Элли пожимает плечами.
— Не такая уж я и умная. Однажды я поставила под угрозу свою карьеру, потому что какой-то клиент начал приставать ко мне, пока я показывала ему дом, а я его не остановила.
— Уверен, этот клиент в итоге получил выгодную сделку, — смеюсь я.
— Да, он заплатил за дом больше рыночной стоимости и застрял со мной на всю оставшуюся жизнь. Думаю, я получила более выгодную сделку. — Элли наклоняется вперед. Ее губы ненадолго прижимаются к моим, прежде чем она отстраняется. — Что ты собираешься делать? С матерью?
— Я планирую позвонить Томми, президенту байкерского клуба, с которым она живет, и договориться о встрече.
— Хорошо. Им это нужно, и как бы тебе ни хотелось этого делать, думаю, это пойдет тебе на пользу. Чтобы поставить окончательную точку, — говорит Элли.
Я не говорю ей, что больше всего на свете хочу пусть пулю в лоб этой женщине. Я не хочу, чтобы она жила с каким-то грязным байкером, забыв о том, что у нее вообще были дети.
— Думаю, теперь мы можем сделать то, о чем ты думаешь. — Улыбается Элли, соскальзывая с моих колен. Ее пальцы хватаются за пряжку моего ремня, расстегивая ее, после чего она переходит к пуговице и молнии. Затем ее рука проникает в мои брюки и освобождает мой член.
— Блять. Да, давай сделаем это. — Мой кулак обхватывает ее конский хвост, когда она опускает голову, а ее губы обхватывают мой член. Мать вашу. — Так хорошо. Твой рот просто идеален, — ворчу я, когда она полностью заглатывает меня, после чего начинает стонать вокруг моего ствола.
Я позволяю ей задавать темп. Как бы мне ни хотелось взять все под свой контроль, выебать дерьмо из ее горячего маленького ротика, я этого не делаю. Я знаю, что ее это заводит, и хочу, чтобы ее киска была чертовски мокрой. Потому что как только она закончит, я буду трахать ее до следующего воскресенья.
Глава 10

Прошлое
Мое сердце бешено колотится в груди. Смогу ли я это сделать? Смогу ли я действительно уйти? Что, если он узнает? Я либо умру, либо случится что-то гораздо худшее. То, чего я не могу себе представить. Могу ли я так рисковать? Кто будет с мальчиками, если меня не станет?
Без матери их некому будет любить. Но если я сумею это сделать, если выберусь и увезу их от него, нам всем станет лучше.
Он становится все хуже. Не думала, что такое возможно. Я думала, что видела пик жестокости своего мужа. Пока вчера не увидела, как он застрелил горничную. В упор. За что? Она не загнула уголки простыней так, как он хотел.
Я пыталась урезонить Джованни. Но он не поддался. Иногда казалось, что его вообще нет рядом. Как будто мужчина, в которого я влюбилась, умер, а его телом завладел дьявол. Я пыталась определить момент, событие, которое изменило его. Я ошибочно думала, что если смогу выяснить, что именно толкнуло его на этот темный путь, то я смогу это исправить. Исправить его.
Но мне так и не удалось это сделать. Не удалось найти ни причину, ни лекарство. Что и привело меня к этому моменту. У меня вспотели ладони. Его не было в городе два дня. Мне приказано не выходить из дома. А его людям приказано не выпускать меня.
За исключением одного. Генри. Он добр ко мне. Он сказал, что поможет мне уйти. Я не знаю, почему он готов рисковать своей головой, чтобы помочь мне. Но я должна попытаться вытащить своих мальчиков из этого дома. Я должна это сделать. Я не могу позволить ему уничтожить нас еще больше, чем он уже уничтожил.
Сейчас середина ночи. Вокруг тишина. Это мой момент. Генри сказал дождаться двух часов ночи. Он сказал, что у входа будет стоять машина. Сейчас без десяти два. Сделав глубокий вдох, я наклоняюсь и вытаскиваю Вина из кроватки, а затем на цыпочках пробираюсь в соседнюю комнату. Там я осторожно пытаюсь разбудить своего старшего сына.
— Джио, проснись, — шепчу я.
— Мама? — Отвечает он сонным голосом.
— Мне нужно, чтобы ты встал. Мы собираемся немного прокатиться. Ты можешь забрать Марселя? Я заберу Санто и Габриэля. Но мы должны вести себя очень тихо, хорошо, малыш? — Говорю я ему. Я вижу растерянность в его глазах. Но он хороший ребенок. Он не задает мне вопросов, просто кивает и откидывает одеяло в сторону.
— Хорошо. Я заберу Марселя, — говорит Джио.
Я захожу в комнату Габриэля, а затем в комнату Санто. Со всеми пятью мальчиками я тихо спускаюсь по лестнице. Мы выходим в фойе, и тут у меня замирает сердце. Этого не может быть. Он должен быть в отъезде. Его не должно быть здесь.
— Куда-то собралась? — Спрашивает Джованни, стоя у двери. Загораживая ее.
Наш старший сын идет впереди меня, пока я не хватаю его и не отталкиваю назад.
— Отведи своих братьев наверх и ложись спать, — говорю я, передавая ему Вина.
— Нет, я не хочу тебя оставлять, — Джио качает головой.
— Пожалуйста, просто иди наверх. Со мной все будет в порядке, — говорю я ему.
Мой сын переводит взгляд с меня на своего отца, после чего поднимается по лестнице. Его братья идут за ним.
Я беру себя в руки и поворачиваюсь лицом к мужу.
— Что-то случилось? Ты рано вернулся домой.
Он не отвечает. Вместо этого он кивает кому-то позади меня, и меня хватают за руки.
— Отведите ее в мой кабинет. Заприте дверь, — приказывает он мужчинам, стоящим по обе стороны от меня.
— Джованни, нет, пожалуйста, не надо! Я не хотела! Прости! — Мои мольбы остаются без ответа. Он не слушает.
Меня тащат по коридору, а затем запихивают в комнату и бросают на пол. Когда я поднимаю голову, то вижу лишь отвращение. Я никогда ничего не делала людям своего мужа. Я вообще никому ничего не делала. Почему же они так жестоки?
Я не просила такой жизни. Я не хотела такой жизни.
Дверь захлопывается, и затем я слышу звук закрывающегося замка. Черт. Мне нужно выбраться отсюда.
Я вскакиваю на ноги и подбегаю к окну. Пытаясь поднять стекло, я вижу еще двух мужчин, стоящих по другую сторону.
Я здесь в ловушке. Я много лет была пленницей этого дома. Но теперь я действительно оказалась в ловушке. Что он собирается со мной сделать? Сколько костей переломает?
Я подхожу к дивану и сворачиваюсь калачиком на нем. Добром это для меня не кончится. Джованни не дурак. Он знает, что я делала. Вопрос в том, когда. Когда он меня накажет.
Как долго он продержит меня здесь? Я могу открыть ящик. Я знаю, что внутри есть пистолет. Я могу покончить со всем этим. Могу избежать боли. Но тогда я оставлю их. Моих детей.
Я не поступлю так со своими мальчиками. Не могу.
Пять часов. Именно столько времени проходит, прежде чем дверь открывается и входит мой муж. Только он не один. Трое его людей что-то тащат за собой. Генри. Его безжизненное тело падает на пол, а мертвые глаза смотрят на меня.
— Ты сделала это с ним, Мэри. Он мертв из-за тебя, — говорит Джованни. Его голос спокоен, ровен, тих, когда он оглядывается через плечо. — Оставьте нас.
Я задерживаю дыхание. Я знаю, что будет дальше: боль, побои, которые я вот-вот получу.
— Что мне с тобой делать? Ты чертова эгоистичная сука. Неужели ты думала, что сможешь забрать их? Что сможешь украсть моих детей? Что сможешь сбежать с ним? — Джованни расхаживает взад-вперед по своему кабинету. — Я знал это, — говорит он. — Знал, что Вин не мой. Я знал, что ты мне изменила. Вот что я получаю, женившись на дешевой шлюхе. — Мой муж останавливается передо мной. Протягивает руку и обхватывает мое горло. — Признай это. Признай, что этот ребенок не мой. — Кричит он на меня, когда поднимает с дивана, а мои ноги едва касаются пола.
Я качаю головой.
— Он твой, Джованни. Клянусь, — выдыхаю я.
— Ты шлюха. Не лги мне, мать твою. — Он швыряет меня обратно на диван.
Я знала, что так будет. Это моя вина. Мне не следовало пытаться уйти…
Глава 11

Прошлое
Я не знала, сколько часов физического насилия смогу выдержать. И никогда не хотела этого знать, но мой муж избивает меня уже несколько часов. Я знаю, что это мой конец. Знаю, что больше не смогу поцеловать своих детей. Я не смогу увидеть, как они вырастут. Не смогу утешить их, когда им будет больно.
Я должна была дать отпор. Есть миллион вещей, которые я должна была сделать по-другому. Забавно, что ты никогда не осознаешь этого, пока не становится слишком поздно.
Пожалуйста, Боже, пусть с ними все будет хорошо. Пожалуйста, присмотри за ними. Пусть они вырастут мужчинами, добрыми мужчинами. Пусть они обретут счастье. Пусть они найдут любовь. Потому что мы с тобой оба знаем: если меня сейчас у них заберут, они никогда не узнают, что мама любит их.
Моя молитва безмолвна. Я едва могу держать глаза открытыми, когда земля вращается у меня под ногами.
— Ты хочешь бросить меня? Единственный способ расторгнуть этот брак – смерть, — шипит Джованни, его дыхание и слюна попадают мне в лицо. — Именно так ты и уйдешь.
Холодный металл упирается мне в затылок. Я больше не буду просить его. Больше не буду умолять. Вот и все. С меня хватит. По крайней мере, я больше не буду чувствовать боли. Потому что я ничего не буду чувствовать.
— Хорошо, — шепчу я.
— Твои грехи должны умереть, — говорит Джованни. — Я никогда не позволю тебе забрать их.
Дуло отрывается от моей кожи, и у меня перехватывает дыхание. Затем раздается звук выстрела, и мое тело падает на пол. Сильно.
Я его не чувствую. Где же оно? Пулевое ранение. Я его не чувствую.
Джованни берет меня за волосы, поднимает голову и смотрит в глаза.
— Проблема в том, что... смерть – это слишком милосердно для тебя. Ты изгнана. Если ты когда-нибудь попытаешься вернуться, если попытаешься связаться с мальчиками, я убью не тебя. Я убью их. Одного за другим. Перережу им глотки прямо у тебя на глазах. Я заставлю тебя пить их пролитую кровь. Я заставлю тебя похоронить собственных детей, зная, что их страдания на твоей совести.
Я качаю головой.
— Нет. Джованни, нет. Пожалуйста, не делай этого.