— Но ты слишком честный. Если я все тебе расскажу, ты не сможешь ничего скрыть. — Он снова сжал губы. — Ты смотришь на актеров, — она указала на экран, где все еще шла «Дорога в Утопию», — но сам играть не умеешь.
Он не смог скрыть легкой обиды и в то же время был вынужден признать, что она права. Как-то они с Клер вступили в бридж-клуб — это была идея ее босса, — но всего после нескольких партий жена отказалась быть его партнером.
— У тебя лицо не как открытая книга, Ричард; это чертова витрина!
— Не могу сказать, что твои слова меня не задели. — Он постарался говорить обиженным тоном.
— Прости, но если те, кого я подозреваю, хоть что-то заподозрят, это может оказаться очень опасным.
Он вздохнул.
— Ладно, но в этом случае мы не станем заниматься этим в одиночку…
— Но…
— Я настаиваю. Там должен быть Боннивал, должна присутствовать полиция. Это не Дикий Запад; мы должны сделать все по правилам, Валери. — Она отвернулась. — Пожалуйста.
Она испустила глубокий вздох.
— Ой, ну ладно. Если ты настаиваешь.
И с этими словами она покинула комнату.
Ричард тоже глубоко вздохнул и повернулся к экрану в поисках вдохновения.
— Я не ищу неприятностей, партнер, — говорил Боб Хоуп, — но если неприятности станут искать меня, то найти окажется не так-то просто.
«Хоуп, как всегда, кстати», — подумал Ричард.
Глава тридцать пятая
— Что это с ним? — спросил судья Граншо, пока Ричард катил его кресло к центру города. — У него лицо словно куриная гузка.
— Полагаю, дело в том, что он англичанин, мсье le juge, — ответила Валери, толкая Ричарда локтем в бок. — У них, как известно, поджатые губы — символ твердости духа.
Ричард, все еще не понимая своей роли в происходящем, по-детски скопировал ее жест.
— Лучше бы ему лишиться присутствия духа до обеда, а то придется есть суп, как после анестезии у дантиста. — Старик захихикал себе под нос.
На нем была большая фетровая шляпа, скрывавшая большую часть лица, и от этого он каким-то образом производил еще более пугающее впечатление. Должно быть, столкнуться с ним в суде было тем еще кошмаром, подумал Ричард.
Предзакатное солнце позолотило площадь оранжевыми отблесками, а легкий ветерок спасал от чрезмерной жары. Был прекрасный весенний вечер, который с добавлением птичьих трелей становился прямо-таки идиллическим. Бруно, как обычно безупречный в своей белой рубашке и черных брюках, поприветствовал их, низко склонив голову.
— Bonsoir, мадам, мсье и мсье le juge. — Он заметно нервничал. — Я и не знал, что наш уважаемый судья будет нашим гостем сегодня вечером. Для меня это большая честь.
— Ха! Думаю, так и есть, синьор Фраскатти, — проворчал старик.
Сегодня он определенно решил поддерживать свой имидж.
Бруно пропустил его выпад мимо ушей.
— Ваш столик готов, — спокойно сказал он, снова поклонившись.
— Семья Бруно из Италии, — сказал судья, — однако все это в прошлом, не так ли, Бруно? — Он снова захихикал.
Ричард перехватил взгляд Валери, и та ему подмигнула, коротко улыбнувшись.
Бруно приготовил им столик на четверых на террасе, рядом с окном, накрытый безукоризненно белой скатертью, со свернутыми в винных бокалах темно-зелеными салфетками. Мари крутилась рядом со столом, как всегда что-то напевая, и раскладывала последние столовые приборы. Мелвил сидел за столиком по другую сторону от двери, держа сигарету, и потягивал колу, словно изображал звезду киноэкрана. Он кивнул им, не снимая темных очков, чтобы не нарушать цельности образа важной персоны.
— Bonsoir, — Мари поздоровалась со всеми у стола, и после приветственных поцелуев они уселись, для чего Бруно пришлось убрать один стул и придвинуть на его место кресло судьи. Валери села спиной к окну, рядом с судьей и напротив Ричарда.
— Прошу прощения, я опоздал. — Слегка запыхавшийся офицер Боннивал торопливо прошел на террасу. — Кто-то сломал камеру контроля скорости на шоссе Д72. Это, конечно, не моя юрисдикция, но кто-то же должен разобраться.
— Вы поймали того, кто это сделал? — спросила Валери, поднимаясь и подставляя щеку.
— Нет, — ответил он, — еще ни разу.
— Хорошо, эти штуки — просто зло.
— Согласен, мадам, поэтому мы никогда и не ловим виновников. Не то чтобы мы не знали, кто это сделал!
Они оба рассмеялись.
— Закон есть закон, — процедил судья, — будь то превышение скорости, вандализм или, — он сделал паузу, — убийство.
— Принести вам напитки? — У стола возникла улыбающаяся Мари с блокнотом и ручкой в руках.
— Добрый вечер, Мари.
Боннивал поднялся, возвышаясь над ней как башня, а затем неловко наклонился, чтобы расцеловать ее в обе щеки. Было бы проще, не вставай он со стула.
Если Ричард думал, что судья своими разговорами об убийстве сдвинет дело с мертвой точки, то он ошибался. Светская болтовня затянулась на весь вечер. Боннивал оказался отличным собеседником, Валери была в ударе, а судья не забывал подкинуть язвительный комментарий, в то время как Мелвил наблюдал за ними издалека, Мари порхала, как пчелка, а Бруно, вероятно, дулся внутри, время от времени выглядывая выкурить сигаретку с Мелвилом.
За столом царила самая праздничная атмосфера, что, по мнению Ричарда, нисколько не соответствовало цели их встречи.
К десерту стало понятно, что судья устал, его странные, ядовитые комментарии почти иссякли, а сам он то и дело клевал носом.
— Полагаю, нужно отвезти его домой, — сказала Валери Ричарду с разочарованием в голосе, словно ее планы на вечер рухнули.
— Так быстро? — расстроился Боннивал. — Какая жалость. Ведь еще так рано.
— Разве что, Ричард… — она просительно посмотрела на него, — не мог бы ты подкинуть судью до дома? Тут недалеко. Не хочется заканчивать вечеринку.
Ричард недоверчиво посмотрел сначала на нее, затем на Боннивала, после чего тяжело вздохнул и пробормотал «типично» себе под нос.
— Что ж, ну ладно, — буркнул он, — идемте, мсье судья, время спать!
Голова судьи свесилась вперед; видна была лишь макушка его шляпы.
— Так что, мадам, вы все еще «просто гостья»? — услышал он слова Боннивала, прежде чем покатить судью прочь, ругаясь вполголоса. «А он времени не теряет», — мелькнуло у него в голове.
Ричард вернулся десять минут спустя со смущением на лице.
— Э-э-э, у тебя есть ключ? — спросил он у Валери.
— Я думала, ключ у тебя!
— Нет, я…
— Но я же отдавала его тебе. — Голос ее звучал сердито.
— Да, может быть, и так, но у меня его нет.
Боннивал рассмеялся.
— Бедняга Ричард, со мной это постоянно случается, вот только «гостьи» меня за это не распекают. Присядьте, Ричард, присядьте. Мсье le juge прекрасно себя чувствует и здесь, с нами. На улице еще тепло и светло. Выпейте с нами.
Ричард, благодарный Боннивалу за его дружелюбие, поставил кресло судьи на прежнее место и устроился за столом.
— Спасибо, — сказал он, избегая встречаться взглядом с Валери.
— Итак, мы снова все здесь. — Боннивал заговорщически наклонился вперед. — Я должен спросить почему. Это очень приятно и случается нечасто, но почему, мадам? У вас появилась какая-то информация?
Валери тоже наклонилась вперед.
— Да, — подтвердила она легко. — Это была Мари.
Лицо Боннивала потемнело.
— Что была Мари? — спросил он, убедившись, что той нет поблизости. — Мари не убивала Венсана Граншо.
— О, это мне известно! — отмахнулась она, и Боннивал откинулся назад с выражением облегчения на лице. — Венсан Граншо и не мертв.
Он снова наклонился вперед.
— Почему вы в этом так уверены, мадам?
— Так вон же он, смотрите! — Она указала на другую сторону площади, где стоял сгорбленный старик.
У Ричарда челюсть отвисла, и он резко обернулся, уставившись на Валери. Стоящий в дверях пивной Бруно перекрестился, а Мари уронила несколько тарелок. Даже Мелвил был потрясен. Боннивал тут же подскочил, но старик скрылся за углом, не успел полицейский кинуться вслед за ним. Он все равно побежал и вернулся на замершую террасу несколько минут спустя.
— Должно быть, мы все ошиблись, — сказал он, снова запыхавшийся и ничуть не убежденный. Затем сел и взял свой стакан. — Наверное, это старик Левре, они всегда были похожи.
Медленно и молча, но все в пивной вернулись к своим делам, а Ричард наполнил свой стакан.
— Это была Мари, — настойчиво повторила Валери.
— Мадам… при всем уважении…
— Она дочь своей матери, разве нет?
Боннивал кинул взгляд на Мари, снова появившуюся в дверях, и улыбнулся.
— Да, — протянул он, — она такая.
— Такая же красивая, полная жизни.
— И это тоже.
— Вероломная, изворотливая, жадная.
Боннивал повернулся к Валери, и Ричард ощутил, как он напряжен.
— Она убила Полина.
— Она не могла, — прошипел Боннивал. — Зачем ей это?
— Это же очевидно, мсье. Из-за денег. Она зарабатывала деньги на делишках Граншо с момента его исчезновения.
— Я знал об этом; но я за ней присматривал. Следил, чтобы она не зашла слишком далеко.
— Однако она зашла, не так ли? Она действительно зашла слишком далеко.
— Но это не значит, что она могла убить Полина; зачем ей вообще это делать? Она и так получила достаточно. — Мужчина говорил тихо, сквозь сжатые зубы, не угрожая, а, скорее, отчаянно боясь потерять контроль.
— Если она дочь своей матери, ей не бывает достаточно, и вам об этом известно. — Боннивал собирался сказать что-то еще, но Валери ему не позволила. — Как давно вы знаете, что она ваша дочь, мсье?
Боннивал закрыл глаза, затем откинул назад голову и посмотрел в вечернее небо.
— Поверить не могу; он опять тут!
Ричард подавился своим напитком, увидев в отражении окна Венсана Граншо, но на этот раз пересекающего площадь. Не успел он дойти до другой стороны, как еще один Венсан Граншо прошмыгнул в противоположном направлении. Боннивал вскочил, потянувшись рукой к пистолету. Но было уже слишком поздно, поскольку оба Граншо скрылись из виду до того, как он успел хоть что-то сделать, к тому же он отвлекся, когда видевшая все это Мари упала в обморок, прямо в руки Мелвила.