Наступила пауза, во время которой старая гоблинка, видимо, что-то обдумывала. Наконец она спросила:
— Вы заплатите, сколько я попрошу, мистер по-люс-мен?
— Мы же дали тебе бренди, — заметила Ангва.
— Да, сучка, но это была плата за консультацию. Теперь заплатите за диагноз и за лечение. Тащите сюда нюхательный табак, два фунта «Сладкой малины», один фунт «Друга рыболова», один фунт медицинской смеси доктора Варьеса, чтобы было чем побаловаться в зимний день… — Из ее горла вырвалось нечто вроде смеха. — Приятно подышать свежим воздухом, — добавила старуха. — Мой внук знает жизнь, он говорит, вам можно доверять, но гоблины научились не полагаться на слово, поэтому мы скрепим сделку на старый лад, как было принято с начала времен.
Озадаченный Билли попятился, когда длинная рука с кривыми ногтями протянулась к Моркоу, который поплевал на ладонь и, даже не задумавшись о здоровье и безопасности, пожал руку Сожаления Упавшего Листа. Та вновь захихикала.
— Договор нерушим, ага, договор нерушим. Никогда.
После секундного колебания она небрежно добавила:
— Мойте руки после использования.
Глотнув из бутылки, бабушка Билли Смальца продолжала:
— Горшочек слез, говорите?
Ангва кивнула.
— Если так, ответ один. Какой-то бедной гоблинке, умиравшей от голода, пришлось съесть свое новорожденное дитя, потому что она не могла его прокормить. Я слышу, вы затаили дыхание. Такое бывало. Это ужасная правда. Да. Так часто случается в бедных краях, когда времена тяжелые и еды нет. И вот, плача, она вырезала маленький горшочек для души своего младенца, слезами вселила в него жизнь и отослала прочь до лучших времен, когда ребенок вернется.
Моркоу негромко спросил:
— Вы можете рассказать нам что-нибудь еще, мэм?
Несколько мгновений старая гоблинка молчала.
— Внутри сигары? В табаке? Ну, так спросите у того, кто продает табак.
Билли перевернул бутылку вверх дном, и оттуда не вылилось ни капли.
— И последнее, мэм, пожалуйста. Как помочь нашему другу? Кажется, ему мерещится, что он гоблин!
Маленькие черные глазки вспыхнули, когда старуха ответила:
— Я уже поверила, что вы принесете табак. Теперь я верю, что вы принесете еще бренди. Найдите гоблинскую пещеру. Найдите молодую гоблинку. Только она сможет забрать горшочек, в надежде однажды зачать ребенка. Должно быть так, и никак иначе. И проблема, мистер по-люс-мен, в том, что в наши дни гоблинок трудно найти. Точно не здесь. Может, их вообще нигде нет. Мы чахнем и вянем, как осенние листья. До свиданья, пока не будет еще бренди. Нет! Лучше щеботанский коньяк. Особый выпуск. Шестьдесят долларов, если покупать в «Харядзе» или на Бродвее, а у Твистера Трофея в Тенях — две бутылки по цене одной. Слегка отдает анчоусами, зато ни о чем не спрашивают и ответов не ждут.
Старуха замолчала, и стражники потихоньку вернулись в душный мир, их окружавший. Тревожные образы меркли в памяти.
Моркоу проговорил:
— Извините, что спрашиваю, но как это может повредить моему сержанту? Он непрерывно бредит и не позволяет забрать горшочек у него из рук!
— Три бутылки бренди, мистер по-люс-мен? — перевел Билли.
Моркоу кивнул.
— Договорились.
— Как давно у него горшочек?
Моркоу взглянул на Ангву.
— Примерно два дня, мэм.
— Тогда отведите его в гоблинскую пещеру поскорее, мистер по-люс-мен. Может, он и выживет. А может, умрет. В любом случае три бутылки бренди, мистер по-люс-мен, — маленькие черные глазки, сверкнув, взглянули на Моркоу. — Так приятно встретить настоящего джентльмена. Поторопитесь, мистер по-люс-мен.
Старуха откинулась на ложе из подушек и одеял. Аудиенция закончилась, бренди тоже.
— Вы бабуле понравились, — сказал Билли с восхищением, выпроваживая стражников. — Это уж точно. Она ничем в вас не швырнула. Но лучше принесите ей табак и бренди поскорей, иначе она станет очень сварлива… в религиозном смысле, если вы понимаете, о чем я говорю, или, точней, о чем я не говорю. Приятно было с вами познакомиться, но старина Король не любит, когда кто-то бьет баклуши.
— Подожди, Билли, — сказал Моркоу, хватая его за тощую руку. — Здесь поблизости есть гоблинские пещеры?
— Ты же слышал, офицер. Здесь пещер нет, насколько я знаю, да мне и все равно. Езжай в горы, мой тебе совет, но мне, правда, все равно. Если найдешь на карте гоблинскую пещеру, можешь свои зубы прозакладывать, что гоблинов там уже нет. Живых, по крайней мере.
— Спасибо большое за содействие, мистер Смальц, и поздравляю вас с бабушкой, которая так хорошо владеет современным словарем, — сказал Моркоу.
Из-под ивового купола, стены которого были очень тонкими, раздался восторженный взвизг.
— Да уж, блин! Бабуля Смальц не дура!
— Что ж, кажется, у нас есть хоть какой-то результат, — произнес Моркоу, когда они зашагали обратно в город. — Я, конечно, знаю, что Анк-Морпорк — это большой плавильный котел, но тебе не кажется, что как-то грустно, когда приезжие забывают о своих корнях?
— Да. Грустно, — ответила Ангва, не глядя на него.
Когда они вернулись в Псевдополис-Ярд, Моркоу передал Шелли все, что узнал.
— Я хочу, чтобы ты сходила в табачный магазин. Спроси хозяина, откуда он берет товар. Мы, конечно, знаем, что контрабандного табака много, поэтому он встревожится. Может быть, хорошая идея — взять с собой такого офицера, чье присутствие встревожит его капельку сильнее. Кстати, Чокнутый Крошка Артур как раз вернулся.
Шелли ухмыльнулась.
— В таком случае его-то я и возьму. Крошка Артур встревожит кого угодно.
— Ко мне обычно заходит Фред Колон, офицер.
— Да. А я сержант Задранец. Но, вы удивитесь, сегодня я заглянула к вам именно по поводу сержанта Колона. Помните, вы дали ему сигару?
Господин Сметка страдал от иллюзии, разделяемой многими, а именно что полицейские не имеют дело с враньем каждый божий день. Поэтому он сказал:
— Что-то не припоминаю.
Шелли ответила:
— Господин Сметка, это общеизвестный факт, что сержант Колон покупает или иным способом приобретает табак в вашем почтенном заведении.
И вновь Изумлений совершил ошибку.
— Я хочу увидеться с адвокатом!
— Я бы тоже хотела увидеться с вашим адвокатом, господин Сметка. Может быть, вы кого-нибудь за ним пошлете, пока мы с коллегой подождем здесь?
Изумлений изумленно огляделся.
— С каким коллегой?
— А, ну, типа, со мной, — отозвался констебль, печально известный как Чокнутый Крошка Артур. Он прятался за пачкой сигарет.
Двое полицейских хуже одного не в два раза, а намного больше, и Шелли Задранец воспользовалась паникой Изумления, чтобы осторожно сказать:
— Это очень простой вопрос, господин Сметка. Откуда взялась та сигара?
Шелли знала, что командор Ваймс не любит фразу «Невиновным нечего бояться», полагая, что как раз невиновным-то и есть чего бояться, в основном виновных, а в перспективе — тех, кто говорит вещи вроде «Невиновным нечего бояться». Но Изумлений испугался: Шелли увидела, что он вспотел.
— Мы знаем, что вы торгуете контрабандой, господин Сметка, ну или, наверное, лучше сказать, что вы не упускаете выгодные сделки, когда они, хм-хм, вам подворачиваются. Впрочем, прямо сейчас я всего лишь хочу знать, откуда взялась та сигара. Если вы будете так любезны и ответите мне, мы покинем ваше заведение, довольные и всегда готовые помочь.
Изумлений просветлел. Шелли продолжала:
— Разумеется, представители других отделов Стражи, возможно, пожелают в свое время нанести вам визит. Но сейчас, сэр, вам придется иметь дело только со мной. Так вы знаете, откуда пришла та партия сигар?
Изумлений предпринял отважную попытку.
— Я покупаю у разных поставщиков, — сказал он. — У меня уйдет сто лет, чтобы поднять все записи!
Шелли продолжала улыбаться.
— Никаких проблем, господин Сметка, я немедленно вызову эксперта — моего коллегу мистера Э. И. Пессимала. Вы о нем слышали? Просто чудо, с какой скоростью он ворочает бумаги, и я не сомневаюсь, что в своем загруженном расписании он выкроит немножко времени, чтобы помочь вам, притом совершенно бесплатно.
Через пять минут Изумлений, посеревший и запыхавшийся, вручил Шелли листок.
Шелли взглянула на него.
— Говондалэнд? А я думала, что табак, в основном, приходит из Клатча.
Изумлений пожал плечами.
— Ну, теперь и в Говондалэнде есть плантации. Хороший табак, кстати… — Немного осмелев, он продолжал: — И за него уплачено по закону, вот что. Да, я знаю про контрабанду, только мы с ней не связываемся. Незачем, если можно заключить выгодную сделку, купив груз оптом. У меня все записано. Каждое поступление. Каждый платеж. Чин-чином.
Шелли сдалась. Э. И. Пессимал, возможно, и сумел бы отыскать что-нибудь интересное в гроссбухах Сметки. Бизнес есть бизнес, в конце концов, хотя он и бывает разным, и не надо запутывать дело еще больше. Шелли встала.
— Большое спасибо за содействие, господин Сметка, больше мы вас беспокоить не будем.
Изумлений помедлил и сказал:
— А что такое с Фредом Колоном? Он, конечно, хапуга, скажу прямо, но жаль будет, если с ним что-нибудь случится. Он ведь… не отравился, правда?
— Нет, господин Сметка. Сигара начала с ним разговаривать.
— Обычно они этого не делают, — нервно заметил Изумлений. — Надо будет проверить товар.
— Пожалуйста, сэр. И заодно принесите-ка нам вот это, по списку.
Торговец внимательно изучил список, шевеля губами, и сказал:
— Многовато.
— Да, сэр, — подтвердила Шелли. — И я уполномочена заплатить наличными.
Изумлений пришел в крайнее изумление:
— Что? Стражники платят?!
Шагать по улицам в обществе Чокнутого Крошки Артура было нелегко даже гному вроде Шелли Задранец. Артур был ростом шесть дюймов, поэтому, разговаривая с ним на ходу, собеседник рисковал показаться сумасшедшим. Но Чокнутый Крошка Артур искренне терпеть не мог, когда его брали на руки. Оставалось просто смириться. Большинство и так предпочитали пройти окольным путем, когда видели Чокнутого Крошку Артура.