Павел Неклюдов, Homo, Тау Хромой Черепахи — Рой-72
— Да вы с ума посходили! — разорялся генерал Титаренко. — Кто отдал команду стрелять?
— Дежурный, капитан Седых.
— Какого хрена?
— Но, генерал, этот корабль ускользнул от нас… И вдруг вернулся… Мы не можем отслеживать его треки… Вдруг бы он опять ушел за барьер?
— А вдруг это другой корабль? Вдруг это Рой? Да нас на атомы разнесут, если мы напали на Рой, понимаешь это, капитан, или нет?!
— Господин генерал, это тот самый корабль. Мы поставили метку перед его уходом.
— Ага! Вы еще скажите, что успели считать метку до залпа!
— Виноват, господин генерал… Метку мы считали после залпа. Но это тот корабль. Значит, мы рисковали не зря. И у нас в руках теперь корабль Роя, оборудованный последним икс-приводом.
— По десять суток ареста всей вахте, — отрезал генерал. — И радуйтесь, потому что вам еще повезло… Раздолбай, вашу мать…
Генерал подумал, что десять суток ареста — рай по сравнению с тем, что устроит ему командующий. Это здесь, на Тахче, генерал Титаренко царь и бог. Однако колония есть колония, она зависима от метрополии, и если генштаб на Селентине решит, что Титаренко провинился… Плохо, в общем, будет.
Подумав некоторое время, генерал вызвал капитана малого крейсера «Вагрант».
— Семен? Титаренко… Вот что, возьми-ка ты э-э-э… добычу сегодняшнюю в тактический трюм, погрузи исследователей и уберись куда-нибудь к черту на рога в рэндом-режиме. Чтоб даже я не знал куда. И пока привод не отмонтируют, сиди тихо, как мышь в норе. Даже тики не отдавай на следящую. Разумеешь?
— Разумею, господин генерал, — отозвался Семен Куксе-вич, самый молодой капитан эскадры, приданной Тахче. — Пока, кстати, все тихо, на ключевых станциях Роя не отмечено особой активности.
— Ее и не отметят. Просто у Черепахи вынырнет флот. Как всегда без предупреждения. И полетят из нас перья…
— Исследовательскую группу подбирать с Ориона? Или с поверхности?
— С Ориона. Там, кстати, не только наши, есть и гражданские. Пожестче с ними, никаких сеансов с семьями, никаких писем и видеомостов.
— Есть. Разрешите выполнять?
— Выполняй…
В результате именно этого диалога Павел Неклюдов, спе-циалист-ксенотехник, был поднят с постели на три с половиной часа раньше обычного. Верещал не будильник, как ему спросонок показалось, а модуль экстренной связи. Все еще во власти дремотного полуреального состояния, Павел нашарил клавишу ответа.
— Полундра, Паша, — сказал модуль голосом Шеманихи-на. — Командировочка. На сборы пятнадцать минут, за тобой послали ослика. Из вещей бери только приборы, ну и тревожный чемодан, конечно.
— А чего стряслось-то? — Павел сразу пробудился и сел на койке, коснувшись ступнями холодного пола. — Только вкратце.
— Шарик Роя вернулся. Ну, наши вояки по нему сразу нейтронщиной и долбанули. Почти час уже торчит в нашей зоне и драпать не собирается. Рядом уже «Вагрант» вьется и техничек целая туча. По-моему, на нас повесят взлом охранных систем и запоров, а потом скорее всего и корабельный комп. Ты вставай-вставай, — поторопил Шеманихин. — Пятнадцать минут — это не так много.
— Ладно, не сикутись. Встаю, — буркнул Павел и побрел в сторону удобств.
В дверь стали ломиться минут через семь-восемь, когда он уже в штанах и кроссовках, согнувшись, стоял у рукомойника и чистил зубы. Со щеткой в зубах Павел пошел открывать. Молоденький сержант военно-космических сил бодро сунул руку к козырьку кепи:
— Сержант Угрюмцев, господин техник! Ваш ослик внизу! Путевые введены, просто запускайтесь и езжайте!
— Шпашипо! — не вынимая изо рта щетки, поблагодарил Павел. — Шейшаш!
Сержант радостно убежал, а Павел вернулся к рукомойнику.
Еще через две с половиной минуты полностью одетый Павел Неклюдов спускался в лифте на транспортный уровень. В руке у него имелся тревожный чемоданчик, на плече — спортивная сумка радикально алого цвета.
Ослик действительно ждал у входа в жилой сектор. Пристроив вещи на багажнике, Павел оседлал ослика, запустил двигатель и включил режим авто.
Все. Теперь даже за руль можно не браться. Ослик бодро покатил вперед, по вложенному в память маршруту.
До ближайшего шлюза было рукой подать — техников, которые сотрудничали с военными, специально так селили. Чтобы чуть что — и мгновенно на взлет, на задание…
Откровенно говоря, подобный вызов на памяти Павла случился впервые. Впервые за семь… Хотя стоп! Какие семь? Уже почти восемь (идет же время!) лет. Ну, если не считать ежеквартальных учебных тревог.
Вот смешно: во время учебных тревог «задание» всегда хранится в тайне и сообщается, только когда тревожные группы занимают штатные места в кораблях и имитируется старт, полет и собственно задание.
При первом же реальном (не боевым же его называть?) вылете суть задания Павлу сообщили буквально в первые секунды. При вызове.
Смешно. Разучились воевать люди. Разучились.
А ведь когда-то умели. Когда-то вооруженные древними пукалками люди больше стандартных суток отражали атаки чужих. На планете Волга, двести лет назад. А потом так встряхнули флот чужих, что тем ничего не осталось, кроме как принять людей в союз. Павел прекрасно знал историю событий у Волги, поскольку его предки жили именно там. И впоследствии его прапрапрабабка вошла в команду легендарного звездолета Ушедших.
Прапрапрабабку звали Вероника Стародумова, и она была навигатором в вахте Михаила Зислиса — личности, известной любому человеку. Павел вволю насмотрелся старых голографий и наслушался семейных преданий, позже научившись вычленять реальные факты и события из обросших небылицами баек. Но даже со скидкой на поздние напластования, дань фантазии рассказчиков-предков, было ясно, что события у Волги и противостояние корабля Ушедших объединенному флоту союза — события более чем неординарные и что в результате этих более чем неординарных событий история Галактики сложилась именно так, а не иначе.
Для людей существующий расклад получился самым выигрышным. Впрочем, Павлу хватало ума не слишком доверять распространенному мнению: сравнивать все равно было не с чем. Да, ему тоже КАЗАЛОСЬ, что люди выиграли. Но сие еще не значит, что все не могло сложиться еще удачнее.
Шеманихин уже был в накопителе — разговаривал о чем-то, по обыкновению горячо жестикулируя, с долговязым лей-тенантом-финном, носящем на редкость непроизносимую фамилию. Павел про себя называл финна Опохмеляйнен за то, что у него всегда можно было незадорого разжиться казенным спиртом.
— Привет, — поздоровался Павел.
— Привет, — ответил Шеманихин и умолк. Жестикулировать он тоже перестал.
— Тегѵе, — отозвался Опохмеляйнен, но как-то вяло. Видно, Шеманихин даже его, законченного флегматика, успел изрядно утомить.
— Привет, ребята. — Павел кивнул группе парней-физи-ков, зевающих у закрытого шлюза.
Физики, не переставая зевать, поздоровались.
— Что тут у нас? — Павел решил занять Шеманихина, потому что тот вроде бы снова навострился насесть на несчастного лейтенанта.
— Короче, — зашептал Шеманихин, — помнишь утренний шухер, когда со следящей капнули, будто приперся перевертыш на корабле Роя? Ему даже на хвост толком сесть не успели — он заглянул в какую-то лавчонку, купил драйв-привод под оптические диски нашего стандарта и тут же убрался.
— А что ж его у корабля не спеленали? — поинтересовался Павел.
— А он и не стыковался. Оставил корабль чуть в стороне, сам дотянул на пешеходке, а корабль, зараза, за барьер услал. А потом, когда снова на пешеходке покинул Орион, вызвал. Причем совсем в другом месте. Опередил он наших вояк, ненамного, но опередил. Сам знаешь, техника Роя за барьером недоступна… Единственное, что успели, — это подвесить изотопную метку к обшивке.
— И что, у него хватило глупости вернуться?
— Именно так! На следящей все с кресел попадали, когда он вернулся. Кто-то из вояк спутниковой вахты сгоряча саданул нейтронным импульсом, причем мощность дал фактически предельную. По-моему, на борту даже бактерии не выжили, если они там были. Проверили метку — оказался утренний визитер.
— Так стреляли до того, как считали метку? — удивился Павел.
— Ага.
— Идиоты, — вздохнул Павел. — Ты не знаешь, почему военные такие идиоты?
Шеманихин осклабился:
— Знаю! По умолчанию.
Опохмеляйнен искоса взглянул на него, но смолчал.
Тем временем прибывал народ; отворили шлюз и стали всех из накопителя перегонять в пристыкованный к пирсу транспортный бот.
Исследователей насчитывалось двадцать шесть человек; ксе-нотехников среди них было двое. Шеманихин и Неклюдов. Остальные представляли официальную науку, общую. И только они двое специализировались на чужих технологиях. В частности, специальностью Павла Неклюдова была техника свайгов и Роя. Правда, специалист по технике Роя от любого другого ин-женера-техника отличался только тем, что не мог питать беспочвенных иллюзий и точно знал, что людям о технике Роя не известно абсолютно ничего. Рой делал свои машины по принципу черного ящика. Будучи вскрытыми, машины Роя работать прекращали, а иногда и самоуничтожались.
— И что теперь? Согнали нас и думают, будто мы им раскусим секрет икс-привода? — продолжал допытываться Павел, уже сидя в кресле бота.
— Конечно. — Шеманихин в соседнем кресле всплеснул руками. — Икс-привод Роя нам в руки еще не попадал.
Павел задумчиво пожевал губами:
— Так, говоришь, на этом корабле прилетел перевертыш?
— Ага.
— Хм… Странно. — Павел действительно был удивлен. Он не помнил, чтобы Рой сотрудничал с расой перевертышей. До сих пор Рой ограничивался официальными контактами только с высшими расами — а’йешами, свайгами, азанни, цоофт и в какой-то мере — людьми. Но с людьми в меньшей степени, нежели с давними партнерами по союзу. Бывших сателлитов высших рас Рой с завидным постоянством игнорировал, предоставляя контактировать с ними остальным. Собственных сателлитов — расу сенахе — Рой прекратил опекать по-старому сразу же после вступления в союз людей и оставил сенахе барахтаться в разросшейся до размеров Галактики помойке самостоятельно. Те побарахтались и, в общем, выплыли: ныне они, вместе с дрра, считались одной из самых благополучных и перспективных молодых рас.