м человек, который бы разбирался в этой мобильной груде мусора.
Я взглянул на полдюжины грузовиков и багги, которые мы имели, расставленные грубым кругом для лучшей защиты и покачал головой.
— Это действительно будет чудом.
— Что-то нам обеспечит Омниссия, по случаю, — сказал новый голос, и я немного развернул голову, замечание сделала молодая женщина, стоящая в паре шагов за Тайбером.
Ее черты лица были утончены голодом, как и у других жалких бедняг, которых мы спасли, но ее глаза были до сих пор живы и улыбались, отсвечивая огоньком горящего города.
Отсветы окрашивали ее волосы и цвет лица, которые, как я разглядел днем, были поразительно прекрасны, тусклый оранжевый свет, который так же окрашивал ее простую и грубую робу, вспыхнул, отразившись от шестеренки на цепочке, вокруг ее шеи.
Хотя мы ни разу с ней не встречались до этого, в ней было что-то такое смутно знакомое, и когда она шагнула ближе и протянула руку, я понял, что она имеет больше чем мимолетное сходство с сержантом.
— Технопровидец Фелиция Тайбер, к вашим услугам.
— Тайбер? — спросил я, подняв бровь и взглянув на сержанта, когда пожимал протянутую руку.
Она была холоднее, чем я ожидал, мозолистой от инструментов и совершенно своеобразной.
Но техножрецы не склонны заменять свои органы аугметикой, до тех пор, пока они не поднимутся по иерархии.
Тайбер выглядел несколько смущенным, и из-за румяного света далекого пожарища, я так и не смог определить — покраснел он или нет.
Он закашлялся.
— Моя сестра.
— Я вижу, — ответил я, начиная подозревать, что его намерение спасти гражданских было не полностью продиктовано буквальным следованием моих приказов.
У меня не было возможности это доказать, и так как я нуждался в нем, чтоб добраться до своего полка целым, то я решил просто не думать об этом.
Я развернулся к женщине.
— Похоже нам обоим есть за что благодарить твоего брата.
— Я бы сказала, что нам это предстоит еще выяснить, — ответила она, и на ее лице появился намек на улыбку.
— Сначала я бы взглянула на эти аппараты.
Она повернула голову в сторону ближайшего и задумалась на секунду.
— У грузовика с этим намалеванным желтым черепом, определенно что-то не так с трансмиссией.
— Вы можете определить это, прямо отсюда? — спросил я, интересуясь, был ли ее глаз аугметикой, хотя он выглядел достаточно реалистично.
Немногие техножрецы, которых я встречал до этого времени (да и остальные, которых встретил позже), явно слишком любили свои усовершенствования, чтоб делать их похожими на натуральные органы, вероятно полагая, что чем меньше они будут похожими на человека, тем ближе они станут к своему Богу-машине.
Фелиция потрясла головой.
— Я на нем ехала. И моя задница до сих пор отбита.
Механодендрит вылез из складок ее робы и схватил один из батончиков базового рациона из моего кармана (о которых я совершенно забыл).
Она усмехнулась, развернула его своей натуральной рукой и начала с наслаждением жевать.
— Как долго нам еще здесь стоять?
Я пожал плечами, сбитый с толку.
— До рассвета, я полагаю.
Я взглянул на Тайбера, и он кивнул в подтверждение.
— Около шести часов, — дополнил он.
— Тогда мне лучше заняться ей.
Фелиция бодро зашагала, чем вызвала каскады огненно красного песка.
— Есть ли тут хоть какие-то инструменты?
— Спроси Юргена, — ответил я.
Если кто-то и мог добыть то, в чем она нуждалась, то это был только он.
Я развернулся к Тайберу.
— Твоя сестра, — сказал я медленно. — Она не типичный техножрец, не так ли?
Сержант выглядел смущенным.
— Ей нравится чинить предметы. Всегда нравилась, поэтому мы поняли, что это ее призвание. Она обычно проводит все свое свободное время в святилище Механикус, медитируя над частями машины.
Его выражение лица посветлело, видимо вспомнил лучшие времена, и я напомнил себе, что из всей их семьи остались только они двое.
— Мы так были горды за нее, когда она приняла святой обет. Но она не слишком хорошо училась в семинарии.
— В это сложно поверить, — ответил я.
Я всегда хорошо мог судить о характере человека, возможно потому что прятал свои собственные черты, что и сделало меня таким искусным в чтении других, и это чувство подсказало мне, что Фелиция всегда искренне была вовлечена, во все, что делала.
Это, как оказалось, была проблема.
Тайбер встряхнул головой.
— Она никогда не понимала теологическую сторону вещей, а это несколько препятствует продвижения в Механикус. Так что они сказали ей, что придется остаться технопровидцем на всю жизнь.
— Ну, существуют вещи и похуже, чем быть технопровидцем, — ответил я. — Гвардия развалится без них.
— Я знаю.
Тайбер с сожалением кивнул.
— Да и она вроде бы счастлива. Просто это немного стыдно, вот и все.
— Мы все служим Императору, как можем, — процитировал я, как-будто это было глубоким пониманием, а не цитатой из моей печеньки с предсказанием[58], и Тайбер кивнул.
— Тогда я думаю, я начну организацию отделений ополчения, — сказал он.
К моему удивлению, я выкроил пару часов на сон после этого разговора, и, проснувшись, обнаружил, что орки необъяснимо не устроили резню ночью, и все выглядело более организованно.
Юрген впихнул мне кружку рекафа и булочку с ломтиком соленого грокса, и я благодарно принял пищу.
Солнце только начинало выглядывать из-за горизонта, и воздух в пустыне до сих пор был прохладен.
— Они вас ждут, сэр, — он информировал меня так, будто я понимал, о чем идет речь, и я кивнул, потягивая горький напиток и согревая свои руки о кружку.
— Хорошо, — сказал я. — Кто и для чего?
К счастью мой помощник часто видел меня утром дезориентированным, иногда усиленным похмельем, чтоб устранить непонимание на ходу.
Я принял вторую кружку рекафа и попытался распутать бардак в своей голове.
— Сержант Тайбер, — уточнил он. — У него отчет относительно защитных мер. И эта техножрица. Она хочет поговорить о машинах. Об одной из них, вероятно. И она хочет разобрать ее на запчасти. Еще парочка гражданских, которая думает, что может быть в чем-то полезна.
— Понял, — ответил я, понимая лишь отчасти.
— А они что-нибудь говорили об этом чем-то, в чем они могут быть полезны?
Зная Юргена, он, скорее всего, был чрезвычайно вежлив, пока они говорили с ним, и скорее всего, раз он не продолжил, это было индикатором того, что он точно знал, чем они могут быть полезны.
— Человек, назвавшийся Ариоттом, думает, что может быть полезен в медицине.
Мое настроение улучшилось.
По правде говоря, это была хорошая новость.
— И дорожный рабочий Колфакс, провел много времени в пустыне до прихода зеленокожих, сказал что кое-что знает об условиях существования здесь.
— Это может быть полезным, — согласился я.
Я поправил фуражку, и вычистил с шинели песок и остатки орков.
— Давай посмотрим, что они скажут.
Встреча произошла, по большому счету конструктивно, хотя добраться до них было труднее, чем я ожидал.
Со смутным чувством беспокойства я прошел через вертящуюся толпу беженцев, которая в большинстве своем только начинала шевелиться.
Когда я проходил, почти все, за редким исключением, поворачивались посмотреть, что-то бормоча друг другу, на их исхудавших и грязных лицах было какое-то благоговение.
Запах, мягко говоря, перебивал любой, так что я первый раз, с момента нашей первой встречи, обернулся через плечо, чтоб убедиться, что Юрген по-прежнему сзади.
— Комиссар! — женщина, неопределенного возраста, но скорее всего достаточно молодая и здоровая, чтоб пережить недели пленения орками, бросилась к моим ногам, почти сбив меня. Это был бы почти идеальный блок передачи в скрамбол.
— Император благослови вас на века!
— Да будет благословенно имя Императора, — подхватила в ответ кучка идиотов.
Я старался отцепить ее как может мягче.
— Спасибо, — ответил я, сдерживаясь. — Это было приятно. Благослови вас тоже.
Я наконец-то отцепил ее, оставив сидеть на песке в экстазе, с разинутым ртом.
— Благословение, — сказала она.
Группа беженцев, чуть менее одурманенных, чем остальные пошли к ней, чтоб помочь.
Я встряхнул головой.
— Я всего лишь солдат, — сказал я.
— Если вам нужно благословение, то вам нужен священник.
К счастью, его было легко найти: он был первым же ярким пятном, попавшемся мне среди этого человеческого хаоса.
Однако такая очевидная демонстрация скромности привела к противоположному результату. Хор похвал и одобрений только усилился, казалось к нему присоединились все мужчины и женщины лагеря.
В конце концов, пытаясь сохранить свое здравомыслие, я поднял руки чтоб призвать к тишине. Если честно, то скорее с надеждой, чем с ожиданием.
Но к моему удивлению, вся вонючая толпа сразу стихла.
— Вы оказываете мне слишком много чести, — сказал я, при этом больше всего желая где-то уединиться, чтоб спокойно прикончить свой рекаф и подумать, что делать дальше. — Если вы кого и должны благодарить, то это ваших солдат СПО.
Пусть идут и донимают Тайбера, в конце концов, это было его ошибкой.
К сожалению, как обычно, чем больше я пытался преуменьшить свой вклад в прошедшие события, тем больше захватывал умы своей аудитории.
А ведь я должен был ожидать такой реакции, поскольку проделывал это уже много раз специально.
Видимо, всему виной была усталость, притупившая мое остроумие.
Приветственные крики усилились, и я смог заставить их замолчать только снова подняв руку.
— Сейчас я должен идти, и заняться, гм, военными делами, — сказал я неубедительно. — А вас ждет завтрак.
Как я и надеялся, перспективы еды было достаточно, чтоб полностью отвлечь их внимание от меня, и я смог добраться до остатков грузовика, возле которых меня ждали Тайбер и остальные, без дальнейших приключений.