– Да, черт побери, вернул! – окончательно раскипятился Шноббс.
– Смирно, ребята, – отдал приказ сержант. При виде капитана Ваймса на него накатила волна облегчения.
Госпожа Овнец и капитан вошли в комнату. С привычным отвращением Ваймс оглядел своих людей.
– Мой взвод, – неразборчиво промямлил он.
– Отличная команда, – похвалила госпожа Овнец. – Строй и дисциплина, все как в старые добрые времена!
– Строй, по крайней мере, есть, – пробормотал Ваймс.
Госпожа Овнец ободряюще улыбнулась. Это вызвало странные телодвижения и шарканье в рядах. Сержант Колон посредством неимоверных усилий ухитрился выпятить грудь дальше живота. Моркоу, вопреки вечной привычке сутулиться, приосанился. Шноббс принялся бравировать военной выправкой: руки к бокам, носки вперед, куриная грудь раздута – казалось, капрал вот-вот оторвется от земли и взлетит.
– Я всегда считала, что мы можем мирно спать в моей постели, зная, что эти мужественные люди стоят на страже нашей безопасности, – произнесла госпожа Овнец, с царственным спокойствием прохаживаясь вдоль строя, словно груженный сокровищами корабль, гонимый легким морским ветерком. – А это кто?
Нелегко орангутану стоять по стойке «смирно». Если тело еще в состоянии кое-как схватить общую идею, то коже это не удается. Однако библиотекарь старался изо всех сил: бесформенный, но исполненный почтения, он замыкал строй, салютуя сложным жестом, выполнимым только в том случае, если у вас рука четырех футов длиной.
– Вольнонаемный, – быстро сориентировался Шноббс. – Морпоркские Человекообразные Силы.
– Весьма ценная инициатива, – одобрила госпожа Овнец. – И давно ты в человекообразных, дружок?
– У-ук.
– Прекрасно, – она повернулась к Ваймсу, который смотрел и не верил своим глазам.
– Это все твоя заслуга, – сказала она. – Отличная команда, прекрасные люди…
– У-ук.
– …И антропоиды, – даже бровью не поведя, добавила госпожа Овнец.
Несколько незабываемых мгновений прекрасные люди и антропоиды чувствовали себя так, как будто только что вернулись из похода, в ходе которого без всякой посторонней помощи завоевали отдаленную провинцию. Они гордо расправили чешуйки, а в зобах у них что-то клокотало – как бы выразилась госпожа Овнец, описывая их состояние, которое, честно говоря, было прямо противоположно типичному для них самочувствию. Даже библиотекарь был польщен и ради такого случая пропустил вольное «дружок» мимо ушей.
Громкий звук чего-то сочащегося и сильный запах заставили всех оглянуться.
Паинька Биндль Камнешлеп с видом глуповатой невинности растопырил крылья над тем, что было не столько пятном на ковре, сколько дырой в полу. Обожженные края курились.
Госпожа Овнец вздохнула.
– Не беспокойтесь, госпожа, – бодрым тоном успокоил ее Шноббс. – Сейчас это уберут.
– Видите ли, с ними такое иной раз случается. От радости, – объяснила она.
– Отличный образчик. Вам очень повезло, госпожа, – продолжал Шноббс, упиваясь новой ролью светского льва.
– Повезло не мне, – ответила она. – Теперь этот дракон принадлежит капитану. Или, может, всем вам. Он будет служить вам в качестве талисмана. Его зовут Паинька Биндль Камнешлеп Щеботанский.
Паинька Биндль Камнешлеп Щеботанский, нимало не смущаясь своего звучного имени, принялся обнюхивать ножку стола.
– Очень смахивает на моего брата Эррола, – сообщил Шноббс, ставя все на козырную карту этакого душки, развеселого городского воробушка. – Такой же востроносый – простите за фамильярность, госпожа.
Ваймс смотрел на дракончика, увлеченно исследующего новое окружение, и знал: теперь он, отныне и навсегда, Эррол. Дракончик попробовал стол на вкус, пожевал образчик, выплюнул, свернулся клубочком и погрузился в сон.
– А он ничего тут не подожжет? – встревоженно спросил сержант.
– Вряд ли. По-моему, он так до сих пор и не сообразил, для чего предназначены пламявыводящие железы, – успокоила его госпожа Овнец.
– Но все равно осторожность не помешает, – возразил Ваймс. – Короче, ребята…
– У-ук.
– Я не к тебе обращаюсь. Что это здесь делает?
– Э-э-э, – засуетился в поисках оправданий Колон. – Я, ну, в общем… Пока тебя здесь не было и все такое, нехватка людей, сам понимаешь… Моркоу вот сказал, что закону это не противоречит, в общем… Я привел его к присяге, сэр. Настоящий орангутан, сэр.
– И какое же у него звание?
– Особый констебль, сэр, – покраснел Колон. – Ну, вроде добровольной гражданской стражи.
Ваймс всплеснул руками.
– Особый констебль? Черт побери, это не особый, это прямо-таки уникальный констебль!
Библиотекарь одарил Ваймса широкой улыбкой.
– Это только временно, сэр. На чуть-чуть, так сказать, – умоляюще продолжал Колон. – Мы нуждаемся в помощи и… короче, он вроде как единственный, кому мы нравимся…
– По-моему, крайне ценная инициатива, – похвалила госпожа Овнец. – Здорово у вас это получилось, с орангутаном.
Ваймс лишь пожал плечами. Мир достаточно сошел с ума, хуже уже не будет…
– Ну, хорошо, – сказал он. – Хорошо. Сдаюсь. Выдай ему значок, хотя будь я проклят, если знаю, где он будет его носить. Прекрасно! Лучше не придумаешь! Почему бы и нет?
– Капитан, ты хорошо себя чувствуешь? – осведомился Колон, воплощение заботы.
– Отлично! Замечательно! Добро пожаловать в новую Ночную Стражу! – восклицал Ваймс, бесцельно расхаживая по комнате. – Превосходно! В конце концов, платят-то нам гроши, так почему бы не нанять каких-нибудь обезь…
Рука сержанта вежливо заткнула рот Ваймса.
– Э-э-э, один момент, капитан, – взволнованно обратился Колон к остолбеневшему Ваймсу. – Это слово произносить нельзя, ну, то самое, которое на букву «о». Услышав его, он прямо-таки взвивается, сэр. Ничего не может с этим поделать, полностью утрачивает самообладание. Как красная тряпка для этого, как его там… В общем, орангутан пойдет, сэр, но только не слово на букву «о». Потому что, сэр, обидевшись, он не станет дуться и забиваться в уголок – понятно, куда я клоню? А кроме этого, с ним никаких проблем. Хорошо? Главное, не называть его обезьяной. О черт…
Братья нервничали.
Наставник слышал, о чем они перешептываются. Он задал слишком большую скорость, нет, это не для них. Он планировал вводить их в суть заговора постепенно, выдавая истину по капле, чтобы их крохотные умишки успевали все переварить. И то просчитался. Сейчас нужна твердая рука. Твердая, но справедливая.
– Братья, – вопросил Верховный Старший Наставник, – заведены ли должным образом Жернова Правдивости?
– Чего? – неопределенно переспросил брат Сторожевая Башня. – А. Жернова. Угу. Заведены. Само собой.
– А Ласточки Знамения, отвлечены ли они?
Брат Штукатур виновато уставился на Верховного Старшего Наставника.
– Чего? Я? А-а. Да, прекрасно, все в порядке. Отвлечены. Да.
Верховный Старший Наставник сделал паузу.
– Братья, – его голос звучал тихо и проникновенно. – Мы так БЛИЗКИ К ЦЕЛИ. Остался всего ОДИН РАЗ. Всего лишь несколько часов. Всего один раз, и мир – НАШ. Братья, вы меня ПОНИМАЕТЕ?
Брат Штукатур заерзал.
– Как сказать, – покачал головой он. – То есть, разумеется. Да. Насчет этого никаких страхов. За ваш успех все сто десять процентов…
«Сейчас он скажет ТОЛЬКО», – подумал Верховный Старший Наставник.
– …Только…
«Ну точно».
– Только мы, то есть каждый из нас, нам было так… странно, нет, в самом деле, после того как вызовешь дракона, чувствуешь себя совсем иначе, вроде как…
– Очищенным, – пришел на помощь брат Штукатур.
– …Да, а еще это похоже на… – некоторое время брат Сторожевая Башня боролся с узами косноязычия, – как будто из тебя что-то вынимают…
– Высасывают, – подсказал брат Штукатур.
– Да, да он верно сказал, и мы… в общем, мы беспокоимся, может, это все-таки немного рискованно…
– Как будто у тебя, из твоего самого что ни на есть настоящего, живого мозга, жуткие Твари из Подземельных Измерений что-то высасывают, – завершил брат Штукатур.
– А я себя чувствую, будто голова очень болит. Очень-очень, аж до тошноты, – голос брата Сторожевой Башни прозвучал беспомощно. – И вот мы думали-думали, ну, насчет всех этих дел с космическим равновесием и прочим, потому как, ну, в общем, посмотрите, что случилось с беднягой Туговотсом. Вроде как суд. Вот.
– Ну спрятался у него в огороде какой-то обезумевший крокодил – что с того? – возразил Верховный Старший Наставник. – То же самое могло произойти с кем угодно. Однако я понимаю ваши чувства.
– Правда понимаете? – поднял брови брат Сторожевая Башня.
– О да, конечно. Они ведь так естественны. Все великие волшебники испытывают некоторую тревогу, перед тем как подступиться к великому делу – к такому, например, как наше. – Братья приосанились. Великие волшебники. Ага. Это мы. Собственной персоной. – Но через несколько часов все будет кончено, и я убежден: король вознаградит вас со всей щедростью. Вас ждет славное будущее.
Обычно это срабатывало. Однако в данном случае номер не прошел.
– А как же дракон… – начал брат Сторожевая Башня.
– НЕ БУДЕТ никаких драконов! Надобность в драконе отпадет. Слушайте, – принялся убеждать Верховный Старший Наставник, – это ведь так просто. Явится некий паренек с чудесным мечом. Всем известно, что у королей всегда при себе чудесные мечи…
– Это будет тот самый чудесный меч, о котором вы нам рассказывали, верно? – спросил брат Штукатур.
– И когда он коснется им дракона, – продолжал Верховный Старший Наставник, – дракон… пуфф!
– Ваша правда, они это умеют, – согласился брат Привратник. – С моим дядей было дело, он раз пнул ногой болотного дракона. Застукал его, когда тот жрал тыквы на огороде. Чертова зверюга чуть ногу ему не отхватила.
Верховный Старший Наставник вздохнул. Еще несколько часов терпения, совсем немного, и с этим будет покончено. Единственное, с чем он еще не определился, это отпустить ли их на все четыре стороны – кто им поверит-то, в конце концов? – или прислать стражников, чтобы всех братьев арестовали за беспредельный идиотизм.