– Ну и что – доступ? Самохвалов вполне способен на какую-нибудь пакость. Или этот… как его… Осадчий. И вообще Яна права, – проворчал Суваев. – Лучше присматривать за директоратом. Не похожи они на дураков – видал, что в жилых секторах устроили? Я в какой-то бар вчера зайти пытался – так у меня деньги требовать начали! Пока бармен не узнал, не пускали…
Фломастер только головой покачал.
– Ну, ладно, – примирительно сказал Зислис. – А Рома об этом знает?
– Понятия не имею, – ответила Яна. – Именно поэтому я и хотела с ним поговорить.
– Кстати, – оживилась Юлька отчаянная. – А кто-нибудь знает зачем мы здесь торчим? Я ожидала, что Ромка начнет выбирать планету вроде Волги…
– А ты бы согласилась добровольно сойти с корабля? – чуть наклонив голову поинтересовалась Яна. Взгляд у нее сделался снисходительный. Так взрослые на детей смотрят.
Юлька пожала плечами:
– Ну… Не сейчас, наверное.
– Вот именно. Никто с корабля не сойдет. Все хотят на вахты. А Рома чего-то ждет.
– Чужих он ждет, – пояснил Фломастер. – Дома мы дали им по загривку, но значит ли это, что чужие успокоились? Да они сил соберут и снова за нами погонятся.
– И что? – Зислис лениво шевельнул бровями и откинулся в кресле, вопросительно глядя на канонира.
– Что-что, – буркнул Фломастер недовольно. – У капитана спрашивай.
– Мне кажется, – вмешался Суваев, – что Ромка выяснил о корабле что-то очень важное. И теперь просто растерялся. Он не знает, что с новым знанием делать.
– Да что он мог выяснить? Что такого, до чего не смогли бы докопаться мы?
Суваев поднял на Зислиса цепкий взгляд.
– Например, то, на что хватает только капитанского доступа.
Зислис задумался. Слишком все это было сложно.
Он давно утерял первую эйфорию после погружения в сознание корабля и объединенное сознание экипажа. Он понял, что даже в слиянии с кораблем возможности оператора не безграничны, хотя и весьма велики. И еще он стал догадываться, что корабль их чему-то учит. Но чему?
Зислис много бы отдал, чтоб узнать это. Почти все.
Кроме одного: возможности ходить на вахты. Это он бы не отдал ни за какие блага мира.
44. Александр Самохвалов, оператор сервис-систем, инженер-консультант директората, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
– Ну, – спросил Шадрин. – И что ты от меня хотел?
Гордяев мрачно наполнил хрустальные стаканы.
– Во-первых, спасибо что пришел. Во-вторых, есть парочка вопросов.
Шадрин покосился на своих торпед – молчаливых и с виду безучастных.
– Только быстро. У меня мало времени.
Гордяев тоже покосился на шадринских торпед.
– Я могу говорить при них?
– Можешь. Они немые.
– Лучше бы глухие, – проворчал Гордяев. – Впрочем, ладно. Как жизнь, Леонид? Как новое место?
– Хреново, – честно ответил Шадрин. – Пойло – не в радость. На баб и смотреть уже не могу. А эти ублюдки с доступом еще и на вахты не пускают. Жаль, не перекоцали мы их в Новосаратове, пока маза была.
Гордяев многозначительно покивал и решил брать быка за рога. Шадрин не из тех, с кем нужно предварительно полчаса болтать о погоде и ценах на самогон.
– А скажи мне, Леонид… Ты знаешь, как этот землерой стал капитаном?
Шадрин насторожился.
– Тебе-то что?
«Ага, – подумал Самохвалов, настораживаясь. – Похоже, наши братцы-бандиты тоже призадумались о капитанстве… Прав Гордяев. Все-таки прав…»
– Ну, – Гордяев нарочито небрежно зашвырнул в пасть ломтик синтезированной ветчины. – Капитаны – они разные бывают. Был бы свой – глядишь, и вахты бы почаще случались…
Шадрин поиграл желваками на скулах.
– Слушай, Горец, – процедил он с неудовольствием. – Не темни, а? Спрашивай напрямую. Думал ли я с ребятами о смене капитана? Да, думал. Что еще тебя интересует? И что я получу в обмен на информацию?
Гордяев заметно оживился:
– Вот это деловой разговор! А то все эти обнюхивания, ощупывания… Детство, е-мое.
Шадрин равнодушно поглядел на шефа директората. Белесыми глазами убийцы. Но Гордяев знал, что равнодушие это напускное. Если бы Шадрину было неинтересно, он бы просто ушел. Или вообще не приходил. А раз есть интерес – значит можно договориться. Всегда можно договориться, почти всегда.
Гордяеву была очень нужна поддержка транспортников.
– Скажи, мы на Волге плохо жили?
Шадрин не ответил. Тогда ответил Гордяев – сам себе:
– По-моему, нормально жили. Ладили. Не цапались. Все были довольны.
– А я и сейчас доволен, – пробурчал Шадрин и могучим глотком опустошил стакан. – Ну и?
И тогда Гордяев поднял забрало.
– Давай сменим капитана.
– Как?
– А как их обыкновенно меняют?
– Не знаю, – беспечно ответил Шадрин. – Еще ни одного не менял.
– А месяц назад? Вы погулять к рубкам ходили? – Гордяев криво улыбался.
– Погулять, йопрст! Славно погуляли, до сих пор вспоминать стыдно. На рога я больше не попру, Горец. Если ты хочешь сесть в капитанское кресло, устраивай это собственными руками.
– Но ведь не даром, а Шадрон?
– Подробнее.
– Неограниченный доступ к вахте. И контроль за твоим сектором на твое усмотрение. Я не буду вмешиваться.
– Сектором? – Шадрин приподнял бровь.
– Хорошо. Не одним. Сколько тебе нужно? Два? Три? Пять?
Несколько секунд Шадрин делал вид, что размышляет.
«В самом деле, – подумал Самохвалов, изо всех сил стараясь, чтобы ничего не отражалось на лице. – А что просить? Он ведь никогда не заключал подобных сделок.»
Стало даже интересно, как Шадрин выкрутится.
– Я подумаю, – пообещал тот туманно.
Гордяев скривился. Ему явно нужен был быстрый ответ. Только более полный.
– Но в принципе ты согласен?
Шадрин вежливо улыбнулся.
– Я же сказал – подумаю.
И встал. Торпеды его мигом подобрались.
Гордяев не стал спрашивать – как долго Леонид собирается думать. Он молчал минут пять, не меньше – шаги Шадрина давно стихли за дверью директорского офиса, Самохвалов перебрался с дивана в углу ближе к шефу, а Гордяев все молчал и молчал.
– Ну? – наконец осведомился Гордяев. – Что скажешь, мыслитель?
– Он согласится, – не задумываясь предрек Самохвалов. – Не знаю на каких условиях, но согласится. Но, шеф, имейте в виду: в ключевой момент вам нужно будет внимательно отследить, чтоб Шадрин не прыгнул в капитанское кресло сам.
Гордяев задумчиво покивал, глядя куда-то сквозь Самохвалова и сквозь дверь офиса. В пустоту за зеркалом мира.
– А скажи-ка… – он помедлил, и в конце концов сконцентрировал взгляд на Самохвалове. – У тебя есть какое-нибудь объяснение действиям капитана?
Самохвалов чуть заметно улыбнулся. Есть ли у него объяснение? Конечно, есть, он же мыслитель. Вот только… наверное, излишне называть это таким мощным словом. «Объяснение». Скорее, догадки, ничем, к сожалению, не подкрепленные.
– Что именно вы хотите узнать, шеф? – осторожно справился Самохвалов.
– Почему Сава ограничил вахты? Что это ему дает?
Самохвалов пожал плечами:
– Полагаю, более полный контроль над кораблем. Чем больше людей вливается в управление, тем труднее капитану держать их в узде. Другого объяснения я не вижу. И не вижу другого выхода для капитана.
– Но ведь какая-то часть наших людей все равно заступает на вахты! Хотя, я уверен, корабль бы действовал и без этого. Какой смысл ему вообще их пускать? И потом, чего он ждет? Мы оторвались от чужих, самое время двинуть куда-нибудь…
– Куда? – вкрадчиво спросил Самохвалов.
Шеф запнулся. А в самом деле – куда?
Он не видел никакой цели перед собой. Чем можно заняться, обладая таким кораблем? Можно воевать, но зачем? И ради чего? Можно захватывать и покорять миры, но опять же зачем? Все, о чем можно мечтать, реализуемо прямо здесь, на корабле. Для этого не нужно никуда летать и ни с кем драться.
Можно слетать к Земле…
Гордяев мрачно взглянул на своего консультанта. Тот, прищурив глаз, ел начальство взглядом.
– Черт побери! А ведь ты прав. Я не знаю что делать с капитанством! И меня привлекает в капитанстве только то, что доступ к вахтам в этом случае попадал бы под мой контроль, ну, и еще осознание того, что никого выше меня на «Волге» не останется. Но это все.
Гордяев задумался, выцедил полбокала коньяку, закусил ветчинкой и вновь обратился к Самохвалову:
– А что бы делал на месте капитана ты?
– Не знаю, шеф, – честно ответил Самохвалов. – Я убежден, что капитан знает о чем-то таком, о чем не знаем мы. Знает только потому, что он капитан. И именно это знание диктует ему теперешнюю линию поведения. Пока этим знанием не будем владеть мы – бесполезно гадать, что капитан измыслит завтра.
Гордяев пристально смотрел консультанту в глаза.
«А ведь он снова прав, тысяча чертей! – подумал шеф директората. – Как бы все это выяснить?»
И понял, что выход есть только один.
Стать капитаном.
– Собирай директорат. – велел он голосом, в котором враз прорезались жесткие нотки. – Только Маленко не зови… И помнишь еще, что ты мне на ушко шепнул? Про подслушивание…
– Помню, – ответил Самохвалов и потянулся в карман, к коммуникатору, похожему на обычную трубку спутниковой связи.
45. Роман Савельев, капитан, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
Я их вызвал на семнадцатые сутки дрейфа. Когда улеглись первые волнения среднего звена и когда угомонились бандиты, лишенные удовольствия беспрепятственно сливаться с кораблем.
Может быть, не стоило ограничивать простой экипаж? Даже не знаю…
Мы висели в космической пустоте, от ближайшей звезды нас отделяло несколько миллиардов километров. Задворки галактики, разреженный хвост спирального рукава, еще большее захолустье, чем родина человечества. Земля – по ту сторону бездны, за центром галактики, где звезд столько, что понятие «ночь» расам оттуда просто недоступно.
Там родина азанни и цоофт, разумных птичек из союза.