Пациент спал до 4-00 утра. В 9-45 инъекция дигипурата. Доктор Миньковски слушал легкие, в них чисто. Температура 38, пульс 112. Решено не давать йод и бром, от камфоры также воздержаться, а если будет температура дать фенацетин, при беспокойстве пантопон два раза. Язык обложен темно-коричневой, сложно отделяемой пленкой. Живот вздут и болезненнее. Вечером температура 37,6, пульс 112–120, дыхание 32. На ночь сделан дигипурат 0,1, ввели per rectum олеум и 100,0 10 % виноградного сахара. На ночь остался доктор Еслистратов.
Справка. Пантопон — препарат опия, выделен в 1909 году, содержал 50 % морфия.
Пациент в час ночи сильно кашлял, поставили суппозитории с белладонной. Утром температура 38,1, пульс 108–112, дыхание 32–36 в минуту, кашель стал чаще. Тимпанит, в 12–00 сделали промывание intestinum. Были Обух, Ферстер, Миньковски, Крамер. Под лопаткой укорочение звуков, дыхание ослаблено, хрипов нет. Мокрота не отделяется. Температура 37,8, пульс 120, дыхание 32. Анализ мочи хуже, белок 0,15 %, сахар в моче. Вечером пульс 140, боли в левом боку, применено обертывание грудной клетки. После этого притих и задремал. В 23–00 пульс 128. Впрыснут дигипурат и дан 1,0 аспирин. Сегодня дежурит Розанов.
В 1-30 ночи пациенту дан аспирин 1,0 и сделана инъекция пантопона 0,02. Температура 36,7, пульс 108, небольшой кашель без мокроты, поставили грелку на живот. В 13–00 Владимир Ильич бледен, плохо выглядит, говорит шепотом и мало. Пульс 126 в минуту, температура тела 37, стонет, боли в боку. Сделано [неразборчиво] морфин 0,01 и 0,1… [нечеткая запись] 1 куб. Здесь удалена важная информация по этическим аспектам. Пациент возбужден, много говорит, преобладает жаргонофазия. Не ест, сжимает губы. Доктору Ферстеру удалось ввести немного зернистой икры в рот. Пульс 125–130. Сделана инъекция… [неразборчиво рукой], поставлена клизма с бульоном и ложка сахара и бромом… Левый бок смазали… [неразборчиво]. Сегодня дежурит Крамер.
Комментарий. Эмоциональный настрой самого врача А. М. Кожевникова оставляет желать лучшего. Он нервничает, почерк стал слаборазбираем.
Пациент заснул в 00–30 и спал до 6-00, проснулся мокрым. Частота дыхания 30 в минуту, снова заснул до 8-00, кашлял меньше. На боль в боку не жаловался. Выпил боржом, температура 37,8. Из врачей были Ферстер, Крамер, Кожевников и Бумке. Сделано промывание кишечника. Впрыснули 0,175 дигипурата. В 16–00 температура 38,1. В 18–00 были врачи Ферстер, Миньковски, Елистратов и Крамер. В 21–00 инъекция 0,15 дигипурата и 2,0…10 % [написано рукой, совсем нет возможности разобрать]. В 21–30 началось возбуждение. В 23–00 дыхание 42 в минуту, температура 37,0, пульс 128. На ночь остался Розанов.
В 1-30 ночи пациенту сделали инъекцию пантопона. Утром температура 37,5, пульс 130. Ввели 2,0 камфоры. В 12–00 поставили шесть банок на левое легкое сзади. [Здесь удалена информация по деонтологическим аспектам]. В 13–30 инъекция дигипурата. Были врачи Ферстер, Розанов, Крамер, Миньковски, Елистратов. В 14–30 съел бульон с яйцом, хлеб с икрой, пудинг из телятины, два желтка с сахаром и миндальный кисель. Пациент выглядит лучше, спокойнее, говорит увереннее. В 20–45 у Владимира Ильича пульс 120. Ввели 0,15 дигипурата.
Пациент мочился в утку три раза за ночь. Опять сделано промывание кишечника двумя ведрами. Температура 37,9, пульс 112. Сегодня пациента посетили врачи Миньковски, Ферстер, Елистратов, Крамер и Обух. Взяли кровь на лейкоциты. В обоих порциях 9700 лейкоцитов. В 21–30 температура 37,6. Дали 0,2…[пропись не разобрана] и инъекция 0,15 дигипурата [написано рукой].
Доктор Елистратов дежурит в ночь.
Пульс 112–120 в минуту. Пить отказывается, положили компресс на голову. Перректум ввели 2,0 натрия бромида. Температура 37,5. В 12–00 ввели дигипуратум. В 13–45 были врачи, Ферстер, Миньковски, Елистратов, Крамер и Кожевников. Сделано промывание, затем ввели ромашку в отваре, две воронки. Принял 0,2 [неразборчиво], 0,2 кофеина. На наружной поверхности правого бедра появился инфильтрат. На ночь введен пантопон 0,01, после которого пациент заснул. Дежурный — доктор Розанов.
У Владимира Ильича температура 37,3, пульс 112, дал себя умыть и вычистить зубы. В 10–30 сделана инъекция камфоры 20 % 1,0. Сделано промывание кишечника. Были Обух, Розанов, Ферстер, Бумке, на которых пациент произвел лучшее впечатление. Доктор Крамер остался на ночь.
Температура 36,8, пульс 100, сделано промывание кишечника. Были врачи Ферстер, Миньковски, Елистратов и Кожевников. Пациент немного возбужден. В 19–00, когда были уже Бумке и Кожевников, больной возбужден, пытается сорвать одеяло и простынь, медицинской сестре Т. М. Беляковой говорит «уйди с глаз моих прочь». Дежурить остался Розанов.
В 4 часа проснулся мокрым. Пульс 108, дикротичный, слабого наполнения. Сделана инъекция 0,1 масла камфоры 20 %. Выпил глоток боржома и снова заснул до 8-00. Проснулся мокрым. В 9-00 немного возбужден, тем не менее дал себя слегка умыть. Пульс 108, слабый. Сделана опять камфора. От порошка кофеина, несмотря на уговоры Надежды Константиновны и Розанова, отказался наотрез. От еды и питья категорически отказывается и сердится. [Здесь удалено предложение по этическим соображениям]. После промывания питательная клизма из 1 стакана бульона, 1 желток, 1/4 ложки соли и 1/2 ложки сахара. [Удалено два предложения по тем же аспектам]. Питательную клизму удержал. Пульс 104, не дикротичный. В 11–00 Владимир Ильич заснул. [Удалено два предложения по этическим соображениям]. Тот час же заснул и спал до 15–00. Как только Владимир Ильич проснулся, я зашел к нему в комнату, но этим приходом Владимир Ильич, по-видимому, был не очень доволен. Он лежал спокойно и позволил уложить себя повыше, поправить подушки и положить прямее голову, которая все наклоняется влево. Пульс 104. После меня вошли Ферстер, Миньковски, Елистратов и Крамер. Их также Владимир Ильич встретил не очень дружелюбно. Дыхание 26–30, пульс 102, хорошего наполнения. Попытка покормить Владимира Ильича была безуспешна, несмотря на применявшиеся хитрости. Ферстер просил открыть рот и сказать «а» и вводил ему простоквашу, но этим способом Владимир Ильич съел несколько ложек простокваши и от дальнейшей еды отказался. Сегодня Владимир Ильич очень слаб, настроение у него очень скверное. По-видимому, у него депрессивное состояние и полная безнадежность Этим состоянием надо объяснить, по-видимому, и упорный отказ от пищи, так по крайней мере объясняем этот отказ мы, невропатологи Ферстер, Бумке, Крамер и я. У Владимира Ильича и раньше была склонность к депрессиям и пессимизму. При малейшем ухудшении физического состояния каждый раз это сказывается на настроении Владимира Ильича. Всегда в таких случаях он мрачно смотрел на состояние своего здоровья и нередко доходил до очень мрачных мыслей. Так было в мае, тоже было в декабре и январе. Этой депрессией, этим отсутствием веры в возможное выздоровление надо объяснить и категорические отказы от лекарств и недовольство при каждом впрыскивании и наблюдающееся в последние дни недружелюбное отношение к врачам. Нет веры в возможное выздоровление, а поэтому и лечение, и еда, и посещение врачей — ни к чему. Так, по моему мнению, можно формулировать душевное состояние Владимира Ильича в последние дни. В виду этих соображений и предыдущего опыта, мы решили ежедневно наркотизировать Владимира Ильича и ежедневно впрыскивать ему пантопон [написано рукой] 0,01. После врачебного посещения Владимир Ильич вскоре заснул. В 18–30 проснулся мокрым. Мы переменили белье и уложили Владимира Ильича повыше. После этого я дал Владимиру Ильичу попить и он охотно выпил три стакана боржома. Тогда я решил воспользоваться тем, что Владимир Ильич так охотно пьет, попытался покормить его. Результаты превзошли всякие ожидания, Владимир Ильич скушал тарелку бульона с желтком и 4 кусочка хлеба с маслом, затем блюдце овсянки на бульоне с большим куском масла, вареную репу с большим куском масла, гоголь-моголь из двух желтков и порядочно сливочного крема, после этого выпил полмензурки апельсинового сока. Так хорошо Владимир Ильич давно не ел. Когда я кормил Владимира Ильича он сказал кажется довольно. Но на мою реплику, что надо еще покушать, Владимир Ильич продолжал есть, широко открывал рот, хорошо глотал. Во время еды Владимир Ильич несколько раз принимался кашлять, но мокроты не выделялось [написано рукой], хотя слышно, что она клокочет в верхних дыхательных путях. В 19–00 Ферстер, Бумке и я снова вошли к Владимиру Ильичу. Он со всеми поздоровался, показал язык, который был не очень обложен. Пульс 104, хороший, дыхание ровное. При исследовании правых конечностей оказалась болезненность при пассивных движениях в правом плечевом суставе, в локтевом движения свободны, мышца не ригидна, за исключением общего сгибателя пальцев и… [нечетко написано, автор предполагает hypothenar, группа мышц мизинца]. В ноге ригидности нет, при пассивной согнутой ноге в тазобедренном и коленном суставе ясное сгибание ноги в тазобедренном суставе и вытягивание ноги. Пассивные движения в ноге, по-видимому, не болезненны. Ригидности нет. Рефлексы справа очень повышены. Слева ясный Оппегейм и клонус стопы. После нашего исследования Ферстер заставляет Владимира Ильича повторять слова и слова Владимир Ильич хорошо сказал «ма, на, как, нос, рот, раз, рот, вот», вместо «два» сказал «за». Это исследование, по-видимому, очень утомило Владимира Ильича, и он радостно со всеми простился. Вскоре Владимир Ильич заснул, спал до 23–15, проснулся мокрым. Переменили рубашку и постельное белье. После этого я сделал инъекцию