ЛЮДОВИК: Может быть. Но кто бы ни правил теперь во Франции, она всегда будет более республикой, чем монархией.
ГЕРЦОГ: Я слышал, ваше величество, как кто-то примерно таким же образом бранил Французскую республику.
ЛЮДОВИК: Какое это имеет значение? Я не собираюсь становиться председателем Национального собрания и, кстати сказать, и вам не советую.
ГЕРЦОГ: Я вполне удовлетворен своим постом, сир.
ЛЮДОВИК: Я тоже. Так вы говорили о моей милой графине Перро. Повторяю, я с ней не сплю. Раньше случалось. Я все-таки не молод и еще кое-кому нужен. И потом, двадцать пять лет эмиграции. Для меня это было ужасно. Говорят, что этот оболтус граф д?Артуа сохранился лучше.
ГЕРЦОГ: Да, но он хочет вернуться к временам вашего покойного брата, к тому, что было до 89 года.
ЛЮДОВИК: Да я уже говорил вам, герцог, - он мечтает о временах нашего великого деда, а собственно - почему не самого Людовика XIV? Семь поколений прошло, да и наше заканчивается. Впрочем, пусть мечтает. Я ни о чем таком не думаю и, быть может, умру в своей постели. Откровенно говоря, я никогда не чувствовал себя хорошо в Версале. Здесь, в Тюильри, гораздо приятнее.
ГЕРЦОГ: Версаль слишком велик, ваше величество.
ЛЮДОВИК: Может быть. Но зато у меня все еще нет ощущения, что я доживаю свой век. По-моему, король Георг умрет раньше меня. Вот дождусь...
ГЕРЦОГ: Ваше величество, он друг Франции.
ЛЮДОВИК: Как вы можете так говорить, герцог, он все же англичанин, и не просто англичанин, а английский король и завоеватель, и вдобавок еще немец!
ГЕРЦОГ: О, ваше величество...
ЛЮДОВИК: И впридачу еще душевнобольной. Ну и друзья сейчас у Франции! Так вы говорили о графине Перро. Я сделал ее мужа пэром Франции, но, к сожалению, ничем больше не могу ему помочь. У графини на него весьма разнообразные планы, но их невозможно осуществить. Вы же знаете, его нельзя использовать даже в качестве посла. Он совершенно не понимает намеков! Свои военные таланты он с блеском продемонстрировал в русской армии.
ГЕРЦОГ: Царь отзывался о нем очень лестно.
ЛЮДОВИК: Бенигсен только поэтому и не выгнал его в три шеи. Но, черт побери, у него когда-то был хороший вкус. Так выбрать жену! Графиня и сейчас очаровательная женщина.
ГЕРЦОГ: У нее есть еще одно достоинство, ваше величество. Она молода.
ЛЮДОВИК: Я думал, вы скажете "глупа", дорогой герцог. Есть немного. Но, может быть, я все-таки назначу его послом. К сожалению, он недостаточно знатен, чтобы ехать в Россию.
ГЕРЦОГ: Ваше величество, во всем мире высоко ценят титулованных французов.
ЛЮДОВИК: Особенно в Париже.
ГЕРЦОГ: Ваше величество, я уверен, что он прекрасно справится с дипломатическими обязанностями. Тем более, что ему можно дать дельного секретаря посольства. Он очень представителен.
ЛЮДОВИК: Я думаю послать его в Лондон. Маркиз де Грие успел навлечь на себя недовольство англичан. Он слишком однообразен, или, лучше сказать, слишком дотошен, и не слушается указаний. Талейран учил его, но напрасно.
ГЕРЦОГ: Ваше величество, маркиз - порядочный человек.
ЛЮДОВИК: Ну и что? Я тоже порядочный человек, но в жизни это мне мало помогало. Мы не можем портить отношения с Англией, вот и все. Граф Перро будет в Лондоне очень кстати. Он по крайней мере ни во что не будет вмешиваться.
ГЕРЦОГ: Беда в том, что он вор.
ЛЮДОВИК: Пусть уж лучше он ворует у англичан!
ГЕРЦОГ: Но он возьмет с собой графиню!
ЛЮДОВИК (вздохнув): Возможно. Я уже примирился с этой мыслью, герцог, но все равно вы ведете себя неблагородно - зачем лишний раз напоминать? А в общем, ничего страшного, поверьте. Да и кроме того, я уже давно не сплю с ней.
ГЕРЦОГ: А как посмотрит на это прусский король?
ЛЮДОВИК: При чем он здесь?
ГЕРЦОГ: Может быть, он хотел бы, чтобы граф Перро стал послом в Берлине.
ЛЮДОВИК: Вы мне надоели, герцог. Еще немного, и я отправлю вас в Бретань. Там опять пристрелили префекта.
ГЕРЦОГ: Ваше величество, может быть, нужно просить Веллингтона ввести туда войска?
ЛЮДОВИК: Англичане научат моих бретонцев пить пиво. Я не могу подвергнуть их такой экзекуции. (Входит дежурный офицер.)
ОФИЦЕР: Ваше величество...
ЛЮДОВИК: Да, я знаю, графиня Перро... (Офицер выходит.) Герцог, помогите мне снять туфли. Я сам не достаю. (Герцог склоняется над королевской туфлей.) Конечно, нельзя столько есть, но иначе я умираю с голоду. Я объедаю всех моих придворных. Такой живот! Если бы не лакеи, я не прожил бы и часа.
ГЕРЦОГ (пыхтя): Ваше величество, а остальное?
ЛЮДОВИК: Остальное я сам, или она мне поможет - неважно, главное, я не должен показывать ей свою беспомощность. (Громкий стук в дверь.)
ГРАФИНЯ ПЕРРО (сначала слышен только ее голос, потом она приоткрывает дверь и просовывает в комнату голову): Я жду вас, ваше величество.
ЛЮДОВИК: Одну минуту, дорогая, у меня государственные дела.
ГРАФИНЯ: Хорошо, хорошо.
ЛЮДОВИК: О боже! ГРАФИНЯ (высовывая, наконец, голову): Ах, это вы, герцог! (Она входит в комнату, тихо ступая по пушистому ковру, - совершенно голая. Она улыбается нежно и непринужденно - изящная, миниатюрная красавица с тонкой талией и высокой грудью.) Я вам нравлюсь?
ГЕРЦОГ: Помочь вам, ваше величество?
Явление 29
(Виконт де Сен-Ба беседует с дамой. Появляется граф де Буа-Реми. Он пытается пройти мимо.)
ВИКОНТ: Анри! (Граф останавливается и нерешительно подходит к ним.)
ГРАФ: Здравствуйте, сударыня.
ВИКОНТ: Куда ты?
ГРАФ: Я не знал, что ты здесь.
ВИКОНТ: Какой сюрприз! Я тебе нужен?
ГРАФ: Еще как!
ВИКОНТ: А в чем дело?
ГРАФ: Я хочу вернуться к нашему недавнему разговору.
ВИКОНТ: К какому? А, к тому самому?
ГРАФ: Ты очень догадлив.
ВИКОНТ: По-моему, Панти был в ударе.
ГРАФ: Да, я понял.
ВИКОНТ: Не стесняйся.
ГРАФ: Помнишь, о ком мы говорили?
ВИКОНТ: Еще бы. Я говорил о...
ГРАФ: Было сказано много оскорбительного.
ВИКОНТ: И поделом.
ГРАФ: Не знаю. Мы говорили очень похожие вещи.
ВИКОНТ: Ну и что?
ГРАФ: Я думаю, мы должны драться завтра же.
ВИКОНТ: Но ведь мы, кажется, говорили о разных женщинах.
ГРАФ (задумавшись): О разных? Да, пожалуй. Но ведь Панти сказал, что они все одинаковы. Выбор оружия за мной по праву оскорбленной стороны.
ДАМА: Что ты рассказал обо мне, милый?
ВИКОНТ: Право же, чистую правду.
ГРАФ: О вас? Это невероятно.
ВИКОНТ (резко): Прекрати. Драться так драться, какая невидаль. Он еще очень глуп, дорогая.
ДАМА: Я ему не нравлюсь? Странно. (Граф стоит молча и комкает платок.)
ВИКОНТ: Он думает, что все еще в Италии. Бонапарт ничему его не научил, и леди Рольтон тоже. Ежели драться со всеми подряд, не отличая друзей от врагов, можно угодить в сумасшедший дом или получить удар шпагой, но не более того - времена Чингиз-хана прошли, и невозможно создать вокруг себя пустыню. Да и не нужно.
ДАМА: Я ничего не понимаю.
ВИКОНТ: Пустяки, дорогая. Так вот, граф, мы говорили о разных женщинах. Встретимся завтра в шесть часов - если это вас не затруднит. Моим секундантом будет де Панти.
ГРАФ: Моим тоже.
ВИКОНТ: Час от часу не легче! Хорошо, я попрошу месье де Бельвиля. Шпага или пистолеты?
ГРАФ: Шпага, разумеется.
ВИКОНТ: Я закажу завтрак. Ради Бога, не говорите ничего барону. Мне надоели спектакли.
ГРАФ: Я только что от него.
ВИКОНТ: Что же вы сразу не сказали! А я-то распинался! Значит, в четыре.
ГРАФ: Я договорился с ним на пять.
ВИКОНТ: Мы успеем. (Даме.) Дорогая, вы понимаете, граф хочет меня убить. Законное желание, слов нет, но из этого вряд ли что-нибудь выйдет. Нечистая совесть портит руку.
ГРАФ: Вздор! Я не хочу тебя убить.
ВИКОНТ: Да-да. То же самое ты говорил этим итальянцам. Несчастные! Они имели глупость ему поверить. Он убьет человека за здорово живешь, просто чтобы не показаться непоследовательным.
ГРАФ: Простите, но мне пора.
ВИКОНТ: Подожди. Будут де Панти и де Бельвиль. Что ты думаешь делать после? Позавтракаем вместе?
ГРАФ: Если успеем.
ДАМА: Возьмите меня с собой.
ВИКОНТ: Увы, дорогая, утренний воздух вам вреден. Спите спокойно. Вечером я возьму вас к леди Рольтон.
ГРАФ: Мы действительно говорили о разных женщинах?
ВИКОНТ: Вот чудак!
ГРАФ: Тем лучше. Впрочем, это ничего не меняет.
Явление 30
(Леди Рольтон в порту с двумя мужчинами. Оба они производят странное впечатление. Вокруг бродят, даже снуют разные люди, но на них никто не обращает внимания. Лабиринт переполнен.)
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я просто счастлива, господа.
1-й МУЖЧИНА: Я надеюсь, что вы вернетесь, миледи...
ЛЕДИ РОЛЬТОН: К тому времени вы обо мне забудете.
1-й МУЖЧИНА: Возвращайтесь.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Ладно. Надо же мне досадить моему мужу.
2-й МУЖЧИНА Увы, миледи.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Да, я знаю вашу песенку. Все гибнет, скоро ничего не останется.
2-й МУЖЧИНА: Да нет. Вы вернетесь, миледи?
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Что вы тут, совсем с ума сошли?
1-й МУЖЧИНА Вы едете к императору, миледи. К великому императору.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Да. Или к лорду Хоу. Так к кому же я еду?
1-й МУЖЧИНА: Посмотрите, миледи. Это море (он делает широкий жест). Где-то там - признаюсь откровенно, я и сам толком не знаю где, - эта чертова Святая Елена. А ведь вы все еще так близко от нас. Честное слово, так и хочется вас не пустить. Вы прекрасны, вы восхитительная женщина - но море и Наполеон - простите, но это слишком много. Они проглотят вас, и нам ничего не останется.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Вы дурак. Я плавала в Америку и в Египет. И Наполеон плавал, и потом, он - не самое страшное существо на свете. Я это очень хорошо знаю.
2-й МУЖЧИНА: Ах, миледи, вы ничего не знаете...
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Какой красивый юноша! (Она долго провожает взглядом сильно подвыпившего матроса.)