слишком высокомерен.
— ИЗВИНИ, — сказал Смерть, — ЧТО ПОСЯГНУЛ НА ТВОЕ ДРАГОЦЕННОЕ ВРЕМЯ.
И он вышел на многолюдную улицу, задумчив и одинок.
Помело взяло курс на равнины и, набрав высоту в пару сотен футов, выровнялось.
— Теперь только по прямой! — закричал Лю-Цзе, показывая вперед.
Лобсанг опустил взгляд на стройную деревянную башню, увешанную замысловатыми ящиками. Вдалеке виднелась еще одна, похожая на зубочистку в утреннем тумане.
— Семафорные башни! — закричал Лю-Цзе. — Когда-нибудь видел?
— Только в городе! — пытаясь перекричать ветер, ответил Лобсанг.
— Это Гранд-Магистраль! — крикнул метельщик. — Ведет прямиком к городу! Главное, лететь вдоль нее, и мы скоро будем на месте!
Лобсанг вцепился в помело. Снега под ними не было; судя по всему, весна уже вступила в свои права. Поэтому ему казалось несправедливым, что здесь, ближе к солнцу, воздух был таким холодным и проникал до самых костей.
— Здесь очень холодно!
— Да! Я тебе рассказывал о белье двойной вязки?
— Да!
— У меня в сумке есть запасная пара. Можешь взять, когда остановимся!
— Твою личную пару?
— Да! Не самые лучшие, но заштопанные!
— Нет, спасибо!
— Они выстираны!
— Лю-Цзе?
— Да?
— А почему мы не можем резать время, когда летим на этой штуке?