Башня пронеслась мимо. Другая уже стала похожа на карандаш. Черно-белые ставни на ящиках мерцали в лучах солнца.
— А знаешь, что будет, если ты начнешь резать время, сидя на транспортном средстве с магическим приводом, которое несется со скоростью больше семидесяти миль в час?
— Нет!
— Вот и я не знаю! И знать не хочу!
Игорь распахнул дверь прежде, чем раздался повторный стук. Игорь мог заполнять в подвале гробы землей или устанавливать громоотвод на крыше, но он никогда не заставлял гостя стучать дважды.
— Ваша фветлофть, — пробормотал он, учтиво кивнув, и тупо воззрился на шесть фигур за ее спиной.
— Мы зашли, чтобы проверить ход работ, — известила леди ле Гион.
— А эти дамы и гофпода, ваша фветлофть?
— Мои коллеги, — пояснила ее светлость, также тупо глядя на Игоря.
— Если вы фоизволяйт войти, я узнавайт, дома ли герр мафтер, — сказал Игорь, в точности соблюдая условия конвенции, согласно которой настоящий дворецкий никогда не знает местонахождение хозяев в доме, пока они сами не решат, что это местонахождение может стать известно.
Он попятился в мастерскую, затем прокрался в кухню и уже там нашел Джереми. Он как раз выливал в раковину очередную дозу лекарства.
— Та женщина приходийт, — сообщил он, — и приводийт ф фобой законников.
Вытянув руку ладонью вниз, Джереми критически ее рассматривал.
— Видишь, Игорь? — промолвил он. — Мы близки к завершению самой грандиозной работы в моей жизни, а я сохраняю абсолютное спокойствие. Моя рука так крепка, что на ней можно строить дом.
— Законники, фэр, — повторил Игорь, особо подчеркнув это слово.
— И?
— Ну, мы получайт довольно много денег… — пояснил Игорь с уверенностью человека, который ненароком переместил небольшое, но весьма ощутимое количество золота в свою сумку.
— И мы завершили работу над часами, — сказал Джереми, по-прежнему наблюдая за рукой.
— Мы почти завершайт ее вот уже много дней подряд, — мрачным тоном поправил Игорь. — Ефли бы не она, мы бы не пропуфкайт ту грозу, что бывайт два дня назад.
— Когда планируется следующая?
Игорь наморщил лоб и пару раз хлопнул по виску ладонью.
— Фудя по вфему, фо фтороны Края надвигаетфя зона низкого давления, метеоуфловия неопределенны, — сообщил он. — Из-за этой вашей вечно промозглой погоды более точный прогноз никак нельзя давайт. Ха, у меня на родине гроза начинаетфя, фтоит только поднимайт железный громоотвод на крыша. Ну и как мне фледует пофтупайт ф законниками, фэр?
— Проси, конечно. Нам нечего скрывать.
— Ты уверен, фэр? — спросил Игорь, чью котомку уже и от земли было трудно оторвать.
— Делай, как я говорю, Игорь.
Пока недовольно ворчащий Игорь спускался в лавку и возвращался с гостями, Джереми пригладил волосы и постарался привести себя в порядок.
— Леди ле Гион, фэр. И вфякие… люди, — сообщил Игорь.
— Рад вас видеть, ваша светлость, — поздоровался Джереми с застывшей улыбкой на лице. Он вдруг припомнил книжку, которую однажды читал. — Вы представите меня своим друзьям?
Леди ле Гион с беспокойством посмотрела на него. Ах да… Людям всегда необходимо знать имена. И он снова улыбается. Так трудно думать, когда он улыбается.
— Господин Джереми, позволь представить моих… коллег, — ответила она. — Господин Черный. Госпожа Белая. Господин Зеленый, госпожа Коричневая. Госпожа… Желтая. И господин Синий.
Джереми протянул руку.
— Очень рад познакомиться с вами, — сказал он.
Шесть пар глаз непонимающе уставились на его ладонь.
— Нужно пожать друг другу руки. Такой местный обычай, — намекнула ее светлость.
Аудиторы поспешно принялись хватать друг друга за руки и пожимать их.
— Нет, нужно дотронуться до руки человека, с которым только что встретился, — прошипела ее светлость и натянуто улыбнулась Джереми. — Они иностранцы.
И тут она заметила в их глазах панику, пусть даже безотчетную для них самих. «Мы способны сосчитать все атомы в этой комнате и разложить их по типам, — думали они. — Как может существовать то, что нам непонятно?»
Джереми наконец удалось поймать одну из вытянутых рук.
— Вы господин?..
Аудитор обеспокоенно посмотрел на леди ле Гион.
— Господин Черный, — представила она.
— А мы так поняли, что это мы — господин Черный, — сказал другой Аудитор в мужском обличье.
— Нет, вы господин Зеленый.
— Тем не менее мы предпочитаем быть господином Черным. Мы — старший, а черный — самый значительный цвет. Мы не хотим быть господином Зеленым.
— Мне кажется, точный перевод ваших имен не столь уж важен, — прощебетала леди ле Гион и снова улыбнулась Джереми. — Они мои бухгалтеры, — добавила она.
Она успела прочесть пару-другую книжек и на основе полученной оттуда информации сделала вывод, что данная фраза объяснит многие странности поведения ее соратников.
— Вот видишь, Игорь, — обрадовался Джереми. — Простые бухгалтеры.
Игорь поморщился. Если вести речь о его багаже, тут бухгалтеры были даже хуже законников.
— Мы готовы согласиться на Серый, — сказал господин Зеленый.
— Тем не менее вы господин Зеленый. А мы господин Черный. Это вопрос статуса.
— Если в этом все дело, — встряла госпожа Белая, — то белый цвет обладает более высоким статусом, чем черный. Черный — это вообще отсутствие цвета.
— Веский довод, — признал господин Черный. — Значит, теперь мы господин Белый, а вы госпожа Красная.
— Но совсем недавно вы называли себя господином Черным.
— Новая информация потребовала переосмысления нашего положения. Однако это вовсе не свидетельствует о неправильности предыдущего утверждения.
«Ну вот, началось, — подумала леди ле Гион. — Там, в темноте, куда не могут заглянуть твои глаза, вселенная делится на две половинки, и ты поселяешься в той, что за глазами. Как только у тебя появляется тело, вместе с ним ты обретаешь свое "я".
Я видела, как умирали галактики. Видела танец атомов. Но пока у меня не появилась темнота за глазами, я не могла отличить смерть от танца. И мы ошибались. Когда воду наливают в кувшин, она принимает форму кувшина и становится совсем другой водой. Всего час назад они даже не знали, что такое имена, а сейчас спорят о них…
И не могут слышать то, что я думаю!»
Ей требовалось время. Привычки, развивавшиеся миллиарды лет, не могут исчезнуть мгновенно, стоит только съесть кусочек хлеба. Она по-прежнему понимала, что такая безумная форма жизни, как человечество, не имеет права на существование. Абсолютно не имеет. Никакого права. Определенно.
Но ей нужно было время.
Их следовало изучить. Да, именно. Изучить.
Требуются… отчеты. Да. Отчеты. Подробные отчеты. Длинные, подробные отчеты.
Осторожность. Самое главное — осторожность. Вот нужное слово! Как любили это слово Аудиторы. Всегда откладывай на завтра то, что завтра можно будет отложить, скажем, на следующий год.
Следовало отметить, что леди ле Гион в данный момент была немного не в себе. Та, в которой она могла быть, до конца еще не оформилась. Другие шесть Аудиторов… со временем, да, они будут думать так же. Но времени не было. Вот если бы она могла убедить их что-нибудь съесть… Да… Это привело бы их в чувство. Но еды, судя по всему, рядом не было.
Зато она увидела очень большой молоток на верстаке.
— Как продвигается работа, господин Джереми? — спросила она, подходя к часам.
Игорь отреагировал очень быстро и встал рядом со стеклянной колонной, прикрывая ее своей грудью.
Джереми поспешил навстречу ей.
— Мы тщательно отрегулировали все механизмы…
— Опяйт, — проворчал Игорь.
— Да, опять…
— На фамом деле мы то и дело их регулировайт, — добавил Игорь.
— А теперь просто ждем благоприятных погодных условий.
— Но я думала, вам удалось поймать молнию?
Ее светлость показала на ряд шипящих и булькающих стеклянных цилиндров зеленого цвета, выстроившихся вдоль стены мастерской. Совсем рядом с верстаком, на котором, о да, лежал молоток. И никто не мог читать ее мысли! Вот это власть!
— Ее будет вполне достаточно для поддержания работы механизма, но для запуска часов необходимо то, что Игорь называет скачком, — пояснил Джереми.
Игорь продемонстрировал два «крокодильчика», каждый размером с его голову.
— Вфе правильно, — подтвердил он. — Но здесь почти не бывайт нужных гроз. Фколько раз говорийт: чафы надо фобирайт в Убервальде!
— Какова именно природа задержки? — спросил, возможно, господин Белый.
— Нам нужна гроза, господин. То есть молния, — ответил Джереми.
Леди ле Гион отошла на шаг, чуть ближе к верстаку.
— Да? Так создайте эту самую молнию, — пожал плечами господин Белый.
— Ха, если бы мы были в Убервальде, то конечно…
— Это лишь вопрос давления и разницы потенциалов, — ответил господин Белый. — Разве вы не можете просто создать ее?
Игорь наградил его уважительно-недоверчивым взглядом.
— А ты фам, флучаем, не из Убервальда, герр? — спросил он.
Потом вдруг ахнул и хлопнул себя по голове.
— Эй, я чувфтвовайт! — воскликнул он. — Ну и ну! Как ты это делайт? Давление падайт камнем!
Искорки пробежали по его черным от грязи ногтям. Лицо расплылось в улыбке.
— Похоже, фрочно пора поднимайт громоотвод, — сказал он, подбегая к установленной на стене системе блоков.
Леди ле Гион повернулась к остальным Аудиторам. Вот сейчас она очень жалела о том, что они не способны читать ее мысли. Потому что знала крайне мало человеческих ругательств.
— Это против правил! — прошипела она.
— Обычная целесообразность, — заметил господин Белый. — Если бы вы не были… столь вялой, все было бы давно закончено!
— Я настаиваю на дальнейших исследованиях!
— Нет необходимости.
— Что, какие-то проблемы? — спросил Джереми слегка другим тоном, который он использовал для разговоров не о часах.