— Вайн, — говорю, — постой-ка. Если ты сосредоточишься, он исчезнет. Погоди. Дыши глубже. Все это неправильно.
Как об стенку горох. Вайн, когда встречает другого коллекционера — он такой, я-то знаю. Они устраивают встречи по выходным. Или иногда видишь их в лавках. Странные люди. Но уж страннее этого среди них не было. Он был вусмерть странный.
— Вайн!
Оба они не обратили на меня внимания. Некоторые шарики у меня в голове подпрыгивали и что-то кричали, что-то такое, чему я поверить, ну, не мог.
— О ДА, ЭТИ ВСЕ У МЕНЯ ЕСТЬ, — говорит этот, повернувшись к Вайну. — ЭЛВИС ПРЕСЛИ, БАДДИ ХОЛЛИ, ДЖИМ МОРРИСОН, ДЖИММИ ХЕНДРИКС, ДЖОН ЛЕННОН…
— Очень широкий диапазон по стилям, — говорит Вайн, — а Битлы у вас все?
— ПОКА НЕТ.
И тут, чтоб мне провалиться, пошел у них разговор про записи. Я помню, Мистер Друг сказал, что у него есть все композиторы семнадцатого, восемнадцатого и девятнадцатого веков. Чего и следовало ожидать.
Я всегда дрался за Вайна и вместо него, еще с начальной школы. И это все уже слишком далеко зашло, так что я схватил Друга за плечо и вознамерился ему дать прямо в осклабленную морду.
Он поднял руку. Мой кулак ударил в невидимую вязкую стену, а он снял свою маску, сказал мне пару слов и взял Вайна за руку, очень осторожно.
И тут взорвался усилитель. Вайн, я уже сказал, никогда не умел толком обращаться с техникой, а проводка у них не менялясь с 1800. Ну и тут началось — все бумажные украшения загорелись, народ визжит и бегает без толку, так что тут я мало чего помню, меня откачали уже на стоянке, половины волос как не бывало, а клуб этот горит, как свечка.
Нет. Не знаю, почему его не нашли. Что — совсем ничего? Даже зубов?
Нет. Понятия не имею, где он может быть. И не думаю, что он кому-то задолжал.
(А вот что я думаю — так это что он нашел новую работу. Представьте — существует коллекционер, у которого есть все — Пресли, Хендрикс, Леннон, Холли. Единственный на свете коллекционер, у кого когда-нибудь будет полная коллекция. Вайн своего шанса не упустит. Где бы он сейчас не был, он, обращаясь с ними очень осторожно, крутит их на вертушках ночи…)
Простите. Это я сам с собой.
Мне только одно непонятно. Вернее, мне много чего непонятно, но прямо вот сейчас — только одно.
Не могу понять, зачем нашему Общему Другу была маска.
Да потому, что он без маски выглядел точно так же, приду… инспектор.
Что он мне сказал? Ну, я думаю, он ко всем приходит по-своему. Может, он намекнуть хотел. Он сказал:
— ПООСТОРОЖНЕЕ ЗА РУЛЕМ.
Нет. Нет, спасибо. Я пешком дойду.
Да. Я буду осторожен.
Терри Пратчетт«Смерть и Что Случается После»(Death and What Comes Next)
Когда Смерть повстречал философа, тот взволнованно промолвил:
– И в этот момент ты понимаешь, что я одновременно и мертв, и жив.
У Смерти вырвался вздох. «Ой, черт, один из этих», – подумал Смерть. Похоже, речь опять пойдет о квантах. Он терпеть не мог иметь дело с философами. Они всегда каким-то образом пытались ускользнуть от него.
– Понимаешь, – говорил философ, пока Смерть неподвижно наблюдал за тем, как песок медленно вытекает из его жизнеизмерителя, – все состоит из крошечных частиц, которые обладают загадочным свойством быть во многих местах одновременно. Но все то, что состоит из этих крошечных частиц, имеет склонность оставаться в определенном месте в определенное время, что, конечно, не кажется правильным, если обратиться к квантовой теории. Я могу продолжать?
– ДА, НО НЕ БЕСКОНЕЧНО, – ответил Смерть. – ВСЕ КОГДА-НИБУДЬ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ. – Он не отрывал взгляда от падающих песчинок.
– Ладно, тогда, если мы согласимся с тем, что существует бесконечное число вселенных, проблема будет полностью решена! Если существует неограниченное число вселенных, эта кровать может быть в миллионах из них в одно и то же время!
– ОНА ДВИЖЕТСЯ?
– Что?
Смерть кивнул на кровать.
– ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ, ЧТО ОНА ДВИЖЕТСЯ?
– Нет, потому что существуют миллионы меня тоже, и… в этом-то и весь плюс… в некоторых из них я не собираюсь с минуты на минуту скончаться! Ведь все возможно!
Смерть, побарабанил пальцами по рукоятке косы, пытаясь вникнуть.
– НУ И…?
– Э-э… Ну я ведь не совсем умираю, правильно? Ты не можешь теперь быть в этом так уверен.
Смерть опять вздохнул. «Пространство…» – подумал он. В этом-то и была вся проблема. В мирах с вечно облачными небесами никогда ничего подобного не было. Но вот как только люди начинают видеть все это пространство, их воображение непременно старается его чем-нибудь заполнить.
– Нет ответа, ага? – проговорил умирающий философ. – Чувствуем себя немного старомодными, ага?
– ЭТО, КОНЕЧНО, ЗАГАДКА, – согласился Смерть. «Иногда они начинают молиться», – думал он. Причем сам он никогда не был уверен в том, насколько хорошо срабатывает молитва. Смерть ненадолго задумался. – А ЕСЛИ Я ТАК ПОСТАВЛЮ ВОПРОС, – продолжил Смерть, – ТЫ ЛЮБИШЬ СВОЮ ЖЕНУ?
– Что?
– ЖЕНЩИНУ, КОТОРАЯ ЗАБОТИТСЯ О ТЕБЕ. ТЫ ЕЕ ЛЮБИШЬ?
– Да. Конечно.
– А МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ ПРЕДСТАВИТЬ ТАКОЙ СЛУЧАЙ, КОГДА БЕЗ ВСЯКИХ ИЗМЕНЕНИЙ В ТВОЕМ ПРОШЛОМ, ТЫ В ЭТОТ САМЫЙ МОМЕНТ БЕРЕШЬ В РУКИ НОЖ И ВОНЗАЕШЬ В НЕЕ? К ПРИМЕРУ?
– Конечно, нет!
– НО ТВОЯ ТЕОРИЯ ГОВОРИТ, ЧТО НИКУДА ТЫ ОТ ЭТОГО НЕ ДЕНЕШЬСЯ. ВЕДЬ ЭТО ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО ИСХОДЯ ИЗ ФИЗИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ ВСЕЛЕННОЙ, А ЗНАЧИТ, ДОЛЖНО ПРОИЗОЙТИ, И ПРОИЗОЙТИ НЕ ОДИН РАЗ. КАЖДОЕ МГНОВЕНИЕ РАВНЯЕТСЯ МИЛЛИАРДАМ, МИЛЛИАРДАМ МГНОВЕНИЙ, И В ЭТИ МОМЕНТЫ ВСЕ, ЧТО ВОЗМОЖНО – ОНО ЖЕ И НЕИЗБЕЖНО. ВРЕМЯ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ РАНО ИЛИ ПОЗДНО СЖИМАЕТСЯ ДО МГНОВЕНИЯ.
– Но, разумеется, мы можем выбирать между…
– А ЕСТЬ ЛИ ВЫБОР? ВСЕ, ЧТО МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ, ДОЛЖНО СЛУЧАТЬСЯ. СОГЛАСНО ТВОЕЙ ТЕОРИИ ДЛЯ КАЖДОЙ ВСЕЛЕННОЙ, КОТОРАЯ ОБРАЗУЕТСЯ, ЧТОБЫ ВМЕСТИТЬ ТВОЕ «НЕТ», ДОЛЖНА БЫТЬ ЕЩЕ ОДНА, КОТОРАЯ БЫ ВМЕЩАЛА ТВОЕ «ДА». НО ТЫ СКАЗАЛ, ЧТО НИКОГДА НЕ СОВЕРШИШЬ УБИЙСТВА. УСТРОЙСТВО МИРОЗДАНИЯ ТРЕПЕЩИТ ПЕРЕД ЛИЦОМ ТВОЕЙ УЖАСАЮЩЕЙ УВЕРЕННОСТИ. ТВОЯ НРАВСТВЕННОСТЬ СТАНОВИТСЯ СИЛОЙ НАСТОЛЬКО ЖЕ МОЩНОЙ, КАК И ГРАВИТАЦИЯ. «А пространству определенно есть за что ответить», – подумал Смерть.
– Что за сарказм?
– НА САМОМ ДЕЛЕ НИКАКОГО САРКАЗМА. Я ПОРАЖЕН И ЗАИНТРИГОВАН. КОНЦЕПЦИЯ, КОТОРУЮ ТЫ ПРЕДСТАВИЛ МНЕ, ДОКАЗЫВАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЕ ДВУХ ДО ЭТОГО ВРЕМЕНИ МИФИЧЕСКИХ МИРОВ. ГДЕ–ТО СУЩЕСТВУЕТ МИР, ГДЕ КАЖДЫЙ ДЕЛАЕТ ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР, ВЫБОР, ОСНОВАННЫЙ НА ПРИНЦИПАХ МОРАЛИ, ВЫБОР, КОТОРЫЙ ВО МНОГО РАЗ УВЕЛИЧИВАЕТ СЧАСТЬЕ БЛИЖНИХ, ХОТЯ ЭТО, КОНЕЧНО, ПОДРАЗУМЕВАЕТ, ЧТО ГДЕ–ТО ЕЩЕ РАСПОЛАГАЕТСЯ ДЫМЯЩИЙСЯ ОСТАТОК МИРКА, ГДЕ ОНИ НЕ…
– Ой, да ладно! Я знаю, что ты имеешь в виду, и я никогда не верил во всю эту чепуху вроде Ада и Рая.
В комнате нарастала темнота. Голубое свечение от лезвия косы Мрачного Жнеца становилось все более ясным.
– ПОРАЗИТЕЛЬНО, – промолвил Смерть. – ПРОСТО ПОРАЗИТЕЛЬНО. ПОЗВОЛЬ МНЕ ПРЕДЛОЖИТЬ ДРУГОЙ ПРИМЕР: ТЫ – НИ ЧТО ИНОЕ, КАК СЧАСТЛИВЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СЛАВНОГО ПЛЕМЕНИ ОБЕЗЬЯН, КОТОРЫЙ ПЫТАЕТСЯ ОБЪЯСНИТЬ ВСЮ СЛОЖНОСТЬ МИРОЗДАНИЯ ЧЕРЕЗ ЯЗЫК, ВОЗНИКШИЙ ЛИШЬ ЗАТЕМ, ЧТОБЫ МОЖНО БЫЛО СКАЗАТЬ ДРУГ ДРУГУ, ГДЕ НАХОДИТСЯ СПЕЛЫЙ ФРУКТ?
Задыхаясь, философ все-таки ухитрился промолвить: «Не говори ерунды».
– ЗАМЕЧАНИЕ НЕ ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ БЫТЬ УНИЗИТЕЛЬНЫМ. – ответил Смерть. – УЧИТЫВАЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ТЫ МНОГОГО ДОБИЛСЯ.
– Мы уже определенно вышли за рамки старомодных предрассудков!
– ПРЕКРАСНО. КАКОВА СИЛА ДУХА. Я ТОЛЬКО ХОТЕЛ ПРОВЕРИТЬ.
Он подался вперед.
– А ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ ТЕОРИЮ О ТОМ, ЧТО СОСТОЯНИЕ НЕКОТОРЫХ МЕЛЬЧАЙШИХ ЧАСТИЦ НЕОПРЕДЕЛЯЕМО ЛИШЬ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ЗА НИМИ НЕ НАЧИНАЮТ ПРИСТАЛЬНО НАБЛЮДАТЬ? ТОТ ЖЕ КОТ В МЕШКЕ, НАПРИМЕР.
– О, да.
– ХОРОШО, – сказал Смерть. Когда последний огонек угас, он поднялся на ноги и улыбнулся.
– УВИДИМСЯ…
Терри ПратчеттСтража! Стража!
Посвящение
Порой их называют Дворцовой Стражей, иногда – Городскими Стражниками или просто Гвардией. Независимо от названия пылкая фантазия авторов героической фэнтези находит для них одно-единственное и неизменное предназначение, а именно: где-нибудь в районе третьей главы (или на десятой минуте фильма) ворваться в комнату, по очереди атаковать героя и быть уложенными на месте. Хотят они исполнять сию незавидную роль или нет, никто их не спрашивает.
Этим замечательным людям и посвящается данная книга.
А также – Майку Гаррисону, Мэри Джентл, Нилу Гейману и всем остальным, кто помогал в разработке идеи Б-пространства и смеялся над ней; жаль, что у нас так и не дошли руки до Обложки Шредингера…
Вот куда ушли все Драконы.
Они лежат…
Но о них не скажешь, что они умерли или спят. Можно счесть, будто они затаились в ожидании, но нет, ведь ожидание подразумевает под собой надежду. Возможно, самым удачным определением здесь будет…
…Они дремлют.
И хотя занимаемое ими пространство нельзя назвать обычным, упакованы они довольно тесно. Каждый кубический дюйм вмещает в себя коготь, лапу, чешуйку или кончик хвоста – так что общее впечатление примерно такое же, как от картинки-головоломки: глаз долго рассматривает узор, и вдруг ваш мозг осознает, что пространство вокруг каждого из драконов есть, по сути дела, еще один дракон.
Вся эта картина наводит на мысли о банке с сардинами, если бы о сардинах можно было сказать, что они огромны, покрыты чешуей, горды и высокомерны.
И предположительно, где-то существует такая штука, как открывалка.
Это же время, но совершенно иное пространство. В Анк-Морпорке, древнейшем, огромнейшем и грязнейшем из всех городов мира, было раннее утро. Серое небо источало мелкую морось, испещряющую точками клубящийся по улицам речной туман. Разных видов крысы занимались своими ночными делами. Под влажным покровом ночи убийцы убивали, воры воровали, потаскухи потаскушничали. И так далее.