— Э-э, прошу прощения? — вмешалась фигура в белом.
«Но ты здесь один!»
— Извините?
— ДА? — повернулся Смерть. — В ЧЕМ ДЕЛО?
— Это ведь Абокралипсис? — нагло осведомилась сияющая фигура.
— МЫ РАЗГОВАРИВАЕМ.
— Да, понятно, но это Абокралипсис? Действительный конец действительно всего света?
«Нет», — сказал Аудитор.
— ДА, — сказал Смерть.
— Великолепно! — воскликнула фигура.
«Что?» — спросил Аудитор.
— ЧТО? — спросил Смерть.
Фигура явно смутилась.
— Ну, не великолепно, конечно… Вернее, уж конечно, не великолепно. Но я здесь именно ради этого. Я существую ради этого. — Он поднял книгу. — Я даже отметил нужное место. Bay! Знаете, я так долго ждал…
Смерть посмотрел на книгу. Переплет и страницы были сделаны из железа. И тут до него дошло.
— ТЫ ВЕСЬ В БЕЛОМ АНГЕЛ ЖЕЛЕЗНОЙ КНИГИ? ИЗ ПРОРОЧЕСТВ ТОБРУНА?
— Ага! — Лязгая страницами, ангел принялся судорожно листать книгу. — И «облаченный в белое», если не возражаешь. «Весь в белом» как-то неправильно. Мелкая деталь, понимаю, но я хочу, чтобы все было правильно.
«Что здесь происходит?» — прорычал Аудитор.
— ЧЕСТНО ГОВОРЯ, ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, КАК ТЕБЕ СКАЗАТЬ… — произнес Смерть, не обращая внимания на Аудитора. — НО ТЫ ВЫЧЕРКНУТ ИЗ СПИСКОВ. ПРИЧЕМ ОФИЦИАЛЬНО.
Страницы сразу перестали лязгать.
— Что ты имеешь в виду? — с подозрением в голосе спросил ангел.
— КНИГА ТОБРУНА ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ ОФИЦИАЛЬНОЙ ЦЕРКОВНОЙ ДОГМОЙ ЕЩЕ СТО ЛЕТ НАЗАД — ПРОРОК БРУТА ОБЪЯВИЛ, ЧТО ВСЯ ЭТА ЧАСТЬ СВЯЩЕННОГО ТЕКСТА ЯВЛЯЕТСЯ МЕТАФОРОЙ БОРЬБЫ ЗА ВЛАСТЬ ВНУТРИ РАННЕЙ ЦЕРКВИ. И В ПЕРЕСМОТРЕННОЕ ИЗДАНИЕ КНИГИ ОМА ПРОРОЧЕСТВА ТОБРУНА НЕ ВКЛЮЧИЛИ. ТАК БЫЛО РЕШЕНО ИЙСКИМ СОБОРОМ.
— Что, правда не включили? Ни подглавочки?
— МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ.
— Значит, меня просто взяли и вышвырнули? Как тех кроликов и противно-липких тварей?
— ДА.
— Даже ту фразу, где я дую в дуду, вычеркнули?
— О ДА.
— Ты уверен?
— ВСЕГДА.
— Но ты же Смерть, а это Абокралипсис, верно? — спросил совсем расстроенный ангел. Он выглядел очень несчастным. — А значит…
— К СОЖАЛЕНИЮ, ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ЯВЛЯЕШЬСЯ ЧАСТЬЮ ОФИЦИАЛЬНОЙ ПРОЦЕДУРЫ.
Краем разума Смерть наблюдал за Аудиторами. Аудиторы всегда прислушивались к разговорам. Чем больше говорят, тем ближе к консенсусу принятое решение, тем меньше ответственности достается каждому. Но сейчас Аудиторы начинали демонстрировать признаки нетерпения и беспокойства…
Эмоции. А эмоции делают тебя живым. Смерть умел обращаться с живыми.
Ангел окинул взглядом вселенную.
— Так что же мне теперь делать? — взвыл он. — Я ведь так ждал этого! Долгие тысячелетия! — Он уставился на железную книгу. — Тысячи монотонных, скучных, бесцельно прожитых лет… — пробормотал он.
«Вы наконец закончили?» — спросил Аудитор.
— Одна главная сцена. Больше у меня ничего не было. Цель всей моей жизни. Ты ждешь, тренируешься, а потом тебя просто вычеркивают, потому что сера больше не в моде? — Гнев наполнил ангельский голос горечью. — Меня, конечно, никто не известил…
Он уставился на проржавевшие страницы.
— Следующим должен был появиться Чума… — пробормотал он.
— Значит, я опоздал? — раздался голос в ночи.
Показался конь. Он мерцал нездоровым светом, как гангренозная рана незадолго до появления брадобрея с пилой для быстрого оттяпывания конечностей.
— Я УЖ ДУМАЛ, ТЫ НЕ ПРИДЕШЬ, — сказал Смерть.
— Я и не собирался, — процедил Чума, — но у людей появились такие интересные болезни. Хочу собственными глазами увидеть, во что превратятся мызвы. — Он подмигнул Смерти покрытым коростой глазом.
— Ты хотел сказать, язвы? — переспросил ангел.
— Мызвы, — повторил Чума. — Эти био-экспериментаторы совсем потеряли страх. Мызвы появляются у нескольких людей сразу и пройти могут только одновременно.
«Вас двоих будет мало!» — прорычал Аудитор в их головах.
Конь вышел из темноты. На некоторых стиральных досках и то больше мяса.
— Я вот подумал, — раздался голос, — а ведь есть вещи, ради которых стоит ввязаться в драку!
— И что же это? — спросил, обернувшись, Чума.
— Сэндвичи со сливочно-салатной заправкой. С ними ничто не может сравниться. А привкус разрешенных эмульсификаторов? Грандиозно!
— Ха! Значит, ты Голод? — спросил Ангел Железной Книги и снова принялся лязгать страницами.
«Что, что, что это за ерунда про сливочно-салатную заправку?»[100] — завопил Аудитор.
«Гнев, — подумал Смерть. — Очень яркая и сильная эмоция».
— А мне нравится салат? — спросил голос из темноты.
— Нет, милый, у тебя от него сыпь, — ответил второй, женский голос.
Конь Войны был огромным, гнедым; с луки седла свисали головы побежденных воинов. Госпожа Война с мрачным видом восседала позади мужа.
— Все четверо. Бинго! — воскликнул Ангел Железной Книги. — И плевать я хотел на Ийский собор!
У Войны горло было обмотано шерстяным шарфом. Он застенчиво посмотрел на остальных Всадников.
— Ему нельзя перенапрягаться! — сварливо заявила госпожа Война. — И не впутывайте его ни в какие авантюры. Он не так силен, как ему кажется. И ему нужно постоянно подсказывать.
«Что ж, вся банда в сборе», — сказал Аудитор.
«Самоуверенность, — отметил про себя Смерть. — И самодовольство».
Послышался лязг железных страниц. Ангел Железной Книги выглядел озадаченным.
— Честно говоря, мне кажется, что-то тут неправильно, — сказал он.
Никто не обращал на него внимания.
«Шел бы ты со своим представлением», — сказал Аудитор.
«А теперь сарказм и ирония, — подумал Смерть. — Очевидно, они учатся этому у тех, кто находится внизу. Всем мелочам, которые составляют… личность».
Он окинул взглядом строй Всадников. Они почувствовали его взгляд, Чума и Голод едва заметно кивнули.
Война развернулся в седле, чтобы поговорить с женой.
— Дорогая, я сейчас чувствую себя очень хорошо. Не могла бы ты слезть с коня?
— А помнишь, что случилось, когда… — начала было госпожа Война.
— Прямо сейчас, дорогая! — произнес Война, его голос остался спокойным и вежливым, но в нем послышались нотки железа и бронзы.
— Э… О… — Госпожа Война вдруг засуетилась. — Именно так ты сказал, когда…
На ее щеках появился довольный румянец, и она быстро спрыгнула с лошади. Война кивнул Смерти.
«А теперь вы должны отправиться в путь, чтобы сеять ужас и разрушения, и так далее, и тому подобное, — промолвил Аудитор. — Правильно?»
Смерть кивнул. Парящий над его головой Ангел Железной Книги отчаянно перелистывал страницы в поисках места, подходящего ситуации.
— СОВЕРШЕННО ВЕРНО. МЫ ДОЛЖНЫ ОТПРАВИТЬСЯ В ПУТЬ, — подтвердил Смерть, обнажая меч. — НО НИГДЕ НЕ ГОВОРИТСЯ, ПРОТИВ КОГО.
«Что ты имеешь в виду?» — прошипел Аудитор, и в его голосе появился страх. Происходили события, смысл которых был выше его понимания.
Смерть усмехнулся. Чтобы испытывать страх, нужно обладать «я».
«Лишь бы со мной ничего не случилось…» Это была песня страха.
— Он имеет в виду, — ответил Война, — что попросил нас всех хорошенько подумать, на чьей именно стороне мы находимся.
Четыре меча, сверкая пламенем, вылетели из ножен. Четыре коня помчались вперед. Ангел Железной Книги опустил взгляд на госпожу Войну.
— Прошу прощения, — сказал он. — Карандашика не найдется?
Сьюзен выглянула из-за угла на улицу Умельцев и застонала.
— Их там целая толпа… И кажется, они сошли с ума.
Едина тоже выглянула.
— Нет, они не сошли с ума. Просто ведут себя как Аудиторы. Производят измерения, оценку и стандартизацию, где это необходимо.
— Они поднимают тротуарные плиты!
— Да. Скорее всего, потому, что эти плиты неправильного размера. Мы терпеть не можем нарушений порядка.
— А какой размер плиты или камня считается неправильным?
— Любой, отклоняющийся от среднего. Извини.
Воздух вокруг Сьюзен озарила синяя вспышка. Она успела заметить человеческую фигуру, прозрачную, плавно вращающуюся, которая буквально через мгновение исчезла.
Но голос, голос в ее голове остался:
— Силы у меня почти достаточно. Сможешь добраться до конца улицы?
— Да. Ты уверен? В прошлый раз ты не смог противостоять часам.
— В прошлый раз это был не я.
Внимание Сьюзен привлекло какое-то движение над головой. Она посмотрела вверх и увидела, что распростершаяся над мертвым городом молния исчезла. Облака клубились, как вылитые в воду чернила. Внутри сверкали вспышки, серно-желтые и красные.
— Четыре Всадника сражаются с Аудиторами, — подсказал Лобсанг.
— И как, побеждают?
Лобсанг не ответил.
— Я спросила…
— Мне трудно ответить определенно. Я способен видеть… все. Все, что могло быть…
Каос слушал историю.
Возникли новые миры. Волшебники и философы обнаружили Хаос, который был Каосом, но причесанным и в галстуке, а также нашли в воплощении беспорядка новый, невообразимый порядок. Правила бывают разными. От простых до сложных, а из сложных правил развивается простота иного порядка. Хаос — это порядок в маске…
Хаос. Не темный древний Каос, оставленный позади развивающейся вселенной, а новый, сверкающий Хаос, составлявший суть абсолютно всего. Эта идея обладала странной привлекательностью. Он мог быть причиной, по которой хотелось продолжать жить.
Ронни Каос поправил колпак. Да… И вот еще что…
Молоко всегда было вкусным и свежим. Все обращали на это внимание. Конечно, оказаться везде ровно в семь часов утра не представляло для него особой проблемы. Если даже Санта-Хрякус успевал облазать за одну ночь все печные трубы мира, одномоментная развозка молока почти по всему городу — не такое уж серьезное достижение.
А вот обеспечить продуктам должное хранение — это оказалось куда труднее. Но тут ему повезло.