Думал я пересидеть здесь лето, но слишком всё закрутилось, начиная с идиотского поступка Давида и заканчивая концлагерем. Слишком много народа мы оттуда забрали. Ни я, ни «Серж», ни «Старшина» эту толпу не удержим. В данном случае мы для них не авторитет. Эти воины отъедятся, пойдут на дорогу упырей резать и всех здесь запалят. Так что лучше пусть погибнут с пользой для дела. Это дело я им всем организую в самое ближайшее время. Если и удастся отвести отсюда угрозу, то не слишком далеко, а рисковать своими людьми я не буду.
Эта база очень удачно расположена, может, при прочёсывании до неё и не доберутся. Поэтому законсервируем и оставим, по крайней мере, до зимы. На сегодняшний день планы такие. Ждём «Рысь», «Погранца» и «Стрижа» и перебазируемся сначала на базу боепитания. Оттуда раскидываем людей по малым базам, а уже потом всё остальное, что я запланировал на лето. Ты с Марком занимаешься ценностями, а потом с Авиэлем жилетами для этих ценностей. На всё про всё тебе осталась неделя.
Глава 10
На рассвете я дошёл до полуострова на рыбацком ялике на вёслах и тихонько пошёл вдоль берега к мосткам. Всего-то четвёртый час, а светает уже, дымка над озером, камыши застыли как изваяния, рыба плещется, и крупная. Здорово! Воздух чистейший, только сейчас это заметил. Запах тонкий такой, пронзительный. Засесть бы сейчас в этой протоке да на этом ялике с удочкой и обо всём забыть. Даже рыба не нужна, весной столько её засолили, что раздавать можно. Хочется просто поплавок увидеть, ожидание поклёвки почувствовать. Отрешиться от всего того, что я делаю: от крови, грязи, убитых мной людей. Забыть то, что принес мне позавчера «Ода», разведчик «Погранца». Забыть глаза мальчишек, за каких-то полгода ставших бойцами, смотрящих на меня и ждущих готового решения. Слёзы «Дочки», знающей, что моё решение принесёт смерть ещё кого-то в отряде, а то и не одного.
Вон это решение, на соседней базе. Радуется каждой секунде жизни, травинке под ногами, сосновой ветке у землянки, куску хлеба за завтраком и не знает, что через пару часов приду я. Великий и ужасный капитан НКВД «Второй». С руками по плечи в крови и дерьме. Безумный командир безбашенных отморозков, которыми местные жители пугают детей, и у большинства из них жизнь вообще закончится, как не было, уже через два дня.
Одет я по-боевому, привыкаю к новому расположению оружия и новому маскхалату. Пять пистолетов теперь таскаю. Вместо наплечной кобуры с «Браунингом» Авиэль сделал мне на комбинезон нагрудную кобуру с «Вальтером ПП» как оружие последнего шанса. Два «VIS-35» и два «Нагана» с глушителями, эти меняются в зависимости от выполняемой задачи. Ну и разгрузку, ножи, лопатку, флягу. Неудобно, жуть. Пока сижу на базе, Авиэль переделает, а на боевые надо уже обмятым выходить. Вот и хожу целый день, как манекен. Неделю со всем этим хозяйством и стрелял, и ножи кидал, и бегал, и прыгал, и ползал, и даже плавал. Сейчас вот на вёслах прошёлся.
Где-то здесь «Старшина» напихал секреты из новых бойцов. О своём появлении я никого не предупреждал. Это чистовая проверка боевой готовности и серьёзности подготовки самостоятельной работы «Сержа». Помимо всего остального, что свалилось на нас за последние несколько дней.
Честно говоря, я ожидал всего, чего угодно, но не такого пофигизма. Первый пост из двоих человек просто спал. Время полчетвёртого, а ребятки спят как младенцы. Я так понимаю, до смены ещё полтора часа. Так что отоварил обоих, связал и, не вставляя кляпы, оставил как есть. Второй пост спал наполовину. То есть один спал, а второй спал в половину второго глаза. Та же картина.
В общем, за полтора часа я посетил все четыре поста и, связав, оставил бойцов под кустами рядом с ямками, которые должны означать окопы. Мне жалко этих людей, но не сделать этого нельзя. Сейчас просто необходимо напомнить им, что они на войне. Иначе у меня ничего не получится, я не смогу их встряхнуть до разговора. К моему сожалению, мне сейчас придётся быть максимально жестоким, и опять это необходимо делать лично.
«Старшину» с четверыми бойцами я прихватил совсем недалеко от лагеря. Странно, но такой халатности я от него не ожидал. «Старшина» пришёл в себя последним, бил я его всерьёз, иначе его было только убивать, и так-то еле завалил. Пока «Старшина» и его воинство приходили в себя, я сходил за «Сержем» и «Белкой». «Батя» уже три дня на нашей базе, а команда доктора, отработав здесь четверо суток, вернулась обратно. «Сержа» я поднял пинками и прямо в нижнем белье пригнал к «Старшине», «Белке» просто сказал, куда подойти.
– «Командир»? Как ты здесь? – Удивление «Старшины» было неподдельным, меня, сидевшего по-турецки в сторонке, он увидел последним. Только у «Старшины» не было кляпа, впрочем, если бы кляп и был, то запах перегара пробивался бы и через него. «Серж» был не в лучшем состоянии, его ещё пошатывало, видимо, ветром. Сквозняки-с. Вчера у «Старшины» был день рождения. У нас на базе была суматоха, и у меня просто не хватило времени его поздравить, но он поздравил себя сам. Ничего страшного, сейчас подарки будет получать.
– Как я здесь? На ялике, на вёслах, потом пешком. Запамятовал? Это вокруг сюда ходить не переходить, а на лодке рядышком. Хорошие у тебя бойцы. Главное, надёжные. Хорошенькая у вас служба, товарищ «Старшина». Из четырёх дозоров только один не спал, и то только потому, что бойцы перекурить решили. Хорошо служба поставлена. Не жизнь, а малина. Санаторий для военнослужащих.
– Ты где малину увидел? Ты знаешь, что мы вынесли? Ты это сам пройди! – Голос говорившего был истерически визгливым. О как! Кляп выплюнул. Молодец.
– И что теперь? Мне пойти упырям сдаться, чтобы как ты в лагере посидеть? Так меня, как тебя, живым брать не будут. Меня за то, что я за год натворил, на медленном огне поджарят.
Тебе что, талоны на усиленное питание выписать? Так тебе уже усиленное питание без талонов выдают. Пока не вижу, за какие подвиги. И хватит базара. Ещё раз пасть откроешь без разрешения, пристрелю как собаку. – Такой визг надо сразу пресекать, иначе я весь день с ними буду пререкаться. Говоривший заткнулся посредине фразы, поняв, что я не шучу. Ствол пистолета смотрел прямо на него.
– Что скажешь в своё оправдание, «Старшина»»? Глажу, юбилей удался? Тридцать лет великий праздник. Можно и расслабиться. Как же так, Старшина»? Группа «Стрижа» ещё не вернулась, а ты гульбанище устроил? Ты кого в дозор на дорогу поставил? Наивных крестьянских детей, которые перекурить вдвоём решили? На посту на дороге, где полицаи по утрам лазают. Ты на границе полжизни, за сколько метров запах табака почувствуешь?
Значит так. Собираешь своё воинство. Оно на постах отдыхает, и через полтора часа ко мне на инструктаж. На посты никого не ставишь, на въезде ребята «Погранца». Хотел дать вам больше времени, но видно, что люди уже отдохнули. Появилось нужное дело. Вам как раз по плечу.
– «Погранец» вернулся? – в один голос спросили «Серж» и «Старшина».
– Вернулся. Два дня назад. Мотоциклы я зачем у тебя забирал? Врачей отправляли. У «Погранца» двое раненых, у нас Арье. «Стриж» вчера пришёл, через нашу базу. Троих потерял. – «Старшина» дёрнулся спросить, кто раненый, но под моим взглядом только рот разинул. Правильно. Раньше надо было спрашивать.
– «Серж»! Одевайся и собирай людей по моему списку. – Напарник кивнул молча. Знает – свой нагоняй у него впереди.
– «Белка»! Техника готова? Танк на ходу? – Про технику я и так знаю – «Батя» уже доложился.
– Готова, «Командир». Танк на ходу, экипаж набран, тренировки проводим. – «Белка» был как всегда лаконичен. У него всегда всё в порядке – и техника, и люди, которых он обучает.
«Старшина» так и сидел напротив меня, внимательно меня разглядывая, а «Серж» переминался, переступая босыми ногами по мху.
– Пойдём, чайку нальёшь. Что сидим, товарищи командиры? Особого приглашения ждём? Работайте! Праздник закончился. – Закончил я неприятный для всех разнос.
Все эти два часа, пока бойцы просыпались, завтракали и приводили себя в порядок, я не торопясь разговаривал с «Белкой» и «Сержем» об интересующих меня людях и по результатам отобрал одиннадцать человек.
Пограничника, трех радистов, двух лётчиков, двух штурманов и тех троих, кого отобрал для своих грязных дел и которых после завтрака забрал один из бойцов «Погранца», неожиданно появившийся прямо посреди лагеря. Я только заметил, не скрывая усмешки:
– «Ода»! Ты хоть бы песенку какую пел, а то тебя за лешего приняли. – Так неожиданно он появился и так необычно выглядел в специально сшитой Авиэлем накидке, на которую все бойцы «Погранца» и «Рыси» привязывали иногда целые копны сена, травы и мелких веточек.
– Как скажешь, «Командир». Лучше выдай мне барабан. С барабаном они меня быстрее заметят. – «Ода» был в своём репертуаре, а барабан – это у них учебная хохма. «Рысь», когда учил их передвижению по лесу и маскировке, ещё и о пионерском горне по моему совету рассказывал.
– С барабаном они тебя пристрелят на фиг. Леший с барабаном – это перебор. Отведёшь курсантов к «Третьему», он в курсе, – и, обращаясь к отобранным бойцам, провёл короткий инструктаж: – Меня зовут «Второй». Обращаться только так и на «ты». Боевые имена вам дадим позже. С сегодняшнего дня вы все курсанты нашего отряда. Про то, что вы были бойцами и пленными, забудьте, с сегодняшнего дня вы курсанты. «Ода» приведёт вас к командиру по имени «Третий». Он даст вам максимальную информацию по поведению в отряде.
Сначала вы все ляжете в госпиталь. Главный врач, австрийский еврей Генрих Карлович. Слушать его во всём. Вас будут специально кормить, и вы будете делать упражнения, чтобы восстановить мышцы. Вы у нас не первые после голодания, были и в худшем состоянии. Главное, слушать врачей и выполнять все, что они скажут. Как только попадёте в госпиталь, русский язык забудьте. Говорить будете, и между собой тоже, только по-немецки. Это нужно будет вам для дальнейшей вашей работы. В отряде, а особенно в моей специальной группе, все учат немецкий язык.