Вписанные в этот день в дневник анализы крови
В. И. Ульянова нейтрофилы 73 % (норма 60–79)
лимфоциты 19 (20–30)
мононуклеары и переходные (6 (4–8)
эозинофилы 1,5 (1–3)
базофилы 0,5 % (0–1)
миелоциты и другие патологические формы не выявлены.
Вечером Владимир Ильич жаловался на живот, он был вздут и в нем было значительное урчание. Поэтому сделали клизму, которая подействовала удовлетворительно.
Справка. По приглашению советского правительства также приехали шведские врачи, Хеншен Соломон, невропатолог и Хеншен Фольке, его сын.
Хеншен (иногда встречается как Геншен) Соломон, 1847–1930, невропатолог, гражданин Швеции. Приехал в РСФСР для консультации пациента вместе с сыном Хеншен Фольке, 1881–1976. Роль последнего специалиста, как консультанта не ясна. Возможно, что отец, которому на тот момент было 76 лет, взял с собой сына для большей уверенности.
Комментарий. Вот что сообщает биохроника за этот день: «У Ленина состоялся (в 14 час.) консилиум врачей с участием прибывших из-за границы профессоров С. Е. Хеншена, А. Штрюмпеля, О. Бумке и М. Нонне. После подробного обсуждения истории болезни и всестороннего обследования Ленина врачи дали заключение, что «болезнь Владимира Ильича… имеет в своей основе заболевание соответственных кровеносных сосудов. Признавая правильным применявшееся до сих пор лечение, консилиум находит, что болезнь эта, судя по течению и данным объективного обследования, принадлежит к числу тех, при которых возможно почти полное восстановление здоровья. В настоящее время проявления болезни постепенно уменьшаются…». Как видно из дневника, в этот день был консилиум иностранных врачей, которые, согласно биохронике, подтвердили, что лечение, которое проводилось до дня их консультации и состояло из введений арсенобензольного препарата, втираний мази ртути, инъекций висмута и приема препаратов йода, было клинически правильным. Тем самым зарубежные профессора подтверждают правильность диагноза клинически манифестной формы нейролюэса: менинго-васкулярную форму. Приблизительно у 6,5 % больных люэсом до 1940 года встречался нейролюэс или парасифилис, в терминологии врачей начала ХХ века.
Сам Нонне так пишет в своем руководстве о Хойбнеровском эндартериите в 1921 году: «Jedoch erst Heubuer vermochte es, die allgemeine Aufmerksamkeit der Forscher auf das Studium der Gefäßerkrankungen bei Syphilis zu lenken. Seit Heubners großer Arbeit: „Die luetische Erkrankung der Hirnarterien“ (1874) ist die Erkenntnis Allgemeingut der Ärzte geworden, daß bei der Syphilis des Ncr-vensvstems eine Erkrankung: der Gefäße ungemein häufig ist.
Heubners Lehre gipfelt in dem Satze:
Das infektiöse Agens der Syphilis bringt primär einen Reiz der Hirngefäß-En-dothelien hervor; die Wueherung dieser Gefäßendothelien beginnt den ganzen Prozeß; erst später geht der Reiz auf die Vasa nutrieia über, und es kommt dann erst zum echten, Entzündungs“-Prozeß des adventitiellen Bindegewebes, welches die Intimaneubildung mit Wandcrzellen bevölkert. Erst hierdurch wird dieselbe einem „syphilitischen Granulationsgewebe“ ähnlich. Im weiteren Verlauf kann die Endothelwuchcrung als solehe bestehen bleiben; sie kann sieh aber auch in gewöhnliches Bindegewebe umwandeln; zur Verkäsung, Verfettung und Verkalkung kommt es nieht. Der Prozeß der Intimawueherung führt zur Verengerung und eventuellen Obliteration des Gefäßlumens. Heubner betonte, daß diese Gefäßerkrankung auch schon bei ganz jugendliehen Individuen vorkommc. Von der Arteriosklerose unterschieden sich die von ihm beschriebenen Veränderungen nieht nur hierdurch, sondern auch rein anatomisch durch das erwähnte Fehlen regressiver Metamorphosen. Ferner hob er das überwiegend herdartigo Vorkommen des syphilitischen Prozesses gegenüber der mehr allgemeinen Verbreitung der Arteriosklerose hervor; endlieh sei die letztere vorwiegend an den großen Arterien, jene „Arteriosyphilis“ vorwiegend an den mittleren Arterien lokalisiert» (Однако только Heubuer смог направить общее внимание исследователей к изучению сосудистых заболеваний при сифилисе. Именно с работы Хойбнера «Люэс сосудов мозга» (1874) врачам стало известно, что при сифилисе нервной системы поражение сосудов крайне широко распространено. Он пишет: инфекционный агент сифилиса в первую очередь производит первичный стимул для эндотелия сосудов головного мозга. Только позже стимул переходит на весь сосуд, после чего истинный «воспалительный» процесс включает и адвентцию. Сосуд становится «сифилитической грануляционной тканью». В дальнейшем рост эндотелия может сохраняться или может превращаться в обычную соединительную ткань; но мы не видим казеирования, жирообразования и кальцификации. Процесс интимального контроля приводит к сужению и возможной облитерации просвета сосуда. Хьюбнер подчеркнул, что это сосудистое заболевание встречается и у очень молодых людей. Изменения, описанные им, различаются не только от атеросклероза, но и анатомически по указанному отсутствию регрессивных метаморфоз. Он также подчеркнул локальное преобладание сифилитического процесса в сравнении более общей распространенности артериосклероза; наконец, последний преимущественно локализуется на крупных артериях, тогда как васкулярный сифилис локализуется преимущественно в артериях среднего диаметра». (Перевод автора).
При использовании по данной клинической ситуации терминологии менинговаскулярная форма прогрессивного паралича суть принципиально не изменяется, так как терминология находилась в стадии эволюции знания о нейролюэсе, и также подвергалась изменению. Начало ХХ века — это время быстрого накопления медицинских знаний, и медицинский язык, как и любой инструмент, также изменялся параллельно со знанием.
В1-30 Владимир Ильич проснулся и ему дали мединол (написано рукой) с пирамидоном. После этого спал от 2-00 до 5-00, и затем с 5-30 до 7-30. Сделали клизму, но она опять подействовала плохо, тут информация убрана по этическим соображениям. Завтракал Владимир Ильич плохо, с утра волновался, хотел садиться. Температура 37,1. В 11–00 заснул и спал до 12–00. [убрано по этическим соображениям]. Началось двигательное возбуждение, Владимир Ильич пытался встать с кровати, его трудно было удерживать. Вызвали Ферстера и Миньковского. Когда они приехали, Владимир Ильич сильно волновался и его пришлось посадить в кресло. Пока Владимир Ильич сидел в кресле, он продолжал волноваться, пытался вставать, все время были ритмические покачивания головы и туловища, а левой рукой и ногой Владимир Ильич все время делал сгибательные и разгибательные движения и все время пытался что-то говорить. Когда я пришел, этих движений уже не было, Владимир Ильич сидел в кресле боком с опущенной головой и делал попытки к тому, чтобы встать. Моего прихода Владимир Ильич не заметил, он в это время сидел с опущенной головой. Когда Ферстер ему сказал, он поднял голову, улыбнулся, поздоровался со мной и схватив руку, снова начал делать попытки к вставанию. Я постарался успокоить Владимира Ильича и уговорил его снова лечь в кровать, нам удалось это сделать. Во время этого припадка (по-видимому был спазм какого-нибудь сосуда, быть может более близкого к лобным долям) Владимир Ильич часто брался за голову, но на вопрос болит ли у него голова, отвечал отрицательно, но дал положительный ответ на вопрос «есть ли у него в голове неприятное ощущение». Сегодня разница между фациалисами еще более заметна, при чем правый значительно хуже не только в своей нижней, но и в верхней ветке, как при покое, так и при разговоре и смехе. Владимир Ильич полежал спокойно не долго, скоро он снова при помощи сестры сел на стул и опять сильно волновался. Пульс при этом был 140. Мы опять уложили Владимира Ильича, через несколько минут пульс стал
120 в минуту. Владимир Ильич продолжал волноваться. К нему зашел профессор Бумке, потом зашел товарищ Осипов, но его Владимир Ильич даже не заметил. Мы дали Владимиру Ильичу брома 1,0, а потом NaJ. Волнение все продолжалось. Через некоторое время мы вошли еще с Штрюмпелем и Нонне, эти посещения, по-видимому, еще больше разволновали Владимира Ильича. Было сделано впрыскивание 0,03 папаверина [написано рукой]. После этого немного успокоился, за обедом съел только тарелку супа. После обеда Владимир Ильич поспал около часа. А потом опять стал волноваться, хотел садиться и т. д. Мы приехали с Ферстером в 19–00. Пульс 72, Владимир Ильич не особенно волнуется. Профессор Ферстер начал упражнять речь Владимира Ильича. Он хорошо произнес «как, нос, гум, мама, рот, нет, папа» раз пять шесть. Вместо «вот» Владимир Ильич говорил «воб», но потом сказал правильно. «Потом», «два» сказать не мог. Спонтанно [написано рукой] произнес слова «говорит, ладно, как». Согласно решению консультации сегодня сделано первое впрыскивание Enesol [написано рукой]. Мы дали Владимиру Ильичу 2 грамма брома и 2,0 NaJ. Владимир Ильич несколько успокоился. Выпил стакан чаю с сухариком. Около 22–00 Владимир Ильич заснул после 3 таб сомнацетина. Мочился самостоятельно. На ночь остался я.
Справка. Enesol, Enesolum (Hg methylarsenicicosalicylicum) — готовый комбинированный препарат ртутной соли и мышьяка, французского производства, состоял из мышьяково-салициловой ртути 38 % и 14 % мышьяка. Продавался в ампулах, вмещающих 2 куб. см. раствора и 0,06 (3 %) эне^ля. Препарат лучше всасывался, если его предварительно подогревали. Обладая полезными свойствами ртутно-мышьяковых препаратов, он, однако, по сравнению, например, с двуйодистой ртутью в равных по содержанию ртути действовал намного слабее и, следовательно, для сколько-нибудь энергичного лечения был не пригоден.
Пример прописи:
Rp. Enesol Scat. j. origin.
DS. По 1\2–1 ампулы в мышцу. Ежедневно, перерыв между курсами 10–15 дней.