Но этот случай звезды, скорее всего запомнят надолго.
Гигантский корабль в форме плоской восьмигранной призмы застыл во мраке и бестелесности вакуума – он был таким громадным, что язык не поворачивался назвать его пылинкой на ладонях вселенной. Впрочем, у звезд не было языка.
А вокруг него сгрудились тысячи кораблей помельче – самых разных. В форме торов, пяти– и семиугольников, в форме идеальных шаров, эллипсоидов, цилиндров… В отдалении роились светящиеся продолговатые коконы – их тоже насчитывалось много тысяч.
Такого столпотворения не помнили даже старейшие из звезд – тусклые багровые гиганты, чей свет несется сейчас сквозь пространство в соседних галактиках.
Разумные решали свои суматошные сиюминутные дела.
43. Михаил Зислис, старший офицер-навигатор, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
Ровно в полдень в навигационную рубку влился Курт Риггельд. Смена.
– Ну, я пошел, – с сожалением сказал Зислис и велел своему скафандру отключаться от системы.
Мир сразу поблек и сжался до жалких размеров, исчезло эйфорическое осознание собственной мощи; Зислис перестал чувствовать корабль и коллег на смене – в самых разных частях корабля. Чмокнув, разделил створки мягкий шлем, разошелся шов на груди, и по коже напоследок прогулялся прохладный вихрь.
Зислис до сих пор не понимал, почему из склизкого и влажного чрева скафандра человек выходит сухим и чистым. Но помнил, что стоит подключиться к кораблю, как понимание тут же возникает словно по мановению волшебной палочки.
Все. Он снова просто Михаил Зислис, человек без дома и родины, а вовсе никакой не старший навигатор гигантского и могучего корабля. Навигатором он становится только когда через чудо-скафандр сливается с кораблем. Без этого – он не более чем таракан, забравшийся во внутренности компьютера.
«Жаль все-таки, что Рома ограничил вахты… – подумал Зислис, одеваясь. – Скучно без них…»
Экипаж «Волги» (а как еще люди могли назвать корабль, которому теперь суждено стать их домом?) рвался на вахты. Независимо от уровня доступа – Рома когда-то сравнил это с наркотиком.
Зислис нахмурился. А вдруг – правда? Он как-то вскользь обсуждал этот вопрос с Суваевым и Фломастером, но всякий раз заступая на вахту забывал дотянуться до медотсека или биолабораторий чтоб провентилировать этот вопрос в подробностях. Конечно, по отключению от корабля Зислис позабыл бы подробности и перестал бы их понимать, но главное – результат – неизбежно остался бы в памяти. И можно было бы судить – опасно это как настоящий наркотик, или неопасно.
– Приятной вахты, Курт! – пожелал Зислис и в который раз посетовал, что не может услышать ответа. Впрочем, Риггельд не поленился активировать внешнюю акустику.
– Спасибо, Михаэль.
Больше Риггельд ничего не сказал.
Зислис вышел из рубки и шагнул на транспортную платформу. Кто-то из транспортников, находящихся на вахте, тотчас оживил платформу и погнал ее вглубь корабля, к офицерскому сектору. Зислису даже не понадобилось ничего говорить – все знали, где живет старший навигатор.
Он снова пропустил момент прыжка. Рубку и офицерский сектор по прямой разделяли четырнадцать километров, но платформы никогда не преодолевали их полностью. Максимум – первый километр. А потом платформа вместе с пассажирами вдруг оказывалась у финиша, метров за триста, и ни разу еще Зислису не удалось отследить прыжок.
Но время экономилось.
Впрочем – что его экономить? Очередную вахту такие прыжки все равно не приблизят…
Соскочив с платформы Зислис свернул к офицерскому бару – пообедать. Еще с порога он заметил Суваева и Фломастера, сидящих в самом дальнем углу – последнее время они много общались. Оба цедили пиво и тихо что-то обсуждали.
– Привет, заговорщики! – весело поздоровался Зислис. Легкое чувство подавленности от расставания с кораблем успело притупиться и рассеяться на задворках сознания.
Суваев коротко кивнул, насупив брови; Фломастер проворчал, словно бы нехотя:
– Здравия желаю…
Зислис вдруг понял, что они перед этим говорили о чем-то важном, и он им своим безмятежно-веселым тоном сбил весь настрой. Словно бы обесценил сказанные слова.
– Вы я вижу не просто так языки чешете, – уже сдержаннее добавил Зислис. – Если мешаю, могу сесть в сторонке…
– Нет уж, – буркнул Суваев. – Садись, раз пришел. Сейчас остальные подтянутся…
– Кто – остальные? – Зислис поднял брови. Без всякой задней мысли брошенное слово «заговорщики» неожиданно как нельзя точнее подошло к ситуации.
– Увидишь.
Суваев умел быть кратким.
Пожав плечами, Зислис уселся рядом с Фломастером и наугад набрал код на сервисном пульте. Не прошло и двух минут, как прилетел уставленный тарелками поднос. Кто-то на вахте камбуз-модуля старался сейчас для всех. Для всех, кто не на вахте. В любом из десятков разбросанных по всей «Волге» баров можно было вот так же придти, сесть за столик, набрать код и всласть пообедать. Или надуться пива.
Зислис сначала думал, что шальная волжская братия (из завсегдатаев «Меркурия») навеки обоснуется в подобных местах и на вахту их под стволом бласта не загонишь. Дудки! Таинство единения с кораблем манило всех – от Ромки Савельева с его капитанским допуском до новосаратовского дурачка Фарита с нулем на ладони. Какую работу выполнял Фарит на вахте – Зислис до сих пор не понимал, но корабль эту безгрешную душу не отвергал, принимал наравне со всеми. Что-то в этом было глубинное, затрагивающее самые начала человеческого сознания. Даже бывшие бандиты на вахте не просто растворялись в безграничном естестве инопланетного крейсера. Они работали. Вдыхали жизнь в бортовые системы, во все, сколько их есть.
Если бы Зислис никогда не влезал в биоскафандр, он бы нипочем не поверил. Но он на себе знал: ворочать послушной мощью на вахте – неизмеримо более захватывающая штука, чем просто висеть, оцепенев, в виртуальном мире корабельной сети. Чувство долга или любые другие моральные принципы здесь ни при чем – сроду не имелось у волжских бандитов никаких моральных принципов. Просто вахта на «Волге» – сродни сексу или спиртному. Притягательно и не надоедает, если не злоупотреблять.
А злоупотреблять не позволял капитан, хотя не всем это на корабле нравилось.
Вскоре пришли Юлька отчаянная и Яна Шепеленко. Зислис, признаться, не ожидал их увидеть. Девушки молча уселись за стол, кивнув Зислису.
И вдруг Зислис начал догадываться. Суваев – старший офицер-аналитик. Фломастер – старший канонир. Юлька – старший пилот. Яна – старший информатик. А сам Зислис – старший навигатор.
Не хватало только капитана. Высшая каста. Пятерка старших офицеров высшего ранга.
Вообще-то на «Волге» было еще двое из старших – Прокудин и Мустяца, транспортник и сервис-инженер. Но эти двое рангом все же пониже. По важности выполняемых задач.
– Ну, – сквозь зубы сказал Суваев, – слушайте.
«Точно, заговор», – подумал Зислис, приготовившись внимать. Он даже об обеде временно позабыл.
– Помните, я говорил, что Рома что-то от нас скрывает?
Действительно, Суваев пару раз намекал, что уважаемый капитан не все выкладывает своим офицерам. Не то, чтобы Ромке не доверяли… Просто чувствовалось – на него что-то давит, а делиться он почему-то не хочет.
– В общем, дела такие: я решил пошарить в информатеке насчет влияния биоскафандров на человеческий организм. Первое – я выяснил, что раздела «влияние на человеческий организм» просто не существует. В принципе. Существует только раздел «влияние на живые организмы», причем не уточняется – белковые ли. Раздел закрыт, для доступа требуется индекс не ниже капитанского.
«Вот оно что, – понял Зислис. – Это Паша взялся бунт экипажа с невысоким доступом предотвращать… Ню-ню.»
После первого и единственного пока боя капитан Савельев своею капитанской волей резко ограничил число вахт. Без объяснений. В рубках и дежурках, рассчитанных на десяток-другой операторов, теперь дежурил только один. Лишь для того, чтобы поддерживать корабль в боевом, рабочем и жилом состоянии. Понятно, что лихой волжский люд только посмеялся с такого приказа. Никто из директората или молодчиков вроде Плотного и не подумал подчиниться. Биоскафандры притягивали людей не хуже, чем валериана – котов. Но вдруг выяснилось, что корабль верен капитану. И не подключает больше одного скафандра к системе. На Ромку попытались шумно наехать, но корабельные роботы живо утихомирили особо ретивых. Попробовали наехать на управление роботами – но Фломастер открыто заявил, что он и его канониры (в основном, народ из патруля, уважавший Фломастера еще со времен до нашествия инопланетян) держат сторону капитана, а кода попытались наехать и на канониров тоже, пошла срабатывать превентивная блокировка и прочая шустрая машинерия корабля. В общем, бунтарей мигом водворили в закрытый сектор, дали прочухана хорошей дозой слезогонки и оставили поразмыслить.
Уже на следующий день бунтари дали слово больше не поднимать шуму, живо установили очередность вахт и все вроде бы успокоилось. Краем уха Зислис слышал, что очередность вахт была составлена некорректно, дабы те, кто посильнее, получали доступ к биоскафандрам почаще, но корабль мгновенно выправил этот перекос. Как и раньше – ничуть не церемонясь. А поскольку практически все бандиты почему-то были отобраны кораблем в один и тот же транспортный сектор, то и разбираться им чаще приходилось промеж собой, а значит вчерашние старатели и работяги избежали назойливого внимания с их стороны.
Свободные от вахты отирались в кабачках, пили пиво, затевали драки и мелкие разборки – но опять же в основном между собой. До крупных не доходило. Корабль не позволял.
В общем, экипаж развалился на три достаточно четко очерченных группы и на нейтральное большинство.
В первую группу входили старшие офицеры и вообще почти все с высоким доступом – бывшие звездолетчики, работники космодрома и станции наблюдения, патрульные, кое-кто с Манифеста.