Жена идеально сыграла роль искусительницы и приложила для этого немалые усилия.
– Ого! Это просто… Ого! Спасибо, – тихо произнес Ричард.
– Я была права! – В ее голосе прозвучала нотка самодовольства. – Есть вещи, которых тебе здесь не хватает. Возможно, пора признаться в этом самому себе.
Клер перевела взгляд на реку, эффектно выжидая ответа Ричарда.
Он взял упакованный в пленку кусок сыра «Красный Лестер» с той же осторожностью, с какой куратор музея держит бесценный экспонат, и сказал дрожащим от эмоций голосом:
– Я по тебе ужасно скучал.
– Так я и знала! – торопливо оборачиваясь, выпалила Клер. – Знала с самого начала! – Она положила ладонь на запястье Ричарда. – Теперь предоставь все мне.
На его лице было написано недоумение, а на виске наверняка с двойной скоростью пульсировала предательская жилка. Он уже собирался сообщить об ошибке, когда из-за излучины показалась и начала быстро приближаться Элизабет Менар на оранжевом катамаране. Где-то в двадцати метрах позади нее бешено крутил педали Себастьен Гроссмаллард, так что его желтый водный транспорт поднимал после себя немаленькие волны.
Ричард вскочил, одновременно не забыв откусить приличный кусок от яйца по-шотландски, и только тогда заметил еще дальше по реке, метрах в тридцати от Гроссмалларда, новых преследователей, только что выруливших из-за поворота. На тяжелом красном катамаране сидели братья Лейбовиц.
Менар и Гроссмалларда Ричард еще мог понять: они явно имели общие интересы, и, вероятно, им нашлось бы что обсудить. Но семья специалистов по переселению из Нью-Джерси? Происходило что-то необычное.
– Давай возьмем напрокат катамаран, – внезапно предложил он.
– Что?
– Давай возьмем напрокат катамаран. Прокатимся, как в старые добрые времена!
– Ричард, мы никогда не катались на катамаране.
– Значит, давно пора это исправить! – Он принялся торопливо укладывать еду обратно в корзинку.
– Что происходит? – Голос Клер звучал не столько сердито, сколько недоуменно, словно она на самом деле не знала мужа так хорошо, как считала.
Ричард схватился за край пледа, практически скинув жену на землю.
– Давай же! – Он знал, что позднее пожалеет о своей тактике убеждения, но случай был экстренный. – Это так романтично!
– Но мы же собирались пообедать.
– Поедим на катамаране! Идем! – Ричард взял корзинку с провизией и торопливо помог Клер подняться на ноги, а затем потянул за собой в направлении пункта проката.
Он оказался по-прежнему закрыт, и она с облегчением вздохнула, благоразумно предложив:
– Сотрудники еще на обеде. Давай и мы поедим, а уж потом покатаемся на катамаране.
– Нет, лучше заплатим, когда вернемся! – возразил Ричард, выбирая синее транспортное средство в самом конце короткого деревянного настила, после чего неуклюже на него залез, едва не потеряв равновесие.
– Никогда не видела тебя в подобном настроении, – прокомментировала Клер, не спеша последовать его примеру, но все же улыбаясь.
– Тогда вперед, к приключениям! – не сдавался Ричард, намереваясь до конца придерживаться роли, если это поможет подтолкнуть спутницу к действию. – Игра началась, Ватсон! – добавил он, немного перегибая.
Клер наконец решилась и позволила ему помочь ей взобраться на борт неустойчивого суденышка.
Если она и считала, что торопливость Ричарда была прелюдией к неспешному путешествию по течению реки, то сразу же убедилась в своей неправоте. В студенческие деньки они вдвоем проводили романтичные послеобеденные часы именно так: медленно шевеля веслами в лодке на озере при университете и планируя счастливое совместное будущее. Теперь же Ричард явно уделял все свое внимание тому, чтобы крутить педали со скоростью, достойной профессионального велосипедиста, пытающегося оторваться от остальной группы.
Что касалось самого Ричарда, он догадывался, куда направлялись другие участники марафона. Данный отрезок реки Фолле соединялся с довольно большим озером Петитес-Иль, которое в свою очередь вливалось в систему старых каналов, когда-то сослуживших отличную службу долине. Водную гладь усеивали маленькие островки, как и указывалось в названии. Как известно, там раньше встречались для уединенных свиданий пары. Главная задача заключалась в обнаружении правильного места, учитывая фору трех других транспортов.
– Зачем ты так быстро крутишь педали, Ричард?
Он уже задыхался, но пытался скрыть этот факт.
– Если набрать достаточную скорость, эта штука будет дрейфовать сама в нужном направлении.
– Ну ладно, – тоскливо вздохнула Клер и, к вящему раздражению спутника, опустила руку в воду, тем самым, как ему казалось, замедляя катамаран. – Помнишь, как мы катались на лодке в университете, Ричард? Тогда перед нами расстилался целый мир…
– Да, – отозвался он между двумя глотками воздуха.
– Я собиралась стать гуру пиара, а ты хотел стать академиком, окончив докторантуру по кинотеории. Мы были такими молодыми, полными надежд.
– Да, – снова пропыхтел Ричард. – Полагаю, ты не согласишься покрутить педали, пока я сделаю перерыв.
Клер проигнорировала его.
Он описал круг вдоль озера, но не сумел разглядеть ни Менар, ни Гроссмалларда, ни братьев Лейбовиц. И никак не мог понять, зачем трое американцев вообще ввязались в преследование. Не исключено, они оказались здесь случайно и просто пытались воспроизвести свою прежнюю высадку военных времен – кто знает? Ричард знал наверняка: он переутомился, и ему грозил обморок из-за нехватки кислорода в мозгу.
Клер по-прежнему пребывала в меланхолическом настроении и попивала через трубочку лимонад, подставляя лицо под солнечные лучи.
– Кстати, а почему ты никогда не используешь свои регалии доктора наук? Это звучит очень внушительно.
Они обсуждали данную тему столько раз за прошедшие годы, что Ричард даже не стал тратить последние крохи кислорода в легких на бесплодный спор. Клер прекрасно знала все доводы. Однажды им довелось лететь в Копенгаген на одну из увеселительных бизнес-командировок жены, и какому-то пассажиру стало плохо. Как обычно в таких случаях, пилот спросил по громкой связи, нет ли на борту доктора. Выпившая к тому моменту уже несколько коктейлей Клер во всеуслышание объявила звание мужа. Пассажир выжил благодаря помощи членов экипажа, тогда как Ричарда пристыдили за опасный розыгрыш и притворство врачом, так как он пытался дать несколько медицинских советов из много раз виденного фильма «Так держать, медсестра», пусть Клер и утверждала с презрением, что там не содержалось ничего похожего на действительность.
Ричард прекратил крутить педали, позволив катамарану дрейфовать, и переводил дыхание, когда заметил тех, кого преследовал. На песчаном пляже одного из самых крупных островов виднелись два из трех суденышек: оранжевое и желтое. В нескольких ярдах от них стояла Элизабет Менар. Она выглядела почти ребенком на фоне массивного Гроссмалларда. Не требовалось звания доктора наук в кинотеории и опыта мужчины на грани развода, чтобы понять динамику обсуждения, даже в отсутствие деталей. Оба казались виноватыми.
Элизабет сложила руки на груди, периодически нервно кусая ногти. Себастьен же возвышался неподалеку, засунув ладони в карманы и раздраженно пиная песок. Тогда какова же причина явно виноватого вида? После бурного секса? Вот только подобный тип раскаяния был присущ, похоже, только англичанам. Или они в чем-то были замешаны? Но в чем именно? Мужа Элизабет убили, и если Гроссмаллард не являлся злоумышленником, то мог и вовсе не знать, что такая же судьба постигла и его сына. Вернее, ее сына. Их сына? Однако в завещании Фабриса четко говорилось: «Наш сын». Вдруг знаменитый шеф-повар даже не знал, чей же на самом деле отпрыск Антонин? Хотя Ричард и не слишком хорошо понимал, как такое возможно, и жалел, что не в состоянии обсудить варианты с Валери. Как же несправедливо со стороны Клер потратить столько усилий, чтобы разделить напарников! При этой мысли возникло внезапное желание виновато засунуть руки в карманы по примеру Гроссмалларда.
– Привет, Дик!
Братья Лейбовиц медленно проплыли мимо в противоположном направлении, и стало предельно ясно, что они тоже наблюдают за разворачивавшейся на острове сценой.
– Добрый день! Сегодня никаких экскурсий?
– Не-а. Все шато на одно лицо, – прокомментировал Морти, минуя катамаран Ричарда. Сидевший на задней скамье Эйб смотрел в бинокль на пляж. – Любуемся птичками, – изменившимся тоном добавил старший брат.
Элизабет Менар вернулась к своему катамарану, который неожиданно мягко подтолкнул Себастьен, после чего повторил процедуру со своим транспортом. Оба направились обратно к пристани. Братья Лейбовиц в этот раз разумно решили не преследовать парочку, а поплыть вперед, поэтому весело распрощались с бывшим экскурсоводом.
– Пока, Дики!
Клер все это время сидела молча, явно ничего не понимая. Очевидно, у нее накопилось немало вопросов, может, даже больше, чем у самого Ричарда, но создавалось впечатление, что она не очень хочет знать ответы. Ответы, которые только помешают.
– Кто эти люди? – в итоге поинтересовалась она.
– Специалисты компании по переселению из Нью-Джерси.
– Поверю тебе на слово. – К облегчению Ричарда, Клер не проявила ни малейшего любопытства. – С моей точки зрения, тебе не следовало позволять им называть себя Диком. Это ниже достоинства доктора наук.
В конце концов они добрались до берега, где тут же подверглись возмущенным обвинениям в краже. Однако Ричард повалился на пристань с лицом, побагровевшим от усталости и, возможно, солнечного удара. Владелец пункта проката, пожилой мужчина, тут же кинулся помогать Клер приводить в чувство пострадавшего. Она дала выпить лимонада, а затем достала из корзинки шоколад, чтобы повысить уровень сахара в крови. Но к тому времени плитка уже расплавилась до состояния коричневой лужицы. Ричард слабо подумал, что в последние дни ни один из заготовленных планов не срабатывает.