— Он сбежал с места происшествия и теперь на свободе. Вряд ли можно ожидать его возвращения в «Домус». Однако я полагаю, что инспектор Гэвин захочет его найти.
— За убийства? Боюсь, я его выдала. Вы же так думаете? Неважно. Я откажусь от своих слов и не буду делать никаких заявлений.
— Они бы не имели никакой ценности, — спокойно сказала миссис Брэдли. — Никто не станет добиваться показаний жены.
— В самом деле? — улыбнулась Крит. — Тогда, думаю, я попрошу Томаса принести шампанского. Вы купите для меня бутылку, и мы вместе его выпьем?
— Очень хорошо, — согласилась миссис Брэдли.
Пока они разговаривали, пришла Лора. Посмотрела на них, поймала взгляд миссис Брэдли и снова вышла, чтобы найти Гэвина в вестибюле гостиницы, где тут же прицепилась к нему с нудным разговором.
— Поэтому твоя задача — искать доказательства — сказала она. — Я очень надеюсь, что ты их найдешь.
— Доказательства чего?
— Того факта, что Конни Кармоди пыталась убить этого Тидсона.
— Мы никак не сможем этого доказать. По словам миссис Брэдли, единственным свидетелем был пастух, а он совершенно уверен, что Конни изо всех сил спасала человека. В этом нет никаких сомнений. Кроме того, Тидсон тоже не станет ее обвинять.
— Это как это — не станет ее обвинять? На мой взгляд, он сделал бы это ради своей безопасности.
— Если он так поступит, ему придется объяснить, почему она хотела его убить. Однако такого старого стреляного воробья, как Тидсон, не изменишь.
— Не думаю, что он рискнет лгать, если Конни скажет правду об Артуре Прис-Гарварде.
— Но никакой правды об Артуре нет.
— Пока что нет. Но если ты думаешь, что планы Тидсона расстроились, подумай вот над чем. Он не хочет убивать парня сам, но хочет получить наследство, я бы так сказала.
— Догадки, милая. Давай без этих женских штучек.
— Вряд ли когда, — отрезала амазонка Лора. — И поэтому я буду гораздо лучшей бабушкой, чем женой. В любом случае не понимаю, почему ты хочешь встревожить Конни. Разве ты сам никогда не говорил, что хочешь кого-нибудь убить?
— Довольно большая разница между словами и попыткой это сделать, тебе не кажется?
— По мнению Священного Писания, нет. И, во всяком случае, разница всего лишь академическая, верно? Это только означает, что тебе не хватает смелости.
— Не могу согласиться. Разница между совершением преступления и несовершением — фундаментальная, — заспорил Гэвин. — А что касается Писания… Хотя неважно! Ты хотела что-то рассказать мне об одежде Крит, или я ошибаюсь?
— О да, я ее нашла как нечего делать. Ее притопили камнями, маленькими.
— В реке?
— Да. Могу показать место.
Глава 21
…но я немного пришел в себя, бросил удочку, ухватил леску и наконец вытащил его вручную.
— Ах да, ваша улика, — напомнила миссис Брэдли.
— Ну, — сказал Гэвин, — это пуговица с рубашки парня Биггина.
— Найденная где?
— Помните, вы рассказывали Лоре о вашей прогулке с Тидсоном, когда вы поднимались на холм Сент-Кэтрин?
— Да, помню.
— И о том, как во время прогулки с Конни вы нашли нечто похожее на логово бродяги?
— Да.
— Полиция, разумеется, со всей тщательностью прочесала окрестности и среди мусора на дне той ямы нашла эту пуговицу, которая, мы можем сказать со всей уверенностью, оторвалась от одежды Биггина, и на ней есть его отпечатки. На самом деле это брючная пуговица, и на ней хорошо определяемый отпечаток части левого большого пальца парня. Есть и другие вещи.
— Включая, разумеется, одну сандалию. И пару сильно перепачканных перчаток, — сказала миссис Брэдли.
— А другую сандалию видели в руках у Тидсона, — с упреком глядя на собеседницу, сказал Гэвин. — К сожалению, не думаю, что она до сих пор существует. Очень жаль, что вы не упомянули о ней ранее в ходе следствия.
— Я бы сбила вас со следа, — пояснила миссис Брэдли. — А наутро после смерти Бобби Грира мистер Тидсон бросил в тележку муниципального мусорщика сильно поношенную сандалию. Сомневаюсь…
— Да, хорошо, мы должны заполучить ее, — перебил Гэвин. — Ее нужно найти. Она и эта пуговица приведут Тидсона на виселицу, если сандалии совпадут, а так и будет. И потом еще перчатки…
— Перчатки — поистине мастерский ход, и подложили их очень аккуратно, — сказала миссис Брэдли. — Что касается сандалии, не знаю, что она сможет подтвердить. Мистер Тидсон вряд ли станет отрицать, что в какой-то момент она находилась в его распоряжении, поскольку несколько человек действительно видели его с ней.
— Да, это верно, — согласился Гэвин.
— Однако с этой сандалией что-то неладно, — заметила Лора. — Я не понимаю, зачем он принес ее с собой в «Домус». Разве это не странно?
— Не особенно. Подобные вещи люди проделывают бессознательно, — пояснила миссис Брэдли.
— Да уж, тайны из нее он не делал.
— Ну мы, разумеется, должны помнить, что она не была собственностью Бобби Грира, а именно смерть Бобби занимала наше внимание в то время и некоторое время после.
— Справедливо. О Биггине мы тогда не знали.
— Очень надеюсь, что вы сумеете найти вторую сандалию, если думаете, что это как-то вам поможет.
— Не сомневайтесь, мы ее найдем, если муниципальные власти делают свою работу, руководствуясь патриотизмом.
— Сбор вторсырья?
— Да. Полагаю, сандалия кожаная? Конечно, он сможет объяснить отпечатки, если оставил их, но…
— О! — встряла стоявшая рядом с ним Лора.
— Продолжай, — сказал Гэвин. — Или мне сказать за тебя? Если там нет отпечатков, вот что ему придется объяснять, так как он говорит, что нашел ее у реки! Тогда на нем не было перчаток!
— Он станет отрицать, что это та самая сандалия, — сказала Лора, — даже если мы подберем пару.
— Знаю, — помрачнел Гэвин. — Но я разорву его на части, если он не расскажет все, что знает. Я устал от старины Тидсона. Он оскверняет землю. Кстати, я подумал, что в отношении Прис-Гарварда нам лучше действовать наверняка, поэтому я предупредил руководство колледжа.
— Господи боже! И что они сказали? Они тебе поверили? Не вышвырнули тебя вон?
— Нет. Я встретился с заместителем директора. Он выслушал всю историю очень внимательно, процитировал Гилберта Честертона, напомнил мне о бунте в колледже в тысяча восемьсот восемнадцатом году и направил к заведующему пансионом, где живет Прис-Гарвард.
— Что он процитировал из Честертона?
— Из «Наполеона из Ноттинг-хилла». После моего рассказа о наяде. Он сказал: «Вчера я подумал, что прежде чем я отправлюсь радовать червей, со мной случится что-нибудь очень похожее на чудо». А потом он принялся рассказывать мне, что много лет изучал криминалистику и однажды был гостем Детективного клуба. Я сказал, что из детективов-любителей мне больше всех нравятся Роджер Шерингем и Найджел Стрейнджвэйз и что жаль, что отец Рональд Нокс написал мало детективных историй. Еще я пригласил его посетить нашу галерею преступников, когда ему случится быть в Лондоне. В любом случае они глаз не спустят с Прис-Гарварда, хотя ему ничего об этом не скажут, так что эту заботу с нас сняли.
— Ясно, но что мы будем делать с Конни? Насколько я понимаю, она — следующая проблема.
— Мы ничего не можем ей предъявить, Лора. Официально мы не знаем (и никогда не узнаем), что она прилагала все усилия, чтобы прикончить Тидсона, — ответил Гэвин. — А теперь — устроим засаду на маленького человечка.
Мистер Тидсон посмеялся истории с сандалией и сказал, что вытащил ее из воды и принес в гостиницу, чтобы подразнить жену и мисс Кармоди наядой. Держался он убедительно, скептически и уклончиво, а когда на него слишком давили, вызывающе.
— Не знаю, что заставляет вас думать, будто я имею какое-то отношение к этим убийствам, — запротестовал он. — Какая мне от них выгода? Вы не можете доказать, что я был хотя бы знаком с этими двумя мальчиками. Все обвинение смехотворно! Это совершенно смехотворно, и вы это знаете!
— Безусловно, так же смехотворно, как и наяда, — кивнул Гэвин. — Пойдемте со мной, и я покажу вам, где мы нашли вторую сандалию.
— Понятия не имею, почему вы думаете, будто вторая сандалия хоть сколько-то меня заинтересует, мой дорогой инспектор, — замахал руками мистер Тидсон. — Та, что я бросил в тележку мусорщика, одна из пары, я не сомневаюсь, но из какой пары, будет сказать нелегко.
— Перчатки тоже парные, — заметил Гэвин. — Я надеюсь доказать, что эта пара — ваша.
— Перчатки? — переспросил мистер Тидсон.
Он собрался сказать что-то еще, но передумал.
— Что ж, до встречи, — сказал Гэвин, демонстрируя веселость, которой не чувствовал. — Передайте мой привет наяде.
— Одну минуту, инспектор, — сказал мистер Тидсон. — Я должен вам кое-что сказать. Признаюсь, что наяда стала для меня существенным разочарованием, поэтому я собираюсь купить радиоприемник и в качестве альтернативы послушать соборный хор.
— Не будете больше ловить старые башмаки? — удивился Гэвин, с подозрением отнесшись к такому бодрому настроению.
— Я больше никогда не пойду ловить рыбу. Я убежден, что никогда не увижу мою наяду. Более того, я боюсь Конни Кармоди. Знаете, вы должны тщательно ее допросить. Она приложила все усилия, чтобы меня утопить. Очень странная девушка. По-моему, она шизофреничка. Вероятно, она убила тех двух мальчиков во время своих приступов. Раздвоение личности, вы понимаете.
— Вы, старый дьявол! — вдруг с отвращением воскликнул Гэвин.
Мистер Тидсон немного удивился.
— Я лишь оправдываю ее за недостаточностью улик, — сказал он с легкой улыбкой. — Может, она вовсе и не шизофреничка. Может, она оборотень или вампир, откуда мне знать.
Муниципальные власти нашли нужную Гэвину сандалию. Это потребовало времени. Зима начала потихоньку наползать на луга, голые прутья ив качались под внезапными порывами ветра, и река стала белой и выпуклой между почерневшими берегами, прежде чем дело против мистера Тидсона возобновили.