Ричард вылез из машины, непроглядный мрак поглотил его. Ван Кортлендт помог выбраться Френсис. Ричард обнял ее за плечи, и они побрели по густой траве. Машина плавно отъехала.
Впереди вырисовывалась «Лесная благодать». В конце дома мерцал огонек. Там находилась кухня. Окружавшие дом гостиницы были объяты безмолвием. В спальнях не горел свет, видно, постояльцы уже улеглись на покой. А любители танцев, наверное, давно околачивались на площадке, дорога оказалась пустынной.
В гостинице возле лестницы, как обычно, горел ночник. Нижние ступени были освещены. Поднявшись вверх, Френсис споткнулась в полутьме, замерла, но ничто не нарушило царившее в доме безмолвие, они без помех добрались до своей комнаты.
Ричард закрыл окна, зашторил их портьерами, зажег две свечки. Зажечь более яркий огонь он не отважился. Снаружи комната по-прежнему казалась погруженной во мрак. Френсис устало поглядела на кровать, никогда прежде она не казалась ей такой мягкой и опрятной. На спинке кровати висело изумительной красоты одеяние. Ричард тоже заметил его, и, прежде чем налить воды в стакан, остановился возле умывальника.
— Платье тебе впору, — сказал он, подавая Френсис стакан. — Откуда оно? — Он кивком указал на кровать.
— Фрау Шихтль хотела, чтобы я надела его на танцы.
С гримасой отвращения Френсис стащила измазанные пересохшей глиной носки. Ричард протянул ей влажную, пахнущую розовой геранью губку.
— Оботри лицо и плечо, — скомандовал он, налил в таз воды и поставил его возле стула. Помог ей снять порванные в клочья свитер и кофточку. Пока она мыла раненое плечо, он нежно купал ее ступни и ноги.
В дверь постучали. Послышался голос фрау Шихтль:
— Можно войти?
Оба растерянно переглянулись. Снова раздался негромкий стук.
Ричард едва не послал ее к чертовой бабушке, но вовремя сдержался. Этого им только еще не хватало. Надо промолчать, тогда женщина подумает, что ошиблась, и уберется восвояси. Дверь вместо этого отворилась. Ричард поднялся с колен.
Фрау Шихтль в растерянности остановилась.
— О, извините меня. Я не вовремя.
Она смутилась и хотела было уйти, но тут обратила внимание на ногу Ричарда… Затем посмотрела на Френсис, обернувшую полотенцем плечо, разглядела стоящий у ее ног тазик. Ричард не выпускал из рук губку, с которой капала на пол вода.
Фрау Шихтль вошла в комнату, быстро и бесшумно притворила за собой дверь. Ее доброе лицо омрачилось беспокойством и страхом. Она подошла к Ричарду, потихоньку взяла из его рук губку, встала на колени возле тазика.
— Вам следует помыть свою собственную ногу, герр Майлс. Такая ужасная рана. Я принесу вам горячей воды.
— Пожалуйста, не надо, нет времени, — сказала Френсис, и, посмотрев на Ричарда, прикусила губу. Так легко оступиться, когда ты утомлен и измучен.
Фрау Шихтль быстро подняла на нее взгляд. Поджала губы, но ничего не сказала. Аккуратно обтерла полотенцем ноги Френсис.
— У вас есть йод? — спросила она.
Ричард подал ей флакон, она слегка помазала Френсис колени.
— Теперь припудрим тальком эти царапины, их не будет видно.
Френсис благодарно улыбнулась, потом скорчилась от боли, когда фрау Шихтль помазала йодом ее рассеченное плечо.
— Мы заблудились в горах, — объясняла она старушке.
Фрау Шихтль сложила полотенце, убрала тазик с водой, повернулась спиной к Ричарду, когда тот начал спокойно раздеваться.
— Я так и знала, что-то произошло, — сказала фрау Шихтль. — Ваши приятели беспокоились. Они уехали несколько часов назад. А вы теперь не сможете сходить на танцы. В этом платье вы были бы такой славненькой. Мне очень хотелось увидеть вас в нем.
— И я бы с удовольствием его поносила, — сказала Френсис и взглянула на Ричарда. Этот наряд ей очень понравился. — Мы еще можем сходить потанцевать.
— Вам надо лечь в постель.
Френсис покачала головой. Фрау Шихтль быстро перевела взгляд с Ричарда, надевшего чистую рубаху и шорты, на Френсис, рывшуюся в ящиках комода.
— Я думаю, с вами беда приключилась, — наконец неторопливо сказала она.
Ричард промолчал. Он рассовывал по карманам своей твидовой куртки деньги, кредитную карточку, паспорт. Пытался сообразить, как бы им поудобнее уйти из этого дома… Если связать фрау Шихтль, заткнуть ей рот кляпом и запереть ее в комнате, но эта мысль показалась ему омерзительной. А что еще оставалось делать?
— Я сразу об этом подумала, как только сюда вошла. Вы так тихонечко поднимались по лестнице. И в комнате было тихо.
Френсис натянула на себя платье, причесала волосы, смазала кремом и попудрила синяк на лбу, повернулась к фрау Шихтль. Та огладила свой фартук.
— Оно такое красивое, фрау Шихтль. Может, я измажу его… может, не надо его надевать?
Фрау Шихтль покачала головой.
— Теперь это ваше платье. Мне оно ни к чему. — В ее голосе прозвучала тихая грусть, мысли смешались.
Ричард улыбнулся в душе, заметив, какой нескрываемой радостью засиял взор Френсис. Даже в такую минуту она оставалась женщиной. Он сложил костюм для Смита, взял носки, рубашку и галстук.
— Вы уезжаете? — спросила фрау Шихтль.
— Мы уезжаем, — ответила Френсис.
Фрау Шихтль направилась к двери. Ричард напряженно за ней следил. Печальная улыбка на лице старушки была доброй и приветливой.
— В дороге вам понадобится еда, — сказала она. — Это все нацисты?
Френсис кивнула.
— Я так и знала. Лишь только этот грубиян ворвался сюда сегодня вечером… Когда же перестанут ловить простых людей? Они не должны вас схватить… достало с них и моей дочери. Вам есть куда ехать?
— Мы спасемся, если поторопимся, — тихо произнес Ричард. Он суетился, как пчелка. Быстро помог Френсис уложить в сумку коробочку с кремами и помадами. Как будто бы ничего не забыли.
Вновь заговорила фрау Шихтль:
— Когда будете уходить, загляните на кухню, там есть задняя дверь. Я дам вам сыру и хлеба. Желаю вам удачно добраться до более безопасной станции.
— Мы не можем вас отблагодарить, — сказал Ричард.
— Пустяки. Я всего-навсего возвращаю долги людям, которые могут отомстить за мою дочь.
— Ради вашей собственной безопасности, фрау Шихтль, помните, вы нас не видели. Слышали, как мы возвратились, а потом снова ушли. Вы думали, что мы пошли на танцы. Может, это платье вам самой подойдет?
— Нет. У меня много таких, да и времени минуло немало с тех пор, как дочка последний раз была здесь. Я уж позабыла, когда наряжалась в эти наряды. Через пару минут буду вас ждать у задних дверей.
Дверь в спальню тихонько затворилась.
Френсис, казалось, была готова разреветься. На кровати возле кофты ручной вязки валялся шарф, она повязала его на голову, затянула узлом под подбородком. Застегнула на все пуговицы жакет из белой шерсти. Подошла к зеркалу, теперь она уже полностью справилась со своими эмоциями. Придирчиво себя оглядела.
— Нормально, — только и сказала она.
Ричард кивнул, сунул под мышку пакет с одеждой. Нахлобучил на голову единственную приличную шляпу. Они оглядели комнату; глаза у Френсис заблестели, когда она посмотрела на чемодан, которым так восхищался в Инсбруке Йоганн. Это было приданое Ричарда. Когда они спускались по лестнице, попеняла себе в душе за странное пристрастие к некоторым вещам. Может, фрау Шихтль позволят приберечь этот чемодан — впрочем, кому ведомы капризы местного гаулейтера.
В гостиной по-прежнему горел свет, но шторы были опущены, они смело миновали гостиную и направились на кухню. Было темно, задняя дверь была отворена, на небе мерцали звезды. Притаившись во мраке, стояла фрау Шихтль, она без единого слова протянула им большой сверток. Они ничего не сказали, только обменялись долгим и крепким рукопожатием… И ушли.
Они быстро побрели по траве, хоронясь, насколько это было возможно, в тени домов и деревьев. Вышла луна, деревенские лужайки засеребрились и стали опасными. Издалека долетали звуки скрипки и концертино.
Они подошли к крайней гостинице. Она стояла далеко от дороги, ее окружал тщательно ухоженный сад. Они воспользовались его тенью и радовались, что разросшиеся кусты надежно скрывают их от непрошеных глаз… Вскоре они вышли на дорогу, двигались бесшумно, как только могли. Ричард помнил, Смит говорил что-то насчет деревьев. Вот и покрытая травой поляна. Сейчас их отчетливо можно разглядеть, надо поскорее скрыться под сенью деревьев, но тут нетрудно и просчитаться. Щемящая пустота охватывала душу здесь, на белесой дороге, по одну сторону которой серебрилась трава, а по другую в бездумном спокойствии шелестело мелкими всплесками озеро. Неистовое желание охватило его. Ему хотелось как можно быстрее преодолеть неприкрытое место, он едва удерживался, чтобы не побежать. Неожиданно послышался гул разогретого двигателя. Не успели они подойти, как из густой тени деревьев навстречу им, раздвигая траву задним бампером, высунулась машина. Открылись дверки, и супругов подхватили нетерпеливые объятия. Машина рванулась вперед, послышался возглас Форнлея: — Хорошо сработано!
Светила луна, темнота в машине рассеялась. Смит кивком головы выразил Френсис свое одобрение.
— Вы не зря потратили время, — сказал он и приступил к осмотру принесенной ему одежды.
— Благовония? — спросил он.
— И еда, — ответила Френсис. Она раскрыла сверток и разделила пищу.
Атмосфера в машине стала иной. Ван Кортлендт, не отрывая глаз от дороги, усердно жевал и обменивался прибаутками с Френсис. Форнлей по просьбе Смита достал фонарь и приладил его, готовый в любую минуту, когда понадобится, дать освещение. Ричард помог Смиту стащить одежду. Он многозначительно посмотрел на Форнлея, когда из-под рубашки обнаружилась испещренная кровавыми шрамами спина Смита. Но Смит не заметил этого взгляда. Надевая на себя новый костюм, он беззаботно насвистывал. С помощью Ричарда ему удалось преодолеть затруднения, однако с рубашкой пришлось повозиться. Одна рука у него затекла, на плече красовался лиловый, похожий на студень синяк. Одежда оказалась ему немного просторной, но, вп