— Хорошо вам говорить! Они придут не к вам, а ко мне.
— Николай Константинович, я видел вас в роли князя Игоря, вы были великолепны и бесстрашны.
— То играть на сцене, а это в жизни.
— Николай Константинович, вы будете находиться в другой комнате и не увидите, как мы арестуем бандитов.
— А если они сбегут?
— Хорошо, что предлагаете вы?
— Ну… — растерянно проговорил хозяин и посмотрел в сторону, потом вдруг обрадовался: — А давайте на эти дни загримируем Андрея, он такого же роста, телосложения, да и лицом похож на меня. Пусть несколько дней побудет мною и поживёт здесь, а я…
— Хорошо, — перебил Преображенского Владимир Гаврилович, — но вам надо будет вести себя тихо и незаметно, чтобы никто не заподозрил подмены.
— Я готов уйти, как говорится, на несколько дней в неизвестность.
— Остаётся только оговорить с госпожой Елисеевой, что вместо вас будет другой актёр.
Николай Константинович поиграл желваками.
— Тогда можно вместо Лизы использовать актрису театра…
— Но тогда эта актриса догадается о ваших отношениях с Елизаветой Самойловной, и не выльется ли тогда правда наружу?
— Я об этом не подумал.
Преображенский с минуту сидел и размышлял, шевелил губами, словно убеждал сам себя. Наконец он произнёс:
— Я готов.
IV
1
Госпожа Елисеева решительно заявила, что в авантюре сыскной полиции принимать участие не будет.
— Нет, нет и нет! — гневно сверкала она глазами. — Вы хотите, чтобы, не дай бог, явился туда Егор Иванович? Вы хотите публичного скандала?
— Елизавета Самойловна, — Филиппов пригладил усы и приготовился к долгому разговору, — Елизавета Самойловна…
— Нет и нет, — щёки женщины покраснели, но спустя некоторое время в её глазах промелькнула какая-то тень.
— Госпожа Елисеева… — Владимир Гаврилович сразу же умолк, давая хозяйке дома прийти к какой-то мысли. И тут же начальник сыскной полиции поблагодарил Всевышнего за то, что разговор происходит в отсутствии Егора Ивановича, так кстати уехавшего по делам.
— Постойте, — Елизавета Самойловна наморщила лоб, махнув платочком, — дайте мне немного времени. Вы сказали, что бандиты могут следить за мною от дома?
— Я не исключаю такой возможности…
Госпожа Елисеева скривила гримаску.
— Но ведь они не следили за мной в четверг? — женщине неприятно было произносить имя убитого любовника.
— Да, тогда они… — замялся Владимир Гаврилович. — Я не знаю, почему они за вами не следили. Возможно, на то была причина, но теперь мы не можем рисковать…
— А то, что я поеду, это вы не считаете риском?
— Но…
— Ладно, господин полицейский, у меня есть другой вариант, — язвительно сказала она.
— Внимательно вас слушаю.
— Итак, господин полицейский, — произнесла Елизавета Самойловна непререкаемым тоном, — поступим следующим образом…
2
После разговора с госпожой Елисеевой Владимир Гаврилович отправился на Офицерскую улицу, где в здании 3-го участка Казанской части расположилось сыскное отделение столичной полиции. Настроение было — хуже не придумаешь.
К задержанию надо приготовиться заранее. Вызвать начальника «Летучего отряда», чиновника для поручений коллежского секретаря Петровского и с ним решить, сколько нужно и где можно расставить людей.
В сыскной распорядился, чтобы привели Ульяну. Хотел ещё раз поговорить.
— Садись, — кивнул на стул.
— Здравствуйте, барин, — лицо женщины осунулось, появилось ещё больше морщин, и в глазах исчез блеск.
— Ты не стой, садись, — повторил Филиппов.
— Благодарствую, барин. Я привычная, постою. И так там, — она кивнула в сторону, — насиделась.
— Неволить не буду.
— Хоть невольте, хоть не невольте, мне уж… — и она махнула рукой. — Жизни всё одно нету, да и жить не для кого. — Ульяна смахнула слезу. — Сына не вернуть, — и посмотрела в сторону окна.
— Знаешь, Ульяна, я тебя уговаривать не собираюсь, да и обманывать мне тебя обещаниями и посулами ни к чему. — Филиппов склонил голову набок, — спрошу только одно: ты хочешь наказать убийцу сына?
Женщина нахмурила лоб, потом взглянула в глаза начальнику сыскной полиции.
— Я бы сама его собственными руками, — она протянула ладони к Владимиру Гавриловичу, — кабы знать этого злодея…
— Можно подумать, что ты его не видела и не знаешь?
— Может, и видела, но не знала тогда, что он руку на Гришеньку поднимет.
— Так помоги найти убийцу.
— Если б я…
— В прошлую нашу… беседу ты говорила о Митьке Весёлом. Кто он такой?
Женщина пожала плечами.
— Обычный человек, родом то ли из Эстляндии, то ли из Финляндии, я так и не поняла, — потом спохватилась: — Я сейчас про человека расскажу, а вы его под белы рученьки.
— Мне, конечно, неведомо, что тебе о сыскной наговорили, но даю слово начальника, что никогда я не использую сведения во вред. Тем более Митька очень уж скрытная личность. Появился же он недавно. Так?
— Так.
— Жил на Большой Монетной с Григорием. Так?
— Так.
— Значит, ставил его в известность о своих делах. Так?
— Не совсем. Не хочу напраслину возводить на человека, к пожару Митька никаким боком. Это я Григорию помочь хотела, да вот как вышло.
— Если Митька не знал, то… Ладно, что опять о былом. Ты вот мне скажи, он приехал в столицу из Москвы?
— Нет, Гришенька, кажется, говорил, что из чухонцев он.
— Из какого уезда?
— Вот точно знаю, что из Выборгской губернии, а уезда… — она пожала плечами.
— Почему Весёлый? — поинтересовался Филиппов.
— Я тот же вопрос задала Гришеньке, он только посмеялся. Шутник, говорит, наш Весёлый, такие штуки проделывает, что живот надорвёшь.
— Понятно. О других своих приятелях не рассказывал?
— Он же мне говорил, что в Выборге на судне матросом служит, по Балтике ходит, то в Ревель, то в Гельсингфорс, то ещё куда-то. Я ж только переживала, чтобы корабль не потонул. У нас вон шторма какие бывают!
— Значит, друзей Григорий не поминал?
— Не запоминала я, да и зачем мне?
— А тебе в голову, Ульяна, не приходило, что Григорий с Митькой не в комнату поселились, а целую квартиру заняли, — так откуда они деньги брали, если, как ты говоришь, сыну твоему они понадобились? Здесь каждая копейка на счету, а они — целую квартиру из двух комнат?
Вызванный начальник недавно образованного «Летучего отряда» Петровский явился через час.
Сам же «Летучий отряд» сформирован был стараниями начальника сыскной полиции Филиппова. Иногда отвлекать от текущих дел городовых и околоточных не очень разумно, те и так несут нелёгкую службу на улицах столицы. А вот иметь под рукой отряд, которые профессионально может не только вести слежку, но и задержать преступника, было бы неплохим подспорьем.
Леонид Константинович вошёл в кабинет Филиппова, опираясь на трость. Четыре года тому ярославский губернатор, благодаря настоятельным просьбам полицмейстера и частных приставов, решил создать внештатное отделение сыскной полиции. Обратился к тогдашнему начальнику, господину Шереметевскому. Последний рекомендовал коллежского регистратора Петровского, дав тому блестящую рекомендацию. Через два года Леонид Константинович получил тяжёлое ранение при задержании опасного преступника. Находился несколько дней между жизнью и смертью, но организм выдюжил. Пришлось долго поправляться, а после выздоровления, уже в чине губернского секретаря, он вернулся в столичную сыскную полицию на должность чиновника для поручений. Тогда же Владимир Гаврилович ходатайствовал об образовании «Летучего отряда», который и отдал под руководство Петровского. С того ранения и не расставался теперь Леонид Константинович с тростью.
— Здравия желаю, Владимир Гаврилович! — поприветствовал начальника командир «Летучего отряда».
— Леонид Константинович, проходите, — и Филиппов указал на стул.
Петровский сел, прислонив трость к столу.
Филиппов оторвался от чтения бумаги и отложил её в сторону.
Командир «Летучего отряда» молчал.
— Леонид Константинович, нужны ваши ребятки. Надеюсь, не заржавели? — улыбнулся Владимир Гаврилович.
— Разве вы дадите нам заржаветь? — хотя выражение лица было серьёзным, но глаза Петровского заблестели. — Опять задержание?
— Опять.
— И кто теперь мешает спокойствию нашего города?
— Есть у нас один субъект. Да, кстати. Может быть, вы припомните такого, — Владимир Гаврилович пытливо посмотрел на чиновника для поручений. Петровский обладал феноменальной способностью запоминать лица, фамилии и клички всех, с кем сталкивался хоть один раз или о ком читал в донесениях или списках происшествий. — Митьку Весёлого?
— Митька, Митька, да к тому же Весёлый, — вытянул губы трубочкой Леонид Константинович, — и очень весёлый… Так, Веселов, но тот Иван, второй Фёдор, Весёлкин Пётр, Весёлкин Варлаам, Веселовский Анджей, потом Веснин, но тот Гринаш…
— Какой Гринаш?
— Это ему такую кличку дали — «Гринаш», я пытался выяснить почему, но успеха не добился. Есть ещё Дмитрий Дубравин по кличке Митька Весёлый, он получил прозвище от того, что улыбчивый, но этот убыл на Сахалин и по дороге его свои же и прирезали.
— Дубравин из каких краёв был? — заинтересовался Филиппов.
— Из Полтавы.
— Может быть, сведения о смерти не верны?
— Не могу сказать точно. Вы же сами знаете, Владимир Гаврилович, сколько раз мы хоронили преступников, а они, как фениксы, оживали. Сунули кому надо «петрушу», а за «катеньку» и новые документы в зубах принесут.
— Это вы верно подметили. Мы ловим, а ближе к Сахалину делают свой гешефт, как говорили в западных губерниях. Значит, в вашей картотеке, — Филиппов тронул усы, — такой господин не встречается.
— Рад бы помочь, да увы…
— Ничего, давайте мы с вами вернёмся к нашим баранам. Этот самый Митька Весёлый, по нашим сведениям, должен в среду в полдень появиться в квартире небезызвестного певца Михайловского театра господина Преображенского…